скачать книгу бесплатно
– Отец Василий говорить отказывается, – объявил высоким гостям Алексей, тогда тринадцатилетний и, как все подростки, слегка нахальный. – Он принял обет молчания до завтрашнего вечера!
Сидеть в монастыре до завтрашнего вечера губернаторша, понятное дело, не могла. Так и уехала ни с чем.
Алексей невольно улыбнулся этому воспоминанию и открыл глаза. Утреннее солнце, проходя сквозь жалюзи, мягко касалось его лица. Нежно-голубые стены, белая дверь, множество блестящих медицинских аппаратов. Больница?
«Да, я же лежу в клинике после аварии», – вспомнил он недавний разговор.
Пошевелил пальцами на ногах. Получается! И на руках тоже. Значит, не парализован, а это уже счастье! Он попытался приподнять голову, но тотчас ощутил прилив дурноты.
– Вы проснулись? – спросил сбоку женский голос по-английски. – Можете говорить?
– Да, – тихо ответил Алексей.
Девушка в униформе медсестры склонилась над ним, аккуратно протёрла лоб салфеткой. Лицо её показалось Алексею знакомым: кажется, он несколько раз видел её в те короткие промежутки, когда приходил в себя. Красивое бронзово-смуглое лицо, тёмные волосы, огромные карие глаза. Наверное, она родом из Индии или Пакистана. Но это не та женщина, голос которой вызвал Алексея из беспамятства.
– Как чувствуете себя? – улыбаясь, спросила медсестра.
– Нормально. Только голова кружится, – ответил Алексей.
Он старался говорить твёрдо. И снова попытался приподнять затылок, но девушка удержала его:
– Не торопитесь! У вас была операция на головном мозге. Садиться пока нельзя. А кушать хотите?
– Не знаю, – растерянно ответил Алексей. – Тут так приятно пахло… кажется, яблочным пирогом…
Девушка рассмеялась. У неё были великолепные зубы – белые, идеально ровные.
– Это всё доктор Томпсон! Она услышала, как вы в бреду говорили о яблочном пироге. И попросила приготовить для вас вот это.
Медсестра показала Алексею высокий стакан, наполненный розоватой жидкостью. От стакана благоухало пирогом, только что вышедшим из монастырской печи.
– Что это? – спросил Алексей.
– Питательный коктейль с ароматом яблочного пирога и корицы, – улыбнулась медсестра. – Твёрдую пищу вам пока нельзя. А это пробудит в вас аппетит и жажду жизни.
Алексей улыбнулся.
– Когда-то я читал роман «Жажда жизни». Американского писателя, кажется.
– Попробуете? – лукаво улыбаясь, спросила медсестра, вставляя в стакан соломинку.
– Давайте.
Коктейль оказался на редкость вкусным. Выпив полстакана, Алексей почувствовал необыкновенный прилив бодрости. Даже голова меньше кружилась, когда он пробовал поднимать её с твёрдого изголовья.
– Не надо, прошу вас, – ласково попросила медсестра. – Будьте хорошим мальчиком, не мешайте медицине помогать вам!
Её улыбка была настолько милой, что Алексей не мог спорить. К тому же коктейль был первой настоящей пищей, которую он получил после многих дней, когда его жизнь поддерживали внутривенными вливаниями. Захотелось спать, как после сытного обеда.
– Вот и хорошо, отдохните, – сказала девушка.
– Как вас зовут? – спросил Алексей, закрывая глаза.
– Кики.
– Какое необычное имя!
– На самом деле я Кадамбари, – весело отозвалась она. – Но не все правильно выговаривают индийские имена, вот я и сократила: Кики.
«Значит, я угадал, – подумал Алексей, погружаясь в дремоту. – Она всё-таки из Индии!»
***
Он проснулся часа через два. И первое, что увидел, была молодая женщина в белой одежде. Она сидела рядом с его кроватью, читая что-то с экрана планшета. Тоже в медицинской униформе, как и Кики, но другая форма шапочки.
«Видел ли я её раньше?» – подумал Алексей.
Он не мог определить этого, глядя на её профиль, прекрасный, словно у старинной статуи. Отец Леонид из монастыря, отвечавший за обучение Алексея истории, иногда возил его в музеи. Только там можно увидеть такие точёные профили и безупречные черты лица – на статуях древних богинь.
– Здравствуйте! – негромко проговорил он по-английски.
Женщина обернулась, и Алексей мгновенно узнал её. Именно это лицо склонилось над ним, когда он впервые очнулся. Фарфорово-белая кожа, ровные дуги тёмных бровей, тёплые карие глаза. Сзади из-под белой шапочки виднелась каштановая коса, свитая в строгий узел. На лице почти не было косметики, но казалось, что оно сияет изнутри.
– Добрый день, Алексей, – по-русски ответила женщина. – Со мной вы можете говорить на родном языке.
Это был именно тот голос!
– Меня зовут доктор Томпсон, Лия Томпсон, – продолжала она. – Вы хорошо меня слышите?
– Прекрасно, – отозвался Алексей.
– Я так рада! – улыбаясь, проговорила доктор Томпсон.
Как давно Алексей не видел такой милой женской улыбки! Он рос среди мужчин, и хотя нередко встречал в монастыре паломниц и туристок, ни одна из них никогда не казалась ему такой… Красивой? Доброй? Искренней? Он пока не знал.
– Я сейчас изучила показания медицинских приборов, которые подключены к вашему организму, – продолжала доктор. – Основные функции органов восстановлены. Больше всего мы опасались за головной мозг, потому что он сильно пострадал в аварии.
– Я уже всё помню и нормально соображаю, – сказал Алексей.
– Сейчас да, благодаря операции, которую провёл профессор Томпсон, – снова улыбнулась женщина. – Но у вас была полностью раздроблена височная кость. Пришлось удалить её и поставить искусственную. Кроме того, огромная потеря крови…
– Вы сказали, Томпсон… Значит, это вы меня оперировали? – спросил Алексей.
– Нет, мой отец, профессор Дональд Томпсон, – спокойно объяснила доктор. – Я отвечала за послеоперационное лечение.
Она снова склонилась над планшетом, словно смущалась говорить о своих заслугах. Алексей заметил, что на её изящных белых пальчиках нет ни одного кольца. Даже обручального. Может быть, врачам просто не положено носить кольца? И почему это так интересует его?
– У вас иностранное имя, но вы прекрасно говорите по-русски, – задумчиво произнёс Алексей.
– Моя мама русская, отец американец, – дружелюбно ответила врач. – И вы тоже отлично говорите по-английски. Кики сказала, что утром вы четверть часа дружески болтали с нею.
Алексей улыбнулся и невольно попытался сесть. Голова закружилась на мгновение, но ему удалось-таки оторвать затылок от твёрдого изголовья.
– Не надо! – мягко остановила его врач. – Если вам хочется сменить положение, сделаем так.
Она нажала кнопку сбоку кровати, и изголовье слегка приподнялось.
– Так хорошо?
– Можно ещё повыше? У меня такое ощущение, что вся спина затекла, – ответил Алексей.
– Завтра начнём делать восстанавливающий массаж и проводить другие реабилитационные процедуры. Вам, дорогой мой, придётся заново учиться ходить.
Она снова села на табурет, и Алексею вдруг стало грустно. Когда она склонялась над ним, он чувствовал едва уловимый аромат духов. В нём смешивались запахи диких трав и разогретой солнцем вишни. Какие-то странные чувства проснулись в нём, когда он ощущал вблизи этот аромат. Смесь тоски и волнения, смысла которых он не понимал.
Пауза затянулась. Доктор Томпсон смотрела в планшет, словно стараясь избежать взгляда Алексея. Ему вдруг показалось, что она чувствует то же, что и он. Ту же непонятную тоску, смешанную с приятным волнением.
Чтобы нарушить молчание, Алексей спросил:
– Это займёт много времени?
– Что именно?
– Возвращение к нормальной жизни?
Врач улыбнулась.
– Теперь уже совсем недолго, по сравнению с тем, сколько вы у нас пробыли.
– А… сколько? – растерянно спросил Алексей.
Только сейчас он понял, что до сих пор не спросил о Мишке, с которым попал в аварию, и об отце.
– Вас привезли к нам специальным медицинским самолётом в середине мая, – ответила доктор Томпсон, сразу став серьёзной. – А сейчас конец августа. Получается, три с половиной месяца.
– О боже!
Алексей инстинктивно протянул руку ко лбу. Она задрожала и бессильно упала на простыню. Заметив лёгкий испуг во взгляде врача, Алексей вновь поднял руку. Теперь удалось прикоснуться к голове. Так странно было обнаружить, что волосы очень коротко острижены, а на правом виске выступает шероховатый шрам.
«А вдруг лицо обезображено? – подумал Алексей. – Что, если эта прекрасная девушка видит перед собой жалкого урода, калеку?» Его пальцы с трудом передвигались по лицу, ощупывая брови, нос, веки.
– Не волнуйтесь, лицо совсем не пострадало, – быстро сказала доктор Томпсон. – Хотите посмотреть?
Она открыла в планшете селфи-камеру, поднесла к лицу пациента. Алексей увидел себя – страшно исхудавшего, с лиловыми кругами под глазами, но нисколько не изуродованного.
– Благодарю тебя, Господи! – негромко произнёс Алексей.
– Вы религиозный человек? – спросила врач.
Видно было, что слова больного удивили её. Да, настоятель монастыря говорил, что сейчас в мире осталось немного истинно верующих людей.
– Нетрудно догадаться. Ведь меня привезли сюда из монастыря. Я там прожил почти всю жизнь, хотя постриг не принимал, – ответил Алексей.
Доктор Томпсон медленно покачала головой.
– Вас привезли из московского института травматологии. А туда вы поступили как неизвестный пациент. Кажется, вас обнаружил на месте аварии туристический автобус. Никаких документов при вас не было. Только вот это.
Встав с табурета, доктор Томпсон выдвинула ящик шкафчика, стоящего у стены, и вынула оттуда две вещицы – узкий кожаный браслет и нательный православный крестик на тонкой цепочке. На браслете поблёскивала серебряная вставка с гравировкой «Алексей Пименов».
– Это мне смастерил отец Захарий, – тихо проговорил Алексей. – Он у нас заведует ремесленной мастерской. В прошлом известный художник.
– Ваш отец? – спросила врач.
– Нет, один из монахов. Моего отца в миру звали Виктором, он был профессором биологии. Ушёл в обитель тридцать лет назад.
Лия вдруг широко раскрыла глаза, словно услышала нечто поразительное. Снова взглянув на браслет, она покачала головой:
– Неужели тот самый Виктор Пименов? Тот, кто изобрёл вакцину бессмертия?
***
Алексей вдруг вспомнил, как они с отцом разговаривали на Волчьем утёсе. Так называли невысокую скалу посреди леса, стоящую немного поодаль от основной горной гряды. Почему именно Волчий, никто не знал. Они с отцом нашли там заросли редкого растения – колхидской иглицы. Отец собирался изучать состав растения, которое издавна считалось целебным.
– Растение охраняемое, много брать нельзя, – пояснил отец, срезав несколько веток с ярко-красными круглыми плодами. – Надеюсь, что удастся разработать синтетическое лекарство с такими же свойствами, как у иглицы, но гораздо мощнее. Оно помогло бы навсегда избавиться от такого бича человечества, как ожирение.
Алексею в то время было восемнадцать. Об ожирении и прочих болезнях он никогда не задумывался. Ловко сложив сухие ветки, он развёл костёр, подвесил над огнём котелок с водой, набранной в роднике у подножия утёса.
– Сейчас заварю чай, – сказал он. – Есть ужасно хочется. Отец Василий дал нам с собой целую кучу печёной картошки и пирожки с капустой.
– Отлично, – отозвался отец.
Он стоял в метре от края скалы, глядя в небо, по которому неспешно плыли золотисто-розовые облака. В тишине слышен был только посвист соек, гнездившихся в зарослях на Волчьем утёсе.
– Алёша, послушай, – не оборачиваясь, сказал отец. – Я раньше не говорил тебе, но теперь ты уже взрослый. Пожалуйста, никому не говори моего настоящего имени.
– Почему? – удивлённо спросил Алексей. – Разве ты скрываешься?
– Да. Вот именно, скрываюсь. Я ушёл, потому что мне стыдно… Я создал эту вакцину, а сам себе её не привил. И не хочу прививать.
Алексей не спросил, почему. Отец уже объяснял ему это. Понять его было трудно, но, в конце концов, он имеет право решать сам. Но зачем нужно скрывать его настоящее имя?
Он спросил ещё раз. Отец помолчал, потом, сев на камень около костра, поворошил палкой пламя.
– Я умер для того мира, Алёша. Или, если людям удобнее так думать, пропал без вести. Я не хочу, чтобы мои бывшие коллеги и ученики приезжали сюда, уговаривали меня вернуться, принять вакцину моего изобретения… Не хочу всем и каждому объяснять, как мне стыдно за то, что я обнародовал это ужасное открытие.
– Но, пап, ты же продолжаешь работать, – несмело возразил Алексей. – В прошлом году ты придумал препарат, который уничтожает аллергены. Как же люди получили его, если ты скрываешься?
– Я просто пересылаю разработки своим бывшим ученикам по обычной почте. Без обратного адреса, – со вздохом ответил отец. – Так ты запомнил, о чём я тебя попросил, Алёша? Никому и никогда.
