скачать книгу бесплатно
Два убийства в одной квартире и китайская хитрость
Сергей Юрьевич Соловьев
Седьмая книга из серии "Русскiй детектiвъ". Сергей Петрович Стабров попадает в нелегкую ситуацию, взрывается трамвай. А его сотрудники начинают расследование таинственной гибели служащего путей сообщения. Но дело было непростым, и лишь китайская хитрость его жены помогла расследовать это дело.
Сергей Соловьев
Два убийства в одной квартире и китайская хитрость
ПРОЛОГ. Московский «миноносец»
Сергей Петрович Стабров неспешно листал журнал « Мото-ревю». Прикупил в киоске, думал, что окажется неплохим. Рассчитывал, если честно, что журнал окажется более дорогим, с обрезной бумагой. Но нет, ничего такого необычного . Так, реклама новых моделей известных марок, объявление о открытии в Санкт- Петербурге салона Harley – Davidson. Очень понравилась новая модель Indian, но и у него, как ему казалось, отличный аппарат. Портреты русских спортсменов украшали разворот журнала.
Собственно фотографии здесь были неплохие, и даже он в этот раз хорошо получился. Сделал снимок его старый знакомый, господин Гомельский. Полицейский чиновник стоял в кожаной куртке, шлеме рядом с любимым мотором Дукс- Мoto -Reve, после гонок. Его фото, и надпись :
« Победитель одноверстовых гонок на моторах с колясками. Господин Стабров с его Дукс-Reve. Московский мотоклуб, председатель граф Кавский»
Да он и сегодня был в таком же наряде- кожаная куртка, свитер, галифе и ботинки с гетрами. Сегодня ездил по служебным делам на казенном авто, а вот возвратится решил на трамвае. Водитель сыскного управления, Еремей Гвоздёв, должен был заехать в мастерскую, проверить автомобиль, а Сергей Петрович торопился домой, и решил домчаться на трамвае.
Так, за этим делом , полицейский чиновник коротал время проезда. Конечно, читал его прессу не только он сам, но соседи слева и справа. Одним читателем являлся мужчина средних лет, украшенным пенсне и касторовой шляпой в добавок к светлой костюмной паре. Справа же, сидела барышня, весьма ещё юная, судя по милой соломенной шляпке и платью- матроске. Вот она просто не сводила глаз с фотографии Стаброва. Сергей Петрович просто расправил свои было поникшие пот трудами плечи. Нет, если юные барышни находят тебя ещё весьма привлекательным, то это бодрит даже умудренного жизнью и службой полицейского чиновника!
– Оплачиваем проезд, господа, – опять раздался голос кондуктора.
Стабров приготовил двухкопеечную монету. Работник трамвайного депо проворно спрятал деньги в большую чёрную сумку, а взамен вручил картонку.
– Вот, возьмите, ваш билет, – и кондуктор отдал это свидетельство о оплате проезда.
Надо сказать, что этот работник департамента транспорта выглядел весьма собранным молодом человеком, но конечно с некоей ноткой импозантности, присущей московским обывателям. Худощавый юноша, лет, на вид не более двадцати, сделался обладателем тоненьких и весьма ухоженных усов, и бакенбардов, правда не достигших ещё должной пышности. Да и он являлся шатеном, а не брюнетом, поэтому усики можно было принять скорее за тень от поручней трамвая, чем предмет мужской гордости. Впрочем, этот человек обладал, судя по мягкой полуулыбке, и ироническим складом ума, и некоторой наблюдательностью, что и обнаружил сейчас:
– Да это вас сфотографировали! – заметил кондуктор фото Стаброва с мотоциклом.
Да, юноша был бы отличным вперёдсмотрящим на любом миноносце, а быть может, и на строящемся новом линкоре «Петропавловск». Вот уж человек теряет своё призвание попусту, как подумалось Сергею Петровичу.
– Точно так. А вам бы, молодой человек, – ответил морской офицер, – поступить в аэростатную роту, пилотом- наблюдателем, с вашим-то талантом! Ничего не упустите! – как бы польстил капитан-лейтенант.
Надо сказать, тирада Стаброва вызвала молчаливое одобрение соседа слева, коснувшегося пальцами края своей шляпы, и премилой улыбки барышни справа. Этим девица ввела в лёгкую краску лицо юноши. Сергею Петровичу даже показалось, что у его собеседника от досады потемнели усы и бакенбарды.
– Так -то конечно, господин спортсмен ! – ухмыльнулся кондуктор.
И, верно, этот весёлый юноша сказал бы что- то ещё, но тут уши Стаброва опять словно сжались изнутри от грохота, просто прорезавшего вагон трамвая. В середине салона вырвало взрывом сиденье, разлетелись стекла окон вагона. Кондуктор вылетел на мостовую от взрыва, барышня пронзительно закричала. Трамвай остановился. Отчаянно кричали люди.
В ушах морского офицера стоял привычный звон, словно от разрыва трёхдюймового снаряда неподалёку. И всё стало привычным, напомнило войну, и тот последний бой на миноносце «Страшный». Но, странно, запаха пороха или взрывчатки он не почувствовал.
Стабров, привычно поднял упавшее кепи, мимоходом заметил, что с его лба капает кровь. Носовой платок тут же пошёл в дело, прикрыв рану, а головной убор занял своё место. Заняло это всё меньше секунды. Барышня сидела рядом, прикрыв лицо руками и плакала, субъект в пенсне положил рядом разорванную газету. Сергей Петрович, пригнувшись, вылез на мостовую к лежащему на спине кондуктору. Видимо, на него и пришлась часть взрывной волны. Из носа лежавшего сочилась кровь, но к счастью, он дышал.
Уже начали сбегаться обыватели, опять раздались крики:
–Это не иначе опять эсеры! Взорвали вагон, до чего дошли!
– Нет, анархисты!
Полицейский чиновник огляделся, и заметил рядом аптеку. Не раздумывая, поднял раненого и понёс к заветной двери, за помощью. Тяжести тела особо не чувствовал, только боялся, что опять на него накатит противная дурнота, последствие контузии. Но нет, голова оставалась ясной, как ни странно.
– Вот, сюда заносите, – закричал выскочивший на помощь аптекарь,
Он открыл и подержал дверь, и указал на нужное место. Умчался в подсобку, и вернулся с ватной подушкой.
– Сюда уложите, – и показал на топчан, покрытый клёёнкой, и подложил под голову раненого подушку.
– Надо вызвать врача, и полицию, – заметил Стабров.
– Сейчас… Вы телефонируйте, я пока попробую привести юношу в чувство… Забыл представится, фармацевт Рудольф Иванович Гердт.
Этот господин важно поправил свои простенькие очки в стальной оправе, и машинально коснулся рукавов белоснежного халата, одного из отличий его важнейшей профессии. Видно по всему, что человек занимал именно своё место, и любил свою работу. Да, без сомнения, аптека на этой улице могла гордится господином Гердтом!
– Сергей Петрович Стабров, – назвался и он.
Полицейский чиновник поднял телефонную трубку и начал разговор:
– Барышня соедините с участком полиции Тверской заставы…
Разговор много времени не занял, затем он сообщил в городскую больницу, что нужна повозка для раненого. Дело было, кажется сделано, и надо было осмотреть вагон. Странный всё же был взрыв…
– Позвольте, Сергей Петрович! – обратил на себя внимание фармацевт,– да и вы ранены! Сейчас я обработаю порез . Мало ли, вдруг инфекция?
Запах спирта резко ударил в нос, но руки Рудольфа Ивановича были просто золотыми, боли почти не чувствовалось. Вскоре Стабров выглядел весьма живописно, в своём наряде мотоциклиста и перевязаной головой.
– Вам тоже нужен доктор. А происшествием займётся городская полиция, отдохните, – заметил Гердт, когда его посетитель собрался уходить.
– Да я и есть полицейский чиновник, – ответил Стабров удивлённому обывателю, – должен идти, сами понимаете, служба!
ГЛАВА1 Опять на Петровке
Сергей Петрович сидел за столом, внимательнейшим образом смотрел на стакан с крепким чаем. Его только что принёс Сергей Игнатьевич Астафьев, дежурный. Внимательнейший и исполнительный сотрудник сыскной полиции, воистину незаменимый! Знал о всех происшествиях за текущий день, всю сводку составлял и докладывал без заминок. Вот и сейчас, стоило Стаброву добраться наконец, до места службы, то просто всё сыскное уже знало о досадном случае в трамвае.
– Что- нибудь ещё, Сергей Петрович? – заботливо спросил Астафьев.
Стабров и не заметил, что дежурный ещё здесь, в его кабинете. А морской офицер всё раздумывал, ехать ли ко врачу? Всё пытался понять себя, как он слышит, не звенит ли в ушах? Побаивался, а то как спишут под чистую, что мол стал Сергей Петрович полный инвалид, и может теперь катится к себе в село Стабровку Курской губернии! Осторожно повернул голову, боясь что сейчас заломит затылок, и твёрдо произнёс:
– Нет, Сергей Игнатьевич, благодарю за заботу… Идите…
Но, как ни странно, голова не болела и не кружилась. Чай, подслащенный и крепкий, сейчас был как никогда к месту. Полицейский чиновник с удовольствием выпил бодрящий напиток, и кажется, что полегчало, будто напился лучших немецких порошков.
Он поднялся со стула, держась за столешницу, обтянутую зелёным сукном. Тут постарался пройти по прямой линии, и всё опасался, что сейчас нога предательски вывернется и он упадёт на пол. За этим занятием по эквилибристике его застал начальник, Аркадий Францевич Кошко.
– Что же это за экзерсисы, Сергей Петрович? – спросил , удивившись увиденному, начальник сыскной полиции, – и вы ещё не у врача?
– Да ничего страшного. И голова совсем не болит.
– Ну да… Подорвался, брат, на нашем «миноносце» и еще не в больнице?
– Не понял, ваше высокоблагородие.... – весь вытянулся Стабров.
Он был ранен в 1904 году, при Порт – Артуре, в бою миноносца «Страшный», и принял слова начальника за неподобаюшую шутку.
– Да сразу видно, что вы не из Москвы, – рассмеялся Кошко, – московские обыватели, резкие на словцо, прозвали трамваи «миноносцами». Взрыв -то был в салоне не от бомбы анархиста, а рванул баллон со сжатым воздухом тормозной системы фирмы «Вестингауз» . Мне уже доложили. Вы неплохо отделались, да и кондуктор, к счастью, жив остался. Так что вели себя по-молодецки, помогли обывателям. Но, и о себе подумать должны, – уже строго продолжил Аркадий Францевич, – сейчас Гвоздёв бригаду на происшествие повезёт, и вас заодно к врачу доставит. Не спорьте не спорьте, а то обязательно доложу Анне Аркадьевне! Ну, не смею вас задерживать!
И Кошко просто выпроводил Стаброва из кабинета, придерживая дверь. Посмотрел ведь ещё, как Сергей Петрович спускается по лестнице вниз. Не поленился дождаться , что точно подчиненный выйдет во двор.
ГЛАВА 2 Команда- на выезд!
Полицейский чиновник поздоровался с городовым Муромцевым, дождался обычного его :
– Здравия желаю!
Как всегда, Прохор Иванович стоял у ворот въезда во двор здания Сыскной полиции, символизируя своим основательным видом надёжность сего государственного учреждения.
И уже со спокойной совестью Стабров направися к авто. Деловитый Еремей, как водитель этого автомобиля, расхаживал вокруг, как-бы проверяя состояние аппарата, только вернувшегося сегодня из мастерских. Верно всё же говорят, что можно бесконечно наблюдать, как кто-то работает, и этому всёпоглощающему занятию Сергей Петрович отдался самозабвенно.
Сначала Еремей открыл капот, посмотрел отмытый двигатель, проверил ремень , не забыл и про вентилятор охлаждения. Уровень масла, несомненно был его коньком, как впрочем, и регулировка фар. Наконец, измерил давление в шинах, не забыв при этом и про зеркала.
Стабров не стал расстраивать юношу едким замечанием о проверке и клаксона. Заметил, что полицеские сыскного наблюдают за Гвоздёвым, словно тот стал не иначе новым Станиславским или Немировичем -Данченко, такая вот новая знаменитость московских театров. Только с явным техническим уклоном. Но вот, Еремей наконец заметил полицейского чиновника, и снял свои очки-консервы.
– Сергей Петрович, садитесь! Сейчас Минаков выйдет, сегодня он за вас… Вот, здесь и плед имеется, – озаботился юноша, не упустив из внимания повязку на лбу начальника.
– Всё нормально… – честно ответил Стабров, присаживаясь на диван автомобиля.
Нет, всё же подобное внимание слегка его забавляло. Хотя было это слегка тяжело и угнетающе. Приятно, конечно, с одной стороны. А с другой стороны сел с радостным выражением лица Минаков. И тут же, будто по мановению волшебной палочки, Александр Владимирович принял очень деловитый и сосредоточенный вид. Сегодня полицейский надзиратель нацепил официальный мундир, чем удивил начальника.
Напротив сели фотографа Франц Янович Шульц, фельдшер Федюнин Григорий Ильич и непременный криминалист Никулин Николай Григорьевич. Эти трое были чужды пиетета к символам государственной службы, и были одеты партикулярно, в гражданские двойки. Благодаря влиянию Стаброва, все трое стали носить спортивные пиджаки и брюки, ведь работать в них было куда удобнее. Не было лишь Девяткина.
– Наслышаны, Сергей Петрович, о том происшествии, – начал Григорий Ильич, – чудовищный случай! А перевязали вас хорошо..
– Фармацевт Гердт постарался.
– Очень хороший специалист, – улыбнулся Федюнин, – подсказал мне хорошего поставщика, где формалин и карболку закупать. А то знаете, для морга очень надо… – не сдержался фельдшер.
Минаков проявил некоторый интерес к данным деталям слов фельдшера про морг, а Никулин и Шульц, словно сговорившись, вздохнули и отвернулись. Ну а Стабров, по привычке потянулся к порошку аспирина. Высыпал себе в рот, и с удовольствием проглотил. Голова не болела, но Сергей Петрович решил подстраховаться, побаивался, что дурнота накатит.
– Что за дело, Александр Владимирович? – спросил он.
– Да вам же к доктору… – пробовал возражать Минаков, – и Кошко строго- настрого приказывал, что бы вы посетили больницу.
– Да я на секундочку взгляну, так, на всякий случай. А потом, непременно, в Яузскую больницу поеду, – убедительно настаивал на своём Стабров.
Сказать честно, очень хотелось встряхнуться. Ну, а каждое расследование просто затягивало морского офицера, и несказанно взбадривало. Да и дело нужное, без сомнения.
– Судя по донесению городового Ракитина, – начал рассказ Минаков, – это всё же самоубийство чиновника путей сообщения, Генриха Карловича Рашке. Посторонние не были замечены, убитого заметила кухарка, Зоя Ивановна Маклакова. Ну а Пётр Иванович доложил, телефонировал лично из квартиры, что соседи слышали лишь один выстрел. Пистолет марки «браунинг» найден, лежал на ковре. Но, Ракитин полицейский опытный, ничего не трогал и никуда не лез,
– Да, кстати, Случилось всё на Солянке, так что и от больницы недалеко…
Стабров призадумался. Покойный далековато от места службы квартировал. И от площади трёх вокзалов, от Курского вокзала, станции Сортировочной. Если только?
– Это отлично, – согласился полицейский чиновник, – но если я всё понимаю, он не работал на железной дороге непосредственно. Связан со страхованием на транспорте.
– Вот видите, Александр Владимирович. Всё ведь одно к одному, – добавил Никулин, – гибель финансиста… Звучит, как начало романа…
ГЛАВА 3 Несчастливая квартира
Их служебное авто двигалось по дороге очень неторопливо. Еремей иногда всё же гудел, когда другие участники движения начинали приближаться излишне близко к их автомомобилю. Да, на Бульварном Кольце передвигаться было непросто. Но уже на Чистых прудах его взгляд привлекло строящееся здание. Вернее, забор.
– Александр Владимирович, что возводят? – не скрыл своё любопытство Стабров.
– Да кто его знает… – был дан многозначительный ответ.
– Так это к двухсотлетию Бородинской битвы Московская Дума ассигновала средства на строительство «Бородинской панорамы» художнику Рубо. Должны непременно успеть к визиту государя в сентябре 1912 года , – подробно изложил Никулин, – но это только площадка. Ещё проект не утвердили, ведь ожидается присутствие высочайших особ!
Ну, впереди были ещё целых два года с лишним , так что Сергей Петрович не сомневался в успехе архитекторов и рабочих. Выглядело всё пока весьма импозантно.
От Петровки до доходного дома, где квартировал погибший, добрались за полчаса. Двуподъездный дом, с швейцаром, стоявшим у дверей. Владелец, как видно, не жадничал, и нанял представительного мужчину. Крепкого, с бакенбардами а-ля Александр Второй, но невысокого. Ливрея смотрелась на нём весьма неплохо и впечатляюще.
– Добрый день, – поздоровался первым Сергей Петрович, – сыскная полиция Москвы, полицейский чиновник Стабров, а это со мной. Куда проследовать?
– Антон Иванович Дьяченко, швейцар, к услугам вашим. Так в доме всего шестнадцать квартир, ваш благородие. Дом принадлежит купцу Игнату Кузьмичу Цыркину, управляющим у нас Прокоп Фомич Частиков. А дом новый, четырёхэтажный, хороший, не извольте беспокоиться. И канализация, и водопровод, но отопление печное, по старинке, не обессудьте…
– Спасибо, Антон Иванович…
Но речь словоохотливого швейцара продолжалась, без всякой заминки и пауз. Этакий новый русский Боян попался… Надо было только успевать слушать.
–Квартира покойного на третьем этаже, за нумером тринадцать. И точно несчастливая квартира, так и есть…
– Да отчего-же? Черти, простите, через чёрный ход проникают? – удивился Стабров.
– Так ранее здесь проживали-с Петрушевский Захар Петрович, весьма важный господин. Служил тоже в Министерстве Путей сообщения. И вот, представляете себе, погиб. Трагическая случайность- чистил револьвер, и вот… Очень любил этот господин сигары, засмотрелся , произошёл выстрел. Не заметил, что в стволе остался патрон. А с оружием-то шутки плохи..Вот ведь судьба… И Генрих Карлович застрелился, и в этой же квартире. Теперь, не иначе, только господа модернисты- анархисты станут здесь квартировать … А с ними столько трудностей…
И швейцар совершенно поник головой, так ещё и тяжело вздохнул, словно и вправду переживал за своего нанимателя. Лицо служителя вытянулось, даже бакенбарды заострились. Он ещё раз вздохнул, и отёр лоб батистовым платком. Стабров не выказал видимого удивления, хотя этот предмет туалета был весьма недёшев, тем более для обычного швейцара. Помнилось ему, в гардемаринах подобные вещи были не по карману, только маменька баловала своего единственного сына, и посылала дорогие и значимые гостинцы.
« Не по средствам живёте, дорогой Антон Иванович! – говорил про себя полицейский чиновник, – ну а если так, попробуем?»
И Сергей Петрович с деловитым видом извлёк из кармана своей кожаной куртки папиросы «Стамбульския», неспешно поднял крышку, взял себе одну, закурил. Иногда посматривал за швейцаром, и решился.
– Угощайтесь, любезный Антон Иванович, – и протянул открытую коробку собеседнику.
Тот неожиданно достал коробку папирос «Герцеговина Флор», и взяв папиросу Стаброва, аккуратно уложил её в свою.
– Спасибо, но на посту нельзя-с…
Объяснил полицейскому чиновнику служащий дома, и легко поклонился.
– Но господин Частиков просил, что бы не пугать квартирантов, попросить полицейских подняться по чёрному ходу. Прощенья просим, – изрёк Антон Иванович, немало смущаясь.
