скачать книгу бесплатно
– Вы со мной говорите? – повернулась на голос продавщица.
Светлана смущенно покачала головой. Вот позорище! Стояла тетенька в магазине и разговаривала сама с собой. Светлана натянула на голову шапку и уже собиралась выбежать из магазина, как в голову пришла неожиданная мысль. Она позвонила Белле и выяснила, сколько понадобится страусиных брошей, чтобы хватило на всех. Как и подозревалось, никто не собирался возражать, чтобы Светлана купила «дополнительные аксессуары» на свои деньги. Белла даже назвала ее «меценатом искусства», что заставило Светлану покраснеть. Высокая любовь к искусству не имела ничего общего с ее решением потратиться на дорогие побрякушки. Деньги для того на свете и существовали, чтобы сделать жизнь комфортнее и приятнее. Если бы дело было только в деньгах, у каждого обеспеченного ребенка было бы идеальное детство.
Полчаса спустя Светлана покинула магазин, волоча за собой слегка потолстевшую сумку. Как обычно, разогнавшись, было трудно остановиться, в магазине нашлась куча маленьких и «нужных» вещей. Чтобы не таскаться с покупками по городу, она вернулась на вокзал и сдала их в камеру хранения. После похода за пробирками и учебниками можно будет и впрямь ненадолго заскочить к сестренке. Неожиданно сжало горло, Светлана прокашлялась и громко, словно стараясь разубедить саму себя, сказала:
– У Аиды все в порядке!
В углу зала ожидания зашевелился неопрятный ком одежды.
– Порядки… порядки, – пробормотал бомж, с трудом отлипая от вороха подложенных для тепла газет, – погреться человеку не дают.
– Я не про… вас, – смутилась Светлана.
Бомж с неожиданной скоростью перегородил дорогу и, укоризненно цыкая зубом, протянул руку. От кислого запаха давно не мытого тела засвербело в носу, Светлана выхватила из кармана отложенные на маршрутку деньги и вложила их в заскорузлую от грязи ладонь «человека».
* * *
Темнокожая мультяшная Тиана на экране телевизора вытянула губы, чтобы поцеловать лягушонка.
– Фу. – Вита уронила голову на мягкий кожаный подлокотник.
– Почему «фу»? – спросила сидевшая на краешке дивана Лена.
– Потому что жабы скользкие и противные.
– А по мне, Навин не выглядит противным, – смутилась Лена, – он настоящий принц.
– Это только в сказках лягушки превращаются в принцев, – поморщилась Вита.
– Опять живот болит? – сочувственно спросила Лена.
– Ерунда, – пожала плечами Вита, – папа говорит, это нормально, когда в период болит живот.
– Твой папа… знает про период? – густо покраснела Лена.
– Мой папа особенный, – сказала Вита, – с ним про что угодно можно говорить.
Лена быстро огляделась по сторонам:
– Даже про… секс?
– Что? – растерялась Вита.
Дверь гостиной всхлипнула и разъехалась на шарнирах. Улыбающийся Геннадий обошел диван и поставил поднос на журнальный столик. Цветная обсыпка по краю хрустальных стаканов нарядно отразилась в темном стекле стола.
– Кто готов к банановым коктейлям и пряникам? – голосом заправского официанта прожурчал Геннадий.
– Мы готовы, мы готовы! – восторженно взвизгнула Леночка.
Геннадий приветливо улыбнулся гостье и наклонился к дочери.
– Как животик? – вполголоса спросил он и нежно коснулся ее плеча.
По лицу Виты пробежала мгновенная тень, она перевела взгляд на экран и неопределенно дернула плечом.
Геннадий терпеливо покачал головой и перевел внимание на Леночку:
– Как школа? Много домашней работы задали?
Он взял лежавший на диване пульт и нажал красную кнопку.
– Мы же смотрим! – вскрикнула Вита.
– Извини, – примирительно улыбнулся Геннадий, – не хотел, чтобы Леночке пришлось перекрикивать телевизор.
– У меня громкий голос, – сообщила Лена, – мы уже сделали математику, только география осталась.
Геннадий одобрительно кивнул и положил пульт на журнальный столик.
Вита плотнее закуталась в плед, но ничего не сказала.
Лена отхлебнула коктейля и зажмурилась от удовольствия.
– Ой, как вкусненько! У коктейля в кафе совсем другой вкус.
– Бананы должны быть очень спелыми, – не удержался от улыбки Геннадий, – и мороженого нужно класть побольше. Ванильное лучше всего.
– Вы и мороженое сами делаете? – восхищенно выдохнула Лена.
– Не делает, – перебила отца Вита, – папа привозит мороженое из города и хранит в морозилке.
– Вита у нас настоящая ледяная принцесса, – сказал Геннадий, – сколько хочешь мороженого может съесть. Может, поэтому у нее живот и болит?
Вита уже открыла рот, чтобы возразить, но посмотрела на Лену и промолчала.
– Не переживай, все будет хорошо. Я об этом позабочусь. – Геннадий шутливо ущипнул Виту за щеку и повернулся к Леночке: – Я и не знал, какая хорошая у моей Виты подружка. Обещай, что будешь чаще к нам приходить.
– Пап, – Вита сморщилась, словно от боли, – ты не знаешь, когда мама придет с работы?
– А что такое? – Геннадий вопросительно вздернул одну идеальную бровь. – Мама поехала в Якутск по работе. Если не задержится, то вернется завтра после обеда.
– Мне она ничего не говорила, – надулась Вита.
– Мама торопилась и сказала только мне, поэтому я пораньше пришел с работы. – Геннадий внимательно посмотрел на дочь.
Вита растерянно пожала плечами.
– Есть такая пословица, – медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнес Геннадий, – муж да жена – одна сатана.
– А моя мама в Сатану не верит, – выпалила Леночка, – только в Бога.
Она залпом допила коктейль и принялась увлеченно слизывать кристаллики цветного кондитерского сахара по краю хрустального стакана. По ее лицу, по столу, по подносу заскакали радужные блики отраженного света.
– А ты, Леночка, в кого веришь? – спросил Геннадий, завороженно следуя взглядом за бликами света на раскрасневшемся Леночкином лице.
– В принцев она верит, – фыркнула за спиной отца Вита, – в мультяшных.
Глава 6
Небольшая кухня сияла светом и теплом, на заварочном чайнике задорно улыбался сшитый из махровой ткани белоснежный мишка. Белая фарфоровая посуда, веселые шторы, подвязанные бантами, милый, слегка кукольный антураж для миниатюрной, неубиваемо позитивной Аиды.
– Правду говорю, Семеныч только руку мне на плечо положил. Больше ничего такого не было! – Аида кокетливым движением заправила за ухо выбившуюся прядь и выжидательно улыбнулась.
Светлана с усилием перевела взгляд на другую половину ее лица, на которой переливался желтым и зеленым заживающий фингал. Внутри вздулся и опал бессильный пузырек гнева.
– Как ты можешь так жить! Из всех ухажеров умудрилась выбрать того, кто способен поднять руку на женщину.
– Не я одна, – нахмурилась Аида, – можно подумать, отец был лучше.
Не может быть, чтобы Аида помнила, вздрогнула Светлана.
– Тогда было другое время. Мама…
– Вечно ты ее защищаешь, – вспыхнула Аида, но тут же сдержала себя и сказала уже другим, примирительным тоном: – Ты не думай, Стаська – хороший. Дернуло меня заигрывать с ментом…
– Мужчина, который положил тебе руку на плечо, – милиционер? – растерялась Светлана. Количество участников трагикомедии Аидкиной жизни росло на глазах.
– Нет, – досадливо помотала головой Аида, – Семеныч – сосед. А мент, он мордастый такой… симпатяга. Коляску помог в подъезд затащить.
– Ты была с ребенком и при этом кокетничала с прохожим милиционером? – не удержалась от тяжелого вздоха Светлана. Объяснять сестре, как должна себя вести замужняя женщина, было так же бесполезно, как ловить ветер.
– Это еще на той неделе было, до садика, где бы я Вадика оставила, по-твоему, – вскинулась Аида. – И вообще, мне нельзя сейчас тяжелое поднимать!
Нотация увязла у Светланы в зубах.
Аида расправила на животе пестрый халат и сморщила нос в улыбке.
Светлана беспомощно всплеснула руками. Они с Аидой выросли, обзавелись мужьями и детьми, и только одно осталось неизменным: сестренкина улыбка, лукавая и в то же время странно застенчивая.
– Мужчины не должны бить беременных женщин, – тихо сказала Светлана.
Слова получились пустыми и механическими, будто проскрежетала старая ручная мясорубка, которую мама купила у отъезжающих на родину соседей-украинцев. Мужчины. Не должны. Как будто она не помнит синяки на маминых руках. Не помнит виноватое лицо отца на следующий, трезвый, день.
– Стаська не знает, что я беременна. – Аида потупилась, занавесила глаза челкой.
– Почему?
– Ну что ты прям как тетя Маша! – тоненько вздохнула Аида. – Она мне тоже весь мозг выела. Глаза не крась, вставай раньше ребенка, натуральное питание лучше, чем каша из коробки…
– Ты разве не согласна, что кашу лучше варить са…
– Конечно, согласна, – перебила Аида, – но, если делать все правильно, не остается времени на жизнь! Я Стаське про беременность не говорю, потому что еще не знаю, хочу я второго ребенка или нет!
– Ты же всегда хотела троих. Два мальчика и дочь.
– Может, передумала, – надулась Аида, – ты сама говорила, что надо думать о будущем.
Светлану обдало жаром смутного подозрения. Сестренка никогда не отличалась предусмотрительностью, думать о последствиях было обязанностью Светланы. Разве что… Собираясь с духом, чтобы спросить, Светлана сжала руки в замок. Не может быть, чтобы Аида была настолько бестолковой!
– Ты уверена, что ребенок от Стаса?
– Ну у тебя и вопросы, – затрепетали, словно крылья пойманной бабочки, наклеенные Аидкины ресницы.
– Аида, у тебя глаза бегают, – с нажимом произнесла Светлана, – скажи мне правду. Ты все равно не умеешь врать.
– Может… научилась, – неуверенно огрызнулась Аида. – Генку своего спроси… крокодила! Уж он-то точно знает, умею я врать или нет!
– Опять? – нетерпеливо спросила Светлана. – Когда уже ты научишься ценить все, что он для вас сделал?
– Не собираюсь я ничего «ценить»! – сердито заявила Аида. – Как вспомню его крокодилью улыбку от уха до уха… мороз по коже продирает.
– Когда это Геннадий улыбался от уха до уха? – отвлеклась на неожиданную картину Светлана.
– Н-не знаю, – быстро проговорила Аида, отхлебывая остывший чай, – я просто так сказала.
– Аида?! – воскликнула Светлана, чувствуя себя попугаем с одним-единственным словом в репертуаре.
– Ну, плохая я, плохая, – пробормотала Аида, не поднимая головы от чашки, – не нравится мне твой Генка, никогда не нравился, как бы он ни старался и что бы ни говорил!
– Гена говорит о тебе только хорошее…
– Хорошее? – недоверчиво фыркнула Аида.
Светлана неловко улыбнулась, слово «хорошее» не совсем подходило к тому, что говорил про сестру муж. Опять же, «говорил» подразумевало, что они разговаривают на такие темы, как отношения между людьми. Светлана и не помнила, когда в последний раз Геннадий говорил с ней о чем-то по-настоящему важном.
– О чем ты так некрасиво думаешь? – спросила Аида. – Весь лоб морщинками пошел.
Светлана покачала головой и не удержалась от грустной улыбки.
– Беременность тебе идет, красивая стала.
С годами Аида все больше напоминала маму. Не ту маму, последнего года, а ту, которая была у них раньше. Мама, которая летом развешивала на улице белье – парусами раздувались белоснежные простыни – и пела нежные якутские песни.
– Тетя Маша говорит, я – вылитая мама, – словно угадав Светланины мысли, сказала Аида и добавила неожиданно тревожным тоном: – Можно, я кое-что спрошу?
Аида с такой надеждой посмотрела на Светлану, будто верила, что старшая сестра знает ответы на все вопросы, которые задает жизнь.
– Чай совсем остыл. – Светлана протянула руку через крошечный стол и нажала кнопку подогрева на электрическом чайнике.
