Исчезнувший аптекарь

скачать книгу бесплатно

– Мне сказали, что это тебя надо благодарить за вкусную еду.

Стараясь не смотреть на его выбритую голову, я пролепетал:

– Я всего лишь сварил бульон, мастер Колтерст…

– Бульон – лучшая часть. Кажется, ты разбираешься в травах.

Вероятно, он просто решил проявить доброту к мальчику-сироте: человек его положения, должно быть, обычно ел в гораздо лучших местах, чем столовая госпиталя Христа. Но я раздулся от его похвалы.

– Спасибо, мастер.

Преподобный Тальбот с поклоном сказал:

– У Кристофера осталась небольшая сумма от его наследства. Мы планируем использовать эти деньги, чтобы выучить мальчика на повара.

– Если у него есть средства, – ответил Освин, – почему бы не отправить его в нашу гильдию?

Преподобный Тальбот, казалось, изумился не меньше, чем я сам. Освина позабавило выражение наших лиц.

– Вы думаете, что только высокопоставленные люди могут стать аптекарями? – сказал он. – Напротив. Всё, что нам нужно, – это дисциплинированный ум, уважение к природе и желание учиться. – Освин указал на меня ложкой. – Такие мальчики, как Кристофер, именно то, что требуется нашей гильдии: простые англичане, которые выросли, усердно работая. – Освин вернулся к своей трапезе. – Подумайте об этом, преподобный, – прибавил он.

Вот эта-то случайно брошенная фраза и определила мою дальнейшую жизнь. На следующий же день моя учеба – и заодно побои, которые я получал за неуспехи в ней, – сделались в два раза интенсивнее. Преподобный Тальбот не мог допустить, чтобы я опозорил школу, провалив вступительный экзамен в гильдию аптекарей.

Я вгляделся в лицо девочки на ступеньках. Приют я покинул три года назад, значит, ей было шесть или семь лет. Большие зелёные глаза и слегка вздёрнутый нос с бледными веснушками на переносице… Я её помнил. Зимой того года, когда я покинул приют, я помогал сиделкам ухаживать за ней. У девочки была ужасная лихорадка, и я три недели кормил её куриным бульоном. Её зовут… Сюзанна? Сара?

Тут меня озарило.

– Салли.

Она покраснела, довольная, что я вспомнил её.

– Что с тобой сталось? – спросила она.

– Я ученик. Мастера аптекаря Бенедикта Блэкторна, – с гордостью отозвался я.

Она удовлетворённо кивнула.

– Сколько тебе осталось жить в приюте? – спросил я её.

– Ещё год. А потом я стану служанкой. Или … – Салли пожала плечами.

Я понимал, что она имеет в виду. Воспитатели как могли старались пристроить детей, когда тем исполнялось одиннадцать лет, но не у всех получалось найти работу или пойти в ученичество. Те, кому не удавалось… ну, жизнь была к ним не ласкова. Я помнил, как мало питал надежд, живя при госпитале Христа. У Салли вряд ли было даже это.

Я сунул руку в карман, вытащил последний из моих пенсов и протянул ей.

– Вот.

Глаза Салли расширились. Трое мальчишек уставились на неё. Один даже сделал шаг вперёд, но Салли грозно встала на пороге. Кошка соскочила с её колен и умчалась за угол, по пути опрокинув плетёную корзинку.

Салли сжала медяк в кулаке. Она смотрела на свои пальцы, словно боясь, что монета может вытечь сквозь них. Я повернулся, собираясь уйти.

– Постой.

Салли кивнула в сторону Стабба; тот стоял в переулке, с нетерпением ожидая, когда мимо пройдёт процессия ярко раскрашенных овец.

– Что он сделал?

– Угрожал моему учителю, – ответил я.

Она протянула руку.

– Дай мне яйцо.

Я посмотрел на серебряную трость Стабба. Мне доводилось ощущать на себе её жалящие удары.

– Ты не обязана…

– Я хочу.

Я протянул ей одно яйцо. Салли покатала его в пальцах. Она старалась не встречаться со мной взглядом.

– Ты варил хороший суп, – тихо сказала она, а потом пересекла улицу.

Трое мальчишек тоже пожелали получить яйца. Все вместе мы двинулись вперёд и спрятались за каретой, оставленной на тротуаре. Том, стоящий дальше всех, имел недовольный вид и бормотал что-то о правилах и установлениях.

Если бы я не смотрел во все глаза, то не заметил бы, как Салли это сделала. Она метнулась мимо Стабба и небрежным движением смахнула дубовую веточку. Та отлетела и приземлилась на булыжники.

В следующий миг Салли крикнула:

– Он не носит дуб!

Стабб не сразу сообразил, что происходит. Затем он понял, что все смотрят на него. Он ухватился за грудь, но пальцы нащупали только пустую булавку. Стабб в отчаянии глянул на землю.

Я швырнул яйцо первым. Оно разбилось о плечо Стабба; склизкая жёлтая масса залепила ему ухо. Он отшатнулся, словно в него выстрелили из мушкета.

Яйцо Салли ударило Стабба в шею, разбрызгавшись и перемазав воротник. Трое мальчишек тоже метнули свои снаряды. Один промахнулся, поразив и без того раздражённую овцу, но двое других попали в цель – в руку и бедро.

Окружающие люди присоединилась к нам, закидывая Стабба всем, что подворачивалось им под руку. Лучше всего выступил Том. Он стоял далеко, я сомневался, что его яйцо вообще долетит, но оно пронеслось между поднятыми руками убегающего Стабба и влепилось ему прямо в макушку.

Я хохотал как сумасшедший. Даже Том выглядел довольным. Я проорал:

– Да здравствует король! – И мы кинулись наутек.

* * *

Мы протолкались сквозь толпу, стремясь убежать подальше от возникшего хаоса. Мы отлично повеселились, но, восстановив справедливость, мы вовсе не хотели, чтобы нас поймали. Праздник или не праздник – но Стабб был членом гильдии, мастером, а я – всего лишь учеником. Его слово против моего: разумеется, он окажется правым, а я виноватым. И всё-таки я радовался. Особенно потому, что размазавшиеся по Стаббу яйца были куплены на деньги, полученные от моего учителя.

– Это лучший день в моей жизни, – сказал я.

Том оглядел толпу, выясняя, не гонятся ли за нами.

– Что теперь?

– Не знаю. – Я привалился к стене лавки стеклодува, с трудом переводя дыхание. – У нас больше нет денег. Может, петушиные бои в парке? Или сходим в Тауэр и ещё раз поглядим на королевский зверинец? Нет. Постой!

Я сообразил, что, убегая, мы оказались в соседнем приходе. Дом Хью был совсем недалеко.

– Прошлой ночью мастер Хью ушёл вместе с мастером Бенедиктом, – сказал я Тому. – Может, он знает, кто напал на учителя?..

– Предатели! – крикнул хриплый голос позади.

Я обернулся, испугавшись, что Стабб выследил нас. Но вместо упитанного аптекаря увидел какого-то безумца с обветренным морщинистым лицом. Он не носил парика. Его волосы растрепались, а изодранные лохмотья едва прикрывали заросшее коростой тело.

Глядя на нас выпученными глазами, он снова повторил:

– Предатели! – А потом, ринувшись вперёд, схватил меня за руки. Из его оскаленного рта с почерневшими зубами воняло протухшим мясом. – Среди нас есть предатели!

Я понимал, что люди смотрят на меня, и попытался вырваться, но хватка у безумца была железная.

– Отвяжись! – сказал я.

– Ты их знаешь? Ты видишь? – Мужчина встряхнул меня. – Культ Архангела вышел на охоту. Кто его добыча?

Том попытался вклиниться между нами, вцепившись в куртку безумца, но даже сильные руки моего друга не могли оторвать его от меня.

– Они не те, о ком ты думаешь, – прошептал мужчина, покосившись на зевак. – Это не их лица!

Тому наконец удалось оттолкнуть сумасшедшего, и тот растянулся на булыжниках, извозив в грязи и без того запачканные изношенные штаны.

– Береги себя! – умоляюще сказал человек. – Грядут перемены. Божий гнев сожжёт всех нас. Смотри! Вот едет его генерал!

Он указал куда-то за наши спины, но Тому всё это уже порядком поднадоело. Он втащил меня в толпу, потешавшуюся над умалишённым.

– Спасибо. – Я растёр руки. Они все ещё болели в тех местах, куда впились пальцы безумца.

Том оглянулся через плечо, проверяя, не увязался ли сумасшедший за нами.

– Ты в порядке?

Честно говоря, я ещё не опомнился толком от пережитого потрясения.

– Что это было?

– О чём ты? – удивился Том. – Тот человек просто не в своём уме.

– А ты не слышал, что он сказал?

«Грядут перемены». Мне вспомнились слова Стабба. Прошлой ночью аптекарь говорил то же самое.

Том рассмеялся.

– Мало ли. Он мог с тем же успехом поведать, что Луна сделана из сыра.

Толпа вокруг нас загудела. Сперва я решил, что дело в безумце, но нет: что-то происходило на противоположной стороне улицы. Том вытянул шею, глядя поверх людских голов. Внезапно он схватил меня за локоть.

– Смотри!

Я забрался на какой-то ящик и теперь тоже увидел. Приближались двое солдат в лёгких кожаных доспехах; каждый вооружен палашом и кремневым пистолетом. Их суконные накидки были украшены на груди изображением королевского герба. И хотя плотная толпа перегораживала дорогу, она тотчас расступилась, пропуская человека, который следовал за солдатами.

Его богатая одежда была искусно пошита – чувствовалась рука настоящего мастера-портного. И всё же дорогой атлас смотрелся на нём неуместно – словно кто-то попытался разодеть пантеру. Подобно королевским ратникам, идущим впереди, он тоже был вооружён – тяжёлым, побывавшим в боях палашом и пистолетом с изукрашенной жемчугом рукоятью. Люди замолкали под тяжёлым взглядом его глаз, похожих на глубокие чёрные колодцы. Левую сторону лица покрывали кривые шрамы, потянувшиеся от носа до самой шеи.