Простые радости. Стихотворения

Простые радости

Стихотворения

Сергей Фофанов

© Сергей Фофанов, 2025

ISBN 978-5-0065-3851-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Летний жар

«Приходит лето, и клубника…»

Приходит лето, и клубникалукошко ломит. Краснолика.Когда мороз, когда озноб,когда чайку, согреться чтоб, —не забежишь к соседке Вале,не спросишь в лавочке у Гали:«Есть Крым, Воронеж, Краснодар?»Храните в банке летний жар.Варенья ложку – дачу вспомнишь:терраски бросовый размери одуванчиков партер;пихнёшь под бок пучок соломы,зальёшь в глаза коровий взгляд…а за окном – зимы уклади тополь, трезвый и крахмальный,торчит колонною ростральной.

«Ход мыслей собирает день…»

Ход мыслей собирает день.Тень косо смотрит на плетень.По рельсам движется трамвай.Открылись двери – вылезай.Пройдись по берегу реки.И не ищи глазами брод.Отдайся взгляду вопрекиНеспешности движенья вод.И, умеряя сердца стук,Наполни щебетаньем слух.

«Тебе, мой маленький сосед…»

Тебе, мой маленький сосед,я подарю велосипед.Катись, крути, пытай педали.Катись, дружок, и в ус не дуй.Как больно жизнь потом ударит —тут шрам, там клюнул поцелуй, —и всё равно покатишь бойко.А что игрушка? На помойку.Такая участь железяк.Но вспомнишь: был сосед. Вот так.

«Пока льёт дождь, пока гроза…»

Пока льёт дождь, пока грозаещё бузит и гром картавит,и кучерявы небеса,твой подбородок богом правит.Ещё поляна, как страна,но даль туманная яснеет,и в огороде бузинауже отчётливо краснеет.

«Был май, цвёл одуванчик, жёлт…»

Был май, цвёл одуванчик, жёлтмахрой, и зеленела кочка,дул ветер – молодо, свежо, —и небо голубело, впрочемпрекрасно в этом мире то,что всё меняется, и летопришло, ушло – среди цветоввсё больше знаков фиолета.Раскрылись астры, и давноподнялись в клумбах георгины,лишь одуванчика пятносовсем исчезло из картины.

«Рука в руке. Дуга в дуге…»

Рука в руке. Дуга в дуге.Гремят по крыше дождь и гром.И мы с тобой на волоскеот смерти и греха плывёмв минутах долгих, как часы;слова фальшивы, как весы;молчанье золото, ловимонеты тихие любви.И не держи их: дождь возьмёт,запрячет в реку между струй.С любовью скорой не балуй.Не будет долгим хоровод:раз громыхнёт, уйдёт в леса, —вот и закончилась гроза.

Мотив

«На лодку тихую мой август был богат…»

На лодку тихую мой август был богат,на темную струю и светлое весло.На легковесный слог мой август был богат,на сумерек тепло, на вздохи «ах» и «ох».На линию реки в неясных берегахмой август был богат, на пальцев холодок.Мой взгляд привил себе шиповника цветок —и розовую рябь закинул в облака.А вечер крошит очертания, и плохкалитки старый створ. Заснул совсем, небось,гуляка-пёс, уткнул в мои колени носи прядает ушами от укусов блох.

«Лето, лето, – кромка света…»

Лето, лето, – кромка света.Изменение сюжета,новоявленный словарь.Разгорается примета —незатейливый фонарь —долго, долго, но так надо;и вечерняя прохлада —нет, ещё не тьма, но тьмыожидание, разлада —с дальним привкусом хурмы.И теряется, таится,тлеет сумеречный след;расставанье – этикет,и прощанье длится, длится…

«Льёт дождь, не высунешь ни носа…»

Льёт дождь, не высунешь ни носа,ни носопырки башмака.Денёк такой: не стих, не проза,а до буфета два шага —налить рюмашку, выпить дерзко,закушать яблочком «имперским»и вспомнить летнее тепло,оно исчезло, утекло.Ах, лето-ретро, осень завтра —пойдут детишки в первый класс(учитель выдаст им наказ),а я спеша схомячу завтраки соберу рюкзак забот.Простимся, лето, – осень ждёт.

«Как ветер листвой опавшей над…»

Как ветер листвой опавшей нади над листвой облаков самолёты,как над словами, ни в склад ни в ладдворник листья в кучи метёт, ибудто рождают странные махивремя, скользящее в шорохах так,точно кружат в стае осенние птахиили стружка падает на верстак.

Письмо

…Ещё тебе шлю снимочек с котами.Они здесь вроде местного зверья,их щёлкают кому не лень на память.Сезон курортный ждёт до октября,потом билеты падают в два разана самолёты. Хочешь, прилетай.Ещё тепло бывает на террасе,мы разопьём Spumante Extra Dry.Здесь нет Привоза. Правда, помидорына рынке по-одесски хороши;и, как в Одессе, морок тоже чёрныйи лунный свет за волнами бежит…Жаль, нет тебя, рискованной девчонки,но ты плывёшь ко мне среди ночей…А помнишь, как цикады пели звонкои вечность пенилась среди камней?

«Какая разница…»

Какая разница,четверг ли пятница?где будет цифра семь?где будет цифра восемь? —приходит новый день,с девяткой набекрень, —и первый снег приходит.Ложится на траву,ложится на ступени —и создаёт канвуземных перемещений.А на дорожке дождикспокойствие хранит;а на дощечке гвоздик,корявенький, торчит;а на крылечке осеньведёт воздушный бой —за номером шестнадцать,а может быть, семнадцать,но тоже роковой.

«Изгородь зим, дырочка лета…»

Изгородь зим, дырочка лета.За забором стройка, во рту конфета —карамелька «Взлётная» или «Барбарис», —считалка про яму и дохлых крыс.Детство было, ах, мама, детство,а дальше – снег, неразборчивость текста.

«Этот город будет твой, вот ключ к нему…»

Этот город будет твой, вот ключ к нему.Зри: литой, витой, плетёный, золотой,медный, бронзовый, железный. Им откройвсё, что сердцу приглянётся твоему.Победителей не судят, это правда.Унеси, что унесётся самому.Только знай, что это всё исчезнет завтра.Ты увидишь на прощание корму,пирс, название причала: «Старый брод».Даст гудок пустой от холода аккорд —бросишь в реку ключ, не нужный никому.Победителей не судят, это правда.Будешь дальше мерить берега кайму,обретая встреч и расставаний навык.

Одноразовый день

«Говорил торопливо, негромко…»

Говорил торопливо, негромкои слова свои комкал,на морозце сворачивал вздох…И весенняя смена эпохубавляла белили желтила зрачоку дворовой породы котёнка…Повторял через слово «браток»,говорил о жене,о мальце и девчонке;разливал по стаканам «Исток»и к чему-то честилкореша из Коломны…и глядел на окошек рядок.И ходил, и, прощально кивая,говорил: «Как-нибудь, как-нибудь…Как-нибудь,если вдруг распрямится кривая,через пять тысяч лет».И под охи трамвая…Вот он был, и простыл его след.Или был, или не был. Я музуего грусти ночной,отогрев, на ладонях домой,как котёнка, принёс.Разве будет мне кроха обузой?Поделиться угломи словцом – не вопрос.

Одноразовый день

Суп был подан в пластмассовой миске. Ложка тоже была пластмассовой. Хотя другого сервиса и не ожидалось.

В супе не хватало соли. Правда, значения это не имело, поскольку Самарин был голоден и быстро поглощал то, что ему дали.

Он сидел за столиком, повернувшись спиной к морю, чтобы ветер не задувал в лицо. Перед глазами торчал фастфудовский киоск, и продавщица, вытянувшись из окошка, глядела на него сверху вниз.

– Вы, я смотрю, левша, – сказала она.

– Нет, просто у меня правая кисть не работает, – ответил Самарин. – Оторвало в детстве, когда на тарзанке качался. В речку так прыгнул. Врачи пришили, да и только.

– Понятно, – сказала продавщица, – а у меня брат левша, а я вот правша. Его машиной переехало.

– Брата? – спросил Самарин.

– Ага. Дружок по пьяни переехал.

Продавщица вздохнула.

– Уже пять лет как.

Она хотела ещё что-то добавить, но времени, чтобы послушать её, не было. Жалко, что, прилетев утром и проведя весь день в делах, Самарин оставил для перекуса только десяток минут – хот-дог, который следовал вторым номером обеденной программы, пришлось доедать на ходу: Самарин опаздывал. Солнце, войдя в его положение, протянуло через море за горизонт дорожку, но он вышел в город, вызвал такси и поехал в аэропорт.