Астрал

скачать книгу бесплатно


– Да.

– Но все же не соблюдали технику безопасности? Откройте рот, – он осмотрел мое горло. Зачем? – Вы были пристегнуты ремнем?

– Нет.

– Почему?

– Если человек не пристегнулся, это не значит, что он хочет покончить с собой, – я потерла виски, голову давило все сильнее.

– Я бы не был в этом уверен, – он постучал молоточком мне по коленям. Эти предатели, как обычно, взлетели до лба. – Хм. А вы знали, что дверь была заблокирована? И чтобы ее открыть, нужно было сделать дополнительные движения – поднять специальную кнопку. Как же она сама открылась?

– Наверное, нажалась как-то, говорю же, я уснула, – в глазах потемнело, и виски пронзила резкая боль. Я схватилась за голову. Мне стало очень тоскливо. Душа будто плакала. Я заморгала, глядя на красный плюсик на аптечке врача. Я хочу, чтобы они ушли. Хочу лечь в кровать и не двигаться.

– Вы себя хорошо чувствуете?

– Да, – скажи я ему о недомогании, еще в психушке окажусь.

– У вас есть еще желание свести счеты с жизнью?

– У меня и не было такого желания!

Он светил мне фонарем в глаза. От яркого света хотелось кричать. Меня будто ударили по затылку.

– Это, вы говорите, в порядке? – он покачал головой.

Не прекращая хмуриться, он взял ручку и принялся усердно тратить чернила, пачкая страницы записями о моей несуществующей болезни. Медсестра собирала приборы обратно в белый чемоданчик. Для чего здесь ее присутствие, непонятно? Судя по комплекции, для защиты доктора от возможных психопатов.

Тут за спиной доктора появилась черная тень. Так близко они еще ни разу не приближались. Это был силуэт человеческой фигуры. Он был словно нарисован, без деталей и черт. Словно контур тела – тот, который появляется, когда краской обводят труп на месте преступления, – вдруг встал и пришел ко мне. Он был так же реален, как доктор с медсестрой, и источал угрозу. Он смотрел на меня пустым черным лицом без глаз, носа и рта. Я заорала, будто мне одновременно сломали все конечности.

– Сзади, сзади!

Доктор и медсестра разом обернулись, но они его не видели, иначе орали бы вместе со мной. Затем они переглянулись, а женщина начала звонить по телефону.

– Да. Оформляем. Возможно, нужна помощь.

Вокруг тени появился фиолетовый дым. Тень медленно, наклоняя корпус, двигалась и тянула ко мне руки. Я убежала в прихожую, на пороге оглянувшись. Руки тени удлинились и догнали меня, черные пальцы обхватили мое лицо, обволакивали меня токсичным сиреневым туманом. Обезличенная голова притянулась за руками и заглянула мне в глаза, я чувствовала, будто тень всосалась через пальцы в мою душу. Я задрожала, не в силах пошевелиться. Тело пронзала обжигающая боль, начиная с головы и опускаясь все ниже. Тень будто залила в меня кислоту, я сгорала изнутри. С трудом осознавала, что этот дикий крик, будто орут стая голодных чаек, издаю я.

В дверь вошли два санитара. Доктор и медсестра смотрели на меня ни то с жалостью, ни то со страхом. Оказывается, когда доктор говорит, то едва шевелит губами, почему-то я не замечала этого раньше. Я не слышала слов, уши заложило, словно мы очутились на борту взлетающего самолета. И только вой ветра, такой жуткий звук, будто разговаривают и смеются страшные лесные существа.

Тень забрала все мои силы, поэтому я не сопротивлялась, когда меня вели вниз по ступенькам, а затем посадили в машину скорой помощи. Черная фигура тянулась за мной, как гвоздь за магнитом, обволакивая все вокруг меня ядом, и остановилась возле машины. Я не смотрела на нее, а видела только красный плюсик на машине.

Когда санитары закрыли дверь, я обернулась. Тень растворилась в сиреневом тумане.

– А где Глюк? Как же Глюк? – пробормотала я, прежде чем отключиться.

Глава 6. Психушка

Вот тут и началась самая темная и ужасная история за всю мою жизнь. Смотрели фильмы, где главного героя преследуют какие-нибудь демоны, а все думают, что он сошел с ума, и его прячут в психиатрической клинике? Один в один моя история. И это ни капельки не весело.

В психушке я все же оказалась. Я бы и рада рассказать, что я не больная. Но это не просто, когда на обходе пациентов в мое сознание врывается какая-то сущность. Я почти перестала спать. Плохо помню, как поступила в больницу. Это врачи так говорят: «Новичок поступил». И как бы я ни хотела быть новичком в психбольнице, меня положили в одиннадцатую палату.

Это место было не похоже на те больницы, что показывают в американских фильмах. На улице нет прекрасного парка с зелеными клумбами, как тот, в котором прыгал Джим Керри в балетной пачке. Железный забор, словно сито, не пропускал на территорию больницы ничего, что хотя бы отдаленно может принести радость. Внутри было пусто, только одинокие лавочки и голые осенние деревья подчеркивали недружелюбный настрой выцветшей каменной громадины. Интересно, почему его называют «желтый дом»? Если он когда-то и был желтым, мы этого никогда не узнаем. Обреченное здание для обреченных судеб.

Мы зашли не с главного входа, а в боковую убитую дверку, которая пряталась за углом. На ней было написано «Приемное отделение». Внутри было так же печально, как и снаружи. Узкий коридорчик окрашен в один цвет: коричневые стены, коричневая лестница и коричневый пол. Хоть потолок побелили, иначе люди сходили бы с ума от одного только коридора.

Меня привели в кабинет. Что-то спрашивали, осматривали, записывали и снова задавали вопросы и осматривали. Затем кому-то звонили. Отвечала им, но у меня было странное чувство. Будто я в трансе или под сильным успокаивающим, но я не принимала лекарств. Мое сознание иногда проваливалось в темноту, и я теряла связь с реальностью. Слышала тот же жуткий вой ветра, как и тогда дома, и чувствовала гнилой запах сиреневого тумана. И вдруг снова оказывалась в кабинете. Конечно, мое поведение не способствовало скорейшей выписке из больницы.

Потом пришла тетя Марина. Я увидела ее и заплакала. Она обняла меня.

– Не звоните маме, – прошептала я ей.

Она кивнула. Мне уже исполнилось восемнадцать, я имела на это право.

– И у меня дома собака, пожалуйста, заберите ее, пока я здесь.

Она снова кивнула. Меня увели, а тетя Марина осталась заполнять документы. Она достала из моей сумки паспорт и села на освобожденный мною стул. Я не помнила, чтобы брала сумку, наверное, санитарка похозяйничала. Меня повели по коридору на первом этаже. Само отделение было не такое убогое, как коридор в приемную. Блекло-желтые стены, как в обычной больнице. Белые пронумерованные двери. Мы подошли к двери с надписью «Душевая».

– Мыться будем? – сказала я.

Санитар кивнул, а я-то пошутила. Он позвал двух медсестер. Они довольно грубо впихнули меня в душевую.

– Раздевайся.

Могла бы не говорить, так как вторая уже почти меня раздела. Зашла тетка с журналом, зафиксировала мои синяки на коленках. Удивилась, что нет шрамов и ран.

– А татуировки есть?

– Нет.

Я тем временем думала, что после этого дурдома сделаю себе тату: как люди после тюрьмы набивают купола, или что там они себе бьют, так и я после психушки что-нибудь такое душевное сделаю. Тетка с журналом ушла. Две другие сестры помыли меня и выдали то ли рубашку, то ли ночнушку и безразмерные штаны. Даже смешно это рассказывать, но что было, то было. Грубиянки унесли мою одежду в неизвестном направлении. Из моих вещей на мне осталось только белье. Сестры ушли. Я снова оказалась в коридоре с санитаром: чистая и переодетая. Он завел в «Бокс 7».

– Здесь вы будете находиться, пока вам не поставят предварительный диагноз, – санитар показал мне закуток в коридорчике перед палатой. – Там раковина и туалет.

Мама Саши меня не выпустит отсюда, пока не убедится, что я не сумасшедшая. Она не позволит своей дочери связаться с плохой компанией, коей сейчас являюсь я. Но если я откажусь от ее помощи, то они позвонят родителям, а я не могу этого допустить. О нет, лучше бесславное прозябание в этих стенах. Санитар вышел. Щелкнул замок. Меня еще и заперли, как преступницу какую-то.

Моя палата – это кровать и тумбочка, на этом все. Окно с решеткой. Хотя бы нет других ненормальных. Как я умудрилась сюда попасть? С другой стороны, лежат же люди с депрессиями. Необязательно же считать себя царем Всея Руси, чтобы попасть сюда? Не так все плохо. Пройду тесты, все поймут, что я вменяемая и не пыталась убить себя.

Я легла в кровать и уснула. Это была большая ошибка. Сущности легко проникли во все уголки моего сознания, ведь я была беспомощна. Я снова попала в астрал, сама того не желая. На меня налетели тени, которые преследовали меня с астрала. Теперь я видела их. Это были гримасы, наполненные страданиями, с руками, на которых были изуродованные пальцы, а тела их были помечены шрамами. Комки боли и ярости, гнева и ненависти. Изувеченные и озлобленные души, не нашедшие себе места ни в одном мире. Они скитались по Вселенной, они везде и нигде. Они тянули жизненную энергию у тех, кого поймают. Все это я узнала от них. Они не говорили со мной, но мысли словно вложили в мою голову.

Я отпрыгнула в сторону и хотела пройти сквозь окно с решеткой на улицу. Меня схватила за горло чья-то рука. Она сдавливала шею, засасывая несказанные мной слова. Я пыталась освободиться обеими руками, но не хватало сил. Потом рука отпустила меня, я упала на пол и проснулась. Я свалилась с кровати во сне. Шею под пальцами жгло, будто мне ее натерли крапивой. Шатаясь, я добрела до раковины и умылась ледяной водой. Зеркала там не было, наверное, чтобы самоубийца не вскрывал себе вены еще до того, как поставят диагноз. Хотя это даже хорошо: едва ли я захотела бы увидеть сейчас свое отражение. Ничего, можно попросить Сашу, чтобы она принесла книгу сюда. Пусть лечат, пока я узнаю, как уничтожить сущности. Я все исправлю. Спать я не могла, поэтому просидела на кровати до утра. Телефон мне не дали, как и остальные вещи.

– До предварительного диагноза не положено, – ответил на мой вопрос санитар.

Утром мне принесли чай, кашу, хлеб и зеленое яблоко. Я грызла яблоко, мечтая о своей кофеварке и глядя в окно. То, что кофе здесь не дают, расстроило меня больше всего. Даже хотела заплакать, но стало стыдно реветь из-за кофе. После завтрака ко мне зашел доктор. Обычный дяденька, и не скажешь, что в психушке работает.

– Здравствуйте, я ваш лечащий врач, Андрей Петрович. Расскажите мне как можно подробнее, что произошло.

Мне уже он нравится, он первый спросил мою точку зрения. Я рассказала все, избегая подробностей об астрале и паразитах, конечно. Врач внимательно меня выслушал, иногда задавая уточняющие вопросы.

– Хорошо, давайте поступим так, – сказал он. – Вы пройдете первичные тесты, а завтра с утра сдадите все анализы. Медсестры вам помогут, разбудят с утра и отведут в процедурную.

– Вы тоже думаете, что я сумасшедшая?

– Я так не думаю, – он лучезарно улыбнулся. – Но вы удивитесь, если я скажу вам, что абсолютно здоровых людей практически не существует. Все мы немного сумасшедшие, но многие об этом даже не догадываются.

Он отвел меня в кабинет, где стоял стол с компьютером. В углу деревянный стеллаж был завален листами и буклетами с надписями типа «Лучше вовремя сходить к психологу, чем потом попасть к психиатру» и «Семь признаков психически здорового человека».

– Вот, сейчас загрузится, и можете приступать, – доктор включил тестирование. – Отвечайте на вопросы, только внимательно читайте задание, где-то всего один ответ, а где-то нужно выбрать несколько вариантов. В некоторых вопросах подробно, не одним словом, описывайте свои ощущения. Не старайтесь угадать правильный ответ, отвечайте, что первое придет в голову. И помните, что я раскрою любую ложь: я все же психиатр. В первую очередь это нужно вам.

После такого блестящего монолога я была просто обезоружена. Пришлось проходить тест. Я сидела там три часа! Два из них честно пыталась описать, что вижу на картинке, и представить себе всевозможные ситуации. Но потом сдалась и просто не глядя нажимала первый вариант ответа, писала первый бред, пришедший в голову. Пока я писала, приходил молодой санитар, принес воды. Когда я закончила, он загрузил ответы и отправил врачу.

– Готово, доктор проверит и задаст все необходимые вопросы. А пока возвращайтесь в палату.

– Меня запирают, как будто я бешеная, – сказала я ему, пока мы шли по коридору. – Я же на вас не бросаюсь.

– Здесь часто вроде бы мирный, а потом откусывает тебе пол-уха, – невозмутимо ответил парень.

Мы подошли к моей палате. Я улыбнулась, но потом поняла, что он не шутил. Он запер меня, и тут я задумалась. Почему самоубийцу запирают, проводят тесты? Почему еще не было бесед о том, что жизнь прекрасна, а убивать себя – грех? Как-то так же говорят? И вспомнила свой цирковой, если быть точнее, клоунский, номер в квартире: «Сзади, сзади». Да уж, если меня признают сумасшедшей, одними беседами я не отделаюсь. Ко мне не пришел ни один посетитель. Не пускают, я думаю. А мне нужна книга, потому что я начинаю сходить с ума. Иногда мне кажется, что на столе кто-то сидит.

Когда принесли обед, я пыталась поговорить с санитарами.

– Пока что посещения и передачи запрещены.

Забирал тарелки тот же молодой санитар. Я заговорила снова.

– Мне нужна всего лишь книга. Я хочу почитать, я тут с ума сойду со скуки.

– Очень смешно. Мне жаль, но нельзя, – санитар поднял наконец на меня большие карие глаза. – Потерпите немного. Через пару дней, когда сдадите анализы и ваши тесты проверят, переведут в отделение. Там есть комната отдыха с телеком, другие пациенты. А поставят диагноз, разрешат и книгу. Они же не знают, что может плохо повлиять на пациента, вот и перестраховываются.

– И долго обычно ставят диагнозы?

– Кому как, – парень пожал плечами. – Могут дня за два-три, а могут и месяц, если нетипичный случай.

Месяц. На самом деле мне хватит и два-три дня – и я труп или сущность, смотря в кого я превращусь. Эти твари заберут мое физическое тело? А воспоминания? Я же ничего о них не знаю. Все мои знания в этой книге. Зато Юра может знать. Вдруг он поможет? Но и с ним я не смогу поговорить. Ждала, что он придет ко мне в астрале, как тогда в квартире, но он не приходил. Ночь я провела почти без сна, иногда проваливаясь в нездоровую дремоту. Тогда твари до меня добирались. Они не избавляются от тебя сразу, для этого им удобнее быть в астрале. Астральный мир построен на другой энергии, и сущности там сильнее и могут создавать собственную реальность. Это они не дают Юре меня найти, я знаю.

Я снова проваливаюсь в сон. Меня уже ждут. Не знаю, куда они меня заманили и в каком пространстве эти твари обитают. Сиреневый яд обволакивает и пытается меня задержать. Я слышу приближение воя ветра. Дым густой, как кисель, мои ноги с трудом проталкиваются, я пытаюсь уйти подальше от шума. Расталкивая туман руками, я шла и шла, как мне казалось, очень медленно. Но они меня не видели. Поняла, что сущности и здесь не всесильны, и если хорошо прятаться, то они не найдут. Я и в детстве не была сильна в прятках: меня находили одной из первых. Под конец дремы меня обычно кто-то из тварей обнаруживал. Костлявые, серые и безжизненные, со струями на гнилой коже руки хватали меня за волосы и за все, до чего дотягивались. Тогда я просыпалась – на это у меня еще хватало сил. Очередной раунд за мое сознание проигран. После него я забывала что-то важное. Это могло быть что угодно: первая езда на велосипеде, любимая книга или фильм, который я смотрела на прошлой неделе.

Естественно, мой доктор это замечал. Следующее утро было ранним. Вместо кофе – кровь из вены и пальца. Выкачали, кажется, больше половины жидкости всей моей кровеносной системы. Вместо завтрака – УЗИ, ЭКГ, рентген и прочие аббревиатуры и прелести больничного времяпровождения. Кареглазый санитар привел меня в кабинет моего врача.

– Здравствуй, Роксана, садись, – сказал мне Андрей Петрович. – Можно к тебе на ты? В нашей больнице у врачей и пациентов доверительные отношения. Как ты себя чувствуешь?

– Убить себя не хочется, если вы об этом, – сказала я и тут же пожалела об этом.

– И об этом тоже, – улыбнулся доктор. – Да ты не волнуйся, шутки – это хорошо. Шутить – это нормально. Часто можно составить психологический портрет человека по его склонности к юмору.

Не хотелось, чтобы мой портрет составили по моим корявым шуткам, поэтому я решила больше никогда не шутить с доктором. Он залез в верхний ящик стола, достал картонную папку, на которой было написано: «Ланова Роксана». Интересно, там уже есть мой психологический портрет, который обожает черный юмор?

– Роксана, с тобой никогда не происходили необычные вещи?

– Какие необычные? Типа, в магазине внезапно большую скидку дали? – да, я была в астрале и подцепила там паразитов.

– Роксана, – мягко сказал доктор и вздохнул. – Ты здесь только ради себя. Мне незачем держать тебя здесь насильно. Мы проведем все тесты, возьмем анализы и назначим лечение, если потребуется. И пойдешь домой.

– Если насильно меня держать не будут, то я могу уйти прямо сейчас? – я пыталась скрыть вселенскую надежду в глазах, но не вышло.

– Ты можешь, но тогда я буду вынужден сообщить твоим родным о необходимости твоей госпитализации. Если они ее согласуют, тогда тебе придется продолжить лечение.

Я злобно посмотрела на него, но ничего не ответила. Погуглила бы, законно ли это, если бы мне вернули мой телефон. И еще это значит, что он в курсе, что тетя Марина не моя мама. Что еще я ожидала? Что я самая умная, а они все дураки?

– Могу я хотя бы получить свой телефон?

– Пока нет. Но как только мы поставим диагноз, пожалуйста, звони на здоровье всем родным и друзьям.

Говоря со мной, он листал бумаги. Я предположила, что это мои тесты. Иногда он поднимал голову и с удивлением смотрел на меня.

– Идем, я провожу тебя в рентген-кабинет, – он взял бумаги и пошел к двери. – А дальше, на МРТ, УЗИ и прочее, тебя проводит санитар. Потом иди в палату и жди меня. Продолжим тесты.

Следующий час меня облучали всевозможными аппаратами. Проверили сердце, мозг и, судя по ощущениям, душу. Кареглазый санитар уже ждал меня возле двери.

– Где здесь можно в интернет выйти? – парень посмотрел на меня и не ответил. – Ну, есть тут у вас компы в комнате отдыха?

– Пациентам запрещено сидеть в интернете, – убил меня новостью кареглазый. – Очень сложно отследить, что на них там влияет. Это опасно, большинство здешних обитателей очень впечатлительны.

Мой план провалился. Попросить Сашу отсканировать и отправить мне книгу не выйдет. Настроение и так стало ни к черту, а тут еще пришел мой доктор. И началось. Миллиарды страннейших вопросов, этот его пронизывающий взгляд и вечно пишущая рука.

– Расскажи о том дне, когда ты попала в больницу.

– Я же говорила, – и я монотонно повторила уже в сотый раз. – Я уснула в такси и не знаю, как открылась дверь. Как только я проснулась, то сразу ее захлопнула.

– Нет, нет, – перебил Андрей Петрович. – Расскажи с начала дня. Что ты делала, что тебя радовало или тревожило.

Я, кстати, не запоминала его имя. Наоборот, при знакомстве я забываю имена в ту же секунду, как их произнесут. Стараюсь подобрать ассоциации типа «Андрей, как зовут моего одноклассника», «Петрович, как называют нашего дворника». Но потом что-нибудь напутаю. А имя доктора было на бейджике, что очень удобно. Всем людям надо на одежду вешать такие значки с именем и датой рождения – тогда поводов для ссор и обид было бы намного меньше.

Меня беспокоил вопрос, но делать нечего, пришлось говорить. И тут я поняла, что ни черта не помню. Что я делала? Была дома, испугалась и сбежала к Саше. И потом снова испугалась и снова сбежала, теперь уже домой. В пижаме. Ночью. Это мне, что ли, рассказывать психиатру?

– Ну, – многообещающе начала я. – Я ночевала у подруги, утром поехала домой. Вот и все.

– Я бы сказал, очень ранним утром, так? – его взгляд меня смущал.

– Я рано встаю, очень рано.

Я почувствовала, что мое плечо сжимает костлявая холодная рука. С криком обернулась, но сзади, естественно, никого не было. Что это? Сущности не могут так на меня воздействовать в физическом мире. Или я уже не в своем мире? Но доктор был вполне себе настоящий. И он с искренним недоумением смотрел на меня. Как мне теперь выкручиваться?

– Я, – я начала заикаться, чего прежде никогда со мной не происходило. – Мне показалось…