скачать книгу бесплатно
Она вышла из кухни, громко хлопнув дверью. Из комнаты послышался вопль Димки, и Наташа содрогнулась, вспомнив, что когда-то, наверно, миллионы лет назад, она желала этого ребенка всеми фибрами души и старомодно думала, что быть матерью – это очень приятно.
Она вспомнила день и час, который стал временной точкой отсчета для Димки, и подумала, что тогда Влад относился к ней куда более трепетно.
Или же сыграла свою роль оригинальность и пикантность их неожиданного вечернего знакомства, а потом магическое течение белой зимней ночи.
Вообще, надо сказать, что Наташа несколько разочаровалась в своем муже. В ту, первую ночь он показался ей необыкновенным и чуть ли не от мира сего. Тогда, ближе к утру, он напился и говорил ей такие слова, что у прагматичной девушки разрывалось сердце и плыли перед глазами старенькие, в желто-белую полосочку обои.
Теперь она успокоилась и… разочаровалась. Влад оказался вполне обыкновенным человеком, и она не улавливала в нем даже жалких искр от костра, бушевавшего в ту ночь. Нет, он не принц. Принцы не пьют до поросячьего визга и не живут в типовых девятиэтажках с видом на гаражный кооператив. А именно этот вид чаще всего мозолил глаза Наташе, которая безвылазно сидела дома с сыном.
А Владимир находил, что все это вполне в порядке вещей: дескать, замужняя женщина и должна сидеть дома и ухаживать за вопящим отпрыском, а по приходе благоверного встречать его поцелуем, вкусным ужином и заблаговременно подготовленной постелью.
Вот такой домострой.
Столь сердечное и благодарное отношение со стороны мужа сначала вызывало у Наташи недоумение, потом раздражение, а потом и откровенную ярость. Кроме того, Влад все чаще забывал о такой простой и естественной вещи, как исполнение супружеских обязанностей (звучит в протокольном порядке, но куда деваться: семья – это тоже в своем роде административный кодекс). Вероятно, избалованного любовью и желаниями многих красивых женщин Влада не приводил в сексуальный экстаз вид женушки в мятом халате, в тапочках, с вечно перекрашиваемыми от скуки волосами и – боже упаси! – фруктовыми масками, которые примерно раз в два дня делали ее личико похожим на рожи мертвецов из дешевых американских ужастиков.
Такое положение вещей, разумеется, совершенно не устраивало Наташу. Небрежные поцелуи по приходе, кривые усмешки в ответ на жалобы на одиночество, диетические секс-минутки, традиционно оканчивающиеся словами Владимира: «Я – спать. Завтра Афоня с Палычем просили пораньше прийти…» Все это казалось ей чудовищным.
И она прибегла к сильному средству: совету своей старой институтской подруги Ленки Любимовой, отъявленной феминистки и динамистки, тем не менее каждую неделю цепляющей себе нового мужика. «Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор», – так характеризовала она численность и качество мужиков, с которыми общалась в последние два месяца своей бурной жизни.
Кстати, о дядьках Черноморах: лицами мужского пола не первой молодости и кавказской национальности Ленка тоже не брезговала. Время от времени она рассказывала Наташке, приходя к ней в гости после двухнедельного или месячного отсутствия, что раскрутила очередного «спелого папика с пухлым лопатником» (т. е. бумажником) на поездку куда-нибудь этак на Мальдивы или по минимуму на колье или золотой браслет с камушками.
Наташка смертельно завидовала, когда Ленка ошеломляюще подробно живописала ей очередное приключение, а равно и особенности финансового благосостояния и анатомического строения дежурного воздыхателя. Завидовала, но – молчала.
Когда Наташа пожаловалась на Влада, Ленка грохнула по столу пухлым кулачком с тонкими пальчиками, унизанными дорогущими кольцами, и воскликнула:
– Ну и клуша ты, Натаха! Вроде не всегда такая была. Помнишь, как мы на третьем курсе познакомились с французами и…
– Да помню, – смущенно перебила ее Наташка. – Я не о том. Что мне делать? Он же совсем…
– Что тебе делать? – Ленка плеснула мартини себе и подруге. – Что еще остается делать в таком случае, кроме как не завести любовника? Хотя бы по минимуму – одного, двух, трех…
– Да ты что, Ленка?
– А что? Ты думаешь, твой Вован себя блюдет в чистоте и непорочности, когда по целым суткам сидит со своим придурком Фокиным, твоим родственничком, на охраняемом объекте? Думаешь, они там в шахматы играют или книжки читают? Знаю я их книжки – «Пентхауз» с «Хастлером» полистают и потом телефон обрывают по досуговым агентствам. Телок заказывают.
Наташа мрачно пожала плечами: она смутно чувствовала, что Ленка в чем-то определенно права, но не хотела в это верить.
– Заведи себе любовника, – настойчиво проговорила Ленка. – Сразу жизнь ярче покажется. И Димке лучше будет – думаешь, если он маленький, так не чувствует, что ты все время в напряжении? Это потом может на нем отразиться.
– Любовника… да где я его возьму-то?
– Да первого встречного! Я имею в виду – первого встречного приличного мужика! Ты девка хоть куда, после родов еще лучше стала, раньше-то немного худовата была. Найдешь! А не найдешь, – Любимова хитро прищурилась, – а не найдешь, так я помогу…
И помогла. Познакомила Наташу со своим коллегой – Ленка работала в проектном архитектурном институте, – с миловидным молодым человеком по имени Леонид, которого иначе чем Лелик никто не звал. Хотя, надо сказать, ни малейшего сходства между одноименным каноническим героем Папанова из «Бриллиантовой руки», грубоватым, бурбонистым мужичком с диким выговором и оглушительным хохотом, и Леонидом-Леликом не было. Работничек из архитектурного института был долговязым, довольно неуклюжим, но очень милым неудачником, которого так и распирало обаяние. Лелик был так обаятелен, что сам этого стеснялся, будучи по природе довольно скромным человеком – и это обстоятельство придавало ему дополнительный шарм.
Наташке он понравился. Хотя при естественном развитии событий ничего бы не вышло. Но ушлая Ленка все обставила как надо: подпоила обоих по полной программе, утихомирила Димку, ловко поменяв ему пеленки, включила тягучую медленную музыку, от которой хочешь не хочешь появляются легкомысленные желания. Влад обещал прийти только к восьми утра, и Наташка купилась.
С тех пор и пошло…
Удивительная вещь – женская психология: даже сознательно изменяя мужу, Наташа убеждала себя в том, что ничего крамольного в этом нет, что она по-прежнему любит Владимира и не променяет его ни на кого другого. Что обаятельный недотепа Лелик – это так, для души. То есть, скорее, для тела.
Потом Наташа и вовсе перестала думать о мотивах своей измены Владу, привыкла.
Свиридов тоже, казалось, ничего не замечал: он все так же через день не ночевал дома, бывало, что и по две ночи подряд, щедро давал Наташе деньги, которые, конечно, не могли сравниться с финансами Ленкиных ухажеров, но тем не менее многократно превышали нищенскую зарплату Лелика в его архитектурном учреждении.
А потом рай кончился. Наташа почувствовала, что отчуждение между ней и Владом растет. Свиридов чувствовал то же самое.
Наташа вовсе не хотела выбиваться из ритма привычной жизни, не хотела ничего менять.
Первым, кто пострадал от новой волны тревог, накативших на нее, был, конечно, незадачливый Лелик. Он пришел к ней в гости и тут же получил от ворот поворот, а напоследок был напутствован сочным пинком в поясницу и грохотом захлопнутой двери.
Пришедшая на следующий день Ленка, смеясь, сказала, что у бедняги Лелика вообще был провальный день. Во-первых, у него украли портфель, в котором для воров не было ничего ценного, если, конечно, не считать проектные чертежи двухподъездного десятиэтажного дома с арочными окнами и новым решением подъездных комплексов, включающих в себя псевдодорические колонны; во-вторых, мама Лелика объелась горохового супа и не пошла на работу из-за проблем с пищеварением, что было равносильно извержению Везувия в масштабах отдельно взятой квартиры (не надо понимать буквально!); в-третьих, Лелик застрял в лифте; в-четвертых… выходка Наташи с пинком в спину и была это самое в-четвертых.
Наташка выслушала все молча. Ленка смотрела на нее с растущим подозрением, а потом сказала:
– Ну, выкладывай!
После того как на институтскую подругу был вывален ворох подозрений и домыслов, склоняющихся к тому, что у Владимира что-то серьезное с другой женщиной или сразу несколькими и что он может бросить ее, Наташку, Ленка скептически протянула:
– Н-да. Я думала, ты умнее. А ты вон как к мужику присохла, к Володьке своему.
– Так у нас же сын!
– Ладно, хранительница семейного очага, – сказала Любимова, рассматривая подругу с плохо скрываемым сожалением, едва ли не презрением. – Придумаем что-нибудь. Значит, ты думаешь, что у него другая баба есть? Только не надо перечислять улики: помаду, духами там чужими пахнет… проходили. Ты вот что, ты его проверь.
– Проверить? Это как – следить, что ли, за ним?
– Ну да! Не самой, конечно, а то ведь ты сдуру из себя такую мисс Марпл вылепишь, е-мое! Для этого в цивилизованном обществе есть специальные детективные агентства. И у нас с некоторых пор появились. Недешево это, конечно, но ведь он тебе много денег оставляет, с голоду не пухнешь.
Наташа кивнула.
– Так найми себе детектива и следи за своим законным сколько влезет, – сказала Ленка. – Если даже что и обнаружишь, хуже не будет: мужики хотя и не любят, когда их кобелиную натуру вскрывают, но потом будет ходить тише воды ниже травы, да еще тебя благодарить, что ты его простила… Или думаешь над тем, прощать или нет! – кокетливо добавила Ленка. – Цену себе надо знать, Наташка, а не сидеть тут и чахнуть, как царь Кощей!
Вскоре у Наташи появился номер телефона агентства, и она назначила час, когда спец по отлову неверных мужей явится к ней домой и обговорит детали контракта.
Многие женщины сказали бы по такому поводу сакраментальное: нам бы ее проблемы.
Если бы Наташа Свиридова только знала, что эти большей частью надуманные тревоги, которые привели ее к звонку в частное детективное агентство «Сканер», – покажутся ей смешной и необременительной бытовухой в сравнении с тем, что обрушится на нее в самом скором времени.
А разгребать последствия измен и ревнивых фантазий жены предстояло ему – Владу Свиридову.
Глава 3
НЕСНОСНЫЕ ЛЮДИ ДЛЯ НАТАЛЬИ СВИРИДОВОЙ: ДЕТЕКТИВ КРАСНОВ, АРХИТЕКТОР ЛЕЛИК И ДРУГИЕ
Влад поел, побросал грязную посуду в мойку и, шугнув с дивана кота, завалился подремать.
По обыкновению, долго спать ему не дали. Зазвенел телефон, а потом почти синхронно запел свиридовский сотовый. Что характерно: по одному звонил Афоня Фокин, а по второму звонили по поручению Фокина.
– У меня дела, – объявил Свиридов жене, – на новый объект перекидывают, кажется. Так что ты, Наташка, меня извини, но мне идти нужно.
– Надолго? – буркнула она.
– Ну… на сутки как максимум. Хотя, может, поздно вечером и вернусь. Ну, если что, позвоню. – Влад пытался говорить максимально мягко.
Наташа отвернулась и произнесла:
– Возьми бутерброды. Я тебе приготовила. С сыром, с ветчиной и «Салями».
Влад посмотрел на Наташу не без удивления. Он ожидал основательного разноса за полное пренебрежение семьей, а получил только напоминание о бутербродах.
Свиридов хлопнул дверью.
А Наташа так легко отпустила его вовсе не потому, что смирилась с пренебрежением мужа. Просто на одиннадцать был назначен визит специалиста из детективного агентства.
Отечественные Шерлоки Холмсы не отличались пунктуальностью: звонок в дверь прозвучал не в одиннадцать, а четвертью часа позже. Впрочем, по сравнению с сантехником Витькой, который опоздал аж на сутки, плюс еще три часа (когда у Свиридовых потек кран), детектив из «Сканера» проявил просто вежливость королей.
Наташа открыла дверь и увидела невысокого молодого толстячка в светлой рубашке и светло-серых брюках. Гость имел довольно-таки простецкое круглое лицо, высокий лоб и светлые зализанные волосы, среди которых обозначилась уже порядочная лысина.
В руке он держал плоский чемоданчик, который, как поняла Наташа чуть позже, был вовсе никаким не чемоданчиком, а ноутбуком.
– Я из агентства «Сканер», – сказал толстяк глуховатым низким голосом, в котором проскальзывали ироничные нотки. – Вы Наталья Свиридова?
– Да… проходите, – сказала Наташа.
Откровенно говоря, она представляла себе детектива совершенно другим.
Во-первых, он не должен быть низкорослым и предрасположенным к полноте, как этот «сканеровский» сыщик. Наташа вообще не привыкла общаться с некрупными мужчинами. Влад был крупным мужчиной, а его лучший друг Фокин вообще подпирал затылком потолок и всецело соответствовал расхожему выражению: «какая глыба, какой матерый человечище». Наташин бойфренд Лелик был хоть и худ, но долговяз и хорошо сложен. По крайней мере, не был похож на нечто, состоящее из одних полушарий и закругленное даже со стороны спины, как этот визитер.
Детективно-разыскной колобок вкатился в прихожую, демонстрируя впечатляющую стремительность движений, цепким взглядом оценил видимую ему обстановку квартиры и только потом начал разуваться. Разулся он так смехотворно быстро, почти незаметно для глаза манипулируя шнурками, что Наташа невольно фыркнула.
– Моя фамилия Краснов, – сказал он. – Вот мое удостоверение.
– Пройдем в комнату, – предложила хозяйка.
Из детской послышался вопль Димки.
– Одну минуту, – сказала она. – Сын у меня там. Вы садитесь. Можете курить, если хотите. Вот пепельница.
Когда она вернулась – не через минуту, конечно, а где-то через десять, – то увидела, что толстенький детектив на полную катушку воспользовался разрешением курить: вся комната была затянута густой пеленой дыма. Наташа глотнула и невольно закашлялась. Гражданин Краснов явно предпочитал сигареты дешевых сортов.
– Я открою окно, – сказала она.
– Да, кажется, здесь немного накурено, – согласился он и затушил сигарету. – Но вы ведь говорили, что курить можно прямо в комнате?
– Да, конечно… курите. Я вентилятор включу, – с ироничной улыбкой отозвалась Свиридова.
– Угу, – буркнул гость. – Ну, я вас внимательнейшим образом слушаю.
Наташа быстро изложила ему то, что Краснов пышно поименовал «мотивацией к обозначению субъекта ведения и наблюдения». Наташа не стала лезть в дебри красновской лексики, а только протянула ему несколько заранее отобранных фотографий Владимира.
– Ого! – сказал он, быстро просматривая их. – У вас крупный супруг. Признаться, я предпочитаю работать именно с такими клиентами. А то был такой милый прецедент, когда заказали пронаблюдать за человеком на голову ниже меня, да еще худеньким и тощеньким, как будто его в детстве голодом морили и в угол ставили на сутки. Хотя хорошо кушать ему средства позволяли: в банке работал, и не на самой последней должности. Заказали. Так я с ним намучился по самое не могу: в толпу шмыгнет, и не видно его. По-моему, он среди трех первоклашек затерялся бы, как среди трех сосен, которые стояли на Муромской дорожке. Это из песни, знаете, Наташа?
– Да, – ответила она, недоумевая, когда же закончится этот поток беспричинного словоизвержения.
– Очень хорошо, – отозвался Краснов. – А потом этот бухенвальдский крепыш все-таки спалился на одной секретарше, которая, кстати, была корова, каких поискать. Я, когда снимки делал, просто не знал, куда его приткнуть в кадре: эта милая дама все пространство загромоздила. Но я, кажется, немного отвлекся?
«Ничего себе – немножко, – подумала Наташа, – примерно так же немножко, как в комнате немножко накурено».
А вслух сказала:
– Все нормально. И когда вы приступите к работе, э-э-э…
– Моя фамилия Краснов, – напомнил гость. – Но, если хотите, можете звать меня Александр. То есть Саша.
– Когда вы приступите к работе, Саша?
– Тотчас по получении аванса, – последовал немедленный ответ. – И можете не сомневаться: после перемещения энной суммы дензнаков в мой карман вы получите подробнейшую информацию о времяпрепровождении вашего супруга – в самое ближайшее время.
Свиридова невольно улыбнулась, потому что свои слова подвижный как ртуть толстяк Краснов снабжал оживленной жестикуляцией, время от времени привставал на кресле и даже постукивал пяткой в пол.
– У вас там все такие? – спросила она.
Краснов изогнул бровь, такую же закругленную, как вся его особа:
– Какие?
– Такие… веселые?
– Вы, наверно, хотели сказать – болтливые? – засмеялся словоохотливый детектив.
Она неопределенно пожала плечами, уже не скрывая ироничной улыбки.
– Болтливые, вот именно, – продолжал круглый Саша. – Тогда спешу вас огорчить: таких, как я, в агентстве «Сканер» больше нет. Там есть серьезный и положительный директор, злобный администратор, несколько в меру профессиональных детективов из бывших оперов, с профессиональным же чувством юмора, то есть без признаков оного. А таких, как я – нет. Наверно, наша секретарша воспылала к вам симпатией, если прислала к вам именно меня.
– Просто я подруга Елены Любимовой, – полушутя-полусерьезно проговорила Наташа.
– Леночки? Подруга Лены? А-а-а, ну тогда понятно! – Краснов расплылся в широчайшей улыбке, а потом сказал: – За Лену можно было бы организовать скидку, и я не делаю этого только по той простой причине, что ваш муж слишком крупный мужчина, чтобы экономить на нем средства. Вы не смотрите, что я так много разговариваю. Приятно пообщаться с красивой девушкой, которая к тому же много молчит. Когда я выполняю свои профессиональные обязанности, я говорю очень мало. У нас на работе был один болтун, – пустился в дальнейшие разглагольствования Краснов. – Его приставили к подозрительной дамочке, которая, по мнению ее мужа, изменяла ему направо-налево. Он должен был познакомиться с ней и предложить что-нибудь этакое… в общем, максимально склонять ее изменить мужу. Проверить на вшивость. Он пришел в частный спорткомплекс, куда эта дамочка ходила на шейпинг и на тренажеры, и стал подкатываться. Мелет себе языком и мелет, говорит: а что, если устроить совместный вечер со сладким продолжением? Та вроде и не против, но тут к нашему парню подкатили огромные амбалы и таких кренделей навешали, что тот до сих пор лечится. Оказалось, что хозяин этого спорткомплекса крутит с дамочкой любовь. Вот такой ценой приходится отрабатывать свои деньги! – закончил детектив, пересчитал врученный ему Наташей аванс и кивнул: – Очень хорошо. А теперь, – он раскрыл свой ноутбук и, пройдясь пальцами по клавиатуре со скоростью опытного наборщика, поднял глаза на Наташу, – мне хотелось бы получить о вашем муже короткую информацию: место работы, привычки, пристрастия, друзья – ну и так далее…
* * *
После ухода детектива несколько развеселившаяся Наташа покормила Диму, уложила его спать, выудила из-под дивана забившегося туда кота, перепуганного сначала рыкнувшим на него Свиридовым, а потом непрестанно трещавшим Красновым, устроившим в придачу еще и дымовую завесу.
Не успела она лечь на диван вместе с единственным оставшимся в доме взрослым мужчиной, то бишь котом Тимом, как в дверь снова позвонили.
– Кого это черт принес? – вслух произнесла Наташа и лениво побрела открывать.
Черт принес не кого-нибудь, а чем-то в высшей степени довольного Лелика. Его голубые глаза весело блестели, губы разъезжались в нелепейшей улыбке, а на голове топорщился непослушный мальчишеский хохол.
