скачать книгу бесплатно
– Это гусли, – ответил он. – Такие делают на юге, в землях вендов. Эти – священные, как и каждая вещь тут, в божьем доме. На этих гуслях только сам Господь Варма играет. Если он посетит нас, – может быть, сам услышишь.
– Я бы тоже хотел, – признался мальчик.
– Может, когда-нибудь и сыграешь. Варма к певцам и музыкантам благосклонен.
– Нет, – сказала вдруг Кирья.
– Что – нет?
– Я только начала играть на сойке, как по реке поплыли льдины и вода начала подниматься. Значит, моя игра его не порадовала!
– Как знать! – сказал Ашег. – Ты полагаешь, что Варма решил покарать тебя за плохую игру? А может, он, напротив, хотел предупредить вас?
– Нет, – снова сказала Кирья. – Он показал нам Холодную Спину, по которой идут мамонты с избушками на спинах. А еще огромные ледяные пещеры, которые размывает вода. Эта вода и вырвалась на свободу, когда я заиграла…
– Мамонты? Избушки на спинах? – с изумлением повторил Ашег.
– Я их тоже видел, – подтвердил Мазайка. – А пещеры – нет. Только паводок. Но он и так, почитай, каждый год приходит…
Жидкость на огне вскипела и поднялась буро-золотистой пеной. Ашег поставил ее на край жертвенника, чтобы слегка остудить.
– Это морочный мед, – объяснил он. – Сейчас я его вам дам, и вы уснете. Проснетесь только завтра утром. Голова будет болеть очень сильно, но тут уж ничего не поделаешь – придется потерпеть.
– А когда прилетит Господин Ветер? – спросила Кирья, послушно принимаясь за питье.
Первый же глоток жгучего, приторно-сладкого зелья ударил ей в голову, туманя сознание. После второго изба поплыла у нее перед глазами. Но Ашег заставил выпить все до капли. Только после этого он отпустил девочку, которая тут же заснула, где сидела.
Потом Ашег напоил морочным медом Мазайку, уложил на пол и его, а сам сел рядом поудобнее и приготовился ждать. Дело зелья – выпустить дух из тела, как птицу из клетки. Но в полете может случиться все, что угодно. Может быть, дети просто проспят всю ночь, а утром расскажут, что видели. А могут и вовсе не вернуться в тело – и такое порой бывало. Или вернутся, но не одни…
Качнулось пламя.
Затрепетали деревянные перья у небесной птицы.
Ашег склонился перед жертвенником, прижимая к груди ладони.
– Приветствую тебя в твоем доме, Господин Ветер…
Мазайка беспечно посапывал на полу. Ему снился Зеленый Дом и лесной бог Хирва, его владыка и прародитель всех ингри. Косматый великан ласково кивал головой, увенчанной тяжелыми лосиными рогами, – зазывал волчьего пастушка в гости…
А Кирья в беспокойном сне опять летела молнией над выцветшими плоскогорьями Холодной Спины, над ее ледяными обрывами и снежными склонами. Она снова видела сходящие в вечном тумане лавины и невиданных зверей, огромными скачками уходящих от гибели… Они все ближе…
Дикий вопль заставил подскочить на месте задремавшего у очага Ашега.
Жрец схватил Кирью за плечи, приподнял с пола:
– Что?! Что ты видишь?!
Глаза девочки широко распахнулись, по лбу потекли капли пота. Скрюченными пальцами она вцепилась в рукава вышитой жреческой рубахи.
– Зверь! – прохрипела он. – Чудовище!
– Какое чудовище?!
– Оно идет сюда…
Глаза Кирьи закрылись, тело ее тряпкой повисло в руках жреца.
«Это все?» – успел разочарованно подумать Ашег.
Но тут ослабшее тело выгнулось дугой. На этот раз не было ни воплей, ни вытаращенных глаз. Кирья села ровно и спокойным голосом заговорила нараспев:
– Смерть идет в земли ингри. Берегитесь зверя! Но больше всего берегитесь ненависти!
– Какой зверь? О чем ты? – торопливо спрашивал Ашег, хоть и понимал, что девочка его не слышит. Дух ее не здесь, а где – неведомо.
– Чудовище убьет одного, ненависть убьет всех…
Ашег видел, что слова начинают звучать все медленнее, все тяжелее. Нечеловеческое напряжение провидческого сна-яви вот-вот сменится бесконечной усталостью. Сейчас Кирья снова свалится в беспамятстве…
– Какое чудовище идет в земли ингри?
Кирья вяло помотала головой, хотела ответить – и уже не смогла.
Ашег разжал руки, бережно уложил детей у очага, накрыл для таких случаев припасенной в избе волчьей шкурой. Мазайка сопел во сне, Кирья же лежала холодная и неподвижная, как мертвая. Кажется, даже не дышала. Но Ашега это не пугало. Слабость была обычным делом после видений. Завтра она проснется измученной, но ничего не вспомнит.
«Парня я завтра отправлю обратно. Но что же мне с тобой дальше делать? – подумал Ашег, глядя на Кирью. – У себя оставить?»
Похоже, эта дева способна проникать взглядом в мир богов, а может, и заглядывать в Бездну. Значит, ей одна судьба – в ведуньи. Но кто будет учить ее? Каждое новое знамение было страшнее предыдущего. И теперь еще эти предсказания! Что близится некое зло, он и сам чуял. Но какое?
И что еще за зверь? Может, зверь-защитник? В древние времена такие звери были у каждого ведуна. Да и сейчас порой приходили. Но почему тогда Кирья так испугалась? Видно, этот зверь очень страшен и силен. Тогда тем более нельзя отпускать ее, надо учить, пока она сама себе не навредила…
Жрец бога ветра задумчиво посмотрел на берестяную флягу с морочным медом. Потом взял и отпил несколько глотков.
– Господин Варма! – прошептал он, засыпая. – Что увидела Кирья?
Но во сне Ашег увидел только снежную пустыню. Ветер гонит поземку по бескрайней равнине. Глазу не за что зацепиться. Сам он стоит на пороге Дома Вармы, озираясь в недоумении. Где земли ингри, где бескрайние леса, где Холодная Спина? Ничего нет! Ветер сметает снег, но под ним не земля – черный лед… И тут Ашег понимает, что это не равнина, а замерзшая вода – от края до края неба.
Глава 7
Взгляд в спину
Мамонты ступали так плавно и неспешно, что со стороны казались спящими на ходу. Они двигались один за другим вдоль берега Длинной Воды, как мохначи между собой прозвали шумный ручей. Когда Колючие Горбы сменились лесистой равниной, ручей перестал скакать по камням, успокоился, затих и превратился в полноводную речку.
Дорога по берегу была довольно узкой. Местами из земли выпирали покрытые мхом скалы. Порою к берегу подступал густой сосновый лес, доходивший иногда и до самой кромки обрыва. В этом случае мохначам, а заодно и охотникам приходилось спешиваться, валить деревья, а то и устраивать стоянку, прежде чем удавалось расчистить путь.
– За теми скалами – земля лесовиков, – пояснила Хасте мохначка Айха и ткнула пятерней в дикое, поросшее сосняком нагромождение огромных скал впереди. – Они называют это место Лосиное Горло. Вон там – рога. Видишь, скалы торчат? А сам Великий Лось будто пьет из реки.
– Откуда ты знаешь о лесовиках?
– Старые люди говорили.
– А им откуда известно?
– Много ходили. Много знают.
– И что, в тех краях в самом деле хорошая охота?
Мохначка кивнула:
– Мех хороший, мягкий.
– А большой зверь?
– Большой зверь – плохо. – Она погладила ладонью макушку своего шерстистого побратима. – Большой зверь на Айхо прыгал. Пятнистый, клыки вот такие! – Она выпрямила ладонь. – Очень злой!
– Здесь живет? – заинтересовался Хаста.
– Здесь – не знаю. Там. – Она махнула назад, в сторону скальной гряды, с которой они недавно спустились в лесистую долину. Ей очень хотелось рассказать этому волшебному человеку столько всего интересного. Но она знала так мало, что сама себе казалась никчемной тупицей рядом с ним.
– А лесовики, что они за люди?
– Люди? – озадаченно повторила Айха.
Она не знала, что ей ответить. Конечно, жители этих мест ходили и даже бегали на двух ногах. Но были ли они настоящими людьми? Старики рассказывали, что они помесь людей и лесного зверья. Что с ними всегда нужно быть настороже. Однако сама она видела лесовиков лишь издалека.
– Кто их вождь? Ценят ли они бронзу или золото? Какое у них оружие? Какие боги?
Погонщица мамонта поглядела на собеседника с благоговейным трепетом. Разве мог кто-либо из живущих знать так много?
– О чем ты с ней говоришь? – крикнул, высунувшись из закрепленного на спине бредущего следом мамонта шатра, Аюр. – Расспрашивай о нравах народа, в чьи земли мы входим!
Вслед за ним выглянул наружу Ширам.
– Что ты делаешь?! – В голосе начальника телохранителей слышалось неподдельное изумление.
– Разговариваю с ней. Она умная девушка.
В ответ ему послышался хохот.
– Что смешного я сказал? – недовольно оглянулся жрец.
– Это лучшая шутка сегодняшнего дня! Разве не смешно? Мохначка – девушка, да еще и умная! А вот это существо, – Ширам легонько прикоснулся острием лунной косы к холке своего мамонта, – по-твоему, юноша? И тоже явно неглупый…
– Судя по тому, что молчит, вместо того чтобы сотрясать воздух глупыми шутками, – уж точно не дурнее некоторых, – отрезал Хаста.
Накх побледнел от гнева. Наглый простолюдин с длинным языком! Навязанный ему рыжий жрец и так не слишком радовал его своим присутствием. Ширам предпочел бы обходиться и без него, и без шумной пятнистой шавки, перевозимой им в плетеной корзине. Но невзрачного человечка прислали из главного храма Исвархи, и спорить с его жрецами не было никакой возможности. Кроме того, парень приносил пользу. Он был сведущ в лечебных настойках и огненных зельях и очень скоро осваивал новые языки. За время путешествия из Аратты он наловчился болтать с мохначами на их невнятном мычании почти так же ловко, как обученный переводчик Варак.
– Если ты станешь дерзить мне, я спущу с тебя шкуру и натяну на барабан, – посулил Ширам жрецу.
– И тогда ты услышишь правду в его звуках, – ни мгновения не задумываясь, ответил Хаста.
Накх скрипнул зубами. Конечно же, казнить нахала он не смел. Но мало ли какой тяжелый камень может свалиться на голову… Он хотел было крикнуть зарвавшемуся жрецу, чтобы тот помнил свое место, – но вдруг, как это с ним часто бывало, почувствовал мерзкий холодок между лопаток. Кто-то смотрел на него пристально, не сводя глаз. Это Ширам ощущал так же ясно, как видел дневной свет.
Много лет тому назад, когда он едва научился владеть оружием, отец отвел его в горную пещеру, оставил ему немного еды и ушел, завалив камнями выход. Ширам стер пальцы в кровь, пытаясь отвалить камни. Он выбивался из сил, но все без толку. Он не знал, сколько времени провел в непроглядно темной пещере, – но именно тогда он впервые кожей почувствовал обращенный на него голодный, недобрый взгляд. Он быстро обернулся – и сделал это очень вовремя. К корзине с его едой уже тянул лапы страховидный мохнач! Ширам схватил оставленную ему отцом дубину и набросился на пещерного жителя. Тот, не принимая боя, метнулся вглубь пещеры. А мальчик снова принялся разбирать камни. И вновь почувствовал взгляд…
Он не спал и еле держался на ногах, то и дело бросая работу, чтобы отогнать врага от остатков пищи. С каждым днем тот, видя, что мальчик слабеет, становился все наглее. Но в конце концов Ширам дал возможность мохначу дотянуться до оставленной на камне ячменной лепешки и что есть силы ударил его дубиной по затылку. Хруст позвонков прозвучал для него победной песней. Когда же наконец ему удалось проделать лаз и, сдирая кожу на боках, выбраться к солнцу, у входа в пещеру его поджидали отец и дед. Осмотрев место заточения внука, старый накх покачал головой и проговорил неодобрительно:
– Он будет славным воином, но плохим князем.
– Почему? – робко осведомился мальчик.
– Мохнач был вдвое крупнее и втрое сильнее тебя. Ты победил его. Победил, найдя способ заманить его в засаду. Но он не угрожал тебе. Он был просто голоден. Его запустили в пещеру за два дня перед тобой, и с той поры он не съел ни крошки. Ты бы мог дать ему часть еды, и он бы с радостью помог тебе отваливать камни. Ему не меньше твоего хотелось увидеть солнечный свет. Ты не годишься, чтобы быть правителем накхов – саарсаном.
Ширам бросил на деда взгляд исподлобья:
– Дикарь был врагом. Он хотел украсть мою еду!
Старый накх печально взглянул на него:
– Ты увидел врага там, где настоящий правитель увидел бы возможность. Но, убивая одних врагов, ты порождаешь новых. Тебе придется уничтожить всех, чтобы избавиться от недругов. Ни один князь не смог добиться этого. А если не сделаешь этого – всегда жди удара в спину. Потому я и говорю – ты будешь плохим саарсаном.
– Но он еще очень юн, – вступился отец. – Он наберется ума.
Дед покачал головой:
– Пока что можно сказать одно. Он навсегда запомнит обращенный на него взгляд из темноты. Это поможет ему сохранить жизнь. Обо всем остальном поговорим, когда он сможет доказать, что он прав, а я ошибаюсь…
…Сейчас Ширам вдруг почувствовал такой вот взгляд, и колкости рыжего наглеца перестали занимать его. Он обернулся к царевичу:
– Я на время уйду в лес.
Аюр поглядел на него с недоумением:
– Ты что же, вздумал поохотиться без меня?
«Это моя охота», – хотел привычно ответить Ширам. Но тут он вспомнил лицо деда, сухое и хищно-насмешливое. Дед был силен, очень силен. Мог убивать не то что одним ударом – несильным касанием. И его усмешка пугала тех, кто способен был читать по лицам, куда больше, чем любая гримаса ярости. Да, он давно покинул этот мир, но его слова, брошенные тогда у входа в пещеру, по-прежнему звенели в ушах воина.
«Нет, дед все же ошибался, – внезапно подумал Ширам. – И я буду отличным вождем. Лучшим саарсаном из всех, кого помнили летописцы накхов!»
– Пойдем со мной, Аюр, – произнес он.
– Охотиться? – обрадовался тот.
– Не совсем. Я покажу тебе, как надо договариваться.
Урхо опустил ветку, и тяжелые еловые лапы закрыли убежище между камней.
– Ты погляди! На этот раз с восхода идет не только солнце! Ашег-то верно говорил про чудовище…
