скачать книгу бесплатно
– Ну, чего ты на меня таращишься? – почти заорал я. – Лучше дверь открой!
Тут она проснулась окончательно и, судя по тому, что быстро исчезла из виду, бросилась к двери. Я обежал дачу, и мы с ней встретились на крыльце личико в личико.
– Ты зачем дверь закрыла? – набросился на нее я. – Я ее вчера на твоих глазах закрывал, и если она оказалась открытой, то это могло значить только одно – я в саду!
– Саша! Я ничего не закрывала! – удивленно ответила она.
– Ну, может, ты в туалет пошла, – начал было я, но она только отмахнулась.
– А то ты не знаешь, что я беспробудно сплю до утра и меня пушками не поднимешь? Так что никуда я не ходила! Ты же сам меня разбудил!
– Тоже верно! – вынужден был согласиться я. – Но кто же тогда дверь закрыл?
– А зачем ты вообще выходил? – с нескрываемым подозрением в голосе спросила жена.
– Да я же тебе говорил, что услышал какие-то непонятные звуки, вот и пошел посмотреть, – напомнил я.
– Да? – она недоуменно посмотрела на меня. – А я не помню!
– Да, если тебя ночью спросить, как тебя зовут, ты и то не вспомнишь! – махнул я рукой. – Действительно, спишь, как сурок зимой!
– Интересно, – задумалась она. – Кто же тогда мог стучать и дверь закрыть? На даче же, кроме нас с тобой, никого нет! Неужели у нас барабашка завелся?
– Опять? – грозным голосом спросил я.
– Саша! Нет, ну ты подумай, как это здорово! Теперь о нас тоже в газете напишут! – радостно воскликнула она. – А с барабашкой я подружусь! Мы с ним… Или с ней? – спросила она меня. – Как ты думаешь, барабашка это он или она?
– Маруся! Я всегда знал, что у творческих людей наблюдается некоторый перекос психики, но никогда не ожидал, что у тебя он проявится в такой клинической форме! – язвительно ответил ей на это я. – Если не хочешь окончательно сойти с ума, срочно меняй профессию!
Налив себе сто граммов коньяка, я залпом выпил, чтобы согреться, а потом подумал и выпил еще сто – эта непонятная история меня здорово нервировала.
– Ладно! Пошли спать, если получится! – предложил я. – Надеюсь, что этой ночью больше ничего не случится!
Не успели мы лечь, как вдруг на веранде раздался звон разбитого стекла, потом хлопнула форточка и раздался какой-то странный хохот! Меня с кровати словно ветром сдуло, и я выскочил из комнаты на веранду, где тут же включил свет. Чуть не сбив меня с ног, Маруся вылетела за мной, и мы с ней в растерянности застыли: одно из стекол окна было разбито, а форточка открыта.
– Саша! Ты что-нибудь понимаешь? – жалобно спросила жена.
– Кажется, бог или, скорее, дьявол услышал твои молитвы, и у нас завелся нечистый дух, обычно именуемый барабашкой, – язвительно ответил я. – Ну и как ты собираешься подружиться с этой тварью? Будешь читать ей Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо» и проводить прочую разъяснительную работу?
– Саша! Ну, не издевайся ты надо мной! Лучше стой пока на одном месте, чтобы на осколок не наступить, а я сейчас тапочки надену и все подмету, – попросила она.
Быстро обувшись и взяв веник с совком, она начала подметать пол, а я стоял столбом, злой на весь белый свет, как сто тысяч чертей, и усиленно пытался найти происшедшему какое-нибудь рациональное объяснение. Но вот Маруся закончила убираться, принесла мои тапочки, и мы с ней сели за стол. Решив, что еще немного коньяка нам никак не повредит, я налил себе и ей, и мы дружно выпили, а я даже пожалел о том, что вскоре после свадьбы уступил настояниям жены и бросил курить – сигарета мне сейчас явно не помешала бы.
– Саша! Что происходит? – наконец спросила жена.
– Наверное, то самое, чего так боялся Димка, – вздохнул я. – Кто-то из конкурентов решил слямзить его секреты и аппаратуру.
– Но как они могли узнать, что она у нас? – удивилась Маруся.
– Элементарно, Ватсон! – усмехнулся я. – Ты что, забыла, на какой машине сюда приезжал Дмитрий? Так я напомню: на служебной, с надписью «Росгосцирк»! А для того чтобы ему ее взять и беспрепятственно сюда доехать, нужно что? – Жена пожала плечами. – Путевой лист, где указывается пункт назначения!
– Но не наша же дача! – возразила она.
– А язык, дорогая, до Киева доведет – машина-то приметная! Так что супостатам ничего не стоило проследить ее путь, – объяснил я.
– О, господи! – подскочив на месте, воскликнула жена. – А может, они уже что-то украли?
– Давай посмотрим, – предложил я.
Поднявшись, мы с ней, причем Маруся не без некоторого легко читавшегося у нее на лице страха, вошли в комнату, где стояли ящики Дмитрия, и я включил свет. Увидев, что все ящики были на месте, то есть ни один не пропал, я с огромным облегчением вздохнул. Потом я проверил, по-прежнему ли они хорошо закрыты, и тут оказалось, что на одном ящике крышка держится еле-еле, и, когда я ее потянул, тут же осталась у меня в руках.
– Кошмар! – простонала Маруся. – Дима нам так верил, а мы не уберегли то, что он оставил нам на сохранение!
Заглянув в ящик, я тут же увидел цилиндр и поспешил успокоить ее.
– Ничего страшного, дорогая! Дмитрий сам отодрал крышку, когда нам фокусы показывал, а потом поленился как следует приколотить обратно. Он просто вставил гвозди на прежние места и нажал.
– Слава богу! – почти простонала жена и, выскочив на веранду, тут же вернулась с молотком и гвоздями. – Заколоти хорошенько! – потребовала она.
Стараясь не особо сильно шуметь – ночь все-таки, – я на совесть закрепил крышку и перешел к следующему ящику, едва взглянув на который я похолодел – крышка на нем была не только оторвана, но еще и лежала как-то боком, неплотно прикрывая внутренности ящика. Стоявшая теперь рядом со мной Маруся схватилась за сердце и заплакала.
– Ну вот! Теперь точно Диму обворовали!
Мне и самому было здорово не по себе, и, с ужасом подумав, что именно оттуда что-то и украли, я посмотрел внутрь и нервно рассмеялся, выпуская дикое нервное напряжение.
– Не понимаю, чему ты радуешься? – взорвалась она.
– Да ты сама посмотри, что там лежит! – посоветовал я, и она заглянула, а потом недоуменно уставилась на меня. – Все в порядке, Маруся! – успокоил я ее. – Это костюмы Дмитрия для выступлений!
– Ну и что? – не поняла она.
– А то, что не стал бы Тарасов класть вместе с ними что-то особо ценное – уж я-то его знаю! Подумай сама, если костюмы пропадут, то и черт с ними, можно новые сшить, а вот делать новую аппаратуру – занятие хлопотное и затратное.
– Кто же ящик открыл? Вор, которого ты спугнул? – спросила она.
– Наверное, – пожал плечами я. – Только непонятно, где этот злодей прятался, когда я сюда заглядывал, хотя если он из цирковых, то должен быть такой же, как все остальные, – гибкий и тренированный. Ему бы не составило труда забраться туда, где обыкновенный человек не поместился бы. А еще мне неясно, чего он хотел добиться, захлопнув дверь? Неужели думал, что я буду до утра торчать во дворе? А впрочем, может быть, – подумав, предположил я. – Эти цирковые пока тренируются и репетируют новые номера, получают столько травм, что вполне могут себе мозги отбить. Хохотал же он, чтобы нас запугать, а когда понял, что у него это не получится, со злости разбил стекло и открыл форточку. По-моему, все логично. А ты как думаешь? – спросил я жену.
– А я пока еще только думаю, – медленно ответила она, усиленно глядя в пол.
– Ну, думай! – усмехнулся я и начал заниматься делами.
Заколотив хорошенько крышку и этого ящика, я вышел в сад и для большей надежности закрыл окно этой комнаты еще и ставнями, которые изнутри запирались на замок. Так мы поступали только тогда, когда окончательно съезжали на зиму с дачи, но сейчас случай был особый. Маруся все это время стояла на веранде и следила, чтобы входная дверь не захлопнулась, хотя я и уверял ее, что в этом больше нет необходимости. Потом я, предварительно вынеся на веранду раскладушки – а ну как кто-нибудь в гости нагрянет! – подпер дверь в «сокровищницу» старым неподъемным холодильником, что создавало некоторые неудобства для Маруси, потому что ей теперь придется постоянно сновать между кухней и коридором за каждым куском или банкой. Радовало только то, что продлятся эти ее мучения всего десять дней, но зато мы будем свободны от страха, что в эту комнату кто-то сможет забраться. Решив, что сделали все, что в наших силах, мы пошли спать и оставили дверь в нашу комнату открытой на тот случай, если еще кто-нибудь покусится на имущество Дмитрия.
Когда мы ложились, Маруся задумчиво сказала:
– Саша! Я все хорошенько проанализировала и должна тебе сказать, что это был не вор!
– А кто же? Дух святой? – удивился я.
– Это барабашка, Саша! – уверенно ответила она и твердо посмотрела мне в глаза.
– Чего? – вскинулся я.
– А давай рассуждать логически! – предложила она. – Мы с тобой все время были во дворе, и мимо нас никто не мог пройти в дом незамеченным. Потом я переодевалась и открывала шкаф – единственное место в нашей комнате, где можно спрятаться.
– А под кроватью? – едва сдерживаясь, самым вежливым тоном спросил я.
– Из-под кровати я доставала коробку с туфлями, потому что в шкафу, как ты знаешь, обувь не помещается, – невозмутимо ответила она. – Причем я туда, под кровать то есть, даже заглядывала, чтобы достать именно ту коробку, которая мне нужна. Дальше: когда приехал Дима, вы с ним переставляли во второй комнате мебель. Диван вы загнали к самой стенке, а сверху на него взгромоздили кресла, так что если бы человек спрятался в диване, то выбраться не смог бы. А если даже смог бы, то грохот от упавших кресел был бы такой, что весь поселок проснулся бы! На кухне, как ты знаешь, негде затаиться даже лилипуту, а в ванной с туалетом все на виду.
– Мог проскользнуть, когда мы провожали Дмитрия до машины, – с некоторым сомнением предположил я, уже не чувствуя былой уверенности.
– Мог! – неожиданно легко согласилась она. – Только заметь, что мы с тобой после отъезда Дмитрия побывали и в кухне, и в ванной, и в ту комнату, где стоят ящики, ты тоже заходил! И в нашей комнате вор затаиться тоже не мог, потому что шкаф я открывала, чтобы убрать туда платье, а коробку с туфлями снова положила под кровать, где опять-таки никого не было. К тому же звуки, которые ты услышал, доносились из-за перегородки! Так что это никакой не вор, а самая настоящая нечистая сила открыла ящик с костюмами Тарасова! И потом, поведение нашего барабашки очень похоже на то, как оно описано в газете!
– Маруся! – обалдело спросил я. – Да тебя никак радует, что у нас тут черт-те что творится?
– А что? – беззаботно удивилась она. – Все-таки какое-то разнообразие в жизни, а с барабашкой я обязательно подружусь. Вот увидишь! – уверенно заявила она.
– О, боги-боги! За что наказуете? – простонал я и повернулся к ней спиной.
– Ты можешь мне на это что-нибудь возразить, господин материалист? – ехидно спросила в ответ на это она.
– Могу только твердо тебе пообещать, что разберусь в этой истории и докажу тебе, что никаких барабашек на свете не существует! – заявил я, на что она только фыркнула:
– Посмотрим, как это у тебя получится!
Уснуть в ту ночь я так и не смог, потому что обдумывал самую насущную для себя в этот момент проблему: везти жену к психиатру прямо завтра или еще немного подождать в надежде, что она образумится. И решил подождать!
Глава 3
Маша. Барабашка – борец за свободу кроликов
Следующий день начался неважно. Да что там неважно, паршиво он начался! Завтрак прошел в гробовом молчании, потому что Сашка был возмущен тем, что у меня, по его мнению, поехала крыша на почве всяческой паранормальности, а я злилась на него за то, что он не видит очевидных вещей: барабашка у нас завелся! Ну и что тут особенного? Чем мы хуже других? У них есть, а теперь и у нас будет такая вот непоседливая домашняя зверюшка!
Поев, мы занялись каждый своим делом: я отправилась на грядки – полоть, поливать и окучивать, а муж начал стеклить разбитое окно, а потом занял свое излюбленное место под деревом и принял самый глубокомысленный вид – видимо, обдумывал какие-то аргументы, способные убедить меня в том, что нечистой силы не существует.
Вокруг стояла обычная для нашего дачного поселка относительная тишина, прерываемая иногда шумом воды, отдаленным стуком молотка или негромким разговором соседей на самые обыденные темы. Правда, вот у нашего соседа справа Сергея Сергеевича Богданова, владельца не только гостиницы для домашних животных (прибыльное дело, между прочим, по нашим временам), но и туристического центра на другом берегу озера, высадился десант саратовской родни его гражданской жены Ларисы, прибывший по случаю ее дня рождения. Десант был многочисленный и разновозрастной: дети с визгом гонялись друг за другом по самому большому в нашем кооперативе участку, а взрослые, как люди хозяйственные и основательные, занимались его благоустройством, чтобы помочь своему новому почти что родственнику. Шумели они довольно сильно, но мы к этому уже привыкли и не обращали внимания.
И вдруг в эту мирную обстановку, как горячий нож в масло, ворвался такой истошный лай Терезы-Заразы, что мы с мужем дружно вздрогнули и переглянулись, а у Богданова даже шум стих. Собака надрывалась так, что, казалось, просто разорвется от ярости. Сашка поднялся и подошел к забору, разделявшему наши с Куркулем участки, а потом повернулся по мне и сказал, чтобы успокоить:
– «Нивы» Афонина нет, а это значит, что он уехал, а перед этим посадил свою стервозу на цепь, и она теперь возмущается.
– Что-то она сегодня особенно разошлась, давненько с ней такого не было, – недоуменно отозвалась я, радуясь, что Сашка прервал наше затянувшееся молчание.
– Она, как все особи женского пола, существо непредсказуемое и вздорное, – не без намека заметил муж и пожал плечами. – Может быть, ей тоже барабашка во сне привиделся, и она теперь его зовет, чтобы подружиться.
Обидевшись, я ничего ему на это не ответила и отвернулась, а он невозмутимо вернулся на прежнее место.
Время уже близилось к обеду, и я пошла в дом, чтобы заняться готовкой, когда с участка Куркуля раздался теперь уже его разъяренный вопль, сравнимый по силе разве что с ревом разбуженного посреди зимы медведя. В вопле, однако, слышались еще и по-шекспировски трагические интонации. Заинтересовавшись, я выскочила из дома и увидела, что возле забора уже стоит Сашка, а с другой его стороны – сам Афонин.
– Что случилось? – спросила я, подбегая к ним.
– У Виктора Петровича кролики разбежались.
– Как же они могли разбежаться? – удивилась я. – Раз вас не было дома, то вы и выпустить их попастись на травке не могли.
– Я-то не мог, а вот кто-то другой постарался! – разъяренным тоном ответил Афонин. – Ох, найду я эту сволочь и ноги ему вырву к чертовой матери!
– Ну, ничего страшного! – попыталась я успокоить Афонина. – Участок у вас не очень большой, заборы надежные, так что вы их всех быстро соберете.
– Как бы не так! Этот гад не только вольер и клетки открыл, так он еще и калитку отпер! Вот эти идиоты и разбежались! И где теперь их искать прикажете? – гневно спросил он почему-то у меня.
– Что, совсем никого не осталось? – сочувственно спросила я в ответ.
– Да нет, парочка осталась, а что толку? Все же теперь сначала придется начинать! – горько сказал он.
– Наверное, это были самые тупые, ленивые и несвободолюбивые, раз они смирились с неизбежной судьбой пищевого продукта, – предположил Сашка, а Афонин продолжал жаловаться:
– А у меня уже контракты с ресторанами подписаны на мясо, да и со скорняками договорился! Что я теперь людям скажу?
– Ну, теперь я понимаю, почему ваша собака так надрывалась, – задумчиво сказал муж. – Она где-то часа два назад просто заходилась от лая.
– Значит, чужого почуяла! – уверенно сказал Куркуль. – А вы что же на это внимания не обратили? – укоризненно спросил он.
– Так она у вас вообще молчаливостью не отличается, – пожала плечами я.
– Да, дура она у меня еще хлеще, чем ее тезка, – вынужден был признать Куркуль.
– Я заглянул через забор, увидел, что вашей машины нет, вот и подумал, что это она от обиды, что вы ее на цепь посадили, – объяснил муж.
– Да в том-то и дело, что не сажал я ее! – заорал Афонин. – Что я, дурак, что ли, чтобы в свое отсутствие ее на цепь сажать, когда какой-нибудь проходимец может на участок залезть?!
– Что же она тогда вора не задержала? – удивилась я. – Хотя бы покусала, что ли?
– Значит, вор какой-то особенный был, – с нажимом произнес Куркуль. – Вроде вашего вчерашнего гостя, который кроля из шапки доставал, – с бо-о-ольшим подозрением уставился он на нас.
– Бросьте, Виктор Петрович! – отмахнулся Сашка. – Его и в городе-то нет. Он сегодня утром в отпуск улетел.
– А может, и не улетел, а только сказал, что улетит? – с прежней подозрительностью спросил Афонин. – Уж больно он вчера кроликами интересовался!
– Да вы что? – возмутилась я. – Дмитрий просто артист цирка, фокусник! И между прочим, заслуженный артист России! Ну, подумайте сами, зачем ему ваши кролики?
– А для фокусов! – быстро нашелся Афонин.
– Но не в таком же количестве! – возразил ему муж. – Ему для выступления и одного хватило бы!
Я уже открыла было рот, чтобы сказать, что кролик был вообще не настоящий, а механический, но тут же его захлопнула – нельзя выдавать посторонним профессиональные и тем более чужие секреты.
– А что, среди заслуженных артистов не может быть похитителей кролей? Знаю я этих жуликов – среди них такие фокусники встречаются! – продолжал Афонин.
