скачать книгу бесплатно
– Да, это довольно хлопотливое занятие.
Тут вмешался Барак, который уже успел отвязать от пояса меч и вместе со своей шляпой передать его мальчику-слуге:
– Граф ждет нас, Блитмен.
Управляющий бросил на меня извиняющийся взгляд и провел нас вглубь дома. Через минуту мы оказались у дверей кабинета Кромвеля. Блитмен осторожно постучал, и из-за дверей раздался сердитый голос хозяина:
– Войдите!
В кабинете главного министра мало что изменилось с того дня, когда я был там в последний раз. Здесь по-прежнему теснились письменные столы, заваленные докладами, проектами и счетами. Несмотря на яркий солнечный свет, льющийся сквозь высокие окна, комната производила гнетущее впечатление. Кромвель сидел за массивным письменным столом. Казалось, с утра он успел постареть на несколько лет: спина его сгорбилась, голова устало поникла, а взгляд, устремленный на нас, был так мрачен, что я невольно вздрогнул.
– Итак, вы не успели поговорить с братьями Гриствуд, – изрек он, не тратя времени на приветствия. – Приехав, вы обнаружили, что они мертвы.
Голос Кромвеля звучал холодно и размеренно.
– Да, милорд, – произнес я с сокрушенным вздохом. – Братья Гриствуд убиты. Причем чрезвычайно жестоким способом.
– Я оставил там верных людей, которые займутся поисками формулы, – добавил Барак. – Если понадобится, они перевернут дом вверх дном.
– А что говорят женщины?
– Ничего, – пожал я плечами. – Обе слишком испуганы. К тому же они, похоже, ничего не знали о делах Майкла и Сепултуса. Я велел им не выходить из дома. А еще попросил ваших людей поговорить с соседями. Может, кто из них видел, как убийцы вламывались в дом. Впрочем, вряд им удастся что-нибудь выяснить. Похоже, жителей Вулф-лейн не слишком заботит то, что происходит в соседних домах.
– Кто-то меня предал, – процедил Кромвель. – Кто-то разделался с Гриствудами, чтобы разрушить мои планы. – Он вперил в меня тяжелый взгляд. – Что скажете, Мэтью? Наверняка у вас есть какие-то соображения по поводу этого убийства.
– Я полагаю, убийц было двое. Они ворвались в дом, взломав дверь топором. Потом проникли в лабораторию, где пытались спрятаться братья Гриствуд, убили их и вскрыли сундук. Там, в сундуке, хранился кошелек с золотыми монетами, однако убийцы его не тронули. Скорее всего, в сундуке находились бумаги, содержащие формулу, и убийцы об этом знали, – добавил я после недолгого колебания.
При последних моих словах Кромвель еще плотнее сжал тонкие серые губы.
– Почему вы так в этом уверены? – подал голос Барак.
– Я ни в чем не уверен! – возразил я с внезапной горячностью и тут же, сделав над собой усилие, заговорил спокойно и невозмутимо: – Но злоумышленники явно не обыскивали комнату. Их интересовал только сундук. Даже книги на полках не тронуты, а разве книга – не самое удобное место для того, чтобы спрятать листок бумаги? Да, я забыл сказать, с полок исчезли сосуды с какими-то растворами и порошками. Скорее всего, их тоже взяли убийцы. Судя по всему, они точно знали, что им надо искать.
– Значит, исчезли все смеси и эликсиры, которые Гриствуды получили в результате своих опытов, – проронил Кромвель.
– Это всего лишь моя догадка, милорд, – сказал я, бросив на него тревожный взгляд.
Однако Кромвель лишь задумчиво кивнул.
– Смотрите и учитесь, Джек, – неожиданно заявил он, кивнув в мою сторону. – Вам выпала удача работать вместе с истинным мастером, который не упускает ни одной детали. – Он вновь вперил в меня свои выцветшие глаза. – Я надеюсь на вас, Мэтью. Надеюсь, что вы поможете мне разгадать эту загадку.
– Но, милорд…
– Больше я никому не могу довериться, – с пылом заявил он. – Я просто не решаюсь. Если слухи о произошедшем дойдут до короля…
Кромвель осекся, вздрогнул и испустил тяжкий вздох. Впервые я видел этого всесильного государственного мужа столь растерянным и испуганным.
– Вы должны разгадать эту загадку, – повторил он. – Приложите к этому все свои силы. Используйте все средства.
Я молчал, уставившись на роскошный ковер у себя под ногами. Сердце мое бешено колотилось. Один раз лорд Кромвель уже попросил меня расследовать убийство, и в результате я оказался в пучине алчности, мести и жестокости. Я чувствовал, как все мое существо противится новому погружению в кровавый кошмар.
Кромвель, казалось, прочел мои мысли. В глазах его вспыхнуло негодование.
– Богом клянусь, Мэтью, вы не слишком благодарны, – процедил он. – Вы думаете, я отсрочил пытку под прессом, которая ожидала эту девчонку, ради ваших прекрасных глаз? Нет, ее жизнь – это награда за ту помощь, которую я рассчитываю от вас получить. Если я того пожелаю, Форбайзер быстро переменит свое решение. Сейчас на карту поставлена моя собственная жизнь. И дело всей моей жизни. Дело, в которое вы когда-то так горячо верили.
Перед моим внутренним взором предстала Элизабет, беспомощно распростертая на грязной соломе.
«Если я дерзну ослушаться приказа Кромвеля, он не остановится перед тем, чтобы бросить меня в тюрьму, – пронеслось у меня в голове. – Я слишком много знаю».
– Я сделаю все, что в моих силах, милорд, – едва слышно произнес я.
Кромвель долго не сводил с меня глаз, потом повернулся к Бараку:
– Джек, принесите Библию. Прежде чем я расскажу вам то, что намерен рассказать, вы поклянетесь на Библии хранить тайну, Мэтью. Тогда я буду вполне уверен, что вы не расскажете об услышанном ни одной живой душе.
Барак принес роскошное издание Библии на английском языке, которое, согласно приказу Кромвеля, должно было находиться в каждой церкви, раскрыл его и положил на стол. Я взглянул на красочную первую страницу. На ней был изображен король Генрих, восседавший на троне. По одну сторону от него стоял Кромвель, по другую – архиепископ Кранмер. Король вручал им новые издания Библии, а те, в свою очередь, передавали их народу. Судорожно сглотнув, я коснулся священной книги.
– Скажите: клянусь, что буду держать в глубочайшей тайне все обстоятельства, связанные с греческим огнем, – произнес Кромвель.
Я послушно повторил за ним клятву, чувствуя, как крепнут невидимые узы, связывавшие меня с бывшим моим патроном.
– Поклянитесь, что сделаете все, что в ваших силах, – подсказал Кромвель.
– Клянусь сделать все, что в моих силах.
Кромвель удовлетворенно кивнул; впрочем, в позе его по-прежнему ощущалось нечто угрожающее. Он походил на дикого зверя, со всех сторон обложенного охотниками. Он взял что-то со стола и принялся вертеть в своих огромных руках. Я разглядел, что это тот самый миниатюрный портрет, который стоял на его столе в Доме обращения.
– Над делом Реформации нависла угроза, Мэтью, – негромко проговорил Кромвель. – Я знаю, об этом сейчас много говорят, но истинное положение вещей хуже всяких слухов. Герцог Норфолк и епископ Гардинер постоянно вливают яд в уши королю и настраивают его против меня. Король боится, и опасения его день ото дня усугубляются. Он боится, что чтение Библии лишит простых людей покорности и смирения и в результате страна будет ввергнута в кровавый хаос, подобный тому, что устроили анабаптисты в Мюнстере. Убежденные сторонники реформы рискуют угодить на костер. Вы слышали о том, что Роберт Барнс арестован?
– Да, – кивнул я и горестно вздохнул. Разговор этот был слишком тяжел для меня.
– Постановление из шести догматов, которое короля вынудили принять в прошлом году, – это очевидный отказ от прежних позиций, возвращение на путь, ведущий к владычеству Рима. Теперь король хочет запретить низшим классам читать Библию. Сейчас он больше всего опасается военного вторжения…
– Но Англия сможет защитить себя…
– Оставьте, Мэтью. Нам ни за что не устоять против совместного удара, нанесенного Францией и Испанией. На наше счастье, король Франциск и император Карл никак не могут договориться друг с другом. Сейчас вражда между ними вспыхнула с новой силой, и угроза нападения на Англию несколько ослабела. Но в любой момент все может измениться.
Кромвель снова взял миниатюру и положил ее на обложку Библии.
– Помню, раньше вы очень неплохо рисовали, Мэтью. Вы по-прежнему занимаетесь этим?
– Нет, милорд, – ответил я, удивленный столь резкой сменой предмета разговора. – В последнее время мне не до живописи.
– Скажите, каково ваше мнение об этом портрете?
Я внимательно посмотрел на миниатюру. На портрете была изображена молодая женщина с привлекательным, хотя и не слишком выразительным лицом. Каждая деталь была выписана с такой потрясающей точностью, что казалось, вы видите эту молодую особу воочию. Судя по драгоценностям, которыми был расшит ее затейливый головной убор и высокий воротник платья, то была представительница богатого и знатного рода.
– Прекрасная работа, – заметил я. – Такой портрет мог бы принадлежать кисти самого Гольбейна.
– Это и есть Гольбейн, – усмехнулся Кромвель. – А на миниатюре – принцесса Анна Клевская, ныне наша королева. Этот портрет король швырнул мне в лицо. А я поднял его и с тех пор храню у себя. – Кромвель сокрушенно покачал головой. – Я думал, что, устроив брак короля с дочерью немецкого герцога, я разом убью двух зайцев: добьюсь того, что положение Англии в Европе станет более прочным, а процесс Реформации – необратимым. – Он рассмеялся отрывистым, горьким смехом. – Два года после кончины королевы Джейн я занимался тем, что подыскивал королю подходящую принцессу. Можете мне поверить, это было нелегко. О нашем монархе ходит недобрая слава.
Тут Барак предостерегающе кашлянул и бросил на своего господина обеспокоенный взгляд.
– Джек боится, что я наговорю лишнего, – усмехнулся Кромвель. – Но, Мэтью, вы ведь только что дали клятву держать рот на замке.
И он снова вперил в меня взгляд своих пронзительных карих глаз, словно хотел насквозь просверлить мой череп.
– Да, милорд, – ответил я, ощущая, что на лбу выступили капли пота.
– В конце концов герцог Клевский согласился выдать за короля одну из своих дочерей. Прежде чем дать согласие на брак, король пожелал увидеть принцессу Анну собственными глазами, однако при дворе ее отца это требование было сочтено оскорбительным. Тогда я послал в Германию мастера Гольбейна с наказом сделать как можно более точный портрет. Ведь всякому известно, он славится тем, что изображения его чрезвычайно схожи с оригиналом.
– Ни один из европейских художников не в состоянии сравниться с ним, – подхватил я. – Так, значит, король получил этот портрет и…
– Да, король получил этот портрет. Но как судить о том, соответствует ли изображение истине? Все мы выглядим по-разному в разных обстоятельствах, разных позах и при разном освещении. Трудно составить мнение о наружности человека с первого взгляда. Я приказал Гольбейну представить принцессу Анну в наиболее выгодном свете. Он выполнил мой приказ. Увы, то была роковая ошибка. Посмотрите на портрет еще раз.
– Она изображена анфас, – пробормотал я. – Возможно, в профиль она выглядит не столь привлекательно.
– Вы совершенно правы, Мэтью. До тех пор пока не увидишь ее в профиль, ни за что не догадаешься, какой у нее длинный нос. К тому же по этому портрету нельзя судить о ее нескладном, ссохшемся теле, от которого постоянно разит потом. И о том, что она ни слова не говорит по-английски. – Плечи Кромвеля устало поникли. – В январе, когда принцесса Анна сошла на берег в Рочестере, она с первого взгляда произвела на короля отталкивающее впечатление. А теперь герцог Норфолкский завлекает короля прелестями своей племянницы. Он подучил эту девчонку, как поймать столь крупную рыбу в свои сети. Кэтрин Говард очень хороша собой, ей еще не исполнилось семнадцати. Что ж удивительного, что король попался? Стоит ему увидеть эту юную красотку, у него слюнки начинают течь – в точности как у пса перед куском свежего мяса. Меня он без конца упрекает за то, что я устроил его женитьбу с фламандской кобылой – так он называет леди Анну. И если король добьется того, что этот брак будет расторгнут, и женится на племяннице Норфолка, мне конец. Говарды непременно добьются моей казни и возвращения Англии под власть Рима.
– И тогда все начинания, предпринятые за последние десять лет, пойдут прахом, – медленно проговорил я. – Все страдания и смерти, которые повлекла за собой Реформация, окажутся бессмысленными.
– Хуже, чем бессмысленными, – проронил Кромвель. – Многих реформаторов ожидает участь, по сравнению с которой участь обезглавленного Томаса Мора покажется завидной. – Он сжал свои тяжелые кулаки, встал, подошел к окну и остановился там, глядя на лужайку. – Я делаю все, чтобы обнаружить тайные пружины заговора папистов и открыть королю глаза на истинные намерения некоторых его приближенных. По моему приказу уже арестованы лорд Лисл и епископ Сэмпсон. Последний брошен в Тауэр и уже имел случай познакомиться с дыбой. Но пока мне не удается нащупать нити заговора. Противник слишком хитер. – Кромвель резко повернулся и взглянул мне прямо в лицо. – Я рассказал королю о греческом огне, и он тут же захотел увидеть его в действии. Вы же знаете, король обожает оружие. А все, что связано с флотом, вызывает у него особый интерес. Самое горячее его желание – сделать флот Англии мощным и непобедимым. Тогда мы смогли бы навсегда изгнать Францию с южного побережья. Итак, пообещав королю греческий огонь, я вернул себе его расположение. – Кромвель вновь сжал кулаки. – Враги Англии дорого заплатили бы за формулу. Дабы избежать совершения подобной сделки, я направил тайных соглядатаев в дома всех иностранных послов, все морские порты находятся под неусыпным наблюдением. Мэтью, мне необходимо получить эту формулу. Сегодня двадцать девятое мая. Через двенадцать дней я во что бы то ни стало должен представить греческий огонь королю.
К немалому своему изумлению, я испытал чувство, которое никогда не испытывал по отношению к Томасу Кромвелю. То было сожаление. Впрочем, напомнил я себе, загнанный зверь бывает очень опасен.
Кромвель тяжело опустился на стул и сунул злосчастную миниатюру в карман мантии.
– Для того чтобы обратиться ко мне, Майкл Гриствуд прибег к помощи трех посредников, – сообщил он. – Кроме прямых участников этого дела, они – единственные, кому известно о существовании греческого огня. Двое из них – законники, члены корпорации Линкольнс-Инн, хорошо вам известны. Имя первого – Стивен Билкнэп…
– Господи боже, опять Билкнэп. Этому человеку совершенно нельзя доверять. Но насколько мне известно, он поссорился с Гриствудом.
– Я тоже об этом слышал. Как видно, они нашли путь к примирению.
– Сейчас я как раз веду иск против Билкнэпа.
– Знаю, – кивнул Кромвель. – Вы рассчитываете выиграть?
– Если в нашем суде существует справедливость, я непременно выиграю.
– Так или иначе, поговорите с Билкнэпом и постарайтесь выяснить, не рассказывал ли он о греческом огне кому-нибудь еще, – произнес Кромвель. – Боюсь, он не удержался, хотя я передавал ему через Гриствуда настоятельную просьбу помалкивать об этом деле.
– Возможно, Билкнэп побоялся вас ослушаться. Он очень осмотрителен. Хотя иногда жадность берет в нем верх над осторожностью.
– Выясните, что и кому он рассказывал, – распорядился Кромвель. – Так вот, Билкнэп был первым в цепочке. Когда Гриствуд сообщил ему о греческом огне, он решил найти человека, который имеет ко мне доступ. И обратился к Уильяму Марчмаунту.
– Неужели? Помню, в прошлом у них были какие-то общие дела. Но Билкнэп – слишком темная лошадка. По-моему, Марчмаунт старается держаться в стороне от подобных людей.
– Марчмаунт вращается в кругах, близких к папистам. Это меня очень настораживает. Расспросите его. Можете прибегнуть к угрозам, можете – к лести. Если считаете нужным, пообещайте ему денег. Думаю, вы сами лучше знаете, каким способом развязать ему язык.
– Надеюсь, мне удастся вызвать его на откровенность, милорд. Но кто же был третьим в цепочке?
– Марчмаунт передал эту историю одной нашей общей знакомой. Леди Брейнстон.
У меня глаза полезли на лоб от удивления.
– Я познакомился с ней всего несколько дней назад. И она сразу пообещала пригласить меня на обед.
– Да, на прошлой неделе я упомянул ваше имя за столом в присутствии леди Брейнстон. Уже тогда я подумывал о том, чтобы прибегнуть к вашей помощи. Очень хорошо, что вы получили приглашение на обед. У вас будет удобный случай поговорить с хозяйкой дома.
– Я непременно поговорю с леди Брейнстон, милорд. Но вот что я хотел сказать: если мне предстоит расследовать столь сложное дело, я должен…
– Что?
– Узнать о греческом огне как можно больше. Необходимо выяснить, что это за вещество, как оно было открыто и как использовалось на протяжении всей своей истории.
– Делайте все, что сочтете нужным, Мэтью. Но помните, время поджимает. Барак своими глазами видел греческий огонь в действии, он расскажет вам, что это такое. Он может даже сопроводить вас в Дептфорд, на заброшенную пристань, где были сожжены корабли.
– Я должен также поговорить с монастырским библиотекарем. И возможно, посетить монастырь Святого Варфоломея, где был обнаружен греческий огонь.
– Вижу, Мэтью, вы до сих пор не уверены, что греческий огонь существует в действительности, – с холодной улыбкой изрек Кромвель. – Что ж, скоро все ваши сомнения исчезнут. Что до Бернарда Кайтчина, брата Бернарда, как звали его в монастыре, я уже давно пытаюсь его найти. С тех самых пор, как ко мне обратилась леди Онор. Библиотекаря надо предупредить, чтобы не болтал лишнего. Но, подобно многим бывшим монахам, он куда-то бесследно сгинул.
– Я справлюсь о нем в Палате перераспределения монастырского имущества. Возможно, он обращался туда, чтобы получить пенсию.
– Палата перераспределения – вотчина Ричарда Рича, – кивнул Кромвель. – Помните, Рич ничего не должен знать об этом деле. Впрочем, вам не составит труда изобрести причину, по которой вы интересуетесь старым монахом. – Кромвель вновь вперил в меня взгляд. – Я не доверяю сэру Ричарду. Благодаря мне он вошел в королевский совет, но за все мои благодеяния отплатил черной неблагодарностью. Он прекрасно знает, что против меня готовится заговор, и лишь выжидает подходящего момента, чтобы переметнуться в стан моих врагов. Если он сообщит королю о том, что я упустил греческий огонь…
Кромвель смолк и многозначительно вскинул бровь.
– Думаю, мне стоит еще раз поговорить с мистрис Гриствуд, – заметил я. – По моим ощущениям, она о чем-то умалчивает.
– Разумеется, поговорите с ней.
– И наконец, я должен посоветоваться с человеком, сведущим в вопросах алхимии. У меня на примете есть такой. Один аптекарь.
– Надеюсь, не тот страховидный монах из Скарнси? – нахмурившись, осведомился Кромвель.
– Именно он. Поверьте, милорд, этот человек обладает глубокими познаниями. И я не собираюсь посвящать его в это дело. Лишь задам несколько сугубо научных вопросов. Разумеется, если возникнет надобность.
– Не вздумайте рассказывать ему о греческом огне, Мэтью. Насколько мне известно, еще три столетия назад формула его в очередной раз была обнаружена. Но тогда совет в Латерне наложил запрет на ее использование. Заявил, что применение столь сокрушительного оружия слишком жестоко и может повлечь за собой тягостные последствия. Бывший монах, скорее всего, сочтет, что его долг – содействовать выполнению, а не нарушению этого запрета. Или, может быть, пожелает передать формулу Англии или Испании, где католичество по-прежнему процветает и монахи благоденствуют.
– Он никогда не сделает ничего подобного. В этом вы можете не сомневаться, милорд.
– Я вижу, это дело возбудило ваш интерес, Мэтью, – неожиданно улыбнулся Кромвель.
– Да, тут есть над чем поломать голову.
– Если вам что-нибудь понадобится, безотлагательно обращайтесь ко мне, – кивнул Кромвель. – Но помните, времени у нас мало. Вы должны действовать быстро и решительно. Джек будет во всем помогать вам. Он сметливый и проворный малый.
Я в растерянности уставился на Барака. Должно быть, чувства мои слишком откровенно отразились на лице, ибо Барак скривил губы в саркастической ухмылке.
