скачать книгу бесплатно
Галопом на болота. Любителям походов посвящается
Мария Петровна Семина
По приказу научного руководителя Кузьмича аспирантка Вика отправляется в экспедицию по Мурманским болотам. Верные товарищи девушки аспиранты Саня Белый, Саня Черный и Гена следуют в путешествие вместе с ней. Компанию ребятам составляют опытный проводник Олег Петрович и незадачливые туристы, прибившиеся к аспирантам. Приключения, неожиданные встречи, неурядицы и смешные нелепицы – неотъемлемая часть экспедиционной миссии. В изнурительном походе ребятам открывается тайна болотной страсти Кузьмича.
Мария Семина
Галопом на болота. Любителям походов посвящается
– Василий Кузьмич! Ну, нету в этой тьмутаракани перспектив для развития туризма! Не-ту! – по слогам произнесла последнее слово Вика, потрясая перед носом научного руководителя бумагами с текстом, который в перспективе обещал обернуться диссертацией.
– Как же нет? Есть перспективы, просто искать нужно лучше, – спокойно пробубнил под нос Василий Кузьмич.
Вика заканчивала первый курс аспирантуры. Ее руководитель, которого за глаза звали Кузьмичом, подвизался на кафедре туризма и питал непонятную любовь к болотам. Он истово нес болотную страсть в народные массы, поэтому и диссертационное исследование ученицы направил в русло изучения перспектив развития туризма в заболоченных местностях Мурманской области. Год исследований показал, что в самых сказочных и непроходимых болотах эти условия слабоватенькие: ни тебе дорог, ни жилья. Ничего. Это и пыталась втолковать Вика упертому руководителю.
– А на что тогда наука? Скоро поедешь с экспедицией на болота, составишь туристические маршруты, потом подготовишь несколько публикаций… – знакомил Кузьмич подопечную с ударными перспективами на лето.
– Да Вы что?! – возмущалась Вика. – Я же сгину в этих топях!
– И не мечтай! Тебе еще два года учиться, – не разделял тревог аспирантки Кузьмич, – к тому же твои верные товарищи Саня Черный, Саня Белый и Геннадий не дадут случиться беде.
– При чем здесь Сашки?! – возмутилась Вика. – Они-то в болотную экспедицию не поедут!
Верные товарищи, о которых говорил научный руководитель, до поступления в аспирантуру учились с Викой в одной группе на геофаке. Более того, все друзья жили в университетской общаге.
ВУЗ, одаривающий ребят знаниями, был скромным и не выделялся на фоне десятков других подобных заведений, расположенных в центральной полосе России. Общага тоже была так себе, но Вике, приехавшей в город из глухой деревни, условия проживания казались сказочными: не нужно таскать воду и топить баню, чтобы помыться-постираться, не нужно бежать по морозу до дощатого туалета, чтобы по-быстрому справить нужду. Одним словом, цивилизация.
Учеба давалась Вике легко, так как мать девушки, школьный учитель физики и математики, вымуштровала в дочери прилежное отношение к поглощению знаний. Сосредоточившись на учебе, Вика проявляла полное равнодушие к тусовкам и вечеринкам. Ее присутствие на вечеринках было чисто номинальным: алкоголь она не употребляла и вместо того, чтобы веселиться, выполняла роль хозяйки – тут нарезать, там принести, отнести, вымыть.
Соседки по комнате считали Вику чудненькой, искренне не понимая, отчего «она не пользуется выгодной внешностью для охмурения какого-нибудь зачетного кадра». С фигурой и внешностью Вике действительно повезло. Роскошные, длинные светлые волосы она заплетала в незатейливую косу или скручивала пучком на затылке. Пухлые губы, аккуратный носик, большие голубые глаза и стройные ноги студентки притягивали внимание парней, но Вика этого не замечала. Привычка ставить на первое место учебу заставляла девушку не отвлекаться на посторонние предметы. Даже если посторонними предметами были ее одногруппники – Саня Черный и Саня Белый. Черный и Белый были прозвищами, прочно закрепившимися за парнями с первого курса.
Тезки жили в соседней с Викой комнате. Саня Черный, бородатый брюнет, являл собой олицетворение первобытной мощи. Его волосатое тело было невосприимчиво к холоду и вполне могло бы обойтись без одежды. Подчиняясь условностям цивилизации, парню приходилось носить спортивные костюмы. Брюк и пиджаков Черный не признавал. А если бы и признавал, они категорически не подходили бы его простоватому лицу.
Саня Белый, подобно соседу, был ростом под два метра, но обладал при этом астеническим телосложением. За Белым прочно закрепился образ романтика. Белокурые прямые волосы и античные черты лица заставляли чахнуть по их обладателю добрую половину общажных девчонок. Девичье внимание Сане льстило, но не более того. Оба тезки соревновались за сердце Вики. Та не принимала их ухаживания всерьез, поэтому, когда у одного или второго «жениха» случались короткие любовные интрижки, не расстраивалась.
Третий товарищ Вики – Геннадий разительно отличался от тезок: был замкнутым и нелюдимым. В общаге его недолюбливали и за глаза называли Блатной. По неведомой причине Гена жил в комнате один, к нему никого не подселяли. Те немногие студенты, которым удавалось побывать в жилище Блатного, говорили, что «у него как в Пентагоне все есть: от тостера и кофеварки до оргтехники и тренажеров». Никто и никогда не видел Геннадия небритым. Одевался он в невероятно дорогие шмотки, чем добавлял себе нелюбви в голодном общажном сообществе.
Вика была единственным человеком, с которым Блатной водил дружбу. Ему импонировала дисциплинированность девчонки, ее равнодушие к дорогим вещам, отсутствие жеманства и кокетства. Когда соседки Вики зачинали в комнате пирушку с гостями, та уходила в Генкину комнату готовиться к занятиям. Поначалу им приписывали роман, но тезки эти мифы развенчали, вступившись за честь дамы и показательно наказав сплетников.
Тезки с удовольствием наваляли бы и Блатному, но Вика взяла с них клятву Генку не трогать. Впрочем, Блатной был темной лошадкой, поэтому исход потенциальной битвы был непредсказуем.
Генка олицетворял собой золотую середину: не высокий и не низкий, не толстый и не тощий, не красавец, но и не страшненький. Вот прямо такой, каким полагается быть обычному мужику в российских отчетах по статистике. Если бы кто-то спросил у Вики, каким цветом глаза ее друга, она, наверняка, не ответила бы. Ей и в голову не приходило его разглядывать. Более наблюдательные люди сказали бы, что Генкины зрительные анализаторы подтверждают среднестатистичность парня и не могут служить источником вдохновения для поэтов, художников, музыкантов и иных творческих личностей.
Генка был умным. С ним было интересно вести разговоры. Зато с тезками было весело. Почти каждый вечер Вика ходила с ними на прогулку.
– Представляешь, вчера с тезками мы познакомились с Германом. Он такой интеллигентный, приятный, рыженький, – делилась Вика новостями с Геной.
Тот изумленно уставился на нее:
– Это что-то новенькое! Ты раньше никогда с таким восторгом о мужиках не отзывалась.
– Ну так раньше я и не знала Германа. Он такой благородный. Мы ему дали сосиску, а он не набросился на нее, как другие сделали бы на его месте, а подождал, когда мы отойдем. И только потом стал трапезничать.
– Я не понял, вы бомжей что ль по вечерам подкармливаете?
– При чем тут бомжи? Неужели ты ни разу не обращал внимания, что вокруг общежития ходит много бездомных собак. Они же голодные. Вот и Герман…
– Так Герман – это пес? – дошло до Геннадия. – А я все думал, какие уроды стаю подкармливают? Псы эти множатся и множатся. Домой возвращаться иной раз страшно. А это оказывается ты с тезками.
– Нельзя быть таким бездушным! – не соглашалась Вика. – Мы вот когда с Сашками впервые увидели Стаса…
– Тоже пса?
– Ну да. Так вот. Когда увидели его впервые, такого черненького, хорошенького… сразу поняли, что это Стас. А еще Макс…
– Все, хорош. Я понял – ты с тезками уходишь в стаю, – Генка был далек от сентиментальности и тему бродячих животных не жаловал.
***
Получив дипломы о высшем образовании, все четверо: Белый, Черный, Вика и Гена подались в аспирантуру. Тезок прикрепили к кафедре экологии и природопользования, Геннадия – к кафедре геодезии и картографии.
– Давайте в парк сходим, потом в кафешке посидим – отметим окончание учебного года, – предложила Вика. Предложение было одобрено. Теплым вечером аспиранты разместились на веранде летнего кафе.
– Кто куда отправится на каникулы? – спросил Черный, доедая третью порцию мороженого.
– Я в деревню к родителям поеду, там сейчас самая страда, – ответила Вика. – Ближе к августу сюда вернусь, получу наставления от Кузьмича, некие письма наподобие верительной грамоты и отправлюсь рисковать жизнью на болота.
– Странный он, твой Кузьмич, и идеи у него странные – зазывать туристов в топи, – прокомментировал слова девушки Саня Белый. – Ведь по сути, болота – это смерть!
– Вот тут ты не прав, – встрял в речь Белого Геннадий. – Если отвлечься от устоявшихся мрачных мнений-клише и посмотреть на положение дел объективно, мы получим совершенно иную картину. Болота – это жизнь.
– Ну-ну, – скептически усмехнулся Белый.
– Во-первых, болота зачастую являются истоками ручьев и рек, – не обращая внимания на выпад Белого, продолжил Гена. – Во-вторых, болота – это мощная планетарная система дыхания. Болото выделяет в атмосферу примерно в десять раз больше кислорода чем лесной массив той же площади. И углекислый газ болото поглощает намного интенсивней чем растительность. А вот если болото осушить, чем так увлекались в двадцатом веке, все пойдет с точностью наоборот: мы получим гарантированное ускорение парникового эффекта.
– Ты, Блатной, мужик, умный, но при этом невероятно занудный. У нас каникулы начались, а ты нам академическую дичь втираешь. Итак, с Викой все ясно. Она вначале едет родню навестить в деревню, а потом рванет в обитель жизни – на болота. А ты, Белый, куда?
– Я тоже в деревню поеду, – с готовностью ответил Черному тезка, – поживу пару недель у родителей, а потом к тебе в гости поеду.
– Я тебя не пущу, ты мне в общаге надоел, чтоб еще летом на тебя пялиться, – возроптал негостеприимный Черный.
– А ты-то чего молчишь? А, Блатной? На Мальдивы махнешь? – усмехнулся Белый.
– Да нет, я тоже поеду с родителями повидаться. А в конце лета с Викой на болота отправлюсь, – спокойно ответил Геннадий.
– Чегооо?! – почти одновременно завопили тезки.
– Это с какого перепугу ты с Викой поедешь? – продолжил возмущаться Черный.
– Я тему взял по Мурманской области, поэтому к Северному Ледовитому океану мы отправляемся вместе с Викой.
– А сколько билет на самолет до Мурманска стоит? – спросил Белый у Геннадия.
– Без понятий.
– Как это? Не поверю, что ты не узнавал.
– Зачем мне узнавать про билеты? Мы на машине поедем.
– Ты чего гонишь? На какой машине?! – кипятился Белый.
– У меня машина есть, на ней и поедем.
– У тебя?! Машина?! А что ж ты никогда про нее не рассказывал? Я с вами поеду! Это не обсуждается! А то встрянет твой тарантас посередь болот, а ты и сделать-то ничего не сможешь один.
– Я тоже поеду. Я не могу Викуську в опасности оставить, – поддержал тезку Саня Черный.
– Хорошо, – ответил Гена, – поедем все вместе, но бензин тогда делим на троих.
– А сколько бензина уйдет? – опасливо спросил Черный.
– Около пятиста литров. Плюс-минус. Потянете? – насмешливо поинтересовался Гена у тезок.
– Потянем, – одновременно выпалили те.
– Ну и прекрасно, – ответил Гена. – Раз уж у нас намечается такая коллективная экспедиция, давайте здесь на берегу обсудим, что с собой возьмем и когда встречаемся в городе. Предлагаю приехать загодя, хотя бы за пару дней до отъезда.
– Чтобы рассчитать запас провизии, нужно знать, на сколько дней растянется экспедиция, – ответил Белый и уставился на Вику.
– Нууу, – протянула та, – Кузьмич говорит, что неплохо бы недельки три по болотам побродить.
– Рассчитывайте на месяц пребывания, – ответил Гена.
– А чего так долго? – не понял Белый.
– Перед марш-броском в болота пройдем недельный адаптивный курс походной жизни с инструктором. С ним я уже договорился. Без проводника мы не сможем добраться до нужных болот. Инструктор, он же проводник, возьмет нас к себе в лагерь с другими туристами-походниками. Поживем недельку в тундре в палатке, адаптируемся к новым условиям жизни. Потом проводим группу походников на большую землю и уйдем с проводником в болота.
– Где нам столько денег набраться на адаптивы и проводника-инструктора? – заговорила в Сане Черном прагматичность.
– Об этом не беспокойся. Инструктора и расчеты с ним я беру на себя, – ответил Гена.
– Я что-то не понял… ты незаконнорожденный отпрыск Рокфеллеров? Машина у него есть… с инструктором он расплатится… – встрял Саня Белый.
– Сам ты незаконнорожденный, – огрызнулся Геннадий.
Вечер подходил к концу. Ребята вернулись в общежитие и разошлись по комнатам. Ранним утром, ни с кем не прощаясь, Вика уехала на автовокзал.
***
В райцентре ее встречал отец с двумя младшими братьями-близнецами.
– Ах, сорванцы! Не могли меня дома подождать, – бросилась им навстречу Вика. – Разбирайте гостинцы, – протянула она одинаковые пакеты с лакомствами. – Где наш танчик? – улыбаясь, спросила аспирантка у отца.
– Придется немножко пройти. Я его подальше оставил, чтоб гаишники не довязались, – ответил тот.
Семья Вики была счастливой обладательницей трактора Т-150К. Танчик, как ласково его называли в семье, был незаменим в ведении сельско-хозяйственных работ, в чистке снега и в транспортном сообщении с ближайшими населенными пунктами по бездорожью. Именно на нем отец ежедневно возил мать с детьми в школу в соседнее село.
Идти до танчика пришлось километр. Вбившись в кабину, семейство тронулось в путь через поля, леса и перелески.
Не тратя время на пустые разговоры, близнецы принялись за гостинцы. Отец отвлекся от дороги и прокомментировал импровизированный пир:
– Шустрей грызите, чтобы мать не увидела.
Встретив недоумевающий взгляд Вики, отец пояснил:
– Твои братья наказаны и лишены десертов, если что… В департаменте образования мать выхлопотала этим бандитам путевки в оздоровительный лагерь. Решила их побаловать, так сказать. Лагерь от дома в двухстах километрах. К тому же у нас работа-огород… сама понимаешь…. Короче, навещать Витьку с Федькой нам было некогда и совершенно невозможно. А к другим детям родители ездили. У них там, оказывается, родительский день есть. Так вот, Витька с Федькой вначале тихо завидовали товарищам, а потом случилось позорище. В родительский день на второй неделе пребывания в лагере Федька начал плакать: мол, ко всем детям родители ездят, а нас бросили…
Вика с жалостью посмотрела на брата, но тот увлеченно грыз грильяж, будто речь шла вовсе не о нем.
– Так вот, – продолжил отец, – прибывшие жалостливые мамаши стали Федьку пытать: «Отчего такой хороший мальчик плачет?» Хороший мальчик давай им жаловаться на судьбу. «А, действительно, что ж вас родители не навещают?» – продолжали докапываться мамаши. И тут, со слов Витьки, чтоб от них отстали, он возьми, да и ляпни: «А не могут они к нам приехать. Мамка у нас пьет, а папка ее сторожит, чтобы, значит, всех поросят не пропила, а то ведь с голоду по миру пойдем». Мамаши в ужасе: что да как? Хотят подробностей. А Витька уже в образе. Да и Федька тоже – развлечение же у детей: они сроду такого внимания к себе не видали, опять же их все жалеют – вкусности отдают.
Суть да дело, мы с матерью ни о чем не подозреваем, а тут к нам раз – и органы опеки являются. И, как назло, в этот момент соседка Верка дает матери бутыль самогона на сохранение от мужа. Мать с бутылью идет в дом, а тут эти… И получается, будто слова пацанов находят подтверждение. Скандал был чуть не районного масштаба: мол, чему может научить детей учительница-алкоголичка? Как можно оставить ей на попечение родных детей? И так далее и тому подобное. Короче, пока разобрались, потеряли уйму нервов и времени…
– Ребят?! Да вы что?! Как вам такое могло в голову взбрести? – потрясенно спрашивала Вика у братьев.
– Мы больше так не будем, – не моргнув глазом, ответили жующие мальчики.
– Вот именно так действительно не будут. Они что-нибудь новое изобретут. Изобретатели. Помнишь историю с ДПС-никами? – вновь отвлекся от дороги отец.
Вика хмыкнула. История с ДПС-никами случилась, когда близнецам было по 6 лет. Как-то летом они начали канючить, выпрашивая костюмы ДПС-ников. Лишних денег в семье не водилось, отчего требуемые наряды мальчишкам пошила мать. Фуражками советского образца отец разжился у знакомых мужиков за деревенскую сорокоградусную валюту, а в качестве жезлов пацанам торжественно вручили деревянные толкушки, умело разрисованные бело-черными полосами.
По деревенским меркам 6 лет – это вполне разумный возраст, отчего участие взрослых в воспитании детей сводилось к накормить-обстирать-дать дельное, посильное поручение. Предоставленные сами себе Федор с Виктором взялись реализовывать давнишнюю мечту о больших деньгах. В полном обмундировании они отправились в дальнее путешествие к оживленной трассе и приступили к исполнению профессиональных обязанностей: тормозили проезжающий транспорт, вели разъяснительную работу с водителями и собирали дань. Отчего-то ни у одного водителя не возникло закономерного позыва отправить пацанов домой подальше от опасной дороги. Зато доподлинно известно, что за три дня «работы» казна близнецов превысила месячный заработок матери. Водители останавливаемых машин поголовно умилялись мальчикам и совали кто шоколадку, кто десятку. А кто и сотню.
Халява оборвалась на четвертый день, когда мимо близнецов проехала настоящая патрульная машина. Посмеиваясь, ДПС-ники привезли юных конкурентов в отчий дом под вой сирен и уважительное гавканье местных собак. Для пресечения незаконного обогащения детей отец их выпорол, а мать использовала новенькие костюмы в качестве одежды для огородных чучел.
***
Дом встречал Вику непередаваемым ароматом печных щей и пирогов. Быстро переодевшись, она уселась за стол и протянула матери конверт:
– Мам, возьми, это тебе. Купи ребятам что-нибудь к школе.
– Нет, Викусь, не возьму. Тебе для снаряжений в экспедицию пригодится.
– На экспедицию я уже отложила, – возразила Вика и насильно втиснула матери деньги.
Еще будучи студенткой-первокурсницей, Вика стала востребованным репетитором по географии. Она никому не отказывала и добросовестно делала свою работу. «Ой, да чему может научить эта деревня?» – посмеивались Викины соседки по комнате. Как бы то ни было, но двое Викиных учеников за ЕГЭ по географии набрали сто баллов, и вот тогда за репетиторшей началась настоящая охота. Девушка подняла расценки на свои услуги, и с тех пор она не только перестала зависеть от родителей, но и начала оказывать им материальную помощь.
За повседневными заботами аспирантка не заметила, как пролетели каникулы. Пора было возвращаться в город.
***
