скачать книгу бесплатно
– Изыди, нечистый! – во всю мощь своих легких гаркнул он.
Что-то звонко ударилось и покатилось по полу, а свет на миг озарил стену и потух. Это был обыкновенный фонарик!
– Человек! – с невероятным облегчением выдохнул отец Василий. – Спасибо тебе, господи! Это – человек. Что только не померещится с перепоя… Ну, я тебе задам! Кто ты и что ты здесь делаешь? – жестко спросил священник, и звук его голоса гулко ударился о стены и вернулся громогласным эхом.
В проникающих в окно слабых лунных лучах было видно, как еле заметная тень слабо зашевелилась.
– Подойди ко мне, – распорядился он.
Фигура метнулась к стене: видимо, человек сообразил, что в лунных отсветах его можно заметить, а у стены стоит кромешная тьма. Священник щелкнул выключателем, но ничего не произошло; похоже, что провода были перерезаны.
– Не прячься, подойди, – сглотнув, повторил отец Василий и двинулся навстречу.
Он прошел не более пяти-шести шагов, когда прямо перед ним выросла тень и что-то болезненно полоснуло по плечу. Священник стремительно перехватил ударившую руку и повернул ее на излом. Звякнуло о пол что-то металлическое, но незнакомец, нисколько не растерявшись, нанес удар ногой, и отец Василий рухнул на спину.
«Спортсмен?» – мелькнула мысль. Человек кинулся к нему, но запнулся в темноте о ногу священника, и через какой-то миг оба покатились по полу, норовя достать до горла противника.
– Кто ты?! – просипел священник.
Противник молчал. Это был очень сильный и цепкий человек, и у отца Василия даже проскочила мысль, что за здорово живешь с ним не справиться. Но в какой-то миг нервы у противника сдали, и он, пытаясь улучшить свою позицию, ослабил хватку. Через пару секунд напряженного пыхтения священник уже перевернул его на живот и пытался завести одну из быстрых, сильных рук противника за спину.
– Кто ты?! Говори! – выдохнул он.
Тот невероятным образом изогнулся, наотмашь ударил отца Василия в лицо и, сбросив его с себя, метнулся к дверям. И когда отец Василий выскочил вслед, в храмовом дворе уже не было ни души, а на вытоптанном снегу – ни следа. Ночной визитер словно растворился в воздухе. Священник покачал головой, трясущимися от напряжения руками затворил двери нижнего храма и, пошатываясь, побрел в сторожку.
Конечно же, Николай Петрович спал. Как суслик! Отец Василий за ногу стащил его с кушетки и сбросил на пол.
– А? Что?! – вскрикнул сторож, но, увидев перед собой священника, испуганно вытаращил глаза.
– Что это с вами, батюшка?
Отец Василий проследил направление его взгляда. Ряса на плече была разрезана, как бритвой, а выглядывающее исподнее было густо пропитано кровью. Он попытался поправить разрезанную одежду и увидел, что ладони его тоже порезаны, и довольно глубоко.
– Спать меньше надо – вот что! – сердито бросил он и вышел.
И только во дворе, полной грудью вдохнув свежего, морозного воздуха, отец Василий понял, почему так рассержен. Его совершенно выводила из себя необъяснимость происшествия. Все его враги остались в далеком прошлом, и никто на этом свете его смерти не хотел. По крайней мере, ему хотелось так думать.
* * *
Рана оказалась неопасной, но зашивать ее все равно пришлось – слишком далеко расползлись края, возможно, от усилий, приложенных священником к поимке ночного визитера. Зашивавший священника молоденький врач, кажется, Евгений, явно помнил его еще с прошлого пребывания в больнице.
– Только у меня к вам просьба, – попросил он отца Василия. – Не делайте резких движений. Никакого бокса или плавания, а то вся моя работа насмарку пойдет! – И улыбнулся, видно, вспомнил, что местному священнику говорить такое почти бесполезно, во что-нибудь обязательно встрянет…
Отец Василий вздохнул и покивал головой. Он и сам искренне намеревался прожить этот день в мире и спокойствии. Да только человек предполагает, а бог… в общем, что там говорить…
Он вернулся домой и как мог успокоил Ольгу. Затем взял большой китайский фонарь и снова спустился в нижний храм. Иконы были на месте, нетронутые серебряные оклады тускло отсвечивали в слабом электрическом свете – все как всегда… Ему стало нехорошо: это явно был не грабитель. А кто тогда? Убийца?
* * *
Без происшествий, но и без паствы, практически впустую прошло и второе января, и третье… И только к вечеру третьего числа на улицах началось какое-то оживление, а диакон Алексий принес первые новости третьего тысячелетия.
– Ваше благословение! – Он прибежал, возбужденно сверкая глазами. – Ваше благословение!
Отец Василий поморщился: Алексий никогда не умел сдерживать эмоций и мог, сам того не замечая, повысить голос даже в храме.
– Что еще стряслось? – холодно поинтересовался он.
– Эти!.. Сектанты! Сборище свое устроили! – размахивая руками, сообщил диакон.
– Какие сектанты? – Священник почувствовал, как ухнуло вниз все у него внутри.
– Ну эти, Дети Духа Святого. Вы не представляете, батюшка! – перешел на трагический шепот диакон. – Они говорят, что они местные.
– Как это местные? – оторопел священник. – Что ты такое говоришь?!
– Точно! – кивнул диакон. – Они говорят, что в Америку отсюда, с Поволжья, перебрались.
– Откуда ты только все знаешь? – через силу улыбнулся отец Василий.
– Мне моя… то есть мой друг сказал… – заторопился диакон. – Он у них на собрании был. И знаете, чего они про себя говорят?
– Что? – стараясь выглядеть спокойным, спросил священник, но мысли его панически забегали: «Господи, что же делать?!»
– Говорят, дескать, бог нас любит, поэтому мы и такие счастливые и богатые! Представляете, богохульники какие?! – выпучил диакон глаза. – Как их господь не накажет?!
– Надеюсь, накажет, – сглотнул священник. – А они что, и впрямь… такие богатые?
– Ага, – опустил глаза Алексий, словно был в этом повинен. – У них и машин полно, иномарки там всякие, и вообще всякое такое…
– Предают свои души Маммоне… – осуждающе покачал головой отец Василий. – И сами не понимают, что делают… – Ему было смертельно обидно, что его прихожане, разинув рот, соблазняются иномарками, словно и не говорил Христос: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где воры крадут, и ржа и моль истребляют их…»
– А еще они говорят… – Алексию было сложно это выговорить. – Они говорят… будто они… апостолы божии! – разом выдохнул он.
Отца Василия прошиб холодный пот, и он лишь с огромным трудом сохранил видимость душевного спокойствия. Это было уже слишком.
«Так, – сказал он себе. – Спокойно! Дергаться не резон, мне надо все обдумать!»
– Что делать будем, батюшка?! – панически скосил глаза диакон.
– Ничего мы не будем делать, Алексий, – словно проглотив ком и с трудом сдерживаясь от выражения своих истинных эмоций, покачал головой священник. – Зачем создавать им рекламу? Истинных православных сектантам не соблазнить.
На самом деле он просто не знал, что делать.
– Ну, как знаете… – отступил Алексий в сторону. – Я хотел как лучше.
* * *
Конечно, диакон беспокоился не напрасно. Сектантское зазнайство и впрямь превысило все пределы и выросло до настоящего богохульства. «Все от гордыни человеческой, – думал священник. – Все от нее… Хм, апостолы они, видите ли!» Похоже, что юный отец Николай был прав, предупреждая отца Василия о грозящей невинным христианским душам опасности.
С подобной чертовщиной Усть-Кудеяр уже сталкивался, и не однажды. Несколько лет назад в городке официально зарегистрировалась группа почитателей этого богохульника Николая Рериха, затем объявился и собственный колдун, но, слава всевышнему, вскорости его вывели на чистую воду и оказалось, что ничего особенного он и не умеет, разве что заговаривать зубы молоденьким бабенкам, на чем он позже, собственно, и погорел…
Некоторые хлопоты доставляли и баптисты, с завидным постоянством, ежегодно прираставшие новообращенными горожанами. Был в Усть-Кудеяре даже собственный кришнаит, правда, в единственном экземпляре. Но вот чтобы кто-то приехал вербовать нестойкие души аж из-за границы… такое случилось впервые.
«Ладно, – решил отец Василий. – Завтра я ими займусь вплотную. В администрацию схожу, документы проверю. В конце концов, знать, с кем имеешь дело, просто необходимо…»
Он еще не ведал, что назавтра события потекут совсем по иному сценарию.
* * *
Первый звонок в храм раздался четвертого января в половине девятого утра.
– Вы что это делаете?! – возмущался неизвестный горожанин. – Почему людям работать мешаете?!
– А в чем дело? – спросил недоумевающий священник: до сего дня ни он, ни кто другой, причастный к православному храму Николая Угодника, никогда и никому свои трудовые обязанности исполнять не мешал.
– Как в чем?! – возмутился горожанин. – У меня слесаря после праздников и так еле на работу вышли! Насилу упросил! А тут еще и вы со своей дурацкой акцией выперлись!
– Так! – оборвал собеседника священник. – Объясните толком, что у вас произошло.
– Вы еще невинность из себя строите?! – распалился мужчина. – Устроили мне тут, понимаешь ли, кабак!
Отец Василий ничего не понимал, но и выяснить ничего не успел – рассерженный мужчина уже бросил трубку.
Внутри у священника заныло. Было неясно, почему мужик позвонил именно в православный храм. Пахло какой-то подставой. Отец Василий судорожно перебрал в голове все, в чем он был замешан в последние дни, но, кроме бурно проведенной новогодней ночи и странного недавнего покушения, ничего такого не вспомнил.
Он быстро, даже не накидывая полушубка, вышел во двор, завел свой «жигуленок» и вскоре уже мчался по пустынному городку в сторону улицы Советской. «Не дай бог, до патриархии дойдет! – еще не зная, что именно стряслось, внезапно испугался священник. – Хватит с меня проверок! Господи, пронеси!»
Но уже на подъезде к Советской отец Василий понял: не пронесет! Прямо навстречу ему, покачиваясь и зажимая окровавленный рот рукой, брел молоденький милиционер. Такого в Усть-Кудеяре не было давно!
Отец Василий выскочил из машины, чтобы предложить помощь, но парнишка только махнул рукой и побрел дальше. Священник огляделся по сторонам и ничего такого не заметил, но потом увидел нескольких теток у хлебного киоска и подошел ближе – судя по надрывной интонации разговора, бабы что-то знали.
– Мой-то… – возмущенно всплескивала руками толстуха. – С утра в стельку приплелся! Ну, никакой! Я ему, откуда деньги, зараза, взял?! А он мне: есть, говорит, люди добрые на свете, вы представляете?!
– Что происходит, бабоньки? – вмешался он. – Кто-нибудь объяснит, что стряслось?!
– А вы еще два квартала пройдите и сами все увидите! – махнула рукой толстуха.
Он проехал, куда показали, и увидел столпотворение возле застекленного супермаркета. Священник спешно припарковал машину за автобусной остановкой и выскочил наружу.
Прямо возле остановки стояли два милицейских «жигуля», а рядом – растерянные, не знающие, что делать, милиционеры. Офицер напряженно вслушивался в то, что ему передавали по рации, и тут же отвечал, но, что именно, священник из-за шума не услышал. Отец Василий перевел взгляд и вздрогнул: толпящиеся у супермаркета люди, казалось, потеряли разум.
– Куда ты прешь?! – орали в черной, беспрерывно и хищно копошащейся толпе. – Глаза не видят?! Так я тебе подсвечу!
– Ай, мама! – раздался пронзительный женский вопль. – Куда, падла, лезешь?!
Внезапно что-то заскрипело, затрещало, и над улицей пронесся скрипучий мегафонный голос.
– Братья и сестры! Друзья! Господь любит вас! Помните это, и ваша жизнь наполнится изобилием!
«Господь?! А при чем здесь господь?! – отец Василий встревоженно вгляделся. Над толпой возвышался человек в черном одеянии и с мегафоном в руке. Во всей этой нескладной фигуре угадывалось что-то до предела знакомое… – Чертовщина какая-то, – подумал он. – Одет как монах, и выражения наши, православные…»
– Подходите, братья и сестры! Пусть никто из вас не уйдет с пустыми руками и холодным сердцем! – снова прогремело над Советской.
Отец Василий решительно двинулся вперед, но, лишь продравшись через толпу метров на восемь, понял, что здесь происходит. В кузове окруженной народом грузовой «газельки» стояли ящики с водкой, и здесь же, в кузове, три мужика беспрерывно откупоривали бутылки, наливали зелье в прозрачные одноразовые стаканчики и протягивали их вниз, к поднятым словно в молитвенном порыве рукам.
– Сюда давай, братан, – просили снизу. – Мне…
– Господь любит вас! – говорили одетые в черное «бармены» каждому, получившему стаканчик. – Помните это, и ваша жизнь наполнится изобилием! Господь любит вас…
Отец Василий растерялся. Происходящее выглядело совершенно противоестественным.
– Во, и я причастился! – удивленно и восторженно произнес бичеватого вида мужик и утер губы рукавом засаленной телогрейки.
Здесь вообще явно собрался народ из социальных низов. Потрепанные жизнью лица, заплывшие бессмысленные глаза, поношенная одежда… Но устроителей действа это, похоже, ничуть не смущало: они щедро наливали стакан за стаканом, даже не особенно заботясь о том, чтобы кто-нибудь не прилип к машине слишком надолго. Впрочем, за этим присматривали напирающие сзади…
– Эй, мужик! – орали они. – Получил свое, отойди! Дай и другим опохмелиться!
Отец Василий еще раз вгляделся в костистое лицо мужика с мегафоном и вспомнил! Точно! Это был тот самый… именно его они с Толяном и Костей выручили темной праздничной ночью первого января в Шанхае! Костолицый поймал на себе взгляд священника и широко, приветливо улыбнулся.
«Чертовщина! – повторил отец Василий и начал продираться назад, к машине. – Настоящая чертовщина!»
Священник задумчиво прошел к своим «Жигулям», когда услышал сзади очередной призывный вопль из мегафона:
– Вы – дети божии! Вы – дети Духа Святого! Помните это, и ваша жизнь наполнится изобилием!
Отец Василий резко повернулся и почувствовал, как похолодело у него все внутри.
«Дети Духа Святого!» – именно так он сказал. А тогда, у забора он произнес: «Очень приятно, коллега»… «Коллега»… Все предельно ясно: это сектанты, те самые…»
Отец Василий затравленно огляделся, но везде видел только бессмысленные пьяные рожи – взывать к разуму было бесполезно. Он снова глянул на костолицего, но тот весь был сосредоточен на своем богопротивном деле.
– Эй, вы там! – позвал священник. – Немедленно прекратите!
Ноль внимания.
– Эй, в машине! Я к вам обращаюсь!
То же самое.
– Шел бы ты, батюшка, отсюда… – дыхнули ему в ухо многодневным перегаром. – А то, смотри, накостыляют…
Священник вспомнил встреченного по пути парнишку-милиционера с разбитыми губами, развернулся, широким шагом направился к милицейским машинам и поймал офицера за рукав.
– Ты что, не видишь ничего?! Они же общественный порядок нарушают! – требовательно ткнул он пальцем в толпу. – Это же распитие в общественном месте!
– Да вижу я, батюшка! – сердито отмахнулся милиционер.
– Так прекратите это паскудство! – вспыхнул священник.