скачать книгу бесплатно
Эта дуреха продолжала выстукивать свою никчемную морзянку. Отодвинув ее ладонью и повесив ей на плечо свою сумочку, я два раза ударила ребром блина по краю двери, где был замок. И полутора раз было бы достаточно. Дверь открывалась наружу, я ее и дернула.
Почти рядом с нею на полу лежал мужчина с окровавленной головой, голый и красный от кипятка, мощным дождем льющегося сверху. Отшвырнув блин в сторону, я подхватила раненого за плечи и выволокла из кабины. Оглянувшись, увидела, что девушка исчезла вместе с моей сумочкой. Я не успела еще ничего произнести, как она уже показалась в дверях с тем лысым дядькой, выдающим абонементы.
Обалденно проговорив:
– О, майн Готт! – дядька убежал.
Девушка, присев на корточки, начала причитать:
– Георг! Георг!
Моя сумочка, болтавшаяся у нее на плече, терлась по полу.
Я взяла ее. Девушка подняла на меня глаза и со слезами что-то сказала. Я пожала плечами, ответила по-английски:
– Мей би, – и пошла отсюда обратно к себе в номер. По дороге подобрала блин – когда я его кидала, то на полу разбила несколько плиток. Блин я положила на место. На выходе мимо меня пронеслась целая толпа во главе с лысым: двое в белых халатах, двое в униформе и еще двое – видом обыкновенные туристы – торопились на дармовое зрелище, наверное.
Я остановилась перед зеркалом. М-да! Юбка спереди помята, с двумя пятнами крови. На пиджаке справа тоже грязь какая-то. Короче: выход в свет не то чтоб не состоялся, а провалился к чертям собачьим. Лучше бы я в Ляповку поехала.
Гордо задрав нос, я твердым шагом промаршировала мимо портье по лестнице. Народ откуда-то высыпал, все смотрели на меня, мягко говоря, с очень большим удивлением. Когда я подошла к двери своего номера, сзади послышался топот и негромкий голос:
– Фройляйн! Фройляйн! – и дальше что-то непонятное. Я оглянулась.
Парень-носильщик несся ко мне с ключом. Ну что ж, и на том спасибо – не нужно возвращаться. Поблагодарив его кивком – потом дам денежку, сейчас не до этого, – я вошла и захлопнула дверь.
Туфли я швырнула вправо, сумку влево. Пиджак прямо.
Потом громко объяснила себе, что я думаю обо всем этом.
Походила по комнате, немного успокоилась и стала переодеваться. Стиль – спортивный, движения – резкие. Сегодня же перееду из этого Гармиша на озера. Здесь отдохнуть уже не получится.
Через полчасика, обретя уверенность и порывистость, я подумала, что было бы неплохо пообедать и чуть-чуть выпить. Заказала обед в номер.
Девушка-официант привезла целых две тележки всяких разностей, а когда я выбрала, начала мне что-то объяснять. Услышав в ее фразах слово «полицай», я злобно продекларировала:
– Ихь ферштее нихьт!
Пусть ищут переводчика. Если же у них такая же бодяга, как у нас, – кранты моим каникулам. И чего мне дома не сиделось?
Отобедав в угрюмом одиночестве, я подумала еще раз и, расставив по комнатам все, что могло пригодиться, отправилась гулять. Но все это было не то.
Ну посмотрела я на кирху в стиле барокко, ну съездила на автобусе к Цвитшпитце – не было уже праздничного настроения. В местной забегаловке попробовала апфельвайн – яблочное вино – местную достопримечательность. Без восторга, честно говоря.
Вечером уже я вернулась в «Альпенхоф-отель».
А вот в номере я заметила, что кто-то здесь уже пошатался. То, что горничная навела порядок, – прекрасно. Ей, конечно, за это данке шён, но в чемодане и так все лежало аккуратно, и лезть в него было незачем. Однако пошастали.
Я просмотрела свои вещи – пропадать было нечему, и ничего не пропало. Задумчиво прошлась вдоль стен. «Жучки» понатыкали, интересно? Я местной полиции на фиг не нужна, но сейчас вся Европа перепугана русской мафией, а я так засветилась своими способностями двери пинать!
Села в кресло, сняла трубку телефона и заказала ужин в номер. Еще не закончила говорить, как в дверь постучали. Я поморщилась в пространство, рукой проверила прическу, включила телевизор и гортанно произнесла:
– Херайн!
Дверь отворилась, и вошли двое. Сегодняшняя девушка, только была она уже не в спортивном костюме, а в строгом серо-голубом и в таких же туфлях. Телесные колготки, маленькое колечко на левой руке. Никакой косметики. Может, только дневной крем. Миленько. Но простовато.
Вторым был мужчина лет сорока, скучный и официальный. Местный мент, не иначе. Я встала и изобразила сдержанное любопытство.
Девушка шагнула вперед, а мент остался у дверей и начал оглядываться по сторонам, как бы от нечего делать.
– Прошу извинить, фройляйн Иванова, за визит. Меня зовут Зигрид фон Цвайхольц.
Она произнесла это по-русски, с акцентом, конечно, но понятно. Голос у нее был низкий, или даже с хрипотцой, что ли.
Я тоже представилась и стала ожидать продолжения.
– Я закончила университет Людвига Максимилиана в Гамбурге, я – магистр-литературовед. Правильно?
– Наверное, – согласилась я.
– Поэтому говорю немного по-русски. Извините за ошибки. Этот господин – полицайкомиссар. Как это? Полицейский руководитель…
– Я понимаю слово «комиссар».
– Как? – Зигрид посмотрела на меня задумчиво, пришлось улыбнуться и показать, что я так шучу.
Она тоже улыбнулась и продолжила:
– Господин Зонненкурт хочет поблагодарить вас за оказание помощи гражданину и немного спросить.
Я пригласила гостей присесть – ясно было, что все это не на пять минут. Герр Зонненкурт произнес речь обо мне, такой правильной и хорошей, и начал «немного спросить».
Я все рассказала, и про того рыжего тоже. Позадавав несколько уточняющих вопросов, он откланялся, попросив меня зайти завтра в управление подписать свои показания в любое удобное для меня время с десяти до шестнадцати. Вот и все. Зигрид осталась, тут и ужин подвезли. Я пригласила ее составить компанию, она очень прилично поломалась, а затем взяла с меня обещание, что я завтра буду обедать с ней и Георгом.
– Кто этот Георг? Ваш муж?
– Нет, жених. Мы собираемся пожениться через полгода, когда Георг – как это? – сделает еще карьеру.
– Как его здоровье, кстати? – вспомнила я наконец, о чем, собственно, идет речь.
– О, спасибо, хорошо. Не совсем хорошо, но не плохо совсем. Я правильно говорю?
– Да-да.
– Мы так вам благодарны, фройляйн Иванова. Я хочу сказать еще, что мы сказали передать нам счет за сломанную дверь и три разбитые плитки на полу. Вы же сделали нам добро.
Я воздержалась от комментариев и принялась смаковать кофе.
Пауза затянулась и продлилась на суп и шницели с морковным гарниром.
При выборе напитков возникла размолвка – Зигрид предложила апфельвайн или пиво, а я мартини или бренди. А что? С кофе очень неплохо сочетается.
Она вздохнула и согласилась – наверное, Георг не разрешал ей пить крепкие напитки.
– Скажите, Зигрид, Георг что-нибудь рассказал о том рыжем мужчине?
– Нет, Татьяна. Георг говорит, что ему показалось, будто дверь приоткрылась, а потом он просто поскользнулся.
– Или его подтолкнули?
– Нет. Его не подталкивали. Он поскользнулся. Бывает же так – падаешь, дергаешь за кран, один закрываешь, другой открываешь. Да?
Я разлила мартини по рюмочкам.
– Может, и бывает. Со мною еще не случалось. Прозит!
– Прозит!
* * *
С Зигрид мы расстались довольно-таки поздно – Георг ее вызванивал два раза, прежде чем она решилась покинуть такую чудную компанию – меня то есть.
Через посредничество Зигрид мы с Георгом познакомились и понравились друг другу. Он действительно оказался очень элегантным, хотя бы и по имени: граф Георг фон Циттенбург. Вот так! Не больше и не меньше. Родственник каких-то Гогенцоллернов-Зигмариненов и кузен в шестой степени родства с принцем Уэльским. В миру – инженер концерна «Дорнье».
На следующий день мы и познакомились лично.
Граф Георг восседал в кресле с квадратиками пластыря на лбу, с отставленной в сторону правой рукой. Ей здорово досталось – уже начала облезать. Одет он был в сиреневую футболку с надписью «Фазер» и блеклые джинсы. При моем появлении привстал и заулыбался.
Они с Зигрид жили на моем же этаже в двухместном номере, и пока ее обваренный жених приходил в форму, Зигрид тоже никуда не выходила. Скрашивала одиночество страдальца. Я зашла к ним в четыре часа, успев побывать на двух основных трамплинах. Прыжки с повизгиваниями я отложила на завтра, а сегодня только провела разведку на небольших горках.
Наш дружеский вечер проходил тихо, чинно и достойно.
Я наконец-то рассмотрела первого в собственной жизни настоящего графа. Худощавый высокий мужчина. Длинный нос. Немного близко посаженные глаза. Шатен, лысеющий и спереди, и сзади. Для тридцати пяти лет – нормальное начало.
После первой же рюмки мы перешли с ним на «ты» – при посредничестве Зигрид, конечно. Георг по-русски знал только: шпутник, Горбачев, Кремль. Он оказался страстным филателистом – чего я не понимаю – и рыбаком-любителем. Вот здесь мы и нащупали общую тему. Оказывается, он понятия не имел о рыбной ловле на мормышку. Целый час подробно и с зарисовками я втолковывала ему этот русский национальный метод. Кое-что приврала – не без того, потому что сама была специалистом в этом деле никаким, знала так, вприглядку.
Когда первый флакон у нас иссяк, щечки у Зигрид порозовели, Георг разрезвился, и было решено спуститься в ресторан. Вдвоем с кудахтающей невестой мы натянули на графа легкий пиджак и отправились углублять наше знакомство.
Ресторан был заполнен. Те, кто весь день вел здоровый образ жизни, сейчас восстанавливали гармонию, накачиваясь пивом.
Мы заняли столик с краю, почти у входа, попрепирались, кто за что будет платить, дружески решили – пополам, и беседа продолжилась.
На сцене фокусники сменялись певичками в национальных одеждах. Мои немцы с каждой новой рюмкой становились все более шумливыми. Зигрид переводила все хуже и хуже. Мне становилось скучно, я стала глазеть по сторонам. Один раз мне показалось, что я заметила того рыжеватого парня, которого видела в турнхалле. Я было дернулась, но вспомнила, что Георг не подтвердил моих подозрений, и вообще – «тетя Двойра, вы что же не на работе!».
Около девяти вечера Георг начал суетиться – новости по Си-эн-эн для него, видите ли, очень важны. Типичный мужик. Покачавшись над столом и определив направление движения, он ушел. После его ухода Зигрид стала еще скучнее. Причина оказалась в том, что завтра с утра они с Георгом уезжают в Мюнхен – в больницу и заодно навестить его тетушку. Вернутся под вечер. Зигрид не любила тетю своего жениха. А Георг был единственным наследником, поэтому тетю надо было очень… терпеть. Поболтав еще с полчасика, мы поднялись на свой второй этаж и расстались до завтрашнего вечера.
* * *
День пролетел быстро. Я освоила один трамплин – это оказалось проще, чем думалось. Затем очень успешно погоняла по сугробам. Было светло, тепло и здорово.
Под самый вечер я уединилась в своем номере, чувствуя замечательную усталость во всем теле. Это был первый полноценный день моих зарубежных каникул. Посмотрела на часы – уже девять. Интересно, вернулись ли мои немцы?
Поднялась с замедлением и пошла к ним в гости. Знала бы заранее, что произойдет, – сидела бы себе в кресле и радовалась жизни.
Прошла по коридору, постучалась. Внутри – никакого шевеления. Постучалась еще раз. Послышались быстрые шаги, дверь приоткрылась. Георг в домашней куртке, увидев меня, сказал:
– Хай! – и галантно отошел в сторону, пропуская. Работал телевизор, шла какая-то программа новостей.
Си-эн-эн! – вспомнила я, повернулась к Георгу, чтобы произнести какие-то слова извинения. Как же – побеспокоила не ко времени. Вдруг раздался легкий взрыв или громкий щелчок.
Под самым потолком, откуда брала свое начало цепь, поддерживающая люстру, вспыхнуло пламя, и секунду спустя трехрожковое металлическое сооружение рухнуло прямо на кресло, стоящее перед телевизором. В кресле лежали газета и очки. Георг как раз встал с него, чтобы открыть мне дверь.
Мы с ним переглянулись. Оба, наверное, подумали об одном и том же.
Хлопнула дверь ванной, из нее выскочила Зигрид – почти безо всего, в одной только шапочке на голове. Что-то прокричав, она бросилась к Георгу, они обнялись и начали успокаивать друг друга. Я подошла к креслу. Если бы я не видела вспышки, то, может быть, и отнеслась бы спокойно к этому происшествию. Одно звено цепи было разломано пополам, и края оплавились. Может ли замыкание создать такую температуру?
Входная дверь отворилась, и показалось лицо менеджера.
– О! – сказал он, вытаращившись на Зигрид.
Зигрид произнесла что-то односложное, развернулась и гордо ушла в ванную, шлепая босыми ногами.
Георг с менеджером начали ходить вокруг кресла, обсуждая эти чудеса.
Я вышла и направилась к себе. Если бы я была дома, то уже сейчас лазала бы под потолком, ощупывая огрызок металла, торчащий из него. Но здесь я в гостях, и это уже второе происшествие, случившееся в моем присутствии.
Пока можно предположить, что от Георга кто-то хочет избавиться. Две случайности подряд – это ни фига не случайности.
Зайдя в свой номер, я заперла дверь, пододвинула стол прямо под люстру, взгромоздилась на него и начала осматривать цепочку – люстра была такая же.
Цепь была миллиметров пять толщиной, обвивая ее, к патронам спускался провод.
Короткое замыкание такой металл разорвать не сможет. Если только сначала не подпилить, а потом не рассчитать точно, когда устроить это КЗ. Чушь! Тогда что? Я потопталась на столе и слезла.
Пластит! Вот что! Крошка этой взрывчатки, вставленный в него радиоуправляемый взрыватель… Если знаешь, что Георг сидит и смотрит телевизор именно в это время, остается только посмотреть на часы и нажать на кнопочку. Это можно сделать откуда угодно. Даже из ванной.
Я утащила стол на место. Взяла сигареты, подумала о приличиях, но все равно пошла обратно к своим немецким друзьям.
Дверь в их номер была приоткрыта. Зигрид стояла у окна, курила и вслушивалась в мужской разговор. Георг, менеджер и еще один служащий гостиницы стояли перед креслом и что-то громко обсуждали.
– Таня! – сказала Зигрид. – Извините, но здесь такое происшествие!
– Я помешала? – Я сделала вид, что собираюсь уходить.
– Нет, что вы! – Зигрид сделала приглашающий жест, а Георг подскочил ко мне и начал что-то говорить.
– Он говорит, что ты, Татьяна, второй раз спасаешь ему жизнь. Если бы ты не пришла – люстра упала бы прямо на него. Еще он говорит, что если бы был богат, то пригласил бы вас, как это? – сторожить?
– Телохранителем!
