скачать книгу бесплатно
Пертинакс потихоньку спросил жену – не слишком ли дорого обошлось приглашение известных арфистов? В ответ она лишь погладила его по бороде.
Элий имел замечательный голос и знал наизусть много песен. Раньше он часто пел в театре Помпея и театре Марцелла в хоре в разных постановках. Однако вскоре его сильный, чистый голос выделил из всех остальных один сенатор, и Элий стал петь только для этого сенатора и его друзей. Познакомившись с Флавией Тицианой, юноша стал часто бывать в доме Пертинакса. Флавия влюбилась в талантливого симпатичного парня и он, недолго думая, стал ее любовником. Пертинакс спокойно относился к увлечению жены, их семейному глубокому взаимопониманию певец нисколько не мешал. Элий не наглел, не требовал подарков, не вел себя вызывающе и потому спокойно жил сначала в доме Пертинакса в Каринах, а потом переехал и в императорский дворец. Юноша гордился, что спит с императрицей, но знал меру и, гуляя по городу или находясь в гостях у кого-то из патрициев, либо в таверне, он не афишировал, кто он, хотя многие знали, за чей счет живет певец. Как бы ни был Пертинакс бережлив, Флавия Тициана одаривала любовника все новыми и новыми драгоценностями, но их Элий тоже почти не носил, чтобы не выделяться, а складывал в шкатулку. Он знал, увлечение императрицы может быть недолгим, а потом надо будет жить дальше, и неизвестно, когда и как он покинет дворец. Лишь по личному настоянию Флавии Тицианы Элий иногда появлялся в украшениях.
Целий Пет и Авл Гармодиан, устроившись с арфами рядом с одной из ниш, где стояла гигантская статуя обнаженного Юпитера, начали играть в унисон красивое вступление. Элий расположился рядом с ними, специально не приближаясь к столу, пока его не позовет император или кто-то из его гостей. Когда он запел, Валериан Гемелл и Клавдий Помпеян сразу обратили взоры в его сторону, выказывая Пертинаксу одобрение таким замечательным певцом. Флавия Тициана присела на мраморную скамью неподалеку от любовника и все время тихонько подпевала.
Однако музыканты успели исполнить только одну композицию, как раб сообщил о приходе смотрителя дворца Эклекта и его молодой жены Марции.
Пертинакс ждал Эклекта, у него был к нему серьезный разговор, Марции частично он тоже касался. Император распорядился принести еще форели, вина и салата. Прикинув, что беседа будет не очень приятной, а гостей необходимо успокоить, он велел принести также и сладкие пироги с ягодной начинкой.
Только лишь Эклект в дорогой шелковой одежде появился в дверях триклиния в сопровождении Марции, как раб сообщил о приходе вольноотпущенника Александра с женой Ливией.
Сажать вольноотпущенника, хоть и такого преданного, как Александр, рядом с другими гостями Пертинакс не стал. Он позвал его, чтобы дать ответственное поручение. Но так как император не хотел надолго оставлять гостей, он быстро переговорил с Флавией Тицианой, чтобы она встретила Александра и посвятила в суть дела. Вместе с императрицей навстречу вольноотпущеннику пошел и Элий, оставив музыкантов играть без его пения.
Ливия и Александр для приема у императора оделись в самые лучшие одежды, на руки надели браслеты, их переполняла гордость, что сегодня они будут сидеть за одним столом с августом. Впрочем, Ливия изначально сомневалась, что все пройдет так, как нарисовал в своем воображении ее муж. Александр планировал заранее сгустить краски по поводу происков Дидия Юлиана и даже приврать, лишь бы его слова выглядели весомо.
Когда раб ввел их в перистиль, где находился огромный фонтан, их встретил другой раб, который повел их дальше и сообщил, что у императора его старые друзья и вряд ли он примет своего вольноотпущенника. Вид этого разжиревшего раба, пахнущего духами, очень не понравился Александру. Голос раба был неприятный, в нем явно чувствовались нотки злобы. Дворцовые рабы и вольноотпущенники жили сытой, очень достойной жизнью и, если бы не ограничения в правах, никто бы не догадался, что эти люди неполноправные члены римского общества.
Лишь на пороге триклиния Александр и Ливия увидели вдалеке за столом императора и его гостей. Дальше их не пустила императрица. Флавия Тициана холодно улыбнулась Александру и его жене и позвала их в соседнее с триклинием помещение, где в центре стоял фонтан и обычно устраивались праздники и выступления музыкантов и комедиантов.
Элий, шедший за своей госпожой, так же холодно поприветствовал Александра. Они были мало знакомы, но Александр, горячо любивший жену, не разделял свободные нравы, царившие в доме Пертинакса, и потому сторонился певца.
Флавия Тициана указала гостям на скамью, окружающую фонтан, сама же села в принесенное Элием кресло напротив них.
– Мой муж, император, позвал вас сегодня, но не сможет принять. Он попросил меня поговорить с вами от своего имени.
– Мы рады служить августу! – смиренно, но с достоинством произнес Александр.
Ливия, впервые оказавшись во дворце, не знала, как себя вести. Ей хотелось рассматривать замысловатые узоры мозаичных полов из самых дорогих цветных пород мрамора, мощные кессонные потолки, бесконечные ряды статуй, заполнявшие залы и перистили, необыкновенно яркие и сложно сюжетные фрески на стенах, огромные бронзовые и керамические вазы, красивую мебель из ценных пород древесины. Но она смотрела на все это мельком, стараясь не уронить своего достоинства, представляя себе, что ей следует быть сдержанной, словно пресыщенная роскошью жизни римская матрона.
– Через три дня на вилле у сенатора Дидия Юлиана соберется компания известных римлян, будет ужин, много вина, музыка, и все потом наверняка перейдет в оргию. Ты, Александр, по поручению императора должен быть там.
Александр и Ливия переглянулись. Сама судьба вновь наталкивала их на Дидия Юлиана.
– Сам император, конечно, не может и не хочет посещать такие встречи. Ты будешь его представителем. Твоя задача, Александр, постараться быть везде, где только начинают шептаться два или более человек. Можешь сколько угодно пить, что угодно говорить, трахать кого захочешь, но твоя задача – быть все время начеку и выяснить, кто распространяет слухи, что Коммод был убит.
– Прости, госпожа, я не совсем понимаю…
– Ты должен слушать и наводить людей на разговор о смерти Коммода. Надо узнать, кто впервые начал об этом говорить. Запоминай имена. Главная цель – префект претория Эмилий Лет. Император подозревает его больше всех. Но это может оказаться и кто-то другой. Я понимаю, Александр, одному человеку не под силу услышать разговоры десятков людей, поэтому тебе необходимо взять с собой свою красивую жену. Ее обаяние развяжет многие языки. Кроме жены – ее, кажется, Ливия зовут? – тебе в помощь будет мой Элий. Лучше вам не общаться при всех и даже сделать вид, что вы не знакомы или знакомы крайне мало. Это понятно?
– Понятно, госпожа. Но так ли уж необходима Ливия? – сказал взволнованный Александр. – Я бы не хотел, чтобы кто-то дотрагивался до моей жены.
Флавия Тициана, прищурив глаза, с насмешкой посмотрела на вазописца и рассмеялась.
– Это дело ваше, каким образом добыть для императора необходимые сведения. Считайте, это не просьба, а приказ: вам двоим обязательно надо быть у Дидия Юлиана. Награда не заставит себя ждать – я уверена, деньги и новые должности нужны каждому. Ведь правда?
– Да, госпожа, но…
– Никаких «но», Александр. Вспомни, где ты жил еще несколько недель назад и приходил на виллу в Каринах от случая к случаю. А теперь ты на вилле управляющий. Всегда легко вернуться обратно, в Субуру.
Александр был в замешательстве.
– Ты все понял? – властно и строго спросила Флавия Тициана.
– Да.
– Ты был при моем муже, когда он еще не взял меня в жены, – немного смягчившись, сказала императрица. – Иногда он говорил мне, какой ты преданный и талантливый. Я помню твою смелость в Британии, как ты спас Пертинакса. Теперь дело именно такой важности, Александр. Муж не просидел на троне и одного месяца, а у него уже есть враги. Эти неведомые твари, а может, и одна тварь, преследуют свои цели, чтобы помешать мужу спокойно править. Слух о насильственной смерти Коммода может привести к волнениям. Для убедительности, что вознаграждение последует, вот тебе этот перстень с рубином. Он как раз принадлежал Коммоду, совсем немного мне, а теперь тебе. Помни, через три дня! Ты пойдешь к Дидию Юлиану в сопровождении проверенных людей. Их возглавит Марий – твой знакомый по Британии.
Флавия Тициана поднялась и, больше не глядя на Александра и Ливию, ушла. Элий бросил на супругов холодный, немного презрительный взгляд, который Александр поймал. Учитывая, что Элий должен был помогать им в осуществлении поставленной задачи, этот взгляд говорил, что реально помощи не следует ждать, каждый будет стараться для себя.
Ливия молчала, потупившись. Александр обнял жену и поцеловал в щеку.
– Все хорошо, любимая! Мы все разузнаем и станем жить здесь, в этой роскоши! Почему ты такая грустная?
Ливия подняла на мужа полный слез взгляд.
– А тебе радостно? Там меня будут рассматривать, словно я голая, трогать за грудь, бедра, захотят овладеть мной, а может, и овладеют, да и не один. А я выходила замуж, чтобы быть только твоей.
– Ну, любимая, не драматизируй. Это не пьеса в театре. Я уверен, что до этого не дойдет.
– Ты был на таких встречах у богачей? Все знают, что там происходит.
– Не был. Когда я жил у Пертинакса, он, из скромности и скаредности, ничего подобного не устраивал. Но я знаю, что слухи о таких пирах преувеличены. Я тебя не дам в обиду.
– А если придется выбирать – я или успешно выполненное задание Флавии Тицианы, что даст тебе возможность жить во дворце или иметь миллионы сестерциев?
Вместо ответа Александр нежно обнял жену и поцеловал.
В этот момент появился раб и, видя происходящее, сразу спросил, не хотят ли гости уединиться, и он отведет их в отдельную комнату. Но получив от Ливии отрицательный ответ, он пригласил супругов от имени императора отужинать. Однако, когда Александр узнал, что ужинать им предстояло не с самим Пертинаксом, а с вольноотпущенниками, работавшими во дворце, он вежливо отказался.
Флавия Тициана, хоть и была неголодна, присоединилась к ужину в триклинии, дабы поддерживать статус любящей жены и императрицы. Каждому из гостей она улыбнулась и сказала пару добрых слов.
Валериан Гемелл, захмелев, оставил стихи, позабыл свое вечное ёрничество и теперь смотрел на всех благостно, а на Марцию еще и с вожделением. Клавдий Помпеян устал от общения, от долгого нахождения за столом у него разболелась спина, арфисты стали раздражать его своей музыкой.
