скачать книгу бесплатно
Мы распрощались, покинули казначейское здание, и Даид повёл меня дальше по дворцовой территории. Я невольно постоянно косился на Серую Башню – эта махина, хоть и стала безопасной после ограбления, продолжала внушать мне безотчётный страх.
Даид свернул налево и повёл меня в сторону казарм, вчера мы с Тольскером там проходили. Военная часть дворца представляла собой целую деревушку или городок. Кроме казарм там были бани, столовые, оружейные, кузницы, и, конечно же, конюшни. Из труб над домиками валил дым, всюду можно было наблюдать трудовую деятельность, постоянно сновали солдаты.
Возле казарм нас встретил Тольскер, за ним тенью следовал Сэлдэн.
– Вот и вы, мастш Рой! – приветливо воскликнул Тольскер, раскинув руки в дружественном жесте – но обниматься не полез, хвала трём лунам.
– Вы явились точно в срок, – продолжал Тольскер. – Это делает вам честь. Я и не сомневался, что вы пунктуальный человек.
Вчетвером мы направились в сторону хозяйственных построек.
– Что Даид? – спросил Тольскер. – Не доставал вас своей болтовнёй?
В его голосе звучала едва уловимая насмешка, и таков же был взгляд. Я понял, что Тольскер прекрасно знает об особенностях своих людей – и специально из-за них и держит их при себе.
Я ничего не ответил, а Тольскер продолжил:
– А вот, мастш Рой, приснился этой ночью мне какой-то бред. Будто сижу я напротив вас за этим вашим круглым столиком, ну в гостиной. А на нём же шахматная расцветка на столешнице. И вы так напряжённо смотрите на неё, будто в игре уже.
Я говорю: «Что, мастш Рой, это шахматы?». А вы отвечаете: «Да, шахматы, мастш Тольскер». А я говорю: «Так давайте ж сыграем». А вы говорите: «Так ведь фигур-то нет». Я смотрю на доску – а и впрямь: нет фигур, доска голая.
Я говорю: «А где ж фигуры-то, мастш Рой?». А вы отвечаете: «Фигуры скрыты. Здесь только я, Тольскер». Вот что это может значить, а?
Я снова ничего не ответил, лишь достал трубку и закурил. В беседу влез Даид:
– Так ведь разум человека, господэн – вельми большая загадка. Кто ж знает, что вам ваш разум во сне подсказать хотел?! Вот дед мой покойный бывалыча говаривал…
Я не стал слушать его болтовню и погрузился в собственные размышления.
Мы пришли в местечко, где находилась кузница, оружейный склад и конюшня.
– Берите, мастш Рой, всё, что пожелаете, и выберете себе коня. Мы отобрали самых сильных и выносливых, способных преодолеть долгий путь по бездорожью. Вон там собранно оружие – выберете, что вам подходит. Я бы настоял, чтобы вы обязательно взяли меч – даже если не планируете им пользоваться.
– Хорошо, мастш Тольскер, – сказал я.
– Вон там ещё есть еда, – он махнул в сторону небольшого сарайчика, внутри которого находились столы, на них лежали мешки, а на полу стояли сундуки.
– Там в основном собрана та пища, что подходит для походных условий, – пояснил Тольскер. – Запаситесь как следует, мастш Рой. Разберётесь с оружием и провизией – выберите лошадь.
Я подошёл к стойкам и столам с оружием и принялся изучать предложенное.
Воздух был прохладен, дул ветер, над дворцовым комплексом продолжало кружить и мерзко каркать вороньё. Неподалёку раздавались стуки кузнечного молота и голоса людей.
Мне действительно не требовалось оружие. Всё, что мне могло понадобиться, я уже имел при себе. Даже вернее: НА себе.
Но я не мог пользоваться этим в открытую, особенно перед таким подозрительным малым, как Адэран Тольскер. Поэтому, хотя бы для видимости, мне пришлось обзавестись мечом.
Я выбрал один. Он был прямой и двусторонний, рукоятка подходила для двуручного фехтования, но я собирался использовать его как одноручный. Единственное оружие, которым уместно фехтовать двумя руками – пожалуй, лишь копьё. Так всегда говорил мой наставник боевых искусств, что служил нашему T’haenm («Дому») и жил в нашем Teak’h Morr (замке).
Я подержал меч в руке, сделал несколько взмахов – вес и балансировка меня устраивали. Я осмотрел край лезвия – заточка, пожалуй, была сносной.
Поясню: я так придирчив не потому, что здесь – в Стаентраде – всё плохо. Нет, для здешних мест тут всё просто замечательно! Но относительно моей Родины… Стаентрад не идёт ни в какое сравнение ни по каким критериям: ни по оружию, ни по архитектуре, ни по кулинарии, ни по медицине, ни по одежде, ни как-либо ещё. Обитатели Стаентрада – варвары.
Я зашёл в сарайчик с провизией и набрал сухофруктов, сыра, хлеба, солонины, немного крупы, коржи, сушёные овощи, вино. В соседнем сарайчике взял кое-какую тёплую одежду в дорогу.
Затем я выбрал лошадь, погрузил дорожные сумки на неё, а затем надел на ухо лошади клипсу.
Лошадь фыркнула и потопталась на месте. Я не стал её успокаивать – мне это не требовалось. Я сосредоточился на том, чего от неё хочу, и лошадь тут же успокоилась сама. Я мысленно приказал ей стоять на месте и ждать. Лошадь послушалась.
Я запрыгнул в седло и, держась за поводья лишь для вида, совершенно никак не понукая лошадь, заставил её двигаться так, как я хочу. Лошадь степенно пошла кругами по двору, полностью подчиняясь моей воле.
– Мастш Рой подготовился к походу, и мы тоже готовы. Давайте отправляться в путь! – сказал Тольскер.
Они взобрались на своих коней, и мы двинулись прочь со двора в сторону ближайших дворцовых ворот – ими оказались старые добрые Ворота Морских Ветров.
Все встречные на пути – стражи, прислуга и рабочие – отдавали честь Тольскеру и кланялись, бросали на нас уважительный взгляд, если не сказать заискивающий.
Стражи у Ворот отсалютовали Тольскеру, и мы выехали за пределы дворца. Двинулись по улицам к западным воротам Аг-Винэос. Я вновь разбудил Тэ-Сю А’ргаэ, и передо мной предстал след в воздухе – след воров. Он вёл прочь из города и уходил вдаль, за горизонт, на запад.
– Движемся вперёд, – сказал я. – Я почти уверен, что нам нужно на побережье, в какой-нибудь портовый городок или посёлок, откуда они собираются отплыть в Норжию или Хвандор, чтобы передать украденное императору Гелуинну.
Мы миновали городскую стену, пройдя через западные ворота, и покинули Аг-Винэос. И оказались на безграничных просторах Стаентрада.
Впереди нас ждали луга, холмы, леса, деревушки и придорожные корчмы, города и развалины древних крепостей. День был всё так же прохладен, небо – серое, земля – твёрдая от мороза, блёклая трава под копытами коней – покрыта инеем. Так начался наш путь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НОРЖСКИЙ ИМПЕРАТОР
Глава 13. Приключения начинаются
Итак, шёл второй день моего расследования и первый день погони за ворами.
Мы двигались на запад – к побережью. Наш путь вёл к границе столичной области, за которой нас ждала приморская область Анъяр-Туас. Она славилась огромным количеством портов: прибрежные города, городки, деревушки – все были портовыми. Анъяр-Туас кормился и пополнял казну королевства за счёт торговли и рыболовства.
Чуть дальше в море находилось немало островов, которые тоже считались территорией Стаентрада. Там располагались небольшие деревушки, ведущие торговлю с кораблями или предоставляющие услуги ремонта и постоя для крупных суден, а также встречались там и пираты. На островах обитали как пираты из Стаентрада, так и из северных земель – люди земли Сэйгдэран («дикари»).
В Сэйгдэран не было государства, там обитали разбойники, любители вольготной жизни без законов и господ. Правда не сладко им приходилось в холодных, снежных, северных землях, среди дремучих древних лесов и по соседству с жуткими зверями зимнего мрака – но как-то выживали, кормились от охоты и промышляли пиратством и разбойными набегами на приграничные поселения Стаентрада. Больше всего набегам подвергалась земля Северного Барона, область Тэат-Брон-дор.
Лошади шли неспешно, мы ехали в угрюмом молчании, мрачный денёк не располагал к хорошему настроению. Мы двигались по казённому тракту, так что могли рассчитывать на то, что впереди нам обязательно попадутся придорожные корчмы и постоялые дворы, а также населённые пункты – ведь жизнь кипит возле казённых трактов. Нам не грозило провести ночь под открытым небом, и это радовало.
Аг-Винэос стоял на холмистой возвышенности, и, покинув его, мы начали спуск в долину у подножья. Нам попадались небольшие рощи кустарниковых деревьев – голых, сбросивших листву – и мелкие речушки, которые наши лошадки без проблем преодолевали в пару шагов. Похоже, воры плохо знали дорогу, или убегали в спешке, или ночью в темноте – так как они часто сворачивали с большака, петляли по сторонам, и лишь позже вновь возвращались на дорогу. А, может быть, они это делали специально, чтобы запутать следы?
Долина тянулась бесконечно долго, будто степь – но вот после нескольких часов тряски в седле и заработанных мозолей на бёдрах и заду – на горизонте стали вырастать покатые холмы. Путь вёл к ним.
Вдоль дороги мы время от времени встречали деревянные столбы-идолы, изображающие суровых бородатых стариков, туловища которых расписаны рунами. Особенно часто встречалась одна руна – треугольник, смотрящий вершиной вниз, а над ним перевёрнутая трапеция без основания. Получалось что-то вроде перевёрнутой буквы А, только с двумя горизонтальными чёрточками, а не одной. Часто она была вписана в круг.
Также нам попадались валуны, стоящие вдоль дороги, на которых красовалась та же руна, либо надписи на старо-стаентрадском.
Это была руна Йолша. Точнее, она называлась «Кубок Йолша». Это перевёрнутое А – на самом деле символизирует кубок: низ – это ножка кубка, а верх – чаша. Или это рог, если угодно, рог для питья. А эти камни и столбы называются «Путевые камни» и «Обережные столбы». Их задача – охранять путников в дороге от напастей. Что касается текстов – то это молитвы и цитаты из гимнов богам, и такие камни называются «Молильными камнями» или «Божескими камнями».
Да, действительно в Стаентраде народ очень набожный.
Иногда на деревьях, растущих вдоль дороги, можно было увидеть разноцветные ленточки. Также встречались палки, воткнутые в землю или в груды камней, насыпанных пирамидкой – и к ним были привязаны ленточки. На них изображался либо символ Йолша, либо всевозможные надписи – тоже молитвы и обращения к богам. Стаентрадцы верили в такое явление, как «пассивная молитва». Суть её заключается в том, что, если написать молитву на ленточке или колокольчике – то при каждом колыхании ленты на ветру или звоне колокольчика тебе, в каких-то божественных небесных чертогах, засчитывается, будто ты сам произнёс это моление.
Странная культура, мне чуждая и неведомая – у меня на Родине концепция богов и высших сил отсутствует полностью, и никогда не возникала в истории. Когда мы столкнулись с культами обитателей этих земель, нам пришлось придумывать специальные новые слова для перевода незнакомых понятий: «бог», «дух», «душа», «загробная жизнь», «молитва», «храм» и тому подобное. Ранее нам всё это было неведомо.
Когда мы добрались до холмов, нам попалось стадо овец, пасущихся на свежем воздухе.
– Странно, – сказал я. – Я думал, зимой, когда уже выпал снег, овец прекращают пасти и держат в загонах.
– Иногда овец пасут и зимой, мастш Рой, – сказал Даид. – В конце концов, это ж овцы – в природе они ни в какие загоны не прячутся. У них есть шерсть и жир – не замёрзнут. А вот дед мой покойный говаривал…
Овец было не много и они кучкой теснились друг к другу, щипали пожухлую траву, что могли найти в проталинах, где растаял вчерашний снег. Овцы были лохматы, морды – у некоторых серые, у некоторых чёрные, животные косились на нас хмуро и диковато. Рядом с овцами паслись два рыжих быка, оба тоже жутко лохматые, волосы на лбу падали на глаза, как чёлка у неряшливого человека. Поблизости вертелись две собаки – большие и тоже лохматые, почти не отличимые от овец. Само пастбище было огорожено забором, и он тянулся вдоль дороги, по которой мы ехали. Вдали, как раз на нашем пути, виднелись домики и фермерские постройки, ввысь поднимались струйки дыма, рядом с постройками стояли стога.
– Сколько сейчас времени? – спросил Тольскер.
– Много. Мы уже более двух дионов в пути, – ответил Даид. – Уже прошло время дэйнара. Моя бабка, покойница, говаривала, что нельзя пропускать ни моргрен, ни дэйнар.
«Моргрен» у стаентрадцев означает «завтрак», а «дэйнар» – «обед». Слово происходит от слова «день» и изначально относилось к поденной оплате за труд батрака – плате едой, надо думать. Поэтому в некоторых соседних странах, а также в прошлом Стаентрада, деньги тоже назывались «дэйнары», «деннары», «деннарии» – что значит: «поденная, дневная плата», «дневной заработок».
– Доберёмся до домов впереди, – сказал Тольскер, – и там остановимся. Уж всяко должна быть корчма на пути – вдоль казённого-то тракта!
Все приободрились, услышав это. Я тоже – и не столько потому, что хотелось поесть и посидеть в тепле, сколько из-за того, что уже весь зад отбил этой чёртовой верховой ездой. Я не привычен ездить на лошадях, и не садился в седло уже несколько месяцев. Последний раз, когда я влезал на лошадь, закончился тем, что в пути через ночной лес на меня напали волки. Чудом я от них отбился – и всё лишь благодаря моей курительной трубке. Подробней об этом расскажу как-нибудь позже.
Вернувшись в столицу после той безумной поездки, я долго не садился на коня и даже думать забыл о путешествиях куда-либо. А ездил я в тот раз в глухую деревушку под названием Obharen Dan, «Бобровая Плотина», расположенную неподалёку от Аг-Винэос, чтобы проведать одну знакомую – старушку по имени Мэлис. Она была Zeya Straat – «ясновидящая», «пророк». Она владела Тэ-сю А’ргаэ, только её способность была связана с восприятием частиц времени из будущего, а не из прошлого, как у меня.
Не только нападение волков испортило мне настроение в тот день, но и то, что я услышал от Мэлис. Как сейчас вижу: слепые белые глаза старухи обращены ко мне, и она скрипучим голосом говорит:
– Вскоре всё изменится. Большие перемены грядут.
– Большие перемены?!
– Да. В Серой Башне.
– В Серой Башне?!
Старуха довольно улыбнулась, обнажая редкие коричневые зубы.
– В Серой Башне. Всё переменится, и Камень покинет пределы Хранилища.
Так оно в итоге и вышло – Камень Отатиса вместе с другими реликвиями украли.
– Для тебя всё начнётся в день первого снегопада, – говорила старуха.
И это тоже сбылось.
Кроме того разговора с Мэлис и нападения волков в те дни со мной приключилась ещё одна неприятность – каждую ночь я начал видеть странные тревожные сны, из-за которых стонал, ворочался и просыпался в холодном поту. Лишь слово, кем-то шёпотом произнесённое во сне, успокаивало, и я мог заснуть снова.
Да, то слово. То слово. «Dalanadriel’» – именно это слово слышал я каждую ночь.
Dalanadriel’.
Чей это был шёпот? И что означали эти сны? Почему я каждый раз оказывался в лабиринте? Впрочем, это я мог понять. Но почему в конце лабиринта меня всегда ждал дикозверь, монстр? Казалось, дикозверь – это финал моего пути, цель, к которой я иду… Странно. Что бы это могло значить?!
Я погрузился в размышления и не заметил, что мы уже въехали в деревушку.
Домики были низкие, на крышах густые копны соломы – вот уж поистине «хуты» (так называются деревенские домики в Стаентраде, переводится слово как: «шляпа, капюшон, стог»). Сами дома собраны из неровно обтёсанных булыжников, и казались такими маленькими, что в них впору жить лишь ангофцам. Это такие невысокие человечки, обитающие… очень далеко. Очень-очень далеко. Расскажу о них подробней как-нибудь в другой раз.
Домики были низкие, но я знал, что, на самом деле, внутри потолки нормальной высоты – просто пол дома уходил ниже, чем уровень земли. Приходилось кланяться, заходя в такие дома, но внутри можно было спокойно развернуть плечи и выпрямиться.
Из труб на крышах валил дым, это навевало мысли о тепле домашнего очага, о горячей и сытной пище, об отдыхе.
Где-то неподалёку раздавался стук молотка кузнеца, на улочках встречались редкие прохожие, перед нашими конями пробежала курица.
Из одного домика вышел старик и, с интересом разглядывая нас, направился к нам.
– Эй, старик! – обратился к нему Тольскер. – Корчма тут есть?
Дед закивал.
– Хье! Есь э хорчма, э крафтня.
Старик говорил на древнем деревенском диалекте. У них «кузнец» – будет «крафтыч», а «кузня» – «крафтня».
Тольскер ответил:
– Крафтыч нам не нужен, дед. Скажи, где корчма?
Старик махнул рукой туда, куда вела улица.
– Толль ряда гайте, до тина. Там олева быте хорчма. Бахий хут, два стажа. Не сшибётесь.
– Спасибо, отец! – сказал Тольскер, и мы двинулись вдоль по улице.
Глава 14. Корчма «Под старым фонарём»
Действительно, в конце дороги («ряда»), слева, стояла корчма – большой дом (относительно остальных в этом месте). Над дверью красовалась вывеска – «Под старым фонарём».
К двери вели массивные каменные ступени, здание стояло на высоком фундаменте, собранном из могучих булыжников, остальная часть корчмы была бревенчатой, над дверью торчал шест, на нём слегка качался на ветру фонарь.
На втором этаже, наверное, сдавались комнаты на ночь. В конце концов, это поселение стоит рядом с казённым трактом. Тракт, по которому мы следовали, назывался «Столица» или «Баиль-Ласгар», в зависимости от того, в какую сторону вы направляетесь. «Баиль-Ласгар» – это название города-порта на побережье – конечного пункта этого тракта.
Разумеется, на всевозможных выступах корчмы висели красные, белые, жёлтые ленточки, трепетали на ветру, а к двери приделан колокольчик, что звенел, когда дверь распахивалась. Мы спешились, оставили коней у коновязи, подозвали ошивавшегося поблизости тощего юношу с рыжими волосами. Даид дал ему мелкую монету и велел накормить коней, паренёк поклонился и поспешил приступить к работе. Кроме наших четырёх к коновязи были привязаны ещё три лошади.
Мы поднялись по ступенькам. На ходу я вдруг обратил внимание, что кольцевой узор на одном бревне, в том месте, где срублен сучок, был похож на лицо. Вытянутое лицо с миндалевидными глазами и остроконечными ушами, удлинёнными вверх. Лицо обрамляли длинные прямые волосы, спускающиеся вниз светлым потоком. Поистине, я уже схожу с ума. Я зажмурился и помассировал себе веки.
Мы толкнули дверь, колокольчик звякнул, мы вошли. В нос ударил аромат готовящейся еды и запах выпивки, а тело окутало тепло и чувство уюта. Ощущалась надёжность и защита этих толстых могучих стен от холода и ветра, властвующих снаружи.
Помещение просторное. Неподалёку от входа располагалась стойка корчмаря, а остальное пространство занимали столы и лавки. Возле стойки вместо стульев были бочки. На стойке расположилась фигурка бородатого Йолша в овчинной безрукавке, перед ним насыпано несколько монет, горела свеча, стояла чашка с вином.
