скачать книгу бесплатно
Солнце уже поднялось высоко, и стало жарко. Пришлось стащить с сына жилетку, а с себя платок. Корзинка уже стала оттягивать руку. Пришлось взять туесок сына.
– Мам…
– Да?
Мы прошли мимо дома старосты, где я была вновь вознаграждена красноречивым взглядом юной девы. И что этому охотнику надо? Такая девушка страдает.
– А папа какой был?
– Самый лучший.
И нисколько не соврала. Томас действительно такой. Был, есть и будет. Пусть боги хранят его от всех невзгод и напастей.
– Я бы ему понравился?
– Уверена, он бы очень сильно тебя полюбил… Ты же так на него похож.
– Правда?
Даже больше, чем мне бы хотелось.
– Да.
Малыш замолчал, думая о чем-то своем, пока не произнес:
– Мам, а ты же не станешь женой охотника?
Я чуть не споткнулась.
– Нет.
– Нам же хорошо вдвоем?
– Конечно, мой маленький.
– Я не маленький, – Киан возмутился и слегка насупился.
– Хорошо, ты взрослый. Мой единственный мужчина. Самый сильный, умный и смелый. И я так тебя люблю… Никого так не люблю, как тебя.
Я ведь боялась. Очень сильно боялась, что, когда он родится, я не смогу его полюбить. Буду обвинять в крахе своей мечты, в том, что мне не удалось достигнуть тех высот, к которым я так стремилась.
Но стоило мне услышать первый крик, взглянуть в его сморщенное красное личико, и все страхи сразу ушли. А взамен старой мечты пришла новая.
Глава 2
Найденыш
Не знаю, что разбудило меня той ночью. Может, злой и заливистый лай Полкана, который беспокойно и даже с каким-то остервенением кидался на забор, временами истошно подвывая, то ли странное ощущение или ожидание чего-то невероятного. Внутри я заходилась в безотчетном ужасе. Вдруг к этой непонятной безысходности прибавилось ощущение, словно что-то или кто-то звал меня, уговаривая выйти на улицу.
Магесса Хмурая с первых же занятий вбила в наши головы, что если смутное предчувствие одолевает или гнетет, то всегда прислушивайтесь к нему. Правда, сначала стоит убедиться, что это именно предчувствие, а не морок какой-нибудь твари. Хотя прорывов нежити в Заречье не было с самого основания, уж очень далеко деревенька находилась от болот и топей, рисковать не стоило. Так как правило деканши номер два гласило: включайте мозг, а потом действуйте.
Откинув одеяло в сторону, я быстро встала. Прежде чем набросить поверх хлопковой сорочки пуховый платок, подошла к сыну и осторожно поцеловала его в лобик. Малыш завозился, причмокнул, но не проснулся.
– Да хранят тебя боги, – шепнула я.
Заклинание Полога Невидимости легко соскочило с моих губ. Теперь ни один человек не сможет меня увидеть и услышать. А вот с перевертышами этот фокус не срабатывал. Нюх у этих монстров был отменный.
Полкан вот меня сразу почуял, жалобно заскулил, припадая к земле, а потом резко бросился на частокол, что стеной ограждал двор. Защите же большей частью способствовал не этот забор, а амулеты, что я щедро напитала и закопала по углам двора. Так что попасть ко мне без разрешения мог только очень сильный маг. Даже не хотелось вспоминать, сколько раз молодой охотник пытался пробраться сюда темными ночами, надеясь своими непревзойденными ласками заставить меня передумать. Отшвыривало и прикладывало его каждый раз знатно, но, видимо, мозгов не прибавляло, так как попыток мужчина не оставлял и по сей день. Все надеялся, что, может, забуду напитать амулет и защита спадет.
В своей защите я не сомневалась, но и рисковать понапрасну не собиралась, поэтому постаралась как можно тише и незаметнее подойти к высокой калитке.
Сначала я услышала тихий, едва слышный скулеж и хриплое, надсадное дыхание. Там, за калиткой, точно был зверь. Оставалось узнать, какой именно.
Новое заклинание – и маленький светящийся шарик размером с желудь сорвался с моей ладони и взлетел вверх. Этот шарик стал моими глазами. Сфера поднималась все выше над частоколом, и я увидела лисенка, окровавленной тушкой лежащего прямо напротив меня, упираясь мордочкой в основание забора. Это был не просто лисенок, по размерам это был здоровенный лис. Но по меркам перевертышей, а это был как раз перевертыш, он был совсем ребенок.
Раньше, лет пять назад, я бы ушла, оставив его жизнь в руках богов, пусть они решают, жить или нет этому созданию. Но это было раньше. Мое мировоззрение изменилось после того случая в банке, когда я воочию осознала и постигла сущность перевертышей, когда один из них спас меня от магов. Я никак не могла отделаться от мысли, что нас обманывают и навязывают негативное отношение к перевертышам, причем уже давно. Ведь всю вину за гибель людей и магов свалили тогда именно на них.
По сообщению властей, именно одичавшие ограбили банк, а потом устроили взрыв. И если один раз соврали, то могли солгать еще. Но что я еще никак не могла понять, почему посол перевертышей молчал. Неужели поверил? Или, может, укрывал их, ведь тех одичавших так и не нашли. И как им удалось вырваться из окруженного банка, тоже никак не могли понять.
Я не могла оставить лисенка умирать. И не только в благодарность за свое спасение – я не могла бросить невинного ребенка, обрекая его на верную смерть.
Заклятье «третий глаз» высосало из меня почти весь резерв, но зато я точно знала, что в радиусе пятисот метров нет ни одного перевертыша, способного вцепиться в горло, стоит лишь на мгновение приоткрыть калитку и снять охрану.
Восстановив дыхание, я стерла пот со лба и, не снимая Полога, осторожно приоткрыла дверцу, после чего в одно мгновение подхватила лисенка и втащила его во двор.
Все это заняло считаные секунды, показавшиеся мне вечностью. Калитка захлопнулась, и защитный контур был восстановлен. А я все еще стояла, оглушенная стуком собственного сердца, и никак не могла поверить в то, что только что совершила.
Лисенок весил килограммов двадцать и по размерам больше походил на молодую особь волка. Вся его шерстка была спутанная, грязная, в кровавых разводах и подпалинах, словно его жгли огнем. Кое-где виднелись проплешины. Он не просто был ранен, его пытали, изощренно, жестоко и долго. Каким же чудом ему удалось сбежать и добраться сюда?
– Сторожи, – бросила я Полкану, ужом увивавшемуся вокруг, то припадая на лапы, то вновь вскакивая и тихо скуля.
Собрав остатки сил, я взвалила тело перевертыша себе на плечи и затащила в дом. Малыш уже едва дышал и слабо вздрагивал.
Надо торопиться.
Уложила его прямо на пол, зажгла лучину и бросилась к корыту, где оставалось с вечера немного воды. Резерва хватило, чтобы ее подогреть. Затем схватила свою сумку, где хранила мази и травы, и присела рядом с лисом. Целительница из меня слабая, я даже в подметки не гожусь той же Райе, но основы лекарского дела я знала и кровь остановить могла.
В небольшом кармашке нащупала один из двух накопителей, что берегла на крайний случай, и в считаные секунды опустошила его. Резерв наполнился чуть более половины, для спасения перевертыша должно хватить.
С трудом раскрыв ему пасть, влила обезболивающее и заставила проглотить. Слава богам, он был уже без сил и почти не сопротивлялся, лишь рыкнул чуть слышно.
– Так надо, рыжик, так надо, – шепнула я и, насыпав на ладонь сонный порошок, быстро дунула в него, в один момент усыпив.
Теперь, когда лисенок спал, можно было заняться его ранами. Я схватила тряпку и принялась стирать кровь. И чем больше стирала, тем сильнее сжимала губы, чтобы не произнести что-нибудь заковыристое. Изверги. Это же ребенок, пусть перевертыш, но в первую очередь ребенок. Как можно было так над ним издеваться? Его кромсали ножами, специально рассчитывая удары, чтобы крови вышло меньше, а боли было больше. Потом вживую прижигали раны раскаленным железом, дабы не попала инфекция.
Мне даже пришлось замереть на мгновение, чтобы успокоиться. Сердце сжималось от жалости, и к глазам подступали слезы.
Но я понимала и то, что за ним тоже скоро придут.
Звероловы – я нисколько не сомневалась, что это именно они, – никогда не бросали свою любимую игрушку, значит, они придут. Надо замести следы, и как можно быстрее.
Пока я думала, как это сделать, руки автоматически обрабатывали раны, а губы шептали простенькие заклинания, призванные остановить кровь и ускорить процесс регенерации тканей. Ожоги и шрамы мне убрать не удалось, это требовало настоящего мастерства, коим я не обладала.
Прошло уже больше часа.
Теперь, когда раны были обработаны и состояние лисенка стабилизировалось, мне стоило поспешить. Лечение высосало почти весь резерв, пришлось доставать новый накопитель. Слава богам, за годы учебы приобрела замечательную привычку – заряжать накопители при любой возможности. И пусть я всего лишь деревенская ведьма, но иной раз это может спасти жизнь.
А в этом случае на кону точно стоят наши жизни.
Я была более чем уверена, что те твари, что пытали малыша, никогда не остановятся и легко уничтожат любого, кто встанет на их пути. И речь шла не только обо мне и Киане, речь шла обо всем Заречье.
Этот накопитель был последним, но по объему мощнее предыдущего. Пальцы привычно и так приятно покалывало от такого родного ощущения магии, что почти до предела наполнила резерв.
Полкан радостно взвыл, стоило мне только шагнуть за порог, и бросился в ноги. Его реакция меня обрадовала. Значит, пока рядом никого чужого нет. Перевертышу каким-то чудом удалось оторваться от преследователей, и время еще есть.
Я сбросила с плеч платок и вышла на середину двора, призывая силу ветра и дождя. Слава богам, сейчас была осень, и прилагать усилие, чтобы призвать непогоду, не пришлось. Ближайшая грозовая туча нашлась в трех десятках километров от нас. Вызванный мною ветер пригнал ее за пять минут. И все эти пять минут я питала и наращивала ее мощь, создавая не просто тучу с дождем. Нет, на деревню и окрестности надвигался свирепый и ужасающий шторм.
В воздухе резко запахло озоном, загромыхал гром, а на горизонте засверкали молнии. Но это было лишь начало, под воздействием магии гроза все росла и множилась, становясь все более и более разрушительной.
В деревне взвыли собаки. Полкан вторил им, нарезая круги вокруг меня. Звери чуяли магию и понимали всю опасность того, что через считаные минуты накрыло Заречье. Оставалось только молиться, чтобы амулеты сработали.
Тяжело вздохнув, я опустила руки, всматриваясь в то страшное великолепие, которое только что создала. Вот она, убийственная красота во всем своем блеске.
Мне хотелось остаться, чтобы воочию вкусить плоды трудов своих. Но нельзя. Еще раз все осмотрев, я вернулась в дом.
Стоило мне только закрыть дверь, как буря взревела в своем неистовстве…
Ветер рвал и метал, завывая в трубах, укладывая к земле кроны деревьев, а какие-то вообще вырывая с корнем. Он уносил все, что лежало за дворами, разрывая на части. От грохота грома закладывало уши, а молнии сверкали так ярко и часто, что казалось, будто наступил день. Парочка разрядов попала в деревья, испепелив их до корней. Но пожару разгореться было не суждено – через пару мгновений стеной хлынул дождь.
Той ночью во всей деревне, наверное, только один человек был спокоен – и это была я.
Просто сидела на лавочке, пила восстанавливающий силы отвар и любовалась на дело рук своих. Эмоций не было, лишь хладнокровное наблюдение и даже гордость. Не каждый сильный маг может сотворить такое. А я смогла, имея небольшой резерв. Хмурая мной бы гордилась.
Буря все бушевала, отказываясь усмирять свой буйный нрав. Напитавшись моим гневом и страхом, она все грохотала и сверкала, раз за разом обрушиваясь на деревню и окрестности.
В какой-то момент Киан сполз ко мне и забрался на колени, зарываясь лицом в грудь и обхватив ручонками. Он тоже чувствовал магию и эти эмоции, которыми я напитала грозу. Чувствовал, но не осознавал. Слава богам, лисенка, лежащего на полу, он не заметил.
Я крепче прижала сына к груди, вдыхая аромат его тела, и начала приходить в себя. Холодная отстраненность уходила, возвращались эмоции и былой страх. Еще не все кончено. И интуиция, которая велела мне выйти ночью на улицу, теперь кричала о том, что моя спокойная жизнь, которой я жила эти пять лет, подошла к концу.
Буря затихла через полчаса, сменившись мелким дождем.
Киан уснул у меня на руках, и я аккуратно перенесла его на лежанку и укрыла одеялом. После чего подошла к перевертышу, некоторое время смотрела, как дыхание медленно поднимает и опускает грудную клетку.
Теперь необходимо наполнить резерв. Накопителей у меня больше не было, зато есть стихия.
Резко вздохнув, словно это могло мне помочь собраться с мыслями и силами, я вышла за порог, сразу подставив лицо дождю, вытянув вперед руки и раскрыв ладони.
Понадобилась всего пара мгновений, чтобы я промокла насквозь. Тоненькая хлопковая сорочка противно липла к телу, обрисовывая силуэт, каждую выпуклость. Наверное, со стороны это смотрелось весьма эротично, но меня сейчас совершенно не волновало, как я выгляжу. Да и какие мысли о скромности, если сейчас буду делать то, на что решаются только полные дуры или самоуверенные придурки.
Прямой контакт с сырой магией. Обмен, который может стоить мне жизни…
Кожа быстро покрылась огромными мурашками (я даже и не подозревала, что они могут быть такого размера), и я начала дрожать.
Мало… Все еще мало.
Прошла всего пара секунд, а кажется, что вечность.
Упорно продолжала стоять на месте, открыв все потоки до максимума и впитывая в себя остатки буйства стихии.
Резерв до упора это не наполнит, но силы восстановит. Жаль, что по-другому было нельзя.
Начали стучать зубы, выбивая дробь.
Я уже не чувствовала своих пальцев на руках и ногах, лишь только упорство помогало оставаться на месте.
Хмурая всегда говорила, что упорство либо возвысит меня над всеми, сделав великой ведьмой, либо уничтожит. Мысль о бывшей деканше отрезвила на мгновение. Что-то в последнее время часто о ней вспоминаю. Да, Хмурая за подобные эксперименты по головке не погладила бы.
Кажется, еще мгновение, и я просто превратилась бы в ледяную статую Богини Жизни и Смерти. Она ведь так же стоит в Храме, обратив лицо ввысь, с протянутыми вперед ладонями… На одной из которых Жизнь, а на другой Смерть…
Но я не хотела умирать, у меня есть Киан…
Киан… Мой якорь, что не дает мне слиться со стихией до конца и который прочно удерживает меня в этом мире.
Резкий вздох – и я, прерывая контакт, сделала шаг назад, затем второй. Как же это, оказывается, сложно – сделать простой шаг, когда тело уже практически не принадлежит тебе. Когда все свое тепло (или большую его часть) ты отдала взамен магии.
В сенях на удивление тепло, или мне после холода улицы только так кажется.
Но, вместо того чтобы согреться, я начала дрожать еще сильнее и яростнее. Меня буквально колотило. Пришлось обхватить себя руками за плечи.
Трудно дышать, словно и легкие сковало этим страшным холодом. Я почти задыхалась… И эта невозможность сделать вздох, глотнуть чистого воздуха сводила с ума.
Но я дышала.
Хрипло, надрывисто, но дышала.
Слегка приоткрыв глаза, увидела, что капельки дождя на коже уже превратились в тонкий слой льда. А сама кожа стала синюшно-белой. Иней слабо мерцал на ресницах и кончиках волос.
В этот раз я что-то переборщила с подпиткой. Еще немного, и холод сковал бы мое сердце навсегда.
Но сила уже бурлила внутри меня, почти полностью наполнив опустошенный резерв.
С трудом шевелила обескровленными губами, когда попыталась произнести заклинание согрева. Онемевшие пальцы не слушались и никак не могли сделать простые фигуры, необходимые для активации.
Получилось только с пятой попытки.
Рубашка и волосы еще не успели просохнуть, а я уже вернулась в дом и быстро переоделась в юбку и блузку. Времени не было.
Лисенка я спрятала в яму, что была специально создана у меня года четыре назад. Все это время я ее периодически подпитывала, но почти не пользовалась. Теперь время пришло. Заживление займет минимум сутки, так что будет лучше, если он все это время проспит, надо только вовремя использовать сонный порошок. В который раз подумала: отчего он не принимает человеческий облик? Ему так комфортнее или звероловы зелье или заклинание какое-то использовали?
