скачать книгу бесплатно
Мама часто говорит, что она суперблогер, и считает, что активность в интернете – это реальная сила.
– Вот увидишь, люди поднимутся!.. И я, конечно, желаю Удальцову здоровья, но если с ним что-то случится, то для власти это будет концом.
Папа усмехается.
– Да, да! – продолжает горячиться мама.
– Посмотрим… Кстати, другой Сергей звонил, хочет приехать вечером. Сейчас на каком-то митинге…
– Шаргунов, что ли?.. Пусть приезжает, естественно, хоть всё обсудим…
Настя приносит ощипанную корку.
– Это невкусное.
– Ну и не ешь. Брось в ведро. И руки помой с мылом, а то жирные… Пусть приезжает, – повторяет мама, обращаясь к папе, – позвони, скажи, ждем.
– А кто приезжает? – тут же подключается к разговору Настя.
– Дядя Сережа. Твой крестный.
– А-а, крё-остный… А он привезет чего-нибудь?
– Может быть… Иди руки помой и наведи у себя порядок.
«Крестный», – хмыкает про себя Даша. Да, сначала он хотел участвовать в крещении, но в назначенный день оказался где-то в поездке. На какой-то книжной выставке – он, как и папа, писатель, – и Даше пришлось носить годовалую, но уже тяжеленную сестру по крестильне. Даше было тогда девять лет. Она стала крестной мамой Насти, а отцом записали дядю Сережу, заочно…
– Даш, поела? – вспоминает о ней мама. – Отдохни сейчас, а потом не забудь пьесы проиграть. И уроки доделай.
– Угу…
Даша встает, бурчит «спасибо», направляется к себе.
– Тарелку убери в раковину, – останавливает папа. – Масло в холодильник сунь.
Лоджия узкая, и по ней просто так не походишь. Сантиметров хотя бы на десять шире – было бы хорошо. По крайней мере, не боком двигаться… Но и так – ничего. Трудно теперь представить, как она жила в одной комнате с сестрой. Спали на двухэтажной кровати… Письменный стол и пианино на лоджию, конечно, не влезли, и часа два за ними, когда рядом шевелится еще человек, а тем более иногда пристает, находиться почти невозможно. А когда постоянно кто-то возле тебя…
Папа несколько лет на кухне писал, под мамину готовку, под шуршание пакетами, шум воды. И Настя к нему постоянно лезла, да и Даша, когда была маленькой. Хотя папа не жаловался, наоборот, говорил, что поэтому у него и получаются всем понятные рассказы и повести: «Умствовать некогда, стараюсь фиксировать только главное…»
Даша забирается на кровать, включает ноутбук. Его купили на четырнадцатилетие. Дорогой, почти тридцать тысяч, зато не тормозит почти, фильмы быстро загружаются.
Просматривает почту. Стопятьсот всяких ссылок. Чтоб всё пересмотреть, неделю сидеть надо. Явную чушню стирает, кое-что открывает… А вот письмо от Алины. Она живет в городке со смешным названием Сапожок. Это где-то в Рязанской области.
С Алиной Даша познакомилась в позапрошлом году на Кипре. Благотворительная организация «Благовест» отправляла туда многодетные семьи на отдых.
Раньше Дашина семья не считалась многодетной, так как брат Алеша был уже совершеннолетним. Но потом закон изменился, и многодетными стали считать семьи по младшему ребенку – пока он не достигнет восемнадцати лет.
И вот им выдали три путевки. Полетели Даша, Настя и мама. Десять дней провели там. Классно было. Апрель, а море уже теплое, номер большой, всё включено, еда вкусная. Экскурсии в горы, катание на осликах, детские дискотеки, бассейн… В общем, классно.
Группа была большая, и в основном дети из малообеспеченных семей, инвалиды. Некоторые вели себя как хулиганы или дебилы. Но кое с кем Даша на эти дни сдружилась. В том числе и с Алиной. Прощались в Москве, сдерживая слезы, обменялись адресами и телефонами. Но ни Даша, ни Алина ни разу друг другу не позвонили. И другие девочки и мальчики очень быстро забылись, да и сам Кипр стал чем-то вроде сна. Хорошего, приятного сна, но мало вяжущегося с действительностью… Летом папа возит их в Евпаторию, но там совсем не так, как на Кипре. Живут в съемных квартирах.
Потом Даша завела страничку «ВКонтакте», и вскоре там объявилась Алина.
Поначалу вспоминали Кипр, ребят, разные смешные случаи. Но скоро письма Алины стали всё грустнее и грустнее. «Не хочу здесь жить!.. Дыра вообще… До Рязани только два часа ехать… Хочу снова на Кипр или куда-нибудь отсюда…» Присылает фотки – облупленные дома, почти руины, парни с тупыми мордами, лужи во всю улицу…
Сегодня даже не открыла письмо. И так настроение не очень. Да и мама наверняка вот-вот дергать начнет: «Давай заниматься».
– Пап, а ты куда? – голос Насти.
– В магазин.
– А-а! А купишь мне «Киндер-сюрприз»?
Папа что-то ответил тише, но, судя по интонации, утвердительно.
Даша позвала:
– Настя.
– Чего?
– Попроси папу еще «Альпен гольд» купить. Только – «Два шоколада».
– Ага! – Настя убежала; через полминуты вернулась и радостно затарабанила по клавишам пианино.
– Сказала?
– Да! Папа купит!
Среди ссылок заинтересовала такая: «Врачи признали любовь болезнью». Стала читать:
«Отныне международный шифр этой болезни F63.9. Любовь отнесли к психическим отклонениям, к пункту «Расстройство привычек и влечений».
– Бред какой-то…
Покопалась в интернете, надеясь увидеть, что это на самом деле – бред, стёб, но обнаружила совсем другое: кучу подтверждений. Даже симптомы: «Навязчивые мысли о другом; резкие перепады настроения; завышенное чувство собственного достоинства; жалость к себе; бессонница, прерывистый сон; перепады артериального давления; головные боли; аллергические реакции; синдром навязчивой идеи».
Читая, Даша тут же обнаруживала многие признаки у себя… Да, часто думает о помощнике профессора Саше и еще о двух-трех ребятах, и настроение меняется резко, собственное достоинство наверняка завышено, себя жалко… И так далее, так далее вплоть до аллергии.
«По мнению ряда ученых, любовь можно сравнить с обсессивно-компульсивным расстройством».
Даша собралась было послать такую новость (что любовь – это болезнь) друзьям, но подумала и не стала. Не хотелось показывать, что она разделяет такое мнение… Болезнь… Может, и психическое заболевание, но, наверное, без него было бы пусто и скучно. Хотя… хотя и любовь тоже вряд ли дарит так уж много радости. С ней непросто жить день за днем.
Свое чувство к Саше она не может назвать любовью, но почти постоянные мысли о нем, волнение, когда она рядом с ним, мешают заниматься делами. Всё остальное кажется лишним, нелепым. Фагот, история, ноты, еда…
Чтоб сильно не загружаться, вернулась к себе на страничку, продолжила искать интересные письма.
В основном об актерах фильмов про Гарри Поттера (Даша до сих пор значилась среди поттероманов, хоть почти год как совершенно потеряла и к фильмам, и к книгам интерес), о «Сумерках», которые нравились ей всё больше… Обнаружилось и несколько ссылок на ролик последнего выступления группы «Pussy Riot». Даша открыла, посмотрела.
Три девчонки в разноцветных платьях и в шапочках-масках безголосо пели под жужжащую музыку на крыше возле какой-то тюрьмы. Даша разобрала лишь несколько фраз: «Веселая наука захвата площадей… Отбери у всех ментов автомат… Почувствуйте с нами запах свободы…» И – припев: «Смерть тюрьме, свободу протесту! Смерть тюрьме, свободу протесту!»
Везде политика в последние месяцы, все обсуждают скорые выборы президента, недавние выборы в Думу. Спорят, возмущаются. Повсюду какие-то митинги, акции. И интернет этим забит… Папа собирается тридцать первого числа пойти на Триумфальную площадь на митинг. А митинговать там не разрешают, задерживают, некоторых избивают… Мама то отговаривает папу – «а как мы здесь будем в новогоднюю ночь?» – то поддерживает и даже сама хочет идти.
Мама постоянно находит в интернете разные факты несправедливости, коррупции (Даша никак не может понять, что это слово обозначает), преступления, о которых почему-то не говорят; злится на засилье гастарбайтеров… Почти каждый вечер они говорят об этом. Часто мама призывает бороться, действовать, случается, утверждает: нужно уезжать. «Куда?» – стонуще спрашивает папа. «В Европу!» – «А там лучше? Я был в Берлине, в Кёльне, во Франкфурте, в Париже. Жить я там не хочу. Это уже не Европа». – «Но что же делать?! Нам нужно детей спасать!»
Иногда эти разговоры заканчиваются у них ссорами…
Движение в квартире. Видимо, папа вернулся.
Да, точно, – прибегает Настя с шоколадкой.
– На, бери!
– Спасибо.
– И мама сказала, чтобы ты со мной позанималась.
– Хорошо, иди готовься. Ноты найди.
Даша распечатывает шоколадку, отламывает два квадратика, бросает в рот. Торопливо досматривает почту. Одно, не открывая, удаляет, другое оставляет, чтоб почитать, посмотреть позднее. Если получится.
– Всё, я готова. Давай! – кричит Настя. – А то скоро «Смурфики» будут.
Занятия с сестрой – самое злящее. Почти каждый день повторяют одно и то же и будто в первый раз. Даша уверена: сестра специально делает вид, что не помнит, на какие клавиши какими пальцами нажимать, не умеет читать ноты.
– …Теперь ми. Ми! Вторым пальцем. Где у тебя второй палец?
– Да-аш, не кричи.
– Я еще не кричу, – отвечает Даша и сама слышит, что начинает кричать. – Но ты ведь второй год на сольфеджио ходишь. Неужели нельзя запомнить?!
– Не кричи-и! – в голосе Насти слышатся слезы.
– Давай играй – ми вторым пальцем.
Настя не может или не хочет найти ни второго пальца, ни ми. Тупо смотрит на клавиши, шевелит своими маленькими пальцами с черными от пластилина ногтями.
– Вот второй палец! – окончательно теряет терпение Даша. – А вот – ми! – Бьет по клавише.
– Не кричи-и-и! – И Настя начинает рыдать. Даша уверена, что она только этого и добивалась, чтоб не заниматься.
Приходит мама и напускается на Дашу:
– Неужели нельзя было хоть раз спокойно! Попросили тебя позаниматься!..
– Она не хочет заниматься, – пытается доказать Даша.
– Я-а… хочу-у!..
– Если бы ты хотела!..
Мама зовет папу. Папа морщится, словно у него болят зубы, скулы двигаются. Но он молчит… Поят Настю водой. Постепенно она успокаивается. И уже втроем, окружив пианино, кое-как помогают Насте разучивать этюд.
Минут через пятнадцать она играет сносно, но Даша понимает, что завтра сестра снова все забудет, точнее, сделает вид, что забыла, и всё начнется по новой.
– Ладно, – облегченно выдыхает мама. – На сегодня достаточно. Теперь Дарья проиграет свои пьесы.
– М-м…
– Давай-давай. Скоро дядя Сережа придет.
Даша пересаживается на табурет, начинает играть, а Настя включает телевизор. И чем Даша громче бьет по клавишам, тем сильнее прибавляет звук. В конце концов Даша не выдержала:
– Ты издеваешься?!
– Мне не слышно.
– А я не могу заниматься!
– А мне не слышно, что там говорят.
– Выключи быстро!
Настя соскочила с кровати, лицо ее стало страшным, она вскинула руки и запела:
– Вин-чан-чикс! Сила внутри меня! Сильная! Смелая! Энер-ги-я-а!
– Ну всё, хватит! Мам!
И снова общесемейная буча. Папа, ворча: «Какая тут, на хрен, работа… А потом денег требуют», увел Настю к себе. Мама опять накричала на Дашу, что не умеет общаться с сестрой.
– Ты ведь старшая! Неужели совсем ума нет никакого!..
Без всякого настроения сыграла все три пьесы по два раза и ушла на лоджию. Только погрузилась в интернет – звонок в дверь. Зная, что сейчас ее позовут, надела платье вместо майки и шортов.
– Да-аш, – добрый мамин голос, – иди поздоровайся! Дядя Сережа пришел.
Дядя Сережа, высокий, темноволосый, с выразительными подвижными бровями. Он пишет книги и занимается политикой. Время от времени Даша видела его по телевизору в разных ток-шоу – дядя Сережа что-то говорил о свободе, справедливости, о народе.
– А, – улыбнулся он Даше, – растем?
– Здравствуйте.
– Здравствуй-здравствуй…
– Проходи, – папа, по своему обыкновению, без особой приветливости пригласил его на кухню, где мама накрывала на стол; в руке у папы был тяжелый, видимо, дядей Сережей принесенный пакет. – Посидим. Водка, закуска, слава богу, имеется.
– А я пива принес и девочкам тортик.
