скачать книгу бесплатно
– И – что?
– И ушло. Будто не было никогда.
– Гляди-ка, – сказала она, указывая на подъездные пути за паровозом, – похоже на дрезину!
На рельсах действительно стояла крохотная платформа с ручным краном.
– Давай попробуем прокатиться! – Тоня легко запрыгнула на дрезину, и повисла на кране, – помоги!
– Да брось, заржавело наверняка всё, – скептически заметил Дима, но всё же забрался на платформу, и помог Тоне давить на кран. Дрезина неожиданно легко, с лёгким скрежетом сдвинулась с места, и покатила в сторону депо.
Проехав пару десятков метров, и изрядно запыхавшись, ребята упёрлись в железные ржавые ворота заброшенного корпуса депо.
– Смотри, – Тоня указала на левую створку ворот, – там, кажется, угол ворот внизу отогнут. Интересно, пролезем?
Они пролезли. Даже Барса не пришлось вынимать из рюкзака – прореха в воротах оказалась куда больше, чем можно было подумать, глядя со стороны. Внутри, ожидаемо, было темно. И пахло как-то странно – отметил Дима. Как будто горелой свалявшейся шерстью. Но запах был отчего-то тёплый, живой. «Как в логове», – отчего-то подумалось ему.
В руке у Тони зажегся сверкающий огонёк телефонного фонарика-вспышки. Стянув перчатки, Дима достал свой смартфон, и тоже включил фонарик. Но все равно света оказалось слишком мало, чтобы хоть как-то рассеять давящий мрак: помещение было огромным.
Под ногами среди выкорчеванных шпал и искорёженных рельсов валялись ржавые металлические обломки вперемешку с чем-то грязно-серым (стекловата?).
– Гляди-ка, там еще один! – Тоня запрыгала от восторга.
Глаза медленно адаптировались к скудному освещению, и Дима разглядел проступившие в глубине помещения контуры еще одного паровоза.
Это был настоящий исполин, раза в два больше того несчастного, чьи останки навеки замерли у въезда в депо. И в куда лучшем состоянии – почти никакой ржавчины, даже чёрная краска глянцевито поблескивала в мертвенно-белом свете телефонных фонариков.
– Камон в кабину! Фоток наделаем! – Тоня уверенно двинулась вперёд, ловко лавируя среди металлического мусора.
– У тебя предки инсту не пасут? – Предусмотрительно уточнил Дима.
– Да расслабься, – пожала плечами Тоня, – они даже не знают, что я там зарегена.
«Это ты так думаешь», – подумал про себя Дима, но промолчал.
Они примеривались, как бы ловчее забраться по очень крутой и высоченной лестнице, ведущей в кабину машиниста, когда сзади вдруг вспыхнул луч мощного фонаря, пригвоздив их фигуры к подножию исполинского паровоза.
Тоня закричала, и закрыла лицо руками. Барс громко зашипел, но из рюкзака, к счастью, выбраться не пытался.
– Так, мальцы! – голос за фонариком был старым, спокойным, и даже добрым, – хулиганим?
Тоня перестала кричать.
– Мы домашнее задание делаем! – Неожиданно для себя самого, Дима уверенным голосом заявил первую пришедшую в голову нелепицу.
– Домашнее зада-а-ание? – удивлённо протянул голос за фонариком.
– Ну, да, – поддержала Тоня, – мы пишем доклад по краеведению. Надо было найти исторический объект, исследовать его, посмотреть базу в архиве – и написать его историю. А особенно круто, если ещё поговорить с кем-то, кто там работал, и знает что-то, чего нет в архивах.
– Училка сказала, что в таком случае за весь семестр можно не париться! – поддержал Дима, – автомат выйдет.
– Эк вас молодёжь гоняют! – голос вздохнул, – лады, ясно всё с вами, приблудышами. Айда ко мне. Тут нельзя так просто, без разрешения разгуливать. Расскажете про вашу школу, чаем вас напою, да заодно документы для разрешения выправлю. Потом только в школе их с работой сдайте, а то мне неприятность выйдет: скажут, мол, недоглядел.
Дети переглянулись, и уверенно двинулись на свет.
Кот в рюкзаке никак не успокаивался – по мере того, как они приближались к пожилому незнакомцу, он все сильнее ёрзал, пошикивал и порыкивал. «Успокойся, – тихонько пробормотал Дима, – а то нас из-за тебя сейчас точно вышвырнут. И родителям позвонят». Кот недовольно взрыкнул еще раз, но притих, и больше не ёрзал. Затаился.
По мере приближения к тёмной фигуре Дима все отчетливее ощущал запах горелой шерсти.
«Бушлат он свой на печи сжег, что ли?» – недовольно думал он, стараясь приветливо улыбаться в ярком свете фонарика.
Старик оказался неожиданно высоким и массивным. Не меньше двух метров роста, как решил Дима. Лица по-прежнему было не разглядеть из-за фонарика, а светить телефоном было невежливо. Да и не уместно.
– Айда за мной, мальцы, – сказал незнакомец, когда они поравнялись, и развернулся. Луч мощного фонаря теперь упирался в видавшую виды полуоткрытую дверь у противоположной стены корпуса.
Когда они подошли, дед толкнул дверь, и та неохотно, с неприятным скрипом открылась. Изнутри пахнуло затхлым теплом, как из подвала. В помещении был земляной пол, на котором стоял квадратный деревянный стол со скамьёй. У стены, где полагалось быть окну, был продавленный почти до пола массивный зелёный диван. Слева, на стене, горела единственная тусклая лампочка в казённом матовом абажуре.
– Проходите, – старик освободил проход, и сделал приглашающий жест рукой, – обутку сымать, хе-хе, не надо. Ранец свой на лавку брось, нечего на полу ему валяться, – он указал на Димин рюкзак.
Когда хозяин снял старый, весь в масляных пятнах, армейский бушлат и ушанку, размотал шарф, дети, наконец, смогли его разглядеть. Тоня едва сдержалась, чтобы снова не закричать; Дима отреагировал гораздо спокойнее – похоже, подсознательно ожидал чего-то подобного. Лицо старика было обезображено ожогами: оплывшие щеки, без намёка на щетину. Неровные седые кустики остатков бровей. Искорёженный (но, к счастью, сохранившийся) нос. Глаза удивительным образом гармонировали с ужасными шрамами: несмотря на ледяное спокойствие, где-то в их серо-зел ёной глубине плескался океан боли.
– Сымайте польта, да присаживайтесь, чего застыли-то? Да, не красавец я, – старик вздохнул, – так и в ногах правды нет. Сейчас чайку сварганим. Вас как звать-то?
Старик отошел к притаившейся в углу растопленной дровяной печурке, и захлопотал с чайником.
– Я Тоня, – смогла из себя выдавить Гудукина, неловко снимая пуховик.
– Я Дима, а это… – он вовремя осёкся, сообразив, что кота представлять лучше не надо, тем более, что тот продолжал спокойно сидеть в рюкзаке, никак себя не выдавая, – а, она сказала уже.
– А я Серафимыч, – пробухтел старик, не поворачиваясь к ребятам.
– Очень приятно, – вежливо заметила Тоня, устраиваясь на скамье за столом.
– Так, значит, пробрались вы сюда по тропке, да? – Серафимыч по-прежнему возился у печки, и вопрос задал как-бы невзначай, но Дима обратил внимание, что слово «тропке» прозвучало как-то по-особенному.
– На автобусе приехали, со стороны больницы подошли, – ответил он, и сам решился задать вопрос, – а вы тут сторожем работаете, да?
Старик отчего-то досадливо крякнул, но ответил:
– Сторожим потихоньку, да.
– Серафимыч – это ваше отчество? – Неожиданно вмешалась Тоня, – а зовут вас как? А то неудобно как-то, вас что, по отчеству называть?
– Серафимыч я и есть Серафимыч, – недовольно буркнул старик, – все называют, и вы называйте.
С этими словами хозяин подошел к столу, и сел рядом с ребятами, состроив жуткую гримасу, обнажившую неровный ряд желтых зубов. Дима не сразу сообразил, что это должна была быть улыбка.
– Серафимыч, вы говорили, что сможете нам документы выправить. Которые в школе показать надо будет, – Тоня явно смогла совладать с собой после испуга, вызванного внешностью старика, и теперь вела себя странно: как будто специально провоцировала старика. Дима никогда её такой раньше не видел.
– Отчего ж не выправить? Выправим! – дед ещё раз «улыбнулся» и сверкнул на Тоню внезапно помолодевшим взглядом, – чайку сварганим только.
В этот момент на печке забурлил чайник.
– Так, говорите, не видели, тропку-то, что сюда ведёт? – спросил он, поднимаясь, и направляясь к печке, – а внутрь как попали-то?
– Через ворота, – ответил Дима, – у вас там дырень огромная, паровоз пролезет!
– Эвон оно как, – кивнул старик, снимая чайник, и разливая кипяток по заранее приготовленным кружкам, – дырень, говоришь.
– Как будто угол отогнули, – уточнила Тоня.
Старик принес кружки, и расставил на столе. В воздухе поплыл травяной, болотистый аромат.
– Отогнули, говоришь, – кивнул Серафимыч, и добавил, – только дыры никакой в воротах нет. Да отродясь не было.
– Извините, но, видимо, вы довольно давно не проверяли свой… объект, – решился возразить Дима, – там точно огромная дыра. Её точно не мы сделали, там техника специальная нужна. Сходите посмотрите!
Старик глянул на него пронзительным взглядом, в котором, однако, не было угрозы – только лёгкое любопытство.
– Отчего ж не посмотреть, – кивнул Серафимыч, – поди возьми у двери мой фонарь жёлтый. Выгляни за дверь, да посвети. Он мощный, сами видели – дотянется.
Дети переглянулись, потом Дима встал, и вышел из-за стола.
Фонарь действительно был очень ярким: луч легко доставал до ворот. Они стояли монолитом, глянцевито отливая свежей черной краской на стройных заклёпочных полосах металла. Ни намёка на ржавчину или повреждения. Пытаясь переварить этот факт, Дима растерянно оглядывал внутренности депо. Пути, на которых стоял исполинский паровоз, были целёхонькими, и поблёскивали полированным металлом. Никакого мусора на чёрном земляном полу. Даже воздух изменился: дымная затхлость сменилась запахами нагретого металла, смазки и деревянных шпал.
Дима аккуратно, без всякого скрипа, закрыл дверь, и в молчании вернулся за стол.
– А теперь, ребята, давайте поговорим начистоту, – хозяин резко изменил интонацию, теперь в его голосе не было никакой добродушной расслабленности, исчезла нарочитая старомодность, – кто вас надоумил заявиться на тропу?
– Никто не надоумил, – ответил Дима, – мы сами. Я сам. У меня есть увлечение – я собираю слухи о разных необычных вещах, которые в городе происходят. В этом районе в последнее время видели разных необычных животных…
– Животных значит, – старик почесал подбородок, – эх, молодёжь пошла, да и народец… раньше-то мозгов хватало держаться подальше… – сказал он в деланой задумчивости, и добавил, будто бы спохватившись, – а чего это чай не пьете? Стынет ведь! Вам теперь без местной еды и питья никак. Чем скорее напитаетесь, тем лучше. Пахнете вы больно соблазнительно, даже я едва держусь.
Дима неохотно взял в руки тёплый стакан, и недоверчиво понюхал содержимое.
– Смелее, – подбадривал хозяин, – всё едино – назад для вас дороги нет. Сами виноватые, не могу я вас отпустить.
– В…вы хотите нас похитить? – Пискнула Тоня.
– Хех! – Серафимыч снова растянул изуродованные губы в подобие улыбки, – похитить! Выбор-то не богатый у меня – в ученики себе записать. Или сожрать. Ученики мне сейчас куда как нужнее, да и не голодный я. Вон, лошадь недоедена с той недели ещё, – он указал на зелёный диван у стены.
Только теперь, приглядевшись, Дима с нарастающим ужасом понял, что это не диван вовсе, а бесформенная груда окровавленного мяса, костей и кожи.
Тоня смертельно побледнела. Дима незаметно, под столом, взял её ладонь в свою, и довольно сильно сжал.
– Так что, пойдете ко мне в соученики, а, молодежь? – снова «улыбнулся» Серафимыч, – али сожрать все-таки? Человечинка молодая послаще будет, конина опостылела и обрыдла.
Остатки человеческих черт на изуродованном лице старика поплыли; челюсть вдруг выдалась вперед, зубы заострились. На неповреждённых участках кожи показалась длинная серая щетина.
Дальнейшее произошло очень быстро. Настолько, что Дима потом едва помнил, как именно всё случилось.
Барс пушистой фурией с оглушающим боевым мявом выскочил из рюкзака. Монстр, в которого превращался старик, неожиданно тонко запищал, закрываясь от кота лапами, и одним прыжком оказался у стены. Кот замер на столе, продолжая горланить непередаваемые боевые рулады. Дима схватил Тоню за руку, взвалил на плечи, и рванул к двери.
– Барс, за нами! – успел крикнуть он, но кот продолжал уверенно наступать на монстра. Тот всё так же закрывался от Барса лапами, дрожал и вжимался в стену. И тут стена начала поддаваться. Сначала появился продавленный контур на неровной кирпичной кладке. Потом посыпалась штукатурка. Потом стена рухнула.
В этот же момент Дима распахнул дверь. Депо было объято пламенем, он почувствовал, как от жара сводит кожу на лице, а в следующее мгновение его сбила с ног мощная струя воды. Последнее, что он запомнил – это мокрый и дрожащий Барс, прижавшийся к его груди, и фигуры в серебристых скафандрах, которые тащили его куда-то в белоснежную мглу, где был хрустящий от чистоты морозный сладкий воздух.
Солдат
Когда глаза привыкли к свету, Дима смог разглядеть небольшое помещение с серыми бетонными стенами, покрытыми известковыми потёками. В противоположной стене был узкий темный проход в человеческой рост, путь к которому загораживал молодой парень, лет семнадцати, или даже двадцати – как решил Дима, когда посмотрел ему в глаза.
Парень был атлетически сложен. Зеленая майка не столько скрывала, сколько подчеркивала развитые мышцы. Дополняли картину камуфлированные штаны и чёрные берцы. В одной руке у парня был светящийся шар, дающий приятный рассеянный свет, в другой – увесистый на вид пистолет. Коричневая кобура висела на широком ремне.
Таня сидела на корточках и обнимала Колю. Мальчишка вцепился в неё обеими руками так, что пальцы побелели. Как с удовлетворением отметил Дима, гранаты нигде видно не было.
– Где твой кот? – Неожиданно спросил парень (Дима про себя назвал его «солдат») – в рюкзаке?
Дима поколебался секунду, но утвердительно кивнул.
– Это очень хорошо, – сказал солдат и сделал пару шагов на встречу, убирая в кобуру пистолет и протягивая руку, – тебя как звать?
– Дмитрий, – сухо ответил Дима, отвечая на рукопожатие.
– Я Санёк, – ответил парень, и добавил, глядя на Димин рюкзак, – а тебя как, парень?
«Я Барс», – неожиданно ответил кот, высунув голову из рюкзака.
– Приятно, Барс, – кивнул Санёк.
Дима замер с открытым ртом, недоумённо моргая.
– Расслабься, – парень снова обратился к Диме, – я был на тропах, могу слышать котов.
– Ты кто? – Диму вдруг прорвало, – что это за место? Кто это был? Кто вы вообще? Что за тропы?
– Стоп, стоп, стоп, – Санёк показал раскрытые ладони, – давай-ка сначала доберёмся до более безопасного места, там и поговорим спокойно, – сказал он, и добавил, обращаясь к Тане, – Таня, извини, что пускать не хотел. Ты была права. Коля, ты тоже молодец, что не отпустил её одну.
Мальчишка, наконец, разжал объятия, и с интересом глянул на Санька.
– Спасибо, Сань, – ответил он, спокойно и по-взрослому.
– Таня, ты вперед, – скомандовал парень, – Коля, ты с гостями. Я замыкающий. Пошли!
Они довольно долго шли по узкому бетонному коридору. Пару раз спустились по лестницам. Коридор петлял и ветвился; Дима был совершенно уверен, что не смог бы найти дорогу обратно, если вдруг возникла бы такая необходимость. Бетонные стены сменились скальной породой – поначалу гладкой, отполированной, затем – грубо обтёсанной. Тоннель неожиданно закончился каменным завалом: дорогу вперед перекрыло нагромождение плотно утрамбованных камней. Диме стало не по себе, он вдруг представил, что это был единственный выход из подземелья, и теперь придётся обратно возвращаться в тёмный аэропорт, где обитает нечто с большими когтями. Но солдат спокойно остановился перед завалом, положил светильник на пол, и проделал какие-то манипуляции у ближайшей стены, после чего её часть бесшумно отъехала в сторону, открывая проход в небольшой тамбур, заставленный полками с разнообразной обувью и вешалками с одеждой (среди которой преобладала военная полевая форма).
– Прошу, – он сделал приглашающий жест.
Хозяин бункера угостил Диму и Барса консервированной кашей с мясом и тушёнкой. Не густо, но, по крайней мере, консервы были разогретыми.
