скачать книгу бесплатно
Оторвали девки х…й -
Носят вместо брошки!
Тут же не сдержал своё слово мужик. Лошадка всхрапнула и остановилась.
– Всё… Беда… Теперь так и стоять будет… Уговаривать теперь надо…
Возница сбил свою шапку на лоб, почесал затылок.
– Эк я, неосторожно…
Дальше начался вообще цирк. Мужик из саней вылез и перед своей лошадкой стал извиняться. Худыми словами себя называть, её хвалить, на меня ссылаться. Дескать, человека надо подвезти, а она как копытами к тракту примёрзла. Во, хитрый – меня приплёл…
Действительно, удаляться от Вятки мне надо быстрее и дальше. Полиция уже в психиатрическом отделении побывала, на меня там указали. Всех собак навесили.
Я тоже сани покинул, присоединился к мужику. На два голоса стали мы лошадь уламывать. Она же только неодобрительно на хозяина посматривала и фыркала.
Вода камень точит… Простила мужика лошадь. Башкой своей мотнула – садитесь, дальше поедем.
По деревне шел Иван,
Был мороз трескучий.
У Ивана х…й стоял.
Так, на всякий случай.
Возница уже более осторожно подходил к выбору репертуара и сани неслись ходко. Претензий у лошадиной силы не возникало.
Мороз, кстати, крепчал. Покусывал за нос и уши.
Вдали показался какой-то населенный пункт. Может там трактир есть? Зайти бы надо, согреться немного…
Глава 4 Паренье в печи
Потянуло дымком. Слабенько, чуть-чуть.
Лошадка-вятка быстрее заперебирала ногами.
Произошли изменения и с возницей. Он как-то одномоментно сник. Частушек уже не пел. Веселье из глаз пропало. Вид у мужика стал скучный…
– Слушай, может ко мне в гости зайдёшь?
Чего-чего, а такого предложения я не ожидал. Подвезли – огромное спасибо, а сейчас ещё и в гости…
Не, народ тут хороший. Есть, правда, исключения, но чтобы так…
Погреться и провести ночь под крышей – это сейчас для меня актуально. Весьма.
– А, удобно?
Мужик на меня как на малахольного посмотрел. Тут в гости зовут, а он ещё спрашивает о чем-то. Другой бы уж давно головой согласно кивал и за такое предложение двумя руками хватался.
– Удобно, удобно…
Кстати, в интонации сказанного проскользнула со стороны возницы какая-то ещё и заинтересованность. Получается, не просто так он меня приглашает, а с какой-то для себя выгодой.
– Ну, отказываться не буду… Только, я вот с пустыми руками…
– Да, ладно…
Голос у мужика чуток повеселел, глазки веселее заблестели.
Лошадка между тем ещё прибавила. Отдых почуяла.
Трансформации возницы тоже продолжались. Плечи его вниз пошли, спину согнуло… Стал он прикашливать, чем к селу ближе – тем всё сильнее и сильнее.
Как я статус населенного пункта определил? Так уже не первую неделю здесь. Если церковь в сельском поселении имеется – это село. Нет храма – деревня. Всё просто и понятно. Такой вот критерий.
– Вон мой дом…
Возница рукой указал.
Да… Не хоромы… Но, крыша имеется, из трубы дымок вьется…
Тут мужик что есть мочи закашлял, словно дым от родного очага весь до последнего атома прямо в его лёгкие устремился. По щекам слёзы потекли…
Пока Федор своё транспортное средство распрягал, обихаживал и парковал, я под видом помочиться за сарай отошёл и пояс со зверьками в снегу прикопал. Подальше положишь – поближе возьмёшь.
В избе встретили нас не ласково…
– Где же Вы, Федор Терентьевич, пропали? Нас до дома отправили, а сами почти три дня от Вятки ехали?
Жена у Федора… уххх… На голову его выше. Коса до пояса. Одно слово – красавица.
– Приболел, Евдокиюшка…
Возница кашлял, слёзы вытирал, носом шмыгал…
– Спасибо, добрый человек попался… В сани усадил, всю дорогу за плечи поддерживал, не давал упасть…
Евдокия на меня строго посмотрела. Знаем, мол мы, таких помогальщиков.
– Полечиться бы мне…
Федор кашлем зашёлся, аж зашатало его.
Евдокия руками всплеснула, жалостливо на мужа посмотрела.
– Сейчас, сейчас, Феденька… Печь почти протопилась. Сейчас попаришься, всё и пройдёт.
Во. То руки в бока стояла, а через момент заплакать от жалости готова… Эх, правду говорят – нет лучше российских женщин…
Жена Федора, что там с угольками проверила, сама себе головой покивала, трубу закрыла. Затем из горнила всё начисто выгребла.
– Погоди немного, пусть чуть остынет.
Федор на её слова улыбнулся.
– Хорошо, Душенька…
Через некоторое время ещё после одной экспертной проверки под был устлан толстым слоем мокрой соломы.
Я сидел на лавке в углу как мышка. Наблюдал. Знал я, что здесь не только в банях парятся, но и в печах, но никогда раньше такого не видел. Вот и увижу сейчас.
– Раздевайся, – последовал приказ от Евдокии Федору. – Сейчас попаришься, порасправишь косточки и вся хворь из тебя выйдет… С пьянкой вместе…
Федор Терентьевич себя ждать не заставил и в одном кресте в печку юркнул. Супруга подала ему приготовленный веник и закрыла заслонку.
Что-то я запереживал даже… Не задохнулся бы мужик… Не испёкся бы как пирожок…
Между тем, с Федором в печи, видно, было всё нормально. Что-то он там напевал даже и временами поухивал. Слов было не разобрать, но явно что-то веселое.
Евдокия к звукам из-за заслонки внимательно прислушивалась – контролировала ситуацию. Тут следить надо – сколько уж народа так в своих печах запарилось. Вон, месяца ещё не прошло, как вдову Улиту Перевощикову мертвой в печке нашли. С веником в руках она и лежала…
Наконец Душа-Евдокия заслонку убрала.
– Вылазь. Хватит.
В сей же момент Федор себя народу явил. Красный, как вареный рак. Глаза – хитрые и весёлые.
– Давай теперь ты, – последовало мне предложение.
Глава 5 Упустили…
Начальник вятского городского полицейского управления выслушал вошедших. Его руки сжались в кулаки. Лицо покраснело. Сердце пропустило удар.
– Вон…
Сказано это было не громко. Однако – секунда, и в кабинете никого из посторонних не осталось.
Упустили…
Двойное убийство…
Колун, ещё притащили…
Орудие де, преступления…
Его-то зачем сюда ко мне?
Как работать? Что они там думают?
Как ни год, штатно-должностные обязанности общей полиции всё больше и больше…
Контролировать передвижение жителей Вятки и её гостей после введения паспортов надо? Надо.
Держать под наружным наблюдением сотни подозреваемых в нарушении обязательных постановлений требуется? Требуется.
Устанавливать и свидетельствовать в суде банкротов они обязаны? Обязаны.
Господин начальник полицейского управления глубоко выдохнул.
Ещё и выдавай удостоверения личности…
Заведуй починкой дорог и мостов…
Прибавь сюда пожарное дело…
Надзор за всеми театральными представлениями…
Уличная реклама, кинематограф, статистика о числе жителей города, количестве фабрик, заводов, ремесленных заведений…
Воспоминание о последней вызвало стон.
Исполнение санитарных правил, взять те же публичные дома и поднадзорные притоны разврата…
Обыски и изъятия в частных домах…
А, сколько лёгкого народа в губернии и городе стало? Ни хозяйства, ни дома, ни огорода, одну дорогу знают – в кабак, где напьются и воодушевятся на новые злодейства…
Раньше-то как хорошо было! Ну, попрут бельишко, похитят чужой лес, порядок и спокойствие нарушат в пьяном виде… Сейчас? Угроза личной безопасности, насилие, богохульное порицание веры, сопротивление распоряжениям правительства, неповиновение властям…
Начальник полицейского управления закурил, но через пару затяжек отправил папиросу в пепельницу.
А работать с кем приходится? Начальник вятского полицейского управления с горестью посмотрел на обработанные сведения из аттестационных списков классных чиновников полиции по губернии за 1903 год. Ужас! По своим деловым и нравственным качествам вполне соответствовали занимаемым должностям только 67,5% чиновников канцелярий и лишь 58,9% исполнительных полицейских чиновников!
В самой Вятке ещё ничего…
Полицмейстер раскрыл папку, перебрал несколько листков. А, вот – «…наихудший по губернии состав служащих в 1903 году в Нолинском уездном полицейском управлении, где признаны годными к полицейской службе только 33,3% исполнительных полицейских чиновников и 50% чиновников канцелярии. Среди должностных лиц Нолинского уездного полицейского управления особо следует выделить столоначальника Н.В. Попова, незнакомого с канцелярским порядком, небрежно относившегося к делу, страдавшего алкоголизмом и целый месяц не являвшегося на службу по причине нахождения в уездной больнице на излечении заразной болезни половых органов…»
Да уж…
А, это куда годится!
Еже один лист из папки задрожал в руках начальника полицейского управления – «…в 1903 году склонность к запоям имели 15% чиновников канцелярий и 13,7% исполнительных полицейских должностных лиц…».
Тут в лицо господина полицмейстера опять краска бросилась. Вспомнил он один неприятный случай.
