скачать книгу бесплатно
– О, простите, Маг Нирас! Хвост!.. Э… Его заело! Я бы с удовольствием вас довез, счел бы это за честь… – почти пищал тоненьким голоском Логофет, продолжая дергать хвостом.
– Не беспокойтесь, Логофет! – сжалился над беднягой Маг Нирас. – Я приму ваше предложение в другой раз, когда вы справитесь со своим хвостом, – Маг Нирас с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он встал на облако и направил посох в противоположную от дерева сторону. Облако тут же двинулось в указанном направлении. Логофет вытер со лба накативший от волнения пот.
– Армариус! Порой мне кажется, что ты не друг мне вовсе! – сказал он, приняв обиженную позу, и уже через секунду, заметив, что Маг Нирас удаляется на парящем облаке, рванул изо всех сил вперед. Спустя минуту, тяжело дыша, он с комфортом преодолевал пространство, уцепившись своими короткими лапками за край облака. Маг Нирас делал вид, что не замечает этого, а присоединившийся к ним Армариус всю обратную дорогу бубнил себе под нос извинения. Голос Армариуса убаюкивал, а потоки воздуха от его крыльев создавали Логофету дополнительный комфорт, и Логофет давно бы сказал Армариусу, что тот прощен, но молчал, наслаждаясь полетом первого класса.
Глава 3. Знамение по пророчеству
В этот прекрасный солнечный день дворец гудел, как улей. На королевской кухне туда-сюда носились повара, гремя кастрюлями и сковородами. Клубы пара разносили по всему дворцу запахи изысканных блюд и ароматы благородных напитков, приготовленных для празднования первого дня рождения маленьких принцесс Гольманы и Одежавель. Полотеры кружили в огромных залах, до блеска натирая и без того сверкающие поверхности, королевский оркестр репетировал в саду, разместившись в хрустальной беседке, а неподалеку в фонтане плескались забывные капли.
На заоблачных кораблях прибывали жители из самых отдаленных уголков Заоблачности, а те, чьи деревни были не так далеко, приходили пешком. Со всех сторон в направлении дворца двигались вереницы жителей Заоблачности, нарядно одетых во все оттенки небесных цветов. С высоты террасы Геворду и Мариэль казалось, что ко дворцу стекаются сотни живых ручейков.
– Посмотри, Мариэль, они прибыли из самых удаленных уголков нашего мира только для того, чтобы поздравить наших девочек.
– Когда мы им сообщим? – Мариэль с мольбой посмотрела на Геворда.
– Сообщим о чем? – Мариэль обернулась на голос и, увидев появившегося на террасе Мага Нираса, почтительно склонила голову. Маг Нирас улыбнулся. Если бы он был художником, то обязательно нарисовал бы эту необыкновенно красивую пару на холсте. На Мариэль было надето платье небесно-голубого цвета, расшитое кристаллами. Ее прозрачная кожа светилась изнутри, а огромные миндалевидные глаза изумрудного цвета обрамляли длинные серебристые ресницы. Светлые локоны были подняты в высокую прическу, которую завершал месяц, выполненный из драгоценных камней. Король Геворд был одет в серебристый кафтан и бриджи, отороченные черным шелком, расписанным звездным орнаментом. Ансамбль завершал тяжелый плащ, закрепленный на плече массивной серебряной брошью с изображением королевского герба. Он был широк в плечах и значительно выше Мариэль. Черты его лица были грубы и мужественны, а его глаза были почти прозрачные, светло-серые с голубыми вкраплениями, что придавало его взгляду необыкновенную глубину и магнетизм.
– Мариэль уверена, что носит под сердцем сына, Маг Нирас.
– Мальчика? – изумился Маг Нирас. – Но откуда такая уверенность, Ваше Высочество? Со времен правления короля Вилфорда в королевской семье на свет появлялись только девочки!
– Ни мне, ни вам не дано знать наверняка, Маг Нирас, но мое материнское сердце чувствует, что будет именно мальчик!
– Это будет великий день, Мариэль! Магическая сила королей, рожденных по крови, всегда помогала Магам! Мы сообщим эту радостную весть на празднике нового урожая, а пока нам нужно вспомнить о тех, кто ждет начала большого праздника. Пора начинать! – Маг Нирас посмотрел на людское море, собравшееся в окрестностях дворца.
?
На большой, залитой Солнцем поляне был раскинут белоснежный ковер, усыпанный хрустальными ожерельями и плетеными из серебряных прутиков забавными фигурками. Логофет пытался вздремнуть, пригревшись в теплых лучах, но его подопечная, принцесса Гольмана, не давала ему покоя. Она дергала его за звенящий золотыми чешуйками хвост, и Логофет, в очередной раз вырванный из сладкой дремы, ворчал себе под нос, что его хвост заело и он не повезет на себе Мага Нираса.
Армариус с улыбкой наблюдал за своим ленивым другом, играя с Одежавель неподалеку. Он поднимал ее, кружил и снова опускал к ожерелью, которое она пыталась ухватить своими пухлыми пальчиками. Одежавель очень забавляла эта игра. Ее звонкий смех разливался по всей поляне, гармонично смешиваясь с музыкой оркестра.
– Армариус! Друг мой! Не могли бы вы разбудить Логофета? – Армариус обернулся на голос. Ее Величество королева Мариэль стояла на ступенях дворца, опираясь на руку короля Геворда. – Мне будет очень жаль, если он пропустит праздничный обед, – продолжила она и улыбнулась. Армариус опустил Одежавель на мягкий ковер и склонился в глубоком поклоне.
– Уж не знаю, что для него страшней, Ваше Величество, пропустить праздничный обед или пропустить обеденный сон! – широко улыбнувшись, ответил Армариус.
– Как же они прелестны! – король Геворд с восторгом смотрел на Одежавель и Гольману. Малышки были очаровательны, их уже нарядили к праздничной церемонии. На их маленьких головках смастерили чудесные прически. У Гольманы серебристые локоны были уложены в виде большой искрящейся капли. У Одежавель на ее высокой макушке красовалась большая снежинка с вплетенными в локоны хрустальными нитями. Одеты они были в пышные белоснежные платья и туфельки, сделанные из воздушного хрусталя.
Король Геворд перевел взгляд на свою спутницу. Он молча обнял Мариэль и поцеловал.
– Они взяли красоту от вас, Ваше Величество, – сказал Армариус и, подхватив обеих принцесс на руки, подлетел к Мариэль и Геворду. Затрубили фанфары, приглашая народ во дворец, но Логофет, не замечая ничего вокруг, продолжал мирно похрапывать, улыбаясь во сне.
?
В этот знаменательный день на торжество были приглашены все жители Заоблачности. Перед дворцом накрыли большие столы, вино лилось рекой, оркестр задавал ритмы, все танцевали и веселились. Среди толпы сновали клоуны на ходулях, искусные фокусники доставали из своих шляп и карманов огромные цветы и пестрые ленты, заставляя малышню открывать рты от восторга. На соседней поляне устроили театр, а возле фонтана можно было увидеть магическое представление дрессированных капель и снежинок.
В веселье время пролетало быстро, и день незаметно приблизился к концу. После красочного салюта, устроенного в честь именинниц с помощью магии и игры света, Маг Нирас попрощался с королевской четой и Хранителями, сославшись на рекомендуемый в его возрасте покой. В этот раз он решил пройтись пешком и не спеша, опираясь на свой посох, двинулся в сторону сверкающего в свете Луны и звезд ночного леса. Он любил этот воздух, наполненный влагой и пряными ароматами цветов, любил слушать тишину леса, нарушаемую только звуком его шагов, шелестом серебристых листьев и редкими криками ночных варканов.
Звуки веселья со стороны дворца потихоньку стихли. Преодолев большую часть пути, он вышел к поляне, залитой лунным светом, и остановился. За большим деревом в конце поляны тропа раздваивалась. Одна вела через овраг и поле к Академии Магии и Волшебства, а вторая – к небольшому лесному озеру, скрытому от посторонних глаз окружающими его со всех сторон раскидистыми деревьями. Поверхность этого озера в любое время года была скована толстым слоем льда, от того там всегда веяло прохладой. Там же, недалеко от озера, и стояла его небольшая хижина, сложенная из белых камней, принесенных из долины Вельдогенериуса. Лес и хижину соединял бревенчатый мост, по которому Маг Нирас любил прогуливаться вечерами, размышляя о чем-нибудь важном. Он выбрал это место подальше от шума и суеты не случайно. Ему нужен был островок тишины и покоя, и он нашел его здесь.
Немного отдохнув, он направился к дереву и снова остановился, почувствовав, что почва под ним будто зашевелилась, а по ногам пробежала дрожь.
– Что тут происходит? – он сильнее вцепился в посох, но уже через минуту равновесие вернулось к нему. – Армариус! Вот негодник! А еще говорил, что от игристого, приготовленного по его рецепту, и разум остается чистым, и тело бодрым! – усмехнувшись, Маг Нирас продолжил свой путь. – Армариус, эх Армариус… как же правильно я сделал выбор, – впервые за всю историю Маг Нирас видел такую сильную связь между Хранителем и ребенком. Армариус и Одежавель души друг в друге не чаяли и не расставались ни на минуту.
Он наблюдал за принцессами весь вечер, девочки были похожи друг на друга как две капли воды, отличить их можно было только по одному признаку. Когда улыбалась Одежавель, а улыбалась она часто, на ее щечках появлялись очаровательные ямочки. Гольмана же, напротив, чаще капризничала, добиваясь всего, чего хотела.
Задумавшись, он не заметил, как вышел к озеру, вокруг зеркальной поверхности которого скопилось немыслимое количество варканов. Эти средних размеров белоснежные зверьки стояли на задних массивных лапах, ритмично покачиваясь из стороны в сторону, и не мигая смотрели на темную ледяную поверхность. Заметив Мага Нираса, они бросились врассыпную, и через мгновение вокруг озера не было ни единой души. В душу Мага Нираса закралось беспокойство. Он подошел к берегу и заглянул вглубь, пытаясь разглядеть что-то под толщей льда. Звезды отразились в зеркальной поверхности, а затем Маг Нирас увидел свое лицо, смотрящее на него из глубин озера. Долго, очень внимательно всматривался он в свое отражение.
?
Малышка Одежавель заснула прямо во время празднования, и Армариус, отказавшись от помощи нянек и гувернанток, отнес ее в детскую залу. Перед тем как положить принцессу в колыбель, он закутал ее в покрывало и вышел на террасу дворца подышать свежим воздухом. В эту ночь звезды светили необычно ярко. Оркестр в саду играл нежный вальс. Армариус склонился к красивому личику Одежавель. Ее прозрачная кожа светилась в лунном свете, а длинные реснички слегка вздрагивали.
– Наверное, тебе снится что-то необычное, – прошептал Армариус. Он улыбнулся и провел лапой по серебристым волосам Одежавель. – Ты будешь самой красивой девочкой во всей Академии Магии и Волшебства, когда придет твое время познавать магию, – с нежностью произнес он, и Одежавель улыбнулась во сне.
– Амарус, – тихо сказала она, не открывая глаз. Армариус от удивления чуть не выронил драгоценный сверток. – Амарус, – снова повторила Одежавель. Она открыла глаза и, увидев склонившегося к ней Армариуса, улыбнулась, затем звонко засмеялась переливами тысячи хрустальных колокольчиков. Удивленный Армариус чуть не лопнул от счастья. Он закружил Одежавель, забыв про то, что минуту назад собирался укладывать принцессу в колыбель.
– Амарус! Моя принцесса назвала меня Амарус! Вы слышали? Одежавель произнесла мое имя! – восторженно закричал он на всю округу, распугав стада пасущихся недалеко от дворца капелек и снежинок, а Одежавель продолжала звонко смеяться.
?
Маг Нирас готовился ко сну, когда в его распахнутое окно проникли восторженные крики Армариуса.
– Амарус! Амарус! Одежавель произнесла мое имя! – кричал он. Звуки его голоса и звонкие переливы смеха Одежавель, подхваченные ветром, унеслись дальше в глубокую темноту, разлившуюся за окном. Маг Нирас замер на несколько секунд, и его лицо стало бледным, как мел. Он, шаркая ночными туфлями, подошел к окну и долго вглядывался в ночное небо, украшенное миллионами разноцветных звезд.
– Этого не может быть! – оторвав взгляд от ночного неба, он осмотрелся. Надо заметить, убранство его комнаты было более чем скромным. У одной стены прямо в воздухе висело небольшое облако, которое служило ему кроватью. На противоположной стене рос серебристый мох, который подсвечивал жилище в темное время суток мягким светом. В одном углу комнаты стояла старая, облупившаяся от времени вешалка, на которой висел такой же старый плащ, расшитый когда-то блестящими бусинами. В противоположном углу комнаты стояла плетенная из серебристых веточек клетка, в которой мирно спала капля. Он завел ее у себя в хижине, чтобы в любое время дня и ночи иметь рядом с собой благодарного слушателя, но вышло так, что выбор его был неудачным. Капля большую часть времени мирно посапывала на уютной шелковой подушке, расшитой серебряными узорами. Подушка была единственным предметом, выделявшимся своей изысканностью в его хижине.
Маг Нирас подошел к вешалке, снял плащ с крючка и накинул его на свои плечи. Засунув руку в карман, он долго что-то искал в его недрах и наконец извлек старую запылившуюся книгу. Открыв ее на одной из пожелтевших от времени страниц, он затаил дыхание.
– Легенда долины Вельдогенериуса! – прочел он заголовок, написанный странными знаками, понятными только ему. – Так, так! – двигая по строкам костлявым пальцем, шептал он. – Ага! Вот оно, древнее пророчество! – он наизусть знал каждое слово, написанное на этой странице, но странное дело, на его глазах древний текст медленно растворился на поверхности листа, а на его месте появились новые символы, и Маг Нирас почувствовал, как холодеют его ладони.
– И выйдет зло через уста младенца, и перестанет мир быть прежним. Звезды сойдут с ума, и только один прочтет это знамение, и только в его силах будет остановить силы тьмы, – дрожащим голосом прочитал он и заплакал. Он плакал бесшумно, роняя слезы на желтые страницы, и его плечи тряслись, как от озноба. – Этого не может быть! – Маг Нирас смотрел перед собой невидящим взглядом, а спустя несколько минут он закрыл книгу и положил ее обратно в глубину бездонного кармана. Сняв с сутулых плеч плащ, он вернул его на старинную вешалку и подошел к стене, расположенной напротив.
– Я нарушил привычное течение жизни! Я изменил пророчество! И я должен все исправить! – Маг Нирас обернулся, бросив взгляд на мирно спящую каплю, провел рукой по заросшей мхом стене и хлопнул три раза в ладони. Капля проснулась от резкого звука, а перед Магом Нирасом разверзлась стена, ослепив обоих пронзительным белым светом, льющимся из разлома в стене.
?
Хранитель Шеду сидел на самой верхней террасе дворца. Он, как истинный ценитель всего прекрасного, наблюдал за падающими звездами, которые в эту ночь срывались с кромки неба одна за другой. Погрузившись в свои мысли, созерцая красоту ночного неба, он пропустил мимо ушей крики Армариуса и не замечал переполоха в стадах капелек и снежинок, пасущихся на лужайках недалеко от дворца. Он даже не обратил внимания на яркое белое свечение в той стороне, где были расположены Академия Магии и Волшебства и хижина самого Мага Нираса.
– Ты простудишься, Шеду! – сказал Пенат, незаметно для Шеду появившийся на террасе. – Ночи стали прохладными!
– Меня согревает красота звездного неба, Пенат! – ответил Шеду, укутываясь в мягкую ткань принесенного Пенатом покрывала. – Посмотри, как красиво! – в его огромных глазах отразились тысячи созвездий. Но Пената привлек не свет звезд, он устремил свой взгляд на странный белый свет, льющийся далеко в темноте.
– Что это за свет? – удивленно спросил он, и Шеду наконец заметил белое свечение вдалеке.
– Если я не ошибаюсь, этот свет льется из хижины Мага Нираса! Странно, раньше я не видел подобного. Нам нужно как можно быстрее добраться туда, быть может, ему нужна наша помощь! – с волнением в голосе ответил Шеду и снова взглянул на звезды. – Посмотри, Пенат! Что происходит? Это же похоже на небесный хаос! – и действительно, звездные созвездия рассыпались в беспорядочные скопления, кружили вихрями, строились в непонятные символы, исчезали, делая ночь непроглядной, и снова появлялись.
– Амарус! – прочитал Пенат слово, внезапно выстроившееся из звезд.
– Амарус, – тихо повторил изумленный Шеду. Мгновение – и слово, написанное звездами, рассыпалось, подобно красочным рисункам в калейдоскопе.
– Кажется, что-то похожее недавно на всю округу кричал Армариус, – тоже шепотом сказал Пенат. Сильный ветер пронесся мимо них, затем все стихло, звезды снова выстроились в привычном порядке. Казалось, что все, что происходило несколько мгновений назад, было иллюзией или галлюцинацией. Академия и хижина Мага Нираса едва виднелись вдали, подсвеченные тусклым светом внезапно появившейся в ночном небе спелой Луны.
Глава 4. Амарус
Маг Нирас, ослепленный ярким белым светом, шагнул в разлом стены и почувствовал, что его тело проваливается в пустоту. Странное дело, обычно, оказавшись за пределами стены, он всегда чувствовал твердую почву под ногами. Предчувствие приближающейся беды вдруг сковало его мышцы, и где-то глубоко в груди что-то затрепыхалось, словно птица проснулась у него внутри и, ограниченная замкнутым пространством, судорожно забила крыльями. Он ничего не видел вокруг, кроме залившего все вокруг яркого, ослепляющего свечения, но чувствовал, что его тело, подхваченное неизвестной субстанцией, несет куда-то с бешеной скоростью. Конечно, он не был до конца уверен, что именно он движется в пространстве, но чувствовал, что лицо его и грудь деформируются от мощного встречного потока, не дающего вдохнуть хотя бы глоток воздуха. Тишина звенела так, что из его носа хлынула серебристая струйка крови. Он с трудом приоткрыл глаза и увидел в центре этого белоснежного, ослепляющего хаоса черную воронку, напоминающую гигантское клубящееся облако. Оно двигалось ему навстречу и, изрыгая из своих недр черные массы, заполняло собой все пространство. Невероятно! Сколько раз он был на той стороне, но никогда не встречал сопротивления, а тем более магии такой силы. Его ноздрей коснулся смердящий, сводящий с ума запах, и он почувствовал, что силы и сознание начинают покидать его.
«Надо бороться, надо бороться», – словно назойливая муха, закружилась в его голове единственная спасительная мысль, вырывая его сознание из затягивающего черного болота. Собрав все силы, он выставил посох перед собой, направляя его в сторону разрастающейся с каждым мгновением черной воронки.
– Тьма, отступи! Тьма, отступи! – пытаясь перекричать звенящую тишину, закричал он. – Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге… Расступись, разверзнись… – Арникус, э-шиге! Расступись, разверзнись! Арникус, э-шиге! – неистово повторял он заклинание, но время вдруг стало тягучим, как воск, и он осознал, что не слышит своего голоса. Он все еще продолжал выкрикивать заклинание, чувствуя, что теряет ощущение себя и проваливается в давящую его со всех сторон пустоту.
?
В это самое время Хранители Пенат и Шеду стояли на верхней террасе дворца. Они все еще продолжали смотреть в небо в ожидании повторения звездного коллапса, но ничего не происходило.
– Мы должны немедленно отправиться к Магу Нирасу, Пенат! – сказал взволнованный Шеду. Предчувствие чего-то неизвестного и волнующего не покидало его с той самой минуты, как они с Пенатом стали свидетелями удивительного явления.
– Ты уверен, что мы что-то видели, Шеду? – Пенат никак не мог поверить своим глазам, а огромное желание поскорее добраться до мягкой постели было настолько сильным, что он был готов убедить себя и своего друга в том, что все, что они наблюдали, просто привиделось их уставшим от ярких фейерверков глазам. – Ты же понимаешь, Шеду, что такого не может быть в природе. Где ты видел, чтобы звезды скакали, как кони? – Шеду ничего не ответил, а лишь тяжело вздохнул. – Может, тебе и покажется мое предположение странным, – не унимался Пенат, – но, похоже, мы с тобой на празднике чрезмерно употребили игристого вина. Не нужно было верить Армариусу, что его волшебный напиток лучше кристально чистой воды! – Пенат широко зевнул, представив себя в теплой постели. – Боюсь, день грядущий для нас будет не из легких!
– Возможно, ты прав, Пенат, и то, что мы видели, всего лишь нам почудилось, но я все же проверю, не нужна ли наша помощь Магу Нирасу! Так, для успокоения души и доброго сна, да и вечерняя прогулка мне не помешает, – Шеду скинул покрывало и расправил крылья, намереваясь отправиться к хижине Мага Нираса.
?
Маг Нирас с трудом открыл глаза и увидел, что стоит перед длинным деревянным мостом, ведущим к небольшой хижине, сложенной из белого камня. Он чувствовал себя обессиленным и опустошенным, но осознание того, что ему удалось усмирить эту неизвестную, невероятной силы магию и того, что он смог попасть туда, где намеревался оказаться с самого начала, наполняло его тело новыми силами. Он вытер кровь с лица. Сколько раз он бывал здесь, в созданном им отражении реального мира, здесь, куда он упрятал с помощью своей магической силы все темное, что было в нем и в каждом жителе королевства. Тьма покоилась здесь веками, и он был уверен, что так будет вечно.
Он помнил, как тяжело ему далось принятие того решения, но он хотел лучшего для своего мира, и он изменил привычное течение жизни. Он хотел, чтобы в его мире не было темной стороны, и у него получилось. Каждый раз, совершая обряд обретения магических даров, он добавлял свой ритуал – отделения темного от светлого.
– Если бы я только мог предугадать, к чему приведет вмешательство! – произнес он и посмотрел на огромную Луну, повисшую так низко над озером, что казалось, будто она вот-вот упадет в зияющую черноту ледяного озера. – И выйдет зло через уста младенца, и перестанет мир быть прежним. Звезды сойдут с ума, и только один прочтет это знамение, и только в его силах будет остановить силы тьмы, – шепотом повторил он слова нового пророчества. – Я тот, кто прочел, и я должен остановить зло, даже ценой собственной жизни! – сказал он и, опираясь на посох, направился к хижине.
?
Две огромные тени накрыли сверкающий в ночи лес. Мгновение – и они уже кружили вокруг высокой многоуровневой башни Академии Магии и Волшебства. Шеду очень любил ночные полеты, реальность размывалась нерезкими очертаниями старинных строений и верхушек деревьев. Мир опрокидывался в его сознании, переворачивался, менялся до неузнаваемости, а он рассекал пространство крыльями и рисовал в своем воображении тот невидимый мир внизу. Ему нравилось смотреть на звезды, отражающиеся в блюдцах многочисленных озер, но сегодня было не до красоты. Волнение по поводу судьбы Мага Нираса не оставляло его, и он спешил изо всех сил. С высоты полета уже виднелись крыша хижины, длинный бревенчатый мост и поверхность замерзшего озера, которое, казалось, пенилось и бурлило. Удивленные Шеду и Пенат, не понимая, что происходит там, внизу, спустились чуть ниже и замерли в изумлении.
– Что это, Пенат? – спросил Шеду, еще не в силах разглядеть детали открывшейся ему картины.
– Это варканы! Их здесь тысячи, Шеду! Посмотри, что они делают! – прошептал испуганно Пенат.
– Они топят лед своими телами! – закричал Шеду. – Безумцы! Зачем они это делают? – он спустился немного ниже. Теперь он видел все. Пространство внизу было заполнено варканами. Те, что были ближе к кромке озера, бросались на лед, отдавая озеру свое тепло. Окоченелые тела уносили, и уже другие жертвовали собой. Похоже, это безумство продолжалось не первый час. Неподалеку виднелась целая гора окоченелых тел. Шеду поежился от охватившего его ужаса и вдруг почувствовал, что им овладевает желание спуститься на лед, как будто неведомая сила притягивала его, лишая воли.
– Я теряю над собой контроль! – еле слышно сказал он.
– Нужно добраться до хижины! – ответил Пенат. Он тоже почувствовал это странное притяжение и сделал над собой усилие, пытаясь подняться выше, но тут произошло невероятное. Лед затрещал и раскололся в центре озера, поддавшись усилиям варканов. Не прошло и мгновения, как толпы этих безвольных существ стали исчезать в образовавшейся проруби.
– Пенат! Я больше не могу сопротивляться! – закричал Шеду и начал снижаться. Пенат бросился за другом в надежде схватить его, но его взгляд вдруг стал отрешенным, и он вслед за Шеду спустился к движущейся безмолвной массе. Варканы все исчезали в глубинах озера, а их поток все не заканчивался. Вот уже, ведомые толпой, Шеду и Пенат приблизились к краю и тоже исчезли в глубине темной проруби.
?
Маг Нирас, опираясь на посох, прошел через длинный бревенчатый мост и подошел к тяжелой двери, на которой был массивный замок. Ключ, висевший на его шее под ночной сорочкой, точно подошел к замку. Несколько поворотов – и массивная дверь поддалась со скрипом заржавевших петель. Убранство хижины было точь-в-точь таким же, как в его хижине, только на старой вешалке не висел старый плащ, а клетка с шелковой, расшитой серебром подушкой была пуста. Возле окна стоял седовласый старик в ночных туфлях и сорочке. Он не обернулся, когда вошел Маг Нирас, а продолжал смотреть на происходящее за окном. Словно по волшебству, в центре ледяного озера поднялись ледяные глыбы, открывая взору глубокий, зияющий чернотой провал, в глубине которого забурлило белое живое море, и на поверхности показались первые варканы.
– Они уже здесь! – сказал старик. – Я знал, что ты придешь этой ночью, ты не мог не прийти. В это полнолуние даже звезды прославляют меня!
– Как ты смог проникнуть в наш мир, Амарус?! – закричал в гневе Маг Нирас, и старик обернулся. Каждый, кто в ту минуту оказался бы в хижине рядом с ними, был бы в недоумении. Амарус был точной копией Мага Нираса. Тот же взгляд светло-серых глаз под густыми седыми бровями, тот же острый профиль, те же седые волосы, небрежно лежащие на худых, сутулых плечах. Амарус сделал шаг вперед и пристально посмотрел в глаза своего двойника.
– Мир, переполненный добром, это же так скучно, Нирас, я пришел, чтобы восстановить баланс! – на его лице появилось презрение, а в его взгляде было столько уверенности в своем превосходстве, что Маг Нирас невольно отступил назад.
– Ты не смеешь, Амарус! Тебе не место в нашем мире.
– Не лги себе, Нирас, ты скучал по мне, и все в твоем мире истосковалось по тьме! – Амарус сделал еще шаг вперед, заставив Мага Нираса отступить. – Что есть добро без зла? Что есть свет без тьмы?! Что есть день без ночи? – голос его набирал силу.
– Замолчи, Амарус! – Маг Нирас так сильно вцепился в посох, что его пальцы стали белыми.
– Добро ничто без зла, пойми, оно слабеет без борьбы! Ты ослаб, Нирас! Посмотри, на кого ты стал похож, на кого стал похож я! Ты забыл, что мы есть целое, а его нельзя разделить на половины! – Маг Нирас видел, как с каждым сказанным словом в глазах Амаруса разгорается зловещее пламя, и он попытался сделать шаг ему навстречу, но не смог даже пошевелиться. – Ты надеялся избавиться от своего темного с помощью магии, но ты забыл, что я есть ты, а ты есть я! Ты есть тьма, а я есть свет, ну или наоборот! – закончил Амарус и вернулся к окну, за которым творилось что-то невиданное. Из ледяного разлома в центре озера, подобно лаве, выплескивающейся из жерла вулкана, лились белые потоки живых существ. Их было так много, что все пространство вокруг озера и лес, окружавший его, за считанные минуты стали белоснежными. Казалось, что на мир за окном маленькой хижины обрушился снежный буран. Амарус отвернулся от радующей его глаз картины в тот момент, когда на поверхности появились Хранители Пенат и Шеду.
– Ты спрятал за этой стеной все зло, что было в Заоблачности, но ты забыл, Нирас, что противоположности притягиваются, мы не можем друг без друга, нам нужен баланс, равновесие!
– Ответь, как ты проник в наш мир, Амарус?!
– Ты до сих пор не понял, Нирас? Одежавель!
– О! Ты не смеешь! Я уничтожу тебя, если ты… – Маг Нирас не договорил, почувствовав, как слово застряло у него в горле и, перехватив дыхание, холодной скользкой змеей поползло вниз.
– Ты уничтожишь меня? – взгляд Амаруса был полон презрения. – Ты забыл, что если ты уничтожишь меня, то погибнешь сам?.. Зло было, есть и будет, Нирас, и не тебе по силам остановить его! Ты слишком влюблен в себя, чтобы жертвовать. Можешь глубоко прятать меня в недра своего подсознания, но я не хочу быть твоей тенью, я хочу властвовать!!! – последние слова Амарус произнес с такой ненавистью, что Маг Нирас понял: это будет его последнее сражение.
– И только один прочтет это знамение, и только в его силах будет остановить силы тьмы, – едва слышно повторил он слова нового пророчества и поднял посох, направив его в сторону Амаруса. – Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! – неистово зашептал он, с трудом справляясь с холодной змеей в своем горле. Яркий белый свет залил хижину. – Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! – не останавливаясь повторял он, но заклинание, вылетая из его уст, превращалось в черный песок и просыпалось на пол хижины. Маг Нирас постарался отвести взгляд от зловещих глаз Амаруса, но не смог. Амарус подошел вплотную, и посох, не встретив препятствия, насквозь прошел через его грудь, не причинив вреда. Он заглянул в глаза Мага Нираса, они были отрешенными и безучастными.
– Пришло мое время, Нирас, время тьмы! – сказал он и снял с шеи своего двойника ключ. Пройдя сквозь его тело, он поднял упавший из рук Мага Нираса посох и направился к выходу. Дверь с грохотом захлопнулась, послышались звуки закрывающегося замка, но казалось, Магу Нирасу совершенно не было до этого никакого дела.
Глава 5. Исполнение пророчества
Розовый рассвет окутал дворец особенно сладкой дремой. Мягкий свет проникал в окна, скользил по ступеням, заглядывал в самые отдаленные уголки дворца. Лучи преломлялись в хрустале и кристаллах массивных люстр, множились сверкающими пятнышками, бегающими по стенам и потолкам. Дворец все еще спал после праздника, весело отгремевшего накануне. Прилегающие к дворцу окрестности тоже были погружены в сладкую дрему. Сонные капли, свернувшиеся маленькими комочками на пышной траве, были покрыты утренней росой. Они тихонько посапывали, не переставая расти даже во сне.
Армариус заворочался и открыл глаза. Он с беспокойством огляделся по сторонам и встал. Одежавель сладко спала, и он тихонько, чтобы не потревожить ее сон, подошел к ее облаку-колыбели. Увидев сонное личико своей подопечной, он улыбнулся, и невероятная нежность разлилась волной у него в груди. Армариус был бесконечно счастлив, что стал Хранителем магических даров принцессы Одежавель. С тех пор, как Маг Нирас оказал ему эту честь, его словно подменили. Он перестал подшучивать над другими и из бесшабашного весельчака превратился в заботливую квочку, которая ни на шаг не отходит от своих цыплят. Армариус так полюбил малышку, что даже минута разлуки с ней делала его несчастным. Он плакал вместе с ней, когда у нее болел животик, и проводил все ночи возле ее колыбели. Он пел ей старинные песни, и даже позволял Одежавель кусать себя за подбородок, когда у нее резались первые зубки. Их любовь друг к другу была взаимной, Одежавель тоже души не чаяла в Армариусе. Когда он приближался к ее колыбели, она всегда улыбалась и протягивала ручки навстречу своему хвостатому няню.
Хранители магических даров королевской семьи жили во дворце, и у каждого из них была своя зала. От них не требовалось постоянное присутствие рядом с подопечной принцессой, ведь у каждой из них было множество нянек и гувернанток, но с тех пор, как в жизни Армариуса появилась Одежавель, он совсем забыл дорогу в свою залу. Глядя на его привязанность к девочке, ему позволили расположиться в спальне Одежавель, и он больше не расставался с ней ни на минуту.
– Странный, страшный сон приснился мне сегодня, малышка, – шепотом сказал Армариус и, тяжело вздохнув, подошел к большому окну, расположенному на север. Только он собирался впустить солнечный свет, как заметил через узкую щелочку между тяжелыми тканями какое-то движение на веранде. Он отпрянул назад и, затаив дыхание, слегка приоткрыл занавес. Ужас отразился в его глазах, и уже через мгновение, схватив Одежавель прямо с колыбелью, он взлетел под самый купол залы. Мелодично зазвенели хрусталики на потревоженной его крыльями люстре, и к мелодии хрусталя добавился звон рассыпающегося на мелкие осколки оконного стекла. Армариус увидел, как всю комнату заполонили странные огромные существа. Они сильно напоминали варканов, живущих в лесах Заоблачности, только эти особи были гораздо крупней. Их пасти были перепачканы серебристой кровью. Они озирались, вращая своими огромными глазами, пытаясь найти обитателей залы.
От увиденной картины сердце Армариуса запрыгало от страха, и он еще крепче прижал к себе колыбель. Одежавель, несмотря ни на что, продолжала мирно спать, посасывая свой маленький кулачок. Нужно отучить ее от этой привычки, мелькнула несвоевременная мысль в голове Армариуса. Он только успел подумать, что сейчас не время думать о таких пустяках, как утреннюю тишину разорвали страшные крики боли и отчаяния. Кричали со всех сторон, по всему дворцу и со стороны поселений. Армариус понял, что пришла страшная беда. Как вихрь ворвалась она в мирное течение их жизни, и от осознания этого все тело его покрылось холодной испариной. Больше всего на свете он боялся за свою малышку. Он надеялся, что эти страшные чудовища не заметят их. Принцесса, разбуженная криками, открыла глаза и собралась было заплакать, но увидела Армариуса и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ, и она засмеялась.
?
Когда король Геворд открыл глаза, первое, что он увидел – это склонившееся над спящей Мариэль чудовище. Сон исчез мгновенно. Не раздумывая ни секунды, он бросился на существо, сильно напоминающее лесного варкана, но гораздо большего размера. Удар когтистой лапы тут же поверг его на пол, и чудовище снова потянулось к спящей королеве. Через секунду Геворд уже стоял на ногах.
– Мариэль! – закричал он и с новой силой набросился на зверя. Мариэль открыла глаза в тот момент, когда огромная голова приблизилась к ее изящной шее. Слизь и кровь капали из смердящей пасти прямо на ее лицо. Она не сразу смогла понять, что происходит. Ей показалось, что это страшный сон, внезапно ворвавшийся в ее сознание. Мариэль увидела Геворда, вцепившегося в шею монстра. Он пытался сломать ему хребет, но чудовище сбросило его со своей спины с такой силой, что он ударился об огромное, обрамленное хрусталем зеркало, висевшее на противоположной стене их спальни. Зеркало разлетелось на тысячи осколков, рассекая лицо и руки короля. Мариэль застонала, и Геворд увидел, как огромные заостренные когти впиваются в ее белоснежное тело.
– Нет!!! Мариэль! Не трогай ее! – закричал он в отчаянии и, схватив осколок зеркала, снова бросился в атаку. Не чувствуя боли, он наносил удары сзади, прямо в шею, но огромная тварь не оставляла свою добычу.
– Геворд! Девочки! – еле слышно прошептала Мариэль. Черная жидкость хлынула из огромной зияющей раны на шее зверя, смешиваясь с серебристой кровью, струящейся из ран Мариэль. Чудовище захрипело, в судорогах еще крепче вонзая когти в белоснежное тело. Мариэль вздохнула и замерла, не закрывая своих огромных изумрудных глаз.
– Нет Мариэль! Нет! – в отчаянии закричал Геворд. Он не отрываясь смотрел в невидящие глаза и продолжал неистово вонзать в податливую плоть осколок зеркала. Из его руки струилась кровь, но он не чувствовал физической боли, боль разлилась внутри его, одновременно делая его слабым и давая немыслимые силы. Он понимал, что больше не услышит ее голоса.
