Москва романтическая

скачать книгу бесплатно


Во время Великой французской революции с карт исчезают все монархические символы: короны, скипетры, королевские лилии и т. д. Однако с 1813 года короли, дамы и валеты возвращаются. Руководство решает возвратить на карты изображения двух голов (короля и дамы, которые в память о казни Людовика XVI и Марии-Антуанетты изображались обезглавленными).

Новое республиканское правительство поручает прославленному живописцу Ж.А. Давиду (автору известной картины «Смерть Марата) создать новые рисунки карт. Вместо королей Давид изобразил гениев войны, торговли, мира и искусств, дам заменил аллегориями свободы, печати, брака и промыслов, а вместо валетов нарисовал фигуры-символы равенства состояний, прав, обязанностей и рас. Таким образом, именно во Франции установили тот тип карт, который существует и поныне.

Интересный факт, что в СССР в годы нэпа были попытки изображать на картах рабочих с крестьянами и даже ввести новые масти – «серпы», «молоты» и «звезды». Правда, подобную самодеятельность быстро пресекли, а карты надолго прекратили печатать как «атрибуты буржуазного разложения».

Количество карт в колоде также не случайно и имеет сакральное значение. Так, 52 карты соответствуют числу недель в году; 4 масти – это четыре времени года; в каждой масти 13 карт, столько же недель в каждом времени года; сумма всех очков 52 карт составляет 364, то есть число дней в году без одного.

Карты Таро

По одной из версий, в Россию карты привезла Маринка Мнишек, слывшая колдуньей. Вначале к картам – забавам власти относились терпимо, но затем за них стали преследовать, поскольку усмотрели тут вмешательство нечистой силы. Пойманные на горячем игроки подвергались различным наказаниям. Так, соборное Уложение 1649 года предписывало поступать с игроками так же, «как писано о татях» (ворах): «бить кнутом немилосердно и отсекать им пальцы и руки». В 1733 г. для рецидивистов определены тюрьма или батоги. Не любил карты и Петр I, предпочитая им шахматы. Но это не помогло. Сенатский указ 1761 года разрешал играть «в ломбер» только в дворянских домах и на небольшие суммы. По созвучию с названием игры появился и «Ломберный стол» – особый стол для игры в карты.

Большая карточная игра началась в обеих столицах Российской империи при матушке Екатерине, которая была страстной картежницей. Попасть к ней в партнеры почиталось большой честью. По словам современников, она любила коммерческие игры, где все зависит от ума, хладнокровия и правильной реакции игроков. Азартные игры, в которых выигрыш приходит по воле случая, императрица не жаловала. Поэтому появилось установление о разделении игр на запрещенные – азартные и разрешенные – коммерческие. Вскоре карточная страсть перекинулась из дворцовых покоев на всю страну, достигнув своего апогея в XIX веке. Тогда в карты проигрывали состояния, из-за карточных долгов стрелялись, попадали в «желтый дом».

Особое распространение игра в карты приобрела среди офицерского сословия. В народе появилась пословица: «Дворянин без карт, что офицер без шпаги». За игру в карты картежников наказывать перестали, карали, только если игра была связана с мошенничеством, содержанием игорного дома или другими преступлениями, например, растратой казенных сумм. Были времена, когда пойманных за руку шулеров без лишних слов отправляли на виселицу, но со временем на них махнули рукой. Лишь когда замечали нечестную игру, могли в сердцах побить канделябрами. Неуплата карточного проигрыша могла навсегда опозорить дворянина. Ведь карточные долги – самые позорные.

«Карточная игра в России есть часто оселок и мерило нравственного достоинства человека», – писал П.А.Вяземский в «Старой записной книжке». «Он приятный игрок» – такая похвала достаточна, чтобы благоприятно утвердить человека в обществе.

По словам современников, Пушкин был страстным картежником.

В.А. Тропинин.

Портрет А. С. Пушкина. 1827 г.

Как-то на постоялом дворе он проиграл случайным попутчикам все, включая неопубликованную главу «Евгения Онегина». Когда у Пушкина не осталось ничего, кроме коробки с парой любимых дуэльных пистолетов, он поставил их на кон. И возвратил весь проигрыш. В тот раз дуэльные пистолеты защитили честь поэта. В полицейском списке карточных игроков от 1829 года Пушкин значился в одном ряду с графом Федором Толстым и «буяном» Нащокиным. «Пушкин – известный в Москве банкомет», – бесстрастно отметил полицейский чиновник. Да и сам поэт признавался в своих стихах:

Страсть к банку!
Ни дары свободы,
Ни Феб, ни слава, ни пиры
Не отвлекли б в минувши годы
Меня от карточной игры;
Задумчивый, всю ночь до света
Бывал готов я в эти лета
Допрашивать судьбы завет:
Налево ляжет ли валет?

Известно, что царь Николай I советовал Пушкину бросить картежную игру. «Она тебя портит», – говорил он поэту. «Напротив, ваше величество, – отвечал стихотворец, – она спасает меня от хандры». А свое творчество Пушкин в шутку называл «средством для уплаты карточных долгов».

В 1830 году в Москве судьба свела А. С. Пушкина с помещиком В. С. Огонь-Догановским, опытным игроком в карты, которому поэт в азарте проиграл почти 25 тысяч. Выплатить такую огромную сумму сразу он был не в состоянии и выпросил рассрочку на четыре года. Этот случай, о котором судачили в московских гостиных, едва не расстроил помолвку Пушкина с Н. Н. Гончаровой.

По словам современников поэта, этот проигрыш, несомненно, сыграл немалую роль в создании одной из самых глубоких и драматических по накалу страстей произведений – повести «Пиковая дама». В семи коротких главах гений Пушкина смог охватить и исследовать и тему быстрого обогащения, и философию игры, и психологию героев, и волнующую всех и каждого проблему «рока». По словам поэта, завязка повести не вымышлена, а старуха графиня – это княгиня Наталья Петровна Голицына, игравшая в карты с Людовиком XV и с самой Марией-Антуанеттой.

Пиковая дама и ее короли

По словам современников, графиня была страстной картежницей. Поговаривали, что во Франции она проигралась французской королеве и обратилась за помощью к знаменитому предсказателю и алхимику, легендарному графу Сен-Жермену. По слухам, три волшебные карты были открыты ей великим аферистом за три ночи любви. Страсть к картам она сохранила до глубокой старости и играла даже тогда, когда уже почти ничего не видела. Карточная фабрика специально для нее выпустила карты большого формата.

В молодости Наталья Петровна слыла красавицей, и лучшие живописцы – Людерс, Друэ писали ее портреты, но с возрастом у нее стали расти усы, за что в Петербурге ее за глаза называли «Княгиня Усатая», или более деликатно, на французский манер, «мадам Мусташ».

Именно этот образ ветхой старухи с отталкивающей внешностью «в сочетании с острым умом и царственной надменностью» и возникал в воображении первых читателей «Пиковой дамы». «Графиня…, конечно, не имела злой души, но была своенравна, как женщина, избалованная светом, скупа и погружена в холодный эгоизм, как и все старые люди. Она участвовала во всех суетнях большого света, таскалась на балы, где сидела в углу разрумяненная и одетая по старинной моде, как уродливое украшение большой залы…»

А. Рослин.

Кн. Н.П. Голицына, урожденная Чернышева, фрейлина «при дворе пяти императоров». Прототип героини повести «Пиковая дама». 1777 г.

По словам современников, суровый и надменный нрав Голицына унаследовала от своего деда по материнской линии А. И. Ушакова, начальника Тайной сыскной канцелярии при Анне Иоанновне, известного истязателя и палача. Отцом княгини был видный дипломат граф П. Г. Чернышев, сын денщика Петра I. Ходили слухи, что царский денщик только числился отцом, а на самом деле Петр Чернышев (как и его брат Захар) был сыном императора. Таким образом, в глазах современников, Наталья Петровна приходилась царю родной внучкой. Императрица Елизавета Петровна, как и ее отец, осыпала Чернышевых особыми милостями, жаловала им доходные поместья, графские титулы, и вскоре Чернышевы стали одним из богатейших семейств России.

Наталья Петровна пережила семерых российских самодержцев и при дворах пяти императоров была фрейлиной и статс-дамой. Под конец жизни княгиня превратилась в своеобразный символ незыблемости власти. Члены императорской семьи в обязательном порядке приезжали поздравить ее с очередными именинами, ее посещали по прибытии в российскую столицу иноземные послы, вновь назначенные государственные чиновники считали хорошим тоном засвидетельствовать ей свое почтение.

Храбрейший воин князь Владимир Голицын был под каблуком властолюбивой жены и боялся ее как огня

Современник княгини В. А. Соллогуб вспоминал: «Почти вся знать была ей родственная по крови или по бракам. Императоры выказывали ей любовь почти сыновнюю. В городе она властвовала какою-то всеми признанною безусловной властью. После представления ко двору каждую молодую девушку везли к ней на поклон; гвардейский офицер, только надевший эполеты, являлся к ней, как к главнокомандующему». Доступ в дом княгини означал причастность к самому высшему кругу русского дворянства.

По воспоминаниям Феофила Толстого, Наталья Петровна была образцом придворной дамы. Ее осыпали почестями. «К ней ездил на поклонение в известные дни весь город, а в день ее именин ее удостаивала посещением вся царская фамилия. Княгиня принимала всех, за исключением государя императора, сидя и не трогаясь с места…»

Все современники единодушно отмечали крутой надменный нрав княгини и суровость по отношению к близким. Всех домашних она держала в строгом повиновении, с детьми была очень строга и до конца жизни называла их уменьшительными именами. Рассердившись как-то на своего старшего сына, Голицына около года не имела с ним никаких сношений. Когда князь Борис умер, оставив сиротами двух внебрачных детей, они воспитывались в семье его брата – Дмитрия Голицына. Их существование тщательно скрывали от Натальи Петровны.

Муж Н.П. Голицыной, храбрейший воин князь Владимир Голицын, вошедший в русскую историю, что пленил бунтовщика Пугачева, был под каблуком властолюбивой жены и боялся ее, как огня. По свидетельству современников, жена легко взяла над ним верх, ставя ему в вину и невысокий бригадирский чин, и расстроенные имения. Женщина от природы очень умная и властная, она, взяв управление имениями в свои руки и единолично распоряжаясь ими до конца жизни, не только выплатила все долги, но и сумела значительно приумножить свое состояние.

Поговаривали, что в своем муже Наталья Петровна больше всего чтила фамилию. По этому поводу историк И. М. Снегирев писал: «…Она все фамилии бранит и выше Голицыных никого не ставит, и когда она перед внучкой своей шестилетней хвалила Иисуса Христа, то девочка спросила: «Не из фамилии ли Голицыных Иисус Христос?»

После смерти В. Б. Голицына его взрослые сыновья, являясь по закону полноправными наследниками, не решались требовать у матери своей доли. По-прежнему всем заправляла она, а сыновьям выдавала годовое содержание по своему усмотрению.

Один из ее сыновей, светлейший князь Дмитрий Владимирович Голицын, четверть века был Московским военным генерал-губернатором. По словам современников, он вытягивался перед своей матушкой, как перед государем-императором, и не мог позволить себе сидеть в ее присутствии без ее особого разрешения. Однако относился к ней с крайней почтительностью и любовью. Как, впрочем, и ко всем окружающим его людям.

А.Н. Бенуа. Иллюстрации к повести А.С.Пушкина «Пиковая Дама». 1910 г.

Общественное положение Д. В. Голицына обязывало его жить на широкую ногу, давать приемы и балы, устраивать праздники, заниматься благотворительностью, и он очень страдал от того, что властная мать выделяла ему из доходов по имениям весьма скромную сумму. Кончилось тем, что в дело вмешался сам Николай I и убедил княгиню Голицыну сделать для Дмитрия Владимировича существенную прибавку, чтобы тот не накопил долгов и не скомпрометировал бы их фамилию.

В своем дневнике 7 апреля 1834 года, вскоре после выхода повести в свет, Пушкин писал: «Моя «Пиковая дама» в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку, туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной и, кажется, не сердятся». Однако современники недоумевали, как Пушкин решился изобразить властную и почитаемую светом княгиню в виде безобразной старухи, зловещей хранительницы тайны трех карт? Разгадка кроется в эпиграфе к повести: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Согласно легенде, Пушкина однажды пригласили погостить в доме Натальи Петровны. В течение нескольких дней он жил у княгини, волочась за всеми юными обитательницами гостеприимного дома. Сначала княгиня закрывала глаза на бестактные выходки молодого повесы, но, наконец, не вытерпела бесцеремонного поведения гостя и с позором выставила гостя вон. По слухам, смертельно обиженный поэт был взбешен, поклялся когда-нибудь отомстить злобной старухе и только ради этого придумал всю повесть.

Если верить легендам, эпиграф к первой главе повести «А в ненастные дни собирались они часто» Пушкин сочинил во время игры в карты и записал его прямо на манжете своего знакомого, известного картежника С. Г. Голицына по прозвищу Фирс, внучатого племянника властной графини. Он рассказал поэту, что однажды в пух и прах проигрался в карты и в отчаянье бросился к Голицыной с мольбой о помощи. Княгиня денег не дала, но вместо этого посоветовала ему поставить на три счастливые карты. Он, шутя, поставил на них и неожиданно для себя с лихвой вернул проигрыш. С тех пор княгиню Голицыну иначе как «Пиковая дама» не именовали.

Умерла Н.П. Голицына в возрасте 97 лет, пережив обессмертившего ее Пушкина лишь на несколько месяцев. Ее долголетие также связывали с Сен-Жерменом и с эликсиром бессмертия, созданным знаменитым алхимиком.

Кстати, всех, причастных к магии трех карт, в повести ждал плохой конец. Чаплицкий получил миллионы, но «умер в нищете». Погибает и графиня, владевшая этой тайной. Германн, потеряв на последней карте весь выигрыш, закончил жизнь в сумасшедшем доме. Да и судьба знаменитого Сен-Жермена имела печальный финал. Оказавшись для многих европейских государств «персоной нон грата», граф провел последние годы жизни приживалом при дворе ландграфа Карла Гессенского. Пушкин словно предупреждает: человеческое стремление проникнуть в тайны высшего промысла, желание подчинить «фортуну» личным корыстным целям всегда наказуемо. В этом – закон и мудрость мироздания.

Каждую ночь в «адской комнате» Английского клуба шла азартная игра, где жизнь имений и людей зависела от одной карты, от одного очка, а иногда от ловкости банкомета. В старые времена старшины клуба говаривали, что записные игроки – суть, корень клуба, они дают пищу для его существования, а прочие же члены служат только для его красоты и блеска.

По словам знаменитого поэта Державина, в молодости он жил на выигранные в карты деньги и с помощью карт хорошенько поправил свое состояние. По возвращении из Оренбургских степей, где поэт удачно ловил Пугачева, в кармане у него было 50 рублей. С этой-то мизерной суммой он и сел за игровой стол. В скором времени выиграл 40 тысяч рублей, что по тем временам считалось очень порядочным состоянием. По его словам, карты его едва не сгубили, спасла выгодная женитьба. Он раскаялся и в назидание потомству написал «Записки», где подробно рассказал об известных ему шулерских примочках. По слухам, он до конца жизни хранил рубль, с которым остался, проигравшись однажды в пух и прах.

В.Л. Боровиковский.

Портрет Г.Р. Державина. 1811 г.

Среди российских литераторов вообще имелось немало азартных игроков. Самым страстным из них был Федор Михайлович Достоевский, который часто проигрывался дотла, хотя и предпочитал все же рулетку. Страстный игрок, он отдал казино 9 лет жизни. По его словам, знаменитый роман «Игрок» он написал за шесть недель, чтобы отдать карточные долги.

А самым умелым и удачливым игроком в карты был Николай Некрасов. Иногда азартный поэт выигрывал до ста тысяч рублей и фактически жил на доходы от карточных выигрышей. Это про него критик Белинский однажды сказал: «С вами, батенька, опасно садиться играть, без сапог оставите!» А вот осторожный Тургенев всегда предпочитал игру «на интерес».

Пагубной страстью к картам страдал также и знаменитый исследователь Азии Николай Пржевальский. Известно, что один из выигрышей помог ученому организовать экспедицию в Сибирь. Роковой страстью был подвержен и завсегдатай «адской комнаты» баснописец Крылов. Очевидцы вспоминали, что в молодые годы Крылов не мог кончить карточной игры, покуда у него оставался хоть грош. Однажды, попав в лапы карточных шулеров, он охладел к игре. Став маститым писателем, Крылов вернулся за карточный стол. Играл он только в Английском клубе, но теперь исключительно ради развлечения.

Одна из легенд клуба говорит о непомерном обжорстве Крылова. По рассказам, после сытного клубного обеда баснописец охотно предавался сну на любимом диване в Портретной, но и сквозь сомкнутые глаза он постоянно наблюдал за жизнью. Говорили также, что в это священное время Крылов не спал, не дремал – он переваривал. И вкушал удовольствие от курения большой толстой сигары.

Были у картежников и свои неписаные правила. Рассказывают, когда Фет наклонился, чтобы найти упавшую десятирублевую купюру, граф Лев Толстой подпалил от свечи сторублевую ассигнацию и посветил ему. Согласно негласным клубным правилам, деньги, случайно упавшие со стола, становились добычей лакеев.

Фет нарушил правило, граф демонстративно «наказал» его.

Были в Английском клубе и свои рекордсмены. Представитель знаменитой купеческой фамилии Михаил Абрамович Морозов, прозванный в городе «Джентльмен», в одну ночь в Английском клубе проиграл в карты табачному фабриканту М.Н. Бостанжогло более миллиона рублей!

И. Эггинк.

Иван Андреевич Крылов. 1834 г.

Кстати, Лев Толстой обязан Английскому клубу созданием одного из своих шедевров. Клубный китайский бильярд содеял с графом весьма злую шутку. Толстой проиграл противнику тысячу рублей. Грозил вселенский скандал, да, слава богу, выручил известный редактор Михаил Катков – дал денег Толстому под будущую повесть. И уже в первом выпуске «Русского Вестника» 1863 года появились на свет «Казаки». Толстой отомстил Английскому клубу за этот проигрыш, обозвав его «храмом праздности».

Бильярд считался игрой аристократической. Инвентарь для бильярда стоил весьма дорого. Так, только один стол можно было променять на чистокровного породистого арабского скакуна. Согласно легенде, в Россию бильярд завез Петр I из Голландии. Охочий до всего нового, он будто бы установил заморскую диковинку в своей приемной и строго наказал: посетителем не сидеть сложа руки в ожидании приема царя, а тренироваться «катать шарики».

Любопытно, но иноземная игра первоначально предназначалась для развлечения высокородных дам, в то время как мужчины занимались государственными разговорами. Большой любительницей бильярдной игры слыла императрица Анна Иоанновна и Екатерина Великая. Среди наиболее известных игроков были и легендарные личности: М.В.Ломоносов и граф Г.Г. Орлов. Некоторые члены клуба настолько виртуозно владели игрой на бильярде, что со временем превратились в настоящих игорных шулеров.

Ходили в знаменитых бильярдистах герои войны 1812 года генералы А.И. Остерман-Толстой, И.Н. Скобелев и Д.Г. Бибиков. После тяжелого ранения Остерман-Толстой потерял левую руку, ее пришлось ампутировать прямо во время сражения, на полковом барабане. Потеря руки «Третьего кия России» вызвала в обществе всеобщее сочувствие, но мужественный герой заявил, что это шутка судьбы и «плата за честь командовать Гвардией». Потерянную руку генерал доставил в Петербург, чтобы похоронить на кладбище Александро-Невской лавры, и заказал искусственную за границей. Ее надолго задержали на русской таможне, ссылаясь на то, что в перечне ввозимых товаров «рук не было».

Портрет А. И. Остермана-Толстого в 1825 г. работы Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего дворца

Страстным игроком был друг Пушкина П.В. Нащокин. В мае 1836 года Пушкин последний раз побывал в Москве и остановился на квартире своего любезного друга. Во время прощального ужина Пушкин пролил на стол масло, что полагалось плохой приметой. Нащокин подарил суеверному приятелю сакральный талисман, предохраняющий от насильственной смерти – золотое колечко с бирюзой. Незадолго до дуэли поэт подарил его Данзасу, своему товарищу по лицею и будущему секунданту.

По словам современников, Пушкин, как и многие выдающиеся его современники, поддавшись увлечениям своей эпохи, был масоном. Вольными каменщиками были его отец и дядя, учителя в Царскосельском лицее, кумиры юности Пушкина Карамзин, Державин, Фонвизин и многие члены Английского клуба.

«Мертвая голова»

Взаимоотношения Пушкина и масонов полны нерешенных загадок. Известно, например, что сосланный в Бессарабию Пушкин в 1821 году вступил по рекомендации своего друга масона Пущина в Кишиневе в ложу «Овидий». Об этом вспоминал один из ее основателей – военный начальник края генерал И.Н. Инзов. Но впоследствии в списках ложи имя Пушкина не было обнаружено.

Молодого поэта не могла не привлечь таинственная ритуальная сторона масонства и его благородные идеи. Но, вскоре Пушкин разочаровался в масонстве. Так, встретившись с членом Союза благоденствия иллюминатом Пестелем, о выдающемся уме которого поэт был наслышан от других декабристов, он увидел в нем лишь жестокого и слепого фанатика собственных сумасбродных идей. Не сошелся Пушкин и с виднейшим деятелем масонского заговора на севере – поэтом Рылеевым. Политические стихи Рылеева «Думы» Пушкин назвал дрянью и шутливо говорил, что их название происходит от немецкого слова «думм» (дурак).

«Что сказать тебе о «Думах», – пишет он Рылееву. – Все они на один покрой: составлены из общих мест: описание места, речь героя и нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен».

В январе 1825 г. в Михайловское приезжает самый близкий друг Пушкина – декабрист Пущин и старается окончательно выяснить, могут или нет, заговорщики рассчитывать на участие Пушкина в заговоре.

Крылов, Пушкин, Жуковский и Гнедич в Летнем саду. 1832 г.

После долгих споров и разговоров Пущин приходит к выводу, что Пушкин враждебно относится к идее революционного переворота и что рассчитывать на него как на члена тайного общества совершенно не приходится.

Вскоре после восстания декабристов, 20 января 1826 г., Пушкин пишет Жуковскому: «Вероятно, правительство удовлетворилось, что я к заговору не принадлежу и с возмутителями 14 декабря связей политических не имел… Я был масон в Кишиневской ложе, то есть в той, за которую уничтожены в России все ложи. Я, наконец, был в связи с большею частью нынешних заговорщиков. Покойный Император, сослав меня, мог только упрекнуть меня в безверии…»