скачать книгу бесплатно
Золотые миражи
Сергей Юрьевич Соловьев
Мечты алхимика сбылись… И даже море золота, которое он добыл своим умом и талантом, не делает его счастливым. Он пройдет горьким путем страданий. гибель близких тянется за ним сплошным потоком, словно адское наказание. Насилие, жесткость и бесконечные убийства- вот что стало образом его жизни.
Сергей Соловьев
Золотые миражи
Всякое совпадение с реальными людьми случайно, и не входило в замысел автора.
Кто несчастен,
К счастливому всегда жесток, ему
За прошлые свои он слезы платит…
Еврипид, «Ифигения в Тавриде»
Пролог
Никола сидел за письменным столом на верхнем этаже башни, построенной в отдалении от Нью- Йорка. Здесь так прекрасно работалось, никто не зудел над ухом, и не мешал назойливыми советами, было тихо и спокойно. Волны океана разбивались о гранитные надолбы волноломов, вокруг всё было объято тьмой, а у него горел свет, казалось, освещавший этот холм. На стене его покоев висели часы, да не одни, а двадцать четыре, показывавшие все часовые пояса этого большого мира.
Тонкое, одухотворенное лицо, с тёмными глазами, казалось, видевшими всё насквозь, нахмурилось. Сейчас, в некоем ожесточении, засучил рукава белой рубашки, словно белые манжеты с запонками помешали. В волнении он записывал в блокнот только что пришедшие ему на ум мысли. Он не стал в этот раз шифровать свои идеи, этот блокнот служил черновиком, зеркалом его беспокойного мозга. Там писалось всё, что он только мог представить, с тем, чтобы потом мог обработать эти данные и ничего не забыть. Бывало, что учёный просыпался среди ночи, и карандашом оставлял быстрые и неровные строчки, боялся, что забудет нечто важное. Работа шла быстро, хотя и результат был совершенно непонятен- получится то, о чём так долго мечталось!
Он исследовал микроволны, и большинство изобретений были связаны именно с ними. Рядом лежала на столе и "Золотая цепь Гомерова", великая алхимическая книга. Николай в задумчивости перелистывал толстые серые страницы фолианта, иногда перерисовывал миниатюры на страничку блокнота. Казалось бы, творение философа такое древнее и двусмысленное, но натолкнуло на исследователя провести пару опытов, давших великолепные результаты.
– Может, ты и был прав, и синтез золота вполне возможен. Только нужен другой подход, – сказал сам себе великий учёный, – может быть, здесь поможет микроволновое изучение. Только надо подобрать длину волны и мощность прибора…
И опять принялся записывать свои мысли убористым почерком. Он подошёл к кофейнику, подогревавшемуся на старом примусе. Горело не очень хорошо, пришлось подкачать воздуха, и зажечь снова. Сейчас яркое пламя, да ещё с шумом, просто вылетало из комфорки, быстро нагревая воду. Никола долго смотрел на горящий керосин, шевелил пальцами в воздухе, доказывая самому себе ещё неосознанную мысль.
– А что, если мой агрегат? – и глянул на недавно сделанное устройство, блестевшее сталью на его столе.
Николаа опять смотрел на таблицу химических элементов русского учёного Менделеева, и беззвучно шептал, положив указательный палец на название, имевшего корнем фамилию великого Ньютона- ньютоний. Это было основой его идей, его уверенности и исследований. Ведь не мог же Менделеев ошибиться! Его теория многократно была проверена опытным путём. Не было неточностей, убеждал он себя снова и снова. Олин элемент таблицы сулил невероятные перспективы, был просто обжигающим всё факелом разума в этом мраке Незнания! Ньютоний и был тем самым вездесущим эфиром, всепроникающим элементом, той золотой цепью, связывающей всё сущее в этом громадном мире.
Раздался оглушительный звонок в этой гнетущей тишине, трещал телефон, снова и снова. Аппарат будто подслушал мысли изобретателя, а теперь просто нагло требовал отчёта.
– Николо у аппарата… Да, сэр, понадобится вся энергия, вырабатываемая подстанцией… Нет, опыт много времени не займёт, как можно?…Я же вас никогда не подводил…Ну мне нужно именно столько и не меньше! Нет, меньшая энергия может сорвать опыт и привести к катастрофе. Ручаться, понятно, ни за то не могу. Но всё сделано хорошо , проверено многократно. Всё сделаю в наилучшем виде.
Никола положил трубку телефона, и стал смотреть на чёрную ночь за окном… Время тянулось очень тяжело, а ни читать, ни писать учёный больше не мог. Тогда он опять принялся за вычерчивании новых схем и формул. Правда, теперь было терпеть куда легче, ведь ароматный кофе мог подкрепить его силы. Никола выпил уже три чашки, сердце билось учащенно, и кажется, нужное настроение было достигнуто. Надо было подождать ещё до 23-00, когда он мог получить нужную электроэнергию. Он поднялся с кресла, и подошёл к столу. Ещё раз, ещё раз надо было проверить расчёты…
– Сейчас сварю ещё кофе…
Был день, вернее уже вечер памятного всей планете 29 июня 1908 года.
Худенький мальчик
Мальчик, болезненно худой, с любовью переворачивал своими длинными тонкими пальцами страницы старинной книги, «Мифы Древней Греции» Куна. Старое, возможно чуть ли не первое издание книги, лежало перед ним. Он обожал этот шелест бумаги, прекрасные иллюстрации, скопированные с античных ваз с изображениями богов и героев- невероятно красивых и храбрых, просто потрясающих людей. Иногда он поднимал глаза, и ловил своё изображение в старом зеркале и осознавал, что вот им было невозможно гордиться. Вот отличие от этих невероятных сильных, смелых и красивых людей.
Некоторые рассказы из книги цепляли его больше других- к примеру, колдунья Медея и её магические составы, дающие силу и здоровье больным людям. Как она излечивала страждущих и недужных людей.
Но вот, Денис оторвался от чтения, и глянул на окно комнаты, в котором отражалась его лицо, но ему казалось, что сама колдунья из Колхиды смотрит на него своими большими чёрными глазами, а густые кудрявые волосы встали дыбом, будто живые. Ведьма в ярости скрежещет, проводя по стеклу своими громадными ногтями.
Он мечтал, что так же, как эта женщина, он сварит необыкновенный состав, и вылечит свою маму от всех её бесконечных хворей. Сам он тоже не был уж слишком здоров, что было причиной нескончаемых насмешек злых сверстников. Самой большой радостью Дениса было чтение, и химические опыты, которые проводил тайком от родительницы.
Он посмотрел на круглые часы, висевшие на стене. Припомнил, что надо было сходить в магазин, да начистить картошки к приходу матери. Мальчик быстро собрался, надевая старые, стоптанные пластмассовые кроссовки, заботливо глянул на стёртые подошвы свое последней обувки. С деньгами было совсем плохо, и Денис это понимал и никогда не выпрашивал у мамы обновок. Да плевать ему было, как на него смотрят одноклассники!
Мальчик обошёл три магазина, выбирая, где купить еду подешевле. Удалось кажется, съэкономить почти десять рублей! Но радости не было, всё время дорожало самое необходимое. Хлеб поднялся в цене в прошлом месяце за буханку на рубль, а молоко- на целых три. Мама же жаловалась , что господа буржуи и не собираются поднимать зарплату..
Так что Денис купил картошки, которая подешевле. Дома небольшой нож летал в его руке подобно птичке на дереве, и вскоре желтоватые клубни варились в эмалированной кастрюльке. Рядом поставил тушиться ножки Буша, Вот и была такая их обычная еда. Но, надо сказать, имелась и квашеная капуста- они каждый год квасили несколько трёхлитровых банок, и это здорово выручало их зимой. Приходилось постоянно выкручиваться и экономить. Денис несколько раз снимал пену курицы, отбрасывая её шумовкой. Затем, будто вспомнив, унёс из прихожей хозяйственную сумку, полную смятых алюминиевых банок. Эта емкость с вторсырьём должна была пополнить их скудный доход.
Мама ведь зарабатывала немного, не в Газпроме или Мосэнерго трудилась, как говорили в этих конторах- «Они не резиновые, на всех местов не хватит».
Не забыл помыть руки, вернувшись на кухню. Работало радио, где диктор всё нёс разную чушь про равные возможности для всех, так, что это в конце концов вывело Дениса из себя. Он переключил радиоволну приёмника на нечто менее лживое.
Вот, кажется, и кастрюля с картошкой закипела. Мальчик подсолил, снял пену, помешивая содержимое ложкой. Ужин, Раздался долгожданный звонок в дверь, Денис открыл, и вошла его мама, Анна Ивановна. Женщина улыбнулась, поцеловала сына в щёку.
– В сумке пирожные. Неси на кухню.
– Здорово. Картошка готова, курица тоже, – предупредил сын свою маму.
– Спасибо. Ты садись за стол, а я сейчас руки помою и переоденусь.
Он привычно и быстро приготовил тарелки , вилки и ложки, ничего кажется не забыв. Мама посмотрела на хлопоты сына, довольно улыбнулась и снова поцеловала заботливого помошника в щёку. Женщина была рада заботе сына. Хотя бы дома ей было спокойно.
Они ели за столом свой немудрящий ужин, скрашиваемый горчицей и кетчупом. Пирожные, принесённые мамой, и вправду были великолепные. Денис доедал свою долю, мама улыбалась, видя радостного сына.
– Ну как, много пятёрок принёс?
– Одну.
– А двоек?
– Нет, только тройку по математике.
– Старайся. Мне помочь тебе? – спросила заботливо женщина.
– Да нет, все сделано. Уроки несложные.
– Пойду немного полежу, – сказала Анна Ивановна.
Всё бы ничего, но мать быстро уставала. Давало о себе знать больное сердце. Ну а сын не хотел рассказывать матери всё, не желая расстраивать. В школе и правда всё было забавно, да так, что директор собирался вызвать мать Дениса в школу. Но, без сомнения, он не был ни в чём виноват.
***
Отношения Дениса с одноклассниками не складывались, был он слабым, быстро уставал на физре, особенно лыжах- задыхался. Драться тоже не любил. Одевался очень и очень скромно, да ещё типа «товарищи» заметили, что он роется в урнах, собирая аллюминиевые банки. Это тоже не прибавило ему престижа в глазах сверстников. Тут в школе пошло очередное поветрие- оплевывать жёваной бумагой друг друга из трубочек. Ряд предметов, особенно музыка, страдали от этого, но, понятно что физика и математика были выше этих потасовок, так что учителя держали в узде хулиганов.
Вот и сейчас, Наталья Ивановна, сидела за столом, неспешно рассказывая ученикам:
– Итак, творчество композитора Римского- Корсакова....Филёв, записывай! – строго заметила она.
– Я сейчас, Наталья Ивановна! Только ручка упала! – и ловко присел, пытаясь попасть из трубки в Кудреватова.
Денис уворачивался от плевков, да так удачно, что жёваная бумага Филёва попала в лоб силача класса Адосина Михи. Миха выразительно помахал внушительным кулаком Филёву и Ширяеву, намекая на скорую расправу. Те только пожали плечами , выражая своё полное непонимание случившимся. Но Кирилл Филёв повторил те же жесты в отношении Дениса, гадко при этом улыбаясь.
Следующим был урок физкультуры, и у Кудреватова екало в животе, он представлял, что ещё затеет неугомонный и злобный, как хорёк, Филёв. Прозвенел звонок, перемена закончилась быстро, и прозвенел звонок на физру.
Денис оделся быстро, и один из первых влетел в гимнастический зал. Сначала была пробежка по кругу, затем подтягивания, потом- прыжки в высоту ножницами. Другие прыгали в высоту на метр двадцать, даже метр тридцать. Он и на тройку прыгнуть не смог. Он видел, как над ним посмеиваются, и девочки тоже. Обидно? Да уже наплевать. Всё было очень привычно. Наконец, урок закончился.
Мальчишки, галдя, ввалились в раздевалку, переодеваться на биологию. Адосин неторопливо и со значением одевал рубашку, затем штаны и кроссовки и первым покинул раздевалку. Михаил, как ни странно, обожал науку о животных, и не позволял себе опаздывать.
Филёв, ещё разгуливал по раздевалке, в одних трусах, и картинно напрягал бицепс, то на левой руке, то на правой. В углу стоял сломанный стул. Кирилл, не особо думая, не в первый раз, вцепился в трусы Дениса, намереваясь стащить с него, и вытолкнуть в коридор, что бы посмеяться над слабаком. Спортивные шорты из искусственного шёлка были крепкие, и лишь поэтому не поддались такому напору. Компания Филёва смеялась, Ширяев подавал, как ему казалось, разумные советы. Кудреватов отдернул руки Филёва и крикнул:
– Хватит, не смешно!
– Ничего не хватит… А смешно станет потом! – заявил Кирилл, и попытался снова сдернуть одежду с Кудреватова.
Мальчик держался на свою одежду, тщетно посматривая на одноклассников, в надежде на помощь и защиту. Но все лишь смеялись, рассчитывая на веселое зрелищ и продолжение этой заварушки.
Тут словно тьма накатила на глаза Дениса, и он, схватив сломанный стул, ударил по голове обидчика, да так, что доломал стул, и лишь крепкая ножка осталась в руке. Он бил снова и снова, а затем, схватил за ногу лежащего, вытащил из раздевалки и сбросил его с лестницы, так, что тело перевернувшись, осталось валятся на площадке лестничного пролёта внизу. И тут тоже никто не собирался ни помогать, ни мешать, только пронзительно визжали девочки, увидев всё это.
Кирилл лежал на кафельной плитке, и из нго носа маленькой струйкой текла кровь. У Дениса был сбит в кровь большой палец, и испачканы кровью Филёва красивые новые шорты. Он с досадой пытался очистить их бумажной салфеткой, ещё раз поглядев на скрюченного обидчика. Сказать честно, Кудреватов надеялся, что тот сдох. Но можно было не спеша переодеться, что Денис и сделал, стараясь не испачкать одежду, особенно- свои единственные штаны.
Наконец прибежал физкультурник и трудовик, обозревая поле боя. Они подхватили Кирилла, и понесли его в кабинет врача. Завуч и директор школы спешили к месту событий, но старались не перейти с быстрого шага на бег, дабы не повергать в пыль свой авторитет. Пронзительно тикали часы на стене, словно отмеряя оставшееся время, настолько тихо было здесь. Но лица учителей были белее белого, а руки тряслись. Денис шел мимо, с портфелем на плече, и даже удивился, внезапно почувствовав цепкие пальцы Кристины Геннадьевны, завуча, на своём плече
– Кудреватов. В кабинет директора. Быстро, – тихо произнесла женщина.
– Хорошо, – согласился мальчишка, и тут с его плеча соскользнул портфель, а учебники, как живые, выскочили на пол.
Он присел, будто надеялся, что эта буря сейчас пролетит над ним, и всё закончится. Было неприятно, и даже заболел живот.
Правда, Денис даже не добавил всегдашнее- «Чего?», примерно понимал последствия происшедшего. Мальчик собрал содержимое своего портфеля быстро, хотя и словил сильный тремор, и пальцы стали какими-то непослушными. Сменка не сразу попала внутрь портфеля, а лишь с четвёртого раза. Также , с трудом, он поправил штаны и рубашку.
– Ладно. Надо идти, – сказал он сам себе. И он поплёлся, вслед за завучем и сел на табурет, ожидая вызова в кабинет директора.
Портфель лежал на его коленях, как у примерного ученика, и он рефлекторно поправлял манжеты рукавов и воротник, пуговицы на курточке. Рядом никто не ходил, словно все опасались попадаться сейчас на глаза директриссе
– Кудреватов, заходи, – наконец, позвала его секретарь.
Он вошёл в кабинет, где сидели за столом завуч и директор, перед ними лежали листы бумаги и ручки. Вид у оеих женщин ыл удасно деловитый, словно сейчас перед ними встала какая-то невероятная задача.
– Ну, Денис, скажи, зачем ты зверски избил Филёва Кирилла? Что он такого сделал. Ты же его бил спинкой от стула, разбил ему голову?
Мальчик переводил глаза с одной женщины на другую, и стал понимать, что виноватым хотят сделать его. Всем наплевать. что над ним злобно издевались, никто и вмешиваться не собирался. Подумаешь, сын бедной женщины, ничего, перетерпит, с него не убудет. Но жутко избитый школьник, и особенно его богатые родители – нечто другое. Кирилл Филёв из хулигана становился жертвой злобного Кирилла Кудреватова. Ладно…
Денис снова посмотрел на женщин, повнимательней, чем раньше. И тут его словно озарило, и он выдал одну из своих самых кривых ухмылок.
– Он хотел меня изнасиловать, – жёстко заявил Кудреватов , подняв опущенные глаза, – и это я требую внести в протокол. Мои показания по делу должны начинаться именно с этого
Глаза директрисы и завуча стали похожи на чайные блюдца, только золотой каймы не хватало. Ну а яркий румянец на лице – это уже совсем Кудреватов разобрался, что его заход был верным, и он смог повернуть дело в свою пользу.
– Нет, Денис, возможно, имела место неуместная шутка… – начала завуч, пытаясь снова плести паутину своих хитрых слов и заманить Дениса в ловушку, пользуясь неопытностью ребёнка.
– Ну да, он хотел стащить с меня трусы и ухватить за член. Возможно, это казалось ему тогда ужасно смешным . Инспектора из детской комнаты милиции это тоже рассмешит, я полагаю. Законники это дело решат, да и себя не забудут. И не стоит на меня всех собак вешать. Я, так понимаю, родители Филёва хотят потребовать, что бы мы заплатили за их мерзкого сына? Пускай тогда полицию вызывают. Если они мне не заплатят, я заявлю не только это, я на их сына за попытку изнасилования заявлю, и вам, госпожа директор, тоже будет не айс.
– Это не очень хорошо, Денис… На тебя будут пальцем показывать. Подумай, что одноклассники скажут, – выуживала завуч аргументы, один плесневее другого.
Денису было решительно плевать на этих одноклассников. Только Кудреватов спокойно сидел, уже успокоившись, и снова выдал:
– Точно, нехорошо стягивать трусы с других…– тихо заметил мальчик.
Открылась дверь, и вошла хорошо одетая дама, мать Кирилла. Опоздала слегка, но судя по разрумянившимся щекам, надеялась наверстать своё. Считала тоже себя излишне умной.
– Привет, Денис. Кирилла сейчас тошнит, у него разбит нос, вывихнута рука, выбито колено. Я должна позвонить твоей матери, – сообщила женщина это немного буднично, надеясь напугать мальчишку.
– Звоните, – согласился мальчик, – и не забудьте, что тогда ваш сын встретиться с инспектором по делам несовершеннолетних, а уж что он там нарешает… Вы же наверное, всё слышали… Я бы предложил решить дело по соглашению сторон. И думаю, что и вы с этим согласитесь.
– Ты умён не по годам…
– Куда деваться… Бедный человек, из бедной семьи должен быть разумен…
Клавдия Матвеева подняла трубку телефона и в задумчивости сделала набор по клавишам, и наконец, изрекла:
– Приезжайте… Очень ждём!
Денис сидел и дремал в кресле, ожидая законника. Кресло было знатное – мягкое и глубокое, необыкновенно удобное. Наконец, дело решилось. Приехал поверенный, с толстой кожаной папкой, И большим чувством собственной важности на упитанном лице, если не сказать жирном, лице.
Клавдия Матвеевна была права в этот раз- страж закона был очень основателен на вид, а не просто болезненно толст. Он сопел и вздыхал, охал и ахал, выслушивая случившиеся, и всё бросал хитрые взгляды поросячьих глазок на мальчика.
Наконец, принялся составлять документы, высунув язык наружу от усердия к работе. Вот две бумаги и были готовы. Денис, с линейкой в руке, как видел в кино, прочёл всё до буковки, не пропустил ни запятой, и остался доволен. Рядом сидела мать Филёва, Клавдия Матвеевна, тоже читала бумаги.
– Ну что же? Все согласны?
– Да, – Клавдия Матвеевна кивнула головой.
– Пожалуй, – согласилась завуч.
– Хорошо, – согласился и Денис.
Мать Филёва придвинула к мальчику конверт, он поднял брови, посмотрев на деньги.
– Так будет лучше, это твоё, – добавила Клавдия Матвеевна, – но всё должно остаться в тайне. Между нами, как новыми и горячими друзьями.
Высадка диверсантов
Над северо-американским побережьем Атлантики сейчас царила тёмная ночь. Место, выбранное капитаном Шульце было отличным- безлюдное, без слепящих огней прожекторов, так и шныряющих своими лучами по океанским волнам. Даже маленький рыболовецкий катер, охранявший этот кусочек суши от злобных агентов Гитлера, спрятался в бухточке, где старые моряки согревали себя глотками кентуккийского виски. Генрих всё смотрел на берег через окуляры своего потрепанного «Цейса», осматривая место высадки. Пока, кажется всё было спокойно.
Рядом стояла и команда лучших моряков. Это были пятеро дюжих и крепких немецких парней, наряженные в отличные американские шмотки, купленные на Кубе за фальшивые доллары. Лица были небритые, но не заросшие, подстриженные и даже отмытые последней водой с их подлодки. Ничего не должно было повлиять на успех операции, а о провале докладывать лично Дёницу фрегаттен капитан не хотел.
Морской офицер махнул рукой, и пятёрка моряков быстро уселась в надувную лодку, а матросы подлодки помогли спустить судёнышко на поверхность воды. Они оттолкнулись от стального борта этой повелительницы глубин, океанской подлодки, и стали быстро грести к берегу. Плеск весел перестал доноситься до капитана, и он спрятался в рубке, что бы закурить.
