скачать книгу бесплатно
Он усмехается, но тут же начинает кашлять. Я пугаюсь, смотрю на него. Он открывает глаза, глядит на меня как-то странно и выдыхает:
– Всё нормально. Смотри на дорогу.
Я поджимаю губы и отворачиваюсь, а через минуту снова слышу голос Климова:
– Ненадолго же тебя хватило.
– Что? – хмурюсь я.
– Прибрежных. Подулась на него полдня и хватит?
– Как… Это… это не твоё дело, Руслан.
– Ты знала, что меня бесит твоё имя? Елизавета… Жуть.
– Я его не выбирала, – отвечаю я терпеливо, пусть меня и задевают его слова.
– Он бы позволил тебе меня поцеловать, знаешь ведь? У него не было выбора – он проиграл спор.
– Нет, – отвечаю я не так уверенно, как хотелось бы. – Не позволил бы…
– Ты правда такая глупая или притворяешься?
– Я не… Я бы сама не стала тебя целовать, ясно?!
– Почему ты с ним?
– Какая тебе… – смотрю я на него и встречаю насмешливый взгляд. В груди вскипает злость: – Помолчи, пожалуйста! Иначе, я остановлю машину, и делай что хочешь!
– Лучше прибавь газу, – усмехнувшись, закрывает он глаза. – Плетёмся так, словно я не истекаю здесь кровью.
Вот же! Несносный тип!
– Как ты собираешься останавливать её в домашних условиях? – недоумеваю я. – Тебе нужно в больницу!
– Не нужно. Просто довези меня до дома. Хватит мозгов, надеюсь?
Я скреплю зубами и сильнее давлю на педаль газа. Плевать! Не хочет в больницу – не надо! Это его проблемы, и путь, и правда, делает что хочет.
Вскоре я торможу на подъезде и, выбравшись из салона, бегу к дому Климовых. Звоню и стучу в дверь, пока мне не открывает отец Руслана.
– Лиза? – хмурится он.
– Скорей, – зову я его за собой. – Руслана избили и ранили ножом.
– Что? Он в сознании?
– Очень даже, – недовольно бурчу я и тут слышу голос собственного отца:
– Лиза?
По телу проходит волна облегчения, и я кидаюсь к нему. Обхватываю его руки своими и прошу:
– Пап, Руслана ударили ножом. Ему нужна помощь. Ты же сможешь помочь?
– Что? – хмурится он, оглядывая меня с головы до ног. – На тебе кровь… Ты в порядке? Что произошло? Почему ты в таком виде?
– Пап, пожалуйста, помоги! – молю я. – Я тебе потом обязательно всё расскажу.
Он вскидывает голову, смотрит мне за спину. Я оборачиваюсь и вижу, как Олег помогает Руслану выбраться из машины. Я тоже бросаюсь на помощь, подставляю свои плечи под другую руку Руслана и кричу отцу:
– Пап, пожалуйста!
– Сор-рокина, – рычит Руслан.
– Всё в порядке, – успокаиваю я его. – Мой папа хирург, он тебе поможет.
Руслан склоняется к моему уху и угрожающе шепчет:
– Никто не должен знать, где ты меня нашла, поняла?
Я поднимаю глаза на него. Наши носы в паре сантиметров друг от друга, я чётко вижу кровоподтёки на его лице, рассечённую бровь, кровь на которой уже запеклась.
– Поняла? – вновь рычит он, обжигая мою кожу своим дыханием.
Я сглатываю сухость и киваю.
Он снова смотрит на меня как-то странно. Секунду, другую. А затем отстраняется.
– Что произошло, ребят? – спрашивает Олег, когда мы входим в дом и направляемся к дивану. Аккуратно укладываем на него Руслана, и он, облегчённо выдохнув, отвечает, глядя мне в глаза:
– Меня пытались ограбить. У Пляжа.
У Пляжа?
Легенда – понимаю я тут же и киваю:
– Д-да… Я проезжала мимо и увидела, что вашему сыну нужна помощь…
– Спасибо большое, Лиза, – сжимает пальцами моё плечо Олег.
И тут мы слышим голос моего папы:
– Ты запомнила время наложения жгута, Лиза?
В его руке медицинский чемоданчик, который обычно лежит у него в машине.
– Да… Двадцать два часа и сорок три минуты.
Оба мужчины смотрят на часы на своих запястьях. Олег тихо замечает:
– Долго же вы ехали от Пляжа…
– Это моя вина – я плохо вожу… боялась ехать быстро. Простите.
– Отправляйся домой, Лиза, – приказывает отец.
– Но…
– Тебе нужно привести себя в порядок. Здесь ты больше ничем не поможешь. Поговорим после.
– Спасибо, Николай, за помощь, – благодарит Олег.
Папа молча кивает, подходит ближе к пострадавшему, укладывает чемоданчик на ворсистый ковёр и смотрит на меня строго. Я бросаю последний взгляд на Руслана. Встречаю его ответный прищур, значение которого не могу для себя объяснить и иду вон из его дома.
Интересно, мне удастся выяснить у него, что произошло на самом деле?
Глава 7. Лиза
Я захожу в дом и ко мне тут же спешит мама:
– Боже, Лиза, что случилось?
Я бросаю взгляд в зеркало в прихожей, и сама поражаюсь своему внешнему виду: волосы растрёпаны и влажными прядями собрались у висков; на шее и груди блестит пот; кое-где по телу мазками видна кровь, уже заветренная, но всё же… Его кровь.
Меня снова начинает бить озноб.
– На Руслана, нашего соседа, напали… У Пляжа, – вру я, глядя на свои руки. – Я была рядом и помогла ему добраться до дома.
– С ума сойти! Ты в порядке? Отец пошёл оказать ему помощь?
– Да. И да, я в порядке. Правда, мне нужно в душ.
– Хорошо, – глядя на меня с тревогой, уступает она мне дорогу к лестнице, но всё же спрашивает: – Но… Лиззи, что ты делала в такой поздний час на Пляже? Я думала ты давно отправилась в свою комнату.
– Я… Мне захотелось посмотреть на ночное море, – говорю я быстро и спешу подняться по лестнице. Хорошо, что она не видит моего лица – мне жаль, что приходиться врать.
Первым делом я распахиваю шторы на окне. Я хочу увидеть, когда в его комнате загорится свет. Мне важно знать, что с ним всё в порядке, что я поступила не глупо, решив поддаться его воле и не везти его в больницу. А затем я оправляюсь в душ.
Никогда я не мылась так быстро и в тоже время так тщательно.
Кровь… Я ненавижу кровь! Иногда она означает, что ты уже не способен ничем помочь… Это ужасно. Не представляю, как я справилась при виде Руслана. Похоже, лечение не прошло даром.
Я с силой жмурюсь и вновь прибегаю к технике мышечного расслабления, опускаясь на дно ванной. Через минуту мне становится значительно легче, и я, накинув на себя лёгкий халат, возвращаюсь в комнату.
Встаю у окна и пытаюсь понять, что там происходит – на первом этаже дома напротив. Жаль окна гостиной выходят на другую сторону.
Через несколько минут в дверь моей спальни аккуратно стучат, а следом в комнату входит папа. Я чувствую, как сердце в груди начинает стучать с удвоенной скоростью и бросаюсь к отцу:
– Как он? Всё хорошо?
– Спит. Должен признать, мальчик разбирается в подобных травмах, да и ты успела вовремя со жгутом. Но… Давай присядем – день был не из лёгких.
– Конечно, – отступаю я, но сама остаюсь на ногах.
Я волнуюсь, потому что догадываюсь, что папа зашёл ко мне не только для того, чтобы сообщить о состоянии Руслана. И мне снова придётся врать, чтобы прикрыть соседа…
– Лиза, – вздыхает папа. – Руслан уже сообщил мне, что ваша встреча на Пляже была случайной, что он сам настоял на том, чтобы не обращаться в больницу, что ты поступила так, как и должен был поступить в подобной ситуации добросовестный человек, но тем не менее я хочу убедиться, что ты в будущем по возможности будешь избегать любого рода встреч с этим молодым человеком.
– Но… Почему?
– Потому что он сам мог зашить ножевое ранение. Понимаешь, что это означает? Что это не первые его травмы подобного характера. Не знаю, чем он занимается, что скрывает, но знаю, что не хочу, чтобы ты каким-либо образом касалась его дел. Хорошо?
– Ты считаешь, что это что-то криминальное? – спрашиваю я, прежде чем подумать.
– Я не знаю, дочка, – поднимается он с моей кровати, шагает ко мне, обхватывает ладонями мои плечи: – Наша мама очарована соседями, но я… Я вижу, что с этой семьёй не всё просто. – Папа целует меня в лоб на прощание и просит: – Пожалуйста, держись от этого мальчика подальше.
Я неопределённо качаю головой и обнимаю себя за плечи, когда папа закрывает за собой дверь.
Как? Как я смогу держаться от Него подальше, если мне до зуда в груди хочется узнать, что с ним произошло на самом деле? Никак.
Я вздыхаю и снова подхожу к окну.
Спит. Сам мог зашить рану. Потому и настоял, чтобы я отвезла его домой? Очевидно, лишнее внимание к произошедшему Руслану не требуется. Выходит, папа прав, и это не первые Его травмы.
Чем же ты занимаешься, Руслан Климов?
В голове всплывает картина: кирпичная стена и Руслан, сидящий у неё.
Подушечки пальцев на руках начинает покалывать – знакомое ощущение.
Я должна его нарисовать.
Я иду к стеллажу, достаю из ящика альбом, к которому уже давно не притрагивалась, и нахожу заточенный простой карандаш.
Наверное, я все эти полтора года не рисовала карандашом – желания не было. Теперь же мне безумно хотелось нарисовать портрет Руслана, его опущенную голову, сжатые в кулаки руки, каждую ссадину на его лице. Ножевая рана не вписывалась в картину, потому её я упущу.
Я сажусь за стол, открываю альбом, одним махом перелистывая старые рисунки, – всё ещё сложно их видеть, – и приступаю к делу.
Рисование полностью отключает меня от реальности. Я не замечаю времени, не замечаю усталости, голода или жажды. Лишь ощущение карандаша в пальцах и мысленный образ, который я переношу на бумагу. До последнего штриха, до последней мелкой детали.
Я заканчиваю рисунок под утро – откланяюсь на спинку стула и замечаю, что к ламповому свету добавился солнечный. Самый рассвет, ещё не вошедший в полную силу. Откладываю карандаш и разминаю шею, спину. А затем и ноги – прогулкой к окну.
Шторы на Его окне плотно задёрнуты, хотя ещё вечером были открыты.
Значит, Он там, в своей кровати. И не хочет, чтобы я его видела.
Я вздыхаю и иду спать.
