скачать книгу бесплатно
Где-то через час, когда солнце уже наполовину село, блондин вернулся на прежнее место. Он снова встал вплотную к вышке, чтобы Коннор мог его, как следует, видеть. Парень не заметил, он почувствовал, что к нему снова пришли, и открыл глаза. Посиневшие конечности он практически уже не чувствовал. Сердце стало биться намного медленней. Однако когда зритель появился снова, оно будто чуть-чуть ожило. Присутствие подозрительного, но всё же человека немного успокаивало парня.
– Что ты сделал главе? – вдруг прорезал тишину блондин.
– Не хотел отдавать вот это, – сам ответил глава клана, неожиданно появившись рядом с задавшим вопрос. Он держал в пальцах кольцо Коннора, показывая парню. – Что ты делаешь?
– Ничего, глава. Просто жду, когда наступит луна. Что будет тогда? – загадками начал изъясняться этот странный тип, промелькнуло в голове Коннора.
Глава клана, похоже, тоже не собирался задерживаться, поэтому, бросив мимолётный взгляд на наказуемого и предупредив, что осталось несколько часов, снова скрылся. Когда же прошёл ещё один час, ушёл и блондин. За это время они не сказали друг другу больше ни слова. Только зритель пристально следил за каждым движением парня.
****
Наконец, приходит долгожданная ночь. Коннор ещё в себе. Но, кажется, его последние силы уже на исходе. В поле его зрения появляются глава, пара старейшин и ассасины. Все вдруг приходят посмотреть на то, чем кончится его наказание. Сам же парень почему-то следит за тем, что делает блондин.
– Коннор, твоё время вышло. Раз ты продержался столько, сколько нужно, я отпущу тебя. Но всё же… ты должен показать мне, насколько это кольцо, – он достал его из кармана и выставил перед владельцем, – важно для тебя, чтобы я без сомнений отдал его тебе. Держи этот нож, – он кинул его почти в самые руки. – Сможешь освободиться хотя бы от верёвок на ногах, я без лишних слов выполню обещание.
Коннор, тяжело дыша, перевёл взгляд с главы на блондина и обратно. Все ждали, что же сделает новичок. Он прекрасно понимал, что у него не осталось каких-либо сил. Колени и ноги болели настолько, что ему казалось, будто брёвна были сделаны из самых настоящих кольев. Руки давно отдали должное и перестали ощущаться. Соображать было трудно, мозг отказывался передавать сигналы конечностям, что в данную минуту сильно затрудняло его положение. Коннор ещё раз посмотрел на блондина, и что-то он увидел в этом взгляде. Зритель выжидал, надеялся!, думал, гадал, как он поступит сейчас. Это осознание помогло ему решиться. Сын Саксонии взял кистями рук, которые ещё как-то поддавались его приказам, одолженный нож и начал подцеплять верёвки, связывающие его ноги. Лезвие сначала показалось парню очень тупым, но с каждым новым движением становилось лучше и лучше, поэтому он стал работать интенсивнее. Процесс занял много времени: сказывались усталость и моральное истощение. Несмотря же на все эти факторы, Коннор сделал невозможную для себя вещь: услышал, как последняя нить верёвки обрывается, и окончательно освободил свои лодыжки от оков. Сразу же после этого глава, как и обещал, целиком освободил мальчика и, взяв на руки, спустил вниз. Поставил его на землю, но ноги Коннора уже не слушались его, поэтому рефлекторно опустился на землю. Глава клана Огня не спешил возвращать вещь парню. Это задело и так выжатого до предела наказуемого, поэтому он предпринял попытку встать. Вслед за этим жестом глаза блондина расширились, и он выступил перед главой.
– Глава, я прошу отдать его кольцо.
Его серьёзный настрой сбивает Коннора с толку. Единственный, кажется, от кого он не ожидал помощи, так это от него. Мужчина же усмехнулся чему-то своему и сделал то, о чём его просили. Он отдал кольцо блондину, чтобы тот лично вручил его новичку.
– Раз даже ты просишь об этом, у меня нет причин отказывать.
Тот принял знак уважения и повернулся к Коннору. К этому времени ассасины успели разбрестись по владениями, ибо исход испытания уже был на лицо: ассасин справился и будет вознаграждён.
– Почему ты это сделал? – спросил Коннор.
Тот помолчал немного, взял ладонь Саксонского и положил в неё кольцо.
– Оно важно для тебя. Вот почему. Я увидел твоё стремление к тому, что имеет для тебя большую значимость, поэтому помог.
После этого он хотел было уйти, но остановился. Повернулся к нему обратно.
– Я не признаю тебя как члена клана, но… меня зовут Аррани.
И в этот раз точно ушёл. Коннор же, глубоко вздохнув, надевает кольцо обратно на указательный палец правой руки.
– Хах, Аррани, значит…
Это были его последние слова на сегодня. Затем он помнит только, как перед глазами образовалась темнота.
– Мария, как хорошо, что Ар сообщил нам, что этому мальчику срочно нужна наша помощь, – быстро подсуетилась лекарь клана и пришла на место испытания. – Давай, его нужно отнести в дом.
– Да, бабушка.
Глава 4
В клане Огня, помимо новеньких в виде сына бывшего короля и сына Саксонии, есть и другие подростки, которые чуть старше мальчиков. Их совсем немного: 3 человека – два парня и одна девушка. Учителем в клане мог стать любой старший ассасин, но не любой рядовой. Так и к этой троице был приставлен один из старших ассасинов клана, который выполнял важную функцию – обучал новых членов. От года в год, от случая к случаю, его старались не менять, поскольку старейшины видели его добротную работу и то, как тот справляется с новобранцами. Глава клана лично представил новых ассасинов учителю и ушёл со спокойным сердцем, потому что хорошо знал учителя, ведь сам был под его предводительством.
Молодые ассасины клана Огня, только-только познающие всё убранство клана и мира ассасинов в целом, встают с первыми лучами солнца, хотя старшие обязаны делать это несколько раньше: так, постепенно, новичков обучают тренировать свой организм просыпаться в тот момент, когда это необходимо хозяину. Аррани и Коннор вливаются в новую среду и стараются следовать каждому наставлению. Вот и сегодня приставленный к ним наставник первым делом объясняет, как ассасин должен относиться ко сну.
– За один или пару раз освоить технику сна невозможно: организм человека не способен за кратчайшие сроки приспосабливаться к какой-либо технике или поведению. На это способны только сверхлюди, если таковые существуют, – объясняет ассасин.
– Учитель, а разве ассасины не сверхлюди? – вклинивается в повествование один из мальчиков, который носит на лице преимущественно презренную улыбку, особенно когда смотрит на новичков.
Девочка с белыми длинными хвостами по бокам и гетерохромными глазами: правый – красный, левый – бирюзовый, в это время молчит и никак не реагирует на вопрос соклановца.
– Помолчал бы! То, что вы трое уже выучили азы, не даёт тебе права умничать, когда попало, – учитель даёт ему шлепок по голове и продолжает, обращаясь к мальчикам. – Так вот, в жизни ассасина день – основная стадия бодрствования, когда он не на задании, но во время них ночь – это ваш верный союзник. Начиная с сегодняшнего дня, вы вдвоём будете должны ложиться рано вечером. Первое время я буду будить вас в начале ночи, постепенно же вы должны будете сами настроиться на такой режим и сами просыпаться, тогда я буду выступать только в роли проверяющего. Предупреждаю сразу: если не научитесь поддерживать активную стадию работы своего организма, как днём, так и ночью, ничего более в нашем мире не сможете добиться. Если же научитесь контролировать период сна, то время суток уже будет неважно, поскольку сможете засыпать тогда, когда нужно и так же просыпаться. Всё ясно?
Аррани и Коннор положительно кивнули.
– Хорошо, тогда приступим к тренировкам.
Новые члены клана трудились настолько, насколько хватало сил. Как и поручил им учитель, они ложились вечером, а просыпались с наступлением ночи, когда на небе появлялись первые звёзды, в лесу стояла зловещая тишина, слышно было лишь текущие ручьи и реки, шелестящие на ветру листья деревьев да уханье ночных птиц, приступивших к ночной охоте. Начало их первых тренировок было таким, как они себе и представляли: жёстким и быстротечным. Учитель гонял их точно так же, как и других подростков, которые знали и умели больше них. Но расстраиваться по этому поводу у бывших сыновей высшего общества не было ни желания, ни сил, ни каких-либо намерений, ни времени. Они должны были поспеть за новым укладом их жизни, иначе бы опустились на дно человеческой души, когда ты не знаешь, как и зачем жить дальше. Каждое утро на занятиях молодняк ассасинов выполнял десятиминутную разминку, на чём настаивал учитель, ибо гибкость тела и тонус мышц является залогом здорового тела и крепкого духа. Без выполнения банальной растяжки или наклонов, наставник не допускал ни одного человека к более серьёзным упражнениям. Впрочем, ни у кого не было выбора. Затем начинались основные нагрузки. Первый этап включал в себя:
– высокие прыжки на месте;
– выпады на обе ноги;
– приседания на носочках.
Каждый раз всё должно было быть выполнено по несколько подходов без возможного передыха между упражнениями. Так ассасины вырабатывали выносливость. В солнечные и сухие дни учитель выводил своих учеников в лес и давал задание упражняться в прыжках между деревьев, чтобы те стали более осторожными, внимательными и более ориентированными на местности. Первое время парни то и дело спотыкались об вертикальные препятствия, ведь прыгать нужно было быстро и без остановки. Малейшая ошибка, и начинаешь заново. В таких случаях учитель брал с собой пару ассасинов себе в помощники: они следили за ходом тренировки подростков.
Со временем, по мере отработки упражнений, наставник давал всё новые и усложнённые варианты. Теперь мальчики выполняли диагональные прыжки, прыжки на 180 градусов, прыжки в длину и тому подобное. Но самыми важными упражнениями стали прыжки с препятствиями и на препятствия. Ими выступали те же деревья, а когда они отправлялись группой к ближайшему городу – бетонные толстые стены. Особенно трудно бывало после дождя или во время него: стенки становились скользкими, и навернуться для учеников было обычным делом. Несмотря на опасность, это был один из пунктов подготовки в клане Огня. Учитель не брезговал подгонять подопечных, когда те останавливались. Прыгая на препятствия перед собой, Аррани и Коннор должны были проходить пару шагов вверх. Старшие ребята справлялись лучше, но те не собирались сдаваться, хотя именно этот элемент выходил у них хуже всего. Старший ассасин видел их особое стремление и всё чаще приводил группу на пустыри со стенами. И даже когда было внеурочное время, Аррани уходил из лагеря, чтобы отточить этот сложный навык. Коннор знал, куда уходит его брат, поэтому частенько следил за его передвижениями, а когда тот заканчивал, сам подходил к зданиям и начинал прыгать. Оба мальчика часто падали на землю, не удержавшись навесу. Они больно приземлялись на все части тела, но даже это не могло остановить их стремление преодолеть очередное препятствие.
Два мальчика, которые были старше Аррани и Коннора, сделали первого своим козлом отпущения. Как-то раз после вечерней тренировки они не упустили шанс нагнать блондина и грубо толкнули его в плечо, привлекая его внимание.
– Эй, белобрысый, – обратился тот, что посмелее.
Аррани остановился на секунду, но, не поворачиваясь, чуть слышно глубоко вдохнул и выдохнул и снова пошёл вперёд. Те, не ожидав такой дерзости, поспешили обогнать его. Затейник выразил на своём лице жуткое недовольство и гнев. Он хотел снова толкнуть парня, только на этот раз прямо в грудную клетку, однако у него ничего не получилось: когда обидчик вытянул ладонь для удара, Аррани ловким движением перехватил её и отбросил в сторону. Тот выгнулся вперёд и по инерции сделал один шаг. Это разозлило его ещё больше. Тогда он не стал церемониться с блондином и решил применить свои навыки ассасина. В клане запрещено применять насилие по отношению к братьям, но в силу своей детской неразвитости он позволил себе это. Подросток на глазах ускорился и обеими руками заломил шею Аррани, бросая его из стороны в сторону. Ар испытал резкую режущую боль и издал уловимый звук страданий. Парень упал на землю, держась за повреждённое место. Те же, довольные подобным раскладом, сели на корточки перед ним.
– Слушай меня, – всё так же руководил ситуацией старший из них, – ты мне не нравишься. От слова «совсем». Кто ты такой, чтобы вести себя так с нами? А? – он хватает его за лицо одной рукой.
Но в тот же момент рука Коннора освобождает его от «пут». Саксонский отталкивает обидчиков от Аррани и встаёт впереди него, защищая.
– Если есть что сказать, скажите мне, – довольно тихо сообщает тот.
– Не вмешивайся!
Спор помогает разрешить кто-то из рядовых. Ассасин встаёт между мальчиками и угрожает обоим, чтобы те прекратили разборки, иначе он расскажет всё их наставнику. Младшим ничего не остаётся, кроме как разойтись каждый своей дорогой.
Аррани встаёт с земли, немного потирая шею. Они с Коннором смотрят друг на друга в упор.
– Зачем ты делаешь это?
– Не подумай лишнего. Ты всего лишь помог мне вернуть моё кольцо, поэтому я сделал то, что посчитал нужным. К тому же… – сделал акцент, – почему ты позволяешь им издеваться над собой? Хоть они и опытнее нас, ты же можешь дать им отпор?
Аррани, однако, проходит мимо парня, бросив напоследок неоднозначный взгляд, а логичный вопрос повисает в воздухе.
Шло время. Аррани и Коннор росли в мрачной атмосфере ассасинского клана. Ежедневные изнуряющие тренировки, нападки со стороны собратьев, поединки между ними двумя, отчуждённость их двоих между собой, периодические походы к лекарю, в частности, в руки её внучки, что было единственным положительным событием в их жизни, наказания за стычки, безмолвное унижение со стороны старших ассасинов в клане, постоянные подъёмы с первыми лучами, ощутимое давление со стороны старейшин как их наказ действовать на благо клана: в такой обстановке проходит целый год, который показался парням вечностью. Однако с течением времени они стали привыкать к новому укладу жизни. За год они чуть вытянулись, стали здоровее, крепче телом. При выполнении какого-либо физического труда, они уже могли прочувствовать каждую жилку своего организма, как и контролировать его. Тренировки дали свои первые плоды. Вместе с первыми успехами настала пора признания двух ассасинов полноценными членами клана Огня. Церемония ограничивалась нанесением клановых татуировок на тело новичков. Этим занимались старейшины. Сейчас в отделённой от основного лагеря пещере Прародителей находился Совет Старейшин, глава клана, лекарь и несколько его главных помощников. Сегодня все ассасины были одеты в огненные балахоны, а старейшины – в чёрные. Коннор ещё тогда подумал, что подобные одеяния им подходят больше, нежели их повседневные белые накидки, подразумевая жёсткое отношение касты старейшин в клане. Он заметил, что лица, на ступень выше старших ассасинов хоть и мудрые старики и взрослые, но всё же ярко отличающиеся от остальных: они принимали чёткие решения, не терпя какого-либо возражения и переубеждения в обратном. Теперь парни выучили наизусть, что слово старейшины неоспоримо, именно они решают, как поступить клану в той или иной ситуации, однако последнее слова всегда лежит за главой клана, ведь старики с посохами, по сути, наученные опытом советники, которые должны направлять главу ассасинов в правильном направлении. Такой порядок царил здесь.
Несмотря на то, что пещера предков находилась на территории владений ассасинов, куда никто посторонний не имел возможности доступа, она была дополнительно качественно замаскирована. То, что могло показаться обычным валуном среди рядом произрастающей растительности, на самом деле и был вход в пещеру, о скрытом проходе которой знали лишь те, кому это было позволено. Внутри пещера тоже была не совсем обычной: поколения ассасинов, которые росли на этой земле, подстраивали её под свои задачи и функции, поэтому на данный момент она была обставлена множеством горящих свечей и парой горящих факелов, которые являлись единственным источником света. На полу расположились метки клана, выполненные в виде окружностей, языков пламени, звёзд и ветвящихся узоров, переходящих друг в друга.
Глава, проводив мальчиков внутрь, приказал им встать в центр большого круга с метками. Собратья обратили внимание на раскалённые железные прутья и «карандаши», которыми, по всей видимости, и выводили татуировки на ассасинах. Так и оказалось.
Глава лично раскалял приборы для выжига и передавал в руки старейшинам. Первым на очереди оказался Коннор.
– Братья! – перед церемонией обратился глава. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы посвятить в истинные члены клана Огня этих двух людей, – он посмотрел на парней и улыбнулся чему-то своему. – Чтобы не терять времени, прошу мудрейших нанести на их тела клановые метки. После того, как всё закончится, – он немного сбавил тон, обращаясь непосредственно к ним двоим, – вы подтвердите своё желание жить на благо клана и приносить ему исключительно пользу своего существования. Посвятите же свои жизни и души нашему общему великому Закону ассасинов!
С этого момента процесс начался. Старейшина подозвал Коннора к себе, усадил его на каменный выступ и принялся за дело. Место татуировки для обоих ассасины выбрали в области шеи. Когда кончик раскалённого докрасна предмета коснулся кожи парня, то в ту же секунду обжёг её до крови. Коннор не выдержал и закричал в голос, стараясь найти какую-то опору, чтобы держаться. Неосознанно Аррани сам подошёл к нему, но ничего не предпринял. Тот сам машинально вцепился в парня мёртвой хваткой. В таком положении будущий глава клана слышал душераздирающие крики, льющиеся прямо в уши. Его сердце билось очень быстро, но мыслей практически не было. Его ждёт то же самое, и ему будет не лучше, поэтому сейчас им оставалось только терпеть морально и физически. И хотя порядки клана запрещали ассасинам иметь близкие отношения и уж тем более демонстрировать их, в этот раз мальчикам это простили. Тем более, что особой связи-то и не было. В конце концов, они ещё в какой-то мере всего лишь дети. Взрослые понимали, что традиция клеймения приносит много страданий, поэтому смягчают свои мысли и не обращают на них внимание. Так, старейшина наконец вывел последний язык пламени на шее Коннора и почти сразу залил татуировку черной жидкостью, которая не только выступала в роли качественного заживителя, но и как средство будущего чёткого проецирования метки. Лекарь клана взяла почти потерявшего сознание Коннора под руки и продезинфицировала рану. Он плохо соображал от пережитого болевого шока, но сумел показать ассасинам, что хочет остаться на месте, рядом с Аррани. Сам брат не придал этому особого значения. И даже тогда, когда «карандаш» коснулся его шеи, он не стал принимать помощь от собрата. Сын бывшего короля просто терпел изо всех сил. И по окончании тоже не потерял сознание, но почти захлебнулся от крови, сочившейся у него изо рта. К счастью, лекарь клана была тут и смогла устранить опасность.
****
После прохождения обряда ребята были отправлены в дом лекаря на дальнейшее восстановление. Они спали крепким сном. Болевой шок не давал им, как обычно, контролировать свой сон, но сейчас это не имело значения. Глава клана официально временно отстранил их от выполнения своих обязанностей как ассасинов. Это было чуть ли не высшим проявлением милости по отношению к новеньким. Советники клана ничего не сказали по этому поводу, потому что глава не дал вставить им слова.
Первым пришёл в себя Коннор. Сразу после пробуждения он почувствовал по-прежнему сильную боль в шее, но решил осторожно прикоснуться к татуировке, сейчас перевязанной бинтом. Она давно понизилась до температуры человеческого тела, но ему казалось, что она до сих пор может обжечь его. Он чувствовал интенсивную пульсацию в этом месте и с трудом принял сидячее положение. Двигаться было трудно, поэтому он остался на месте. Осмотрелся вокруг. Комната для больных в домике лекаря отливала исключительно светлыми тонами. Как-то её внучка говорила, что это сделано для того, чтобы облегчить моральное состояние ассасинов. «Даже притом, что мы каждый день носим белые балахоны?» – подумалось ему. Достаточно простой интерьер не привлекал внимания. Несколько коек, рядом с каждой были табуреты и маленький столик. Их украшали различные виды цветов в вазочках. Коннор также был в курсе, что за ними ухаживала та же внучка лекаря. Наконец, он обратил взгляд на противоположную кровать, где лежал Аррани. Цветы на его столе источали особенный аромат.
– Почему ты снова помогаешь мне и не берёшь что-то взамен? – вслух произносит парень.
«Ты должен был хотя бы накричать на меня! Почему терпел эту невыносимую боль в одиночку? – уже про себя продолжал Саксонский. – Идиот», – было его заключением. Как он теперь может смотреть ему в глаза? С одной стороны, Коннор недолюбливал этого надоедливого блондина, который постоянно лез не в своё дело и, как последний дурак, старался сделать всё возможное и невозможное, чтобы у него что-то получилось, вспоминая ситуацию, когда тот уходил тренировать прыжки с препятствием в одиночку; с другой стороны, Коннор не мог не замечать, что Аррани делал всё для него не из ложных побуждений. Невзирая на то, что он также понимал обоюдную неприязнь соклановца к нему же, то, как он относился к нему, было не просто помощью. По крайней мере, так считал он сам, и ему нравилось так считать. Аррани всё ещё надоедал ему и его существованию, но мирился с его присутствием и даже был рад привыкнуть видеть его рядом с собой. Где-то глубоко внутри он признавался сам себе, что может полностью отдаться бою только с блондином, а его запал разжигал внутри Коннора свечу надежды на лучшее будущее.
Глава 5
Как говорилось ранее, прошёл целый год с тех пор, как оба парня официально стали членами клана Огня. К 11 годам Коннор частично стал понимать для себя, кем ему придётся стать в этой жизни. Если поначалу всё было для него новым, сложным и запутанным, то теперь постепенно всё стало меняться прямо на его глазах. Вечно бесящий его Аррани после всего того, что тот сделал для него, уже не казался ему ошибкой природы и тем, кем парень считал его до этого. Хотя Коннор совсем не помнил, что было с ним раньше и не помнил самого себя, ему думалось, что он всё же не потерял свою сущность как личности. Молодой ассасин сделал такой вывод, судя по тому, как отреагировал на помощь блондина. Ему оставалось только раз за разом понимать свою душу, свои поступки. Он считал, что таким образом сможет вернуться к прежнему себе только посредством изучения собственного «я». Собирая пазл за пазлом, анализируя поступок за поступком, мальчик надеялся понять того Коннора, который был до клана. И в будущем, если он вспомнит прошлое, то сможет сравнить себя настоящего с вернувшимися воспоминаниями. И не захочет расстроиться, если это будут два совершенно разных человека.
И всё же, всё менялось. Глава клана, которого парень приметил первым делом, стал для него кем-то, на кого бы он равнялся. И, несмотря на то, что его часто не бывало непосредственно во владениях, как, в принципе, и положено главному, Коннор каждый раз, когда заставал такового во владениях, незаметно следил за тем, что делает мужчина. Скорее всего, таким поведением ему хотелось компенсировать некое одиночество в своей душе. Мальчик не понимал до конца терзающие его чувства, но старшие быстро догадывались, что его одолевает глубокое одиночество в клане. Это и понятно. Когда ты совсем никого не знаешь в новом окружении, более того, никто особо и не спешит заговорить именно с тобой, ты будешь чувствовать себя подавленно и думать, что не принадлежишь месту, в котором сейчас находишься. Для подростка это очень тяжёлая ноша, которую нужно обязательно разделить с кем-то, но пока что Коннор не мог найти того, кто бы согласился пережить не самый лёгкий период времени вместе с ним.
Всё менялось. Изнуряющие тренировки на каждодневной основе теперь не вызывали в нём ярого отторжения. Да, он понимал, что если попросту не будет являться на них, то ничем хорошим это не кончится. Однако его мысли и настроение стали другими. Сейчас парень принимает их как должное и не противиться самому себе. Ко всему прочему, наставник, которого к ним приставили, был толковый ассасин, поэтому и тренироваться под его руководством становилось даже интересно. Безусловно, всегда было трудно и тяжело: подготовка ассасинов это не простые прыжки и легкая пробежка по лесу. Всё гораздо серьёзнее. После прохождения и выполнения основ на «отлично», ты переходишь на следующий уровень. Только на этот раз уже не физический. Это будет потом. На уровень моральный, когда тебя учат непосредственно владеть холодным оружием и сознательно применять его на людях. На первых этапах, конечно, используя деревья в виде мишеней, но со временем переходя на реальных объектов, которыми выступали, однако, всё же не простые граждане Асонии, а те же ассасины клана, которые должны помогать с тренировками. Как сказал им учитель на одном занятии: «Вы ещё не окрепшие умом и рукой сопляки, которым никто не позволит подходить к гражданским и на пушечный выстрел, пока не освоите все законы, правила и техники ассасинов, доведя своё мастерство чуть ли не до идеала». Впрочем, большинству это было понятно, как никогда. Никто и не спорил или не решался.
Время текло. Порой Коннору казалось, что с каждым новым днём он строит из себя совсем не того человека, каким бы хотел себя видеть в обществе ассасинов. Как-то раз, патрулируя окрестности клана, он случайно наткнулся на противостояние орла и змеи. Вроде бы, ничего особенного в этом не было. Дети природы боролись каждый за своё место в пищевой цепи, но мальчику тогда виделось в их борьбе нечто более высокое, нежели просто законы леса. Коннор подумал, что он как находящаяся в явном невыгодном положении змея, у которой было мало шансов на спасение. Птица диктовала ей свои права на основе своего преимущества в силе. И мальчик представил, что он тоже, как эта змея, должен бороться за своё место в клане, иначе так и останется простым рядовым без чувств, мыслей и собственного мнения. Просто станет машиной для убийств, которую «съедят» более сильные особи, как орёл, побеждающий змею. Ему подобного развития никак не хотелось. Так, неизбежная картина жизни леса подвигла парня к самосовершенствованию. С тех пор он стал с предвкушением видеть будущее и себя в нём. В его жизни не стало больше положительных моментов, он не перестал чувствовать себя одиноким, депрессия по-прежнему посещала его, а тренировки оставляли ещё больше ран, чем прежде, но теперь ему было, куда стремиться. Коннор пришёл к примирению с самим собой. Парню нужно было двигаться дальше, чтобы увидеть, каким он может стать, если приложит больше усилий.
Время всё преобразовывало. Давние раны Коннора в виде ожогов на теле проходили и сглаживались. С самого начала их было не то чтобы много, однако не заметить их наличие не составляло труда. Лекарь тогда ему сказала, что различимые рубцы останутся с ним на всю жизнь, и он всегда будет их видеть. Такие заявления первое время беспокоили неокрепший ум мальчика, но вскоре сошли на нет. Он смирился и с этим. Зачем было грустить из-за подобного, ведь собственное тело никак не переделаешь и не зашьёшь все нити в прежнее состояние. Парень только понял для себя, что эти шрамы будут вечным напоминанием для него, что ему пришлось пережить и что за этим последовало: пустота и осознание дыры в сердце.
В этот день Коннору ничего не было поручено. Связано это с тем, что периодически младшим давали небольшую разгрузку или же с тем, что в клане бывали серьёзные подвижки, когда глава требовал к себе больше старших ассасинов для выполнения каких-то важных дел, молодой ассасин не знал. Да и пока что было не так важно знать об этом. Ему даже нравилось, что целый день он может посвятить себе и своим мыслям. Отрезвление ума и передышка мышц просто творила с ним чудеса: после такого дня он вставал чуть ли не раньше других младших и спешил на разминку. Голова была чиста, а энергия била ключом, что вот-вот, и он просто взорвётся от переполняющего его энтузиазма. Хотя он старался не показывать своих эмоций лишний раз, и делал это достаточно умело. Никто не спорил, что общество ассасинов требует определённого отношения к жизни. В клане не принято открыто выражать свои эмоции, особенно, когда ты чем-то сильно рад. Ассасин должен быть хладнокровным, практически безэмоциональным и всегда сосредоточенным, несмотря на любые обстоятельства. Младшим подобные перепады зачастую прощались, но чем больше они учились и находились в клане, тем требования становились жёстче. Коннор не мог не заметить, как наставник менял силу удара на тренировке, если что-то долго не выходило. То же было и с завышенным энтузиазмом. Энергии должно быть много, но на лице – камень. В этом и состояла суть истинного ассасина, как говорили все старшие. Как понял парень, это словосочетание являлось важной частью в жизни клана и ассасина в частности. Только истинные ассасины совершенно точно могли стать старшими и, более важно, почитаемыми не только рядовыми, но даже и старейшинами. А получить расположение последних – дело не из лёгких. Всё в клане ассасинов нужно было доказывать. Не тебя учат всему, а ты сам должен показать, что из себя представляешь, и насколько можешь быть предан своим братьям, ведь в этом проявляется твоя полезность для общества.
Итак, сегодня Коннор мог ни о чём не думать и просто наслаждаться сегодняшней свободой от ответственностей. Невзирая на то, что он всего один год в клане, выходить за его пределы, как выяснилось, уже было позволено. Не зря же он ходил за Аррани тренироваться на стенах. Прогуливаясь по родному лесу, он решает заглянуть в соседнее княжество – Накинию. Ему и раньше приходилось быть в городах, но изучить их подробнее – никогда. И сейчас парень мог совершенно не спеша пройти каждую улицу города, каждую закоулочку и каждый трактир. Словом, побывать в каждом заведении и на каждом шагу, однако, не забывая постоянные наставления старших: даже если ты оказался на глазах у толпы, не позволяй никому сосредоточить на себе внимание. От общества никуда не деться, это понимали все. Когда ассасин на задании или выслеживает своего человека в городе, то должен быть предельно осторожен и последователен. Необходимо передвигаться среди люда так, чтобы никто даже и не заметил, что ты вообще ходишь где-то рядом. Это будто быть тенью или обыкновенно невидимым, неощутимым. Молодой ассасин следовал наставлениями, поэтому старался делать всё максимально по-ассасински. Так, заходя в общественные места, он сразу снимал свой большой капюшон и таким образом снимал с себя возможные подозрения, потому что нарочно не скрывал лица. Заказ делал преимущественно короткими фразами, без лишних слов. Заканчивал допивать или есть в кратчайшие сроки, словно спешил куда-то. И это, как ни странно, работало. По крайней мере, никто из встретившихся ему не обратил на него внимания и не спросил, кто он такой. Всем было не до этого, поэтому Коннор справлялся отлично. Это значило, что его не запомнят, хотя и видят лицо.
Коннор гулял по городу не только ради развлечений, но и для души. Ему нравилось прыгать между крышами в каком-нибудь безлюдном районе или просто проходить по главной площади прогулочной походкой с края, чтобы не светиться в центре. Особенно завораживающе было, когда наступал закат. В такие моменты он находил самое высокое здание в городе и забирался на самый его верх. В этот раз это была мечеть с острым возвышением, куда сейчас и взбирался молодой ассасин. Наконец, оказавшись наверху, он нашёл более-менее плоскую поверхность и присел на неё, свесив ноги вниз. Вид открывался просто невероятный. Уходящее солнце и тянущиеся за ним розовые оттенки радовали глаз. Коннор порой думал, что ему не хватает какого-нибудь музыкального инструмента, на котором он бы хотел научиться играть, сидя на вершине и наблюдая закат, который сообщал об окончании очередного дня. С наступлением полной темноты огни города зажигались очень быстро и освещали всё пространство не менее красивыми оттенками. Активность народа вечером не угасала, а иногда только прибавлялась. Были слышны разные звуки: крики, смех, обычные разговоры, шум торговцев, завывания и музыка. Всё это лилось с разных сторон. Коннор слушал переплетение городских голосов, и в его душе на какое-то время наступал покой. Длился он всегда недолго, потому что ассасину нужно было возвращаться в клан рано или поздно. Так он сделал и в этот раз. Мальчик поспешил спрыгнуть на землю, когда до ровной поверхности оставалось всего пару метров, тем самым сократив время спуска. Переведя дыхание, он пошёл в сторону Янцынии, обратно к клану. Побродив так по городу ещё какое-то время, он подмечает у выхода телегу с соломой. Накатившая усталость и сонливость буквально принуждают парня забраться в транспортное средство и слегка вздремнуть. Как он потом подумает, именно из-за таких случаев ассасинов и учат контролировать свой сон. А пока эти времена не наступили, Саксонский забирается в телегу, укладывается на приятное спальное место и благополучно забывается.
****
Повозка направляется в сторону Асонии и, преодолев её территории, останавливается рядом с княжеством Саксония. Пробуждение становится для парня приятным: он за это время хорошенько высыпается, потому что не будит себя по обыкновению собственными силами. Коннор открывает глаза, и ему сразу же кажется, что обстановка вокруг немного другая, нежели несколько часов назад. Осознав, что уже занимается рассвет, он собирается быстро вернуться в клан, но, пройдя пару сотен метров, понимает, что нелёгкая занесла его далеко за пределы родного княжества. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как выяснить у местного люда, где он находится в данный момент. Ассасин останавливает первого попавшегося на глаза старика и спрашивает:
– Извините, я могу узнать, какое это княжество?
– Саксония, голубчик, – приветливо отвечает крестьянин, потрепав того по плечу. И уходит.
Коннор не был бы самим собой, если бы не начал своё пребывание в клане с изучения государства, в котором проживает, поэтому подробное изучение карты Асонии стояло на первом месте в его списке. Сейчас это ему очень сильно пригодилось. Он понял, в какой части страны находится и сколько примерно займёт дорога домой. И без транспорта цифры были неутешительные. До подъёма младших и так оставалось всего ничего, а он только-только пришёл в себя и понял, что быть на построении вовремя никак не сможет. Пока что отгоняя мысли о неминуемом наказании за прогул, Коннор попытался придумать, как скорее добраться до клана. Но в итоге, ничего лучше не найдя, он собрал всю свою выносливость и волю в кулак и просто пошёл.
Путь был неблизкий, но фляги с водой у него не было. Точнее, освежающей воды в ней. Коннор вышел из города и старался ни о чём не думать, чтобы беречь силы для ног. Их также научили, чтобы тело не подводило раньше времени и энергии в конечностях было больше, в экстренные ситуации надо уметь отключать мозг и не питать его лишней энергией. Как всегда, сказать было легче, чем сделать, но парень вполне неплохо справлялся. Однако в какой-то момент он снова припомнил, из какого княжества ушёл и невольно задумался. Саксония. Для него это было будто чем-то знакомым. Он повторял его снова и снова, но ничего более в голову не шло. Ничего не вспомнил. Несмотря на это, его запал повернул в другое русло: Саксонский вдруг решил узнать, как выглядят королевские особы, и бодрым шагом направился к дворцу Асонии. Тем более, он как-то слышал от старейшин, что, возможно, мог быть ребёнком высших слоёв общества. Мысли о подобном вдруг вызывают странную головную боль. Перед глазами начинают мелькать странные образы и мешают обзору. Всё искрится и всё больше тревожит парня.
Так продолжается достаточно долго. За это время он выходит из дубравы и переходит широкую проезжую дорогу. Вдали слышатся звуки копыт лошадей, и вскоре большая каретная повозка появляется в поле зрения мальчика. Жуткое головокружение усиливается. Вот-вот, и он потеряет сознание. Карета привлекает его внимание. Она движется по дороге не слишком быстро, поэтому Коннору удаётся заглянуть внутрь и приметить на руках человека в короне маленькую девочку со светлыми волосами. Она радостно что-то щебечет родителям и слегка подпрыгивает, когда карета нарывается на кочки. Коннор же не придаёт встреченным людям значение. Был бы он в трезвом рассудке, смог бы сразу догадаться, что только что видел королевскую семью. Но всё было не так просто. Сейчас его разум был затуманен, как никогда. Головная боль стала просто невыносимой. Парень прошёл вперёд ещё пару шагов и уже был рядом с зарослями, ведущими в следующую чащу. Не дойдя до неё всего чуть-чуть, Коннор внезапно падает и тут же теряет сознание. В последний момент ему кажется, что рядом потянуло дымом…
****
Прошёл день с тех пор, как Коннор не вернулся на следующее утро после выходного дня. Наставник сразу заметил отсутствие парня, но не стал докладывать главе, хотя тот как раз был в клане. К счастью, надолго тот не задержался и уже снова отправился по своим делам, покинув владения. Аррани приметил, что немного напрягся отсутствием Коннора на тренировочной площадке как обычно. Мария, внучка лекаря, тоже в этот день вышла к молодым ассасинам и справилась о парне, но никто не знал о его местонахождении. Учитель приказал всем держать язык за зубами. По крайней мере, до начала завтрашнего дня. Если Коннор не появится до этого момента, будем бить тревогу.
– Учитель, но Вас накажут, как и нас, в таком случае. Почему Вы не скажете всё сразу? – спрашивает девушка с двумя хвостиками.
– Абби, запомни, что иногда лучше промолчать, чтобы дисциплина в клане осталась на прежнем уровне. Ассасины тоже должны уметь думать.
Было принято решение дождаться Коннора. Двум остальным мальчикам это мало нравилось, но их агрессия в основном была направлена на Аррани. Что до Саксонского, им было, по большому счёту, всё равно.
Коннор объявился только под вечер следующего дня. Вид у него был, мягко говоря, не очень. Парень старался пройти к домику лекаря как можно незаметнее, чтобы никто знакомый не попался на глаза. Ассасин надеялся, что застанет дома Марию, ведь на неё он вполне мог положиться. Коннор вошёл в домик и позвал внучку лекаря, убедившись перед этим, что главной женщины дома нет. На её глаза ему тоже не хотелось попадаться, потому что он воспринимал её как опытную и мудрую женщину, к тому же, весьма понимающую его самого, поэтому он не давал себе права огорчить её очередным своим недомоганием. Её внучка откликнулась достаточно быстро. Девушка спустилась со второго этажа, а когда увидела Коннора, резко подорвалась помогать ему дойти до постели. Она закинула его руку себе на шею и подсобила с другой стороны. Парень сел на кровать и поблагодарил её.
– Боже, что с тобой случилось? – взволнованно спросила она. – Где ты был всё это время?
– Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём сейчас. Я очень устал.
Мария грустно вздохнула, но кивнула в знак согласия.
– И ещё, не говори своей бабушке, что я в таком состоянии. Не хочу её беспокоить.
– Я скажу наставнику, что ты вернулся.
Она хотела уже уйти, но Коннор остановил её, схватив за руку.
– Тогда положи меня на незаметное место. Вдруг лекарь придёт, когда тебя не будет. Можешь сделать мне одолжение? – уже с трудом выговаривая слова, просит тот.
– Ох, ну что с тобой делать, – бурчит ученица тихо. Она снова кладёт его руку на себя и приподнимает на месте, чтобы он встал. – Придётся подниматься наверх. Бабушка редко ко мне туда заходит, вечно в делах.
Мария с чувством затаскивает парня наверх, укладывает его на своей кровати. Тяжело выдыхает и смешно пригибается от усталости, чем смешит Коннора, что, однако, причиняет ему боль.
– Так, лежи смирно и никаких движений! Я померила тебе температуру, она немного повышена, но не страшно. Ещё я заметила, что у тебя боли в области головы, да? – ещё раз прижав свою ладонь к его лбу, интересуется девушка. Парень кивает в ответ. – Это странно. Я не могу сказать, отчего это происходит. Во всяком случае… надо буде показать бабуш… – она осекается на последнем слове, когда видит недовольный взгляд ассасина. – Ой, нашёл, из-за чего переживать! Она наверняка лучше знает, что с тобой, а ты отпираешься!
– Мария, прости. Не говори ей, прошу. Я, правда … в порядке.
– Ага, вижу я, в каком ты порядке. Еле говоришь, хотя возможность повозмущаться никогда не упустишь! – обиженно заявляет будущий лекарь.
Коннор берёт её за руку и заглядывает в глаза, тем самым в который раз благодаря её за помощь.
– Хорошо, хорошо. Ты должен поспать. Я скажу наставнику, что тебя пока нельзя трогать. Получишь своё наказание позже.
Она устраивает его на кровати удобнее, укрывает покрывалом, приоткрывает окна, чтобы впустить свежий воздух, и спускается на выход.
Мария спешит сообщить учителю, что Коннор наконец объявился. Тот спрашивает, где он сейчас. Девушка говорит ему, что оставила его в своём домике, и пока что к нему нельзя.
– Вы бы видели, в каком состоянии он пришёл ко мне. Посмотришь, тоска набегает. Я осмотрела его, и внешних повреждений не нашла. Единственное, что его беспокоило, это небольшая температура и головные боли. Учитель, я думаю, Вы сами знаете, что при мигренях трудно чем-то заниматься и соображать в принципе. Так что простите его на время, пока он не придёт в себя, хорошо?
