скачать книгу бесплатно
***
Утро было туманным. Костер давно потух. Иван замерз. Было очень жестко. Вместо подушки у него были рука и камень, на который его посадили вечером. Теперь же он пытался пристроить его под голову. Укрыться сверху чем-то вроде одеяла или покрывала, ему вообще никто не предлагал. Иван притянул ноги к животу, как можно ближе, и засунул руки под мышки. Когда и это не помогло, он окончательно проснулся и увидел, что Воин спит рядом с ним, закинув руку за голову. Лицо его было направлено в небо. Иван приподнялся на руках и огляделся.
Звезды, которые он видел ночью, на самом деле были огнями кострищ, вокруг которых расположилось войско великого Воина.
На месте, где ночью стояла кибитка с юртой, откуда он выпал через наличник прямо в руки батыров Воина, было ровное поле, на котором паслись стреноженные кони. Ничто не напоминало о том, куда делась кибитка, и куда ушел Волхв.
Лагерь спал. Когда из тумана появился одинокий всадник, его невозможно было не заметить. Он прямиком направлялся к их кострищу.
Великий Воин, казалось, услышал шаги его коня. А возможно, он просто его ждал. Он открыл глаза и сел, скрестив по-монгольски ноги. Иван упал на руки, притворился спящим.
– Пласкиня, ты? – спросил Воин тихим голосом.
– Да. – ответил тот шепотом.
– Нашел броды?
– Нашел.
– Молодец, деревенька твоя, как и договаривались.
– Спасибо, царь! Ты же знаешь. Я бы и без такого подарка все для тебя сделаю.
Воин благодарно прикрыл глаза и чуть заметно кивнул головой в знак того, что оценил эти слова, затем пнул рядом лежащих телохранителей.
– Позовите, Джэбэ и Субэдея.
Охрана тоже как будто не спала. Два человека быстро вскочили и побежали выполнять приказание.
И сразу лагерь стал оживать. Забегали туда-сюда люди, снова потянулся дым над кострищами. Запахло едой.
Иван проглотил голодную слюну. А еще он вдруг неожиданно понял, что очень хочет по нужде. И именно это чувство больше всего заставило его ощутить реальность. Все это время, где-то на задворках сознания он все еще убеждал себя, что спит и вот-вот проснется и снова окажется где-то в своей машине, или в своей квартире, или где-то еще там, где и ему положено быть в соответствии с законами физики, времени и истории, но…
Он окончательно открыл глаза и понял, что все окружающее его абсолютная реальность. Потому что было холодно, все тело болело, хотелось есть и еще больше хотелось отлить и, как говорят, отправить свои естественные надобности.
Как оказалось, о том же думал не только он один. Причем никто совершенно не заботился о гигиене и прочих вопросах эстетического содержания. Люди поднимались, почесываясь отходили чуть в сторону, и тут же делали свое дело. Единственный кто, решил соблюсти какие-то приличия по понятиям Ивана, был Воин. Он отошел в сторону. В кусты. А вокруг него со всех сторон с мечами на изготовке встали его телохранители. Иван понял, что вопрос приличия в данном случае также не стоял. Это был вопрос безопасности. Потому что именно в таком месте человек находится в самом незащищенном положении. А Воин был не просто воин, он был царь, князь, хан.
Его положено было охранять. Что и как будет с остальными, не важно.
Когда Ивану стало совсем невтерпеж, он быстро, как все вскочил, отбежал в сторону и присел на корточки. Лопух оказался как раз кстати. Вернулся на свое место и уже не стал ложиться, а снова сел к костру, попытался его разжечь.
Войско готовилось к битве. Какие-то отряды молча поднимались и уходили в туман. Какие-то точили мечи и колья, готовясь принять бой здесь же.
На него никто не обращал внимания. Иван впервые за последнее время смог остаться наедине с собой и попытался оценить ситуацию, в которую попал и принять решение, что делать ему дальше.
Ну, во-первых, кто такой Воин по имени Стефан с отчеством Иванович? При этом слуги и военачальники, которые подходили к нему с докладами, пока Иван объяснял принцип работы фотоаппарата, называли его то Темучином, то Ханом, то Князем, то Царем. Кому как удобнее, и это нисколько его не напрягало.
Иван пытался вспомнить из истории такого воина, но его школьных и институтских знаний явно не хватало. Если Темучин, то значит Чингиз-хан, но тот вроде должен быть узкоглазым, монголоидом. Может быть Степан Разин? Но тот, вроде был Тимофеичем. Или все же Иванычем.
Уточнить было не у кого, поэтому Иван решил оставить эти размышления на другое время. Когда будет под рукой Интернет и всезнающая Википедия. Так теперь дальше. Как он сюда попал? Через наличник. Вошел в комнату в библиотеке. Комната была как комната. Только окно светилось странным светом. Подошел к нему, чтобы разглядеть и … сзади его толкнули. Все! Вывалился на улицу, которая оказалась не улицей.
Так стоп! Здесь надо сосредоточиться. Наличник. Я увидел фотографию в интернете, она была нечеткой. Нужно было сделать четкую, решил быстренько сгонять и сделать собственный снимок. Будь он неладен! Кто выложил эту нечеткую фотографию в сеть? Кажется, Василиса. Она говорила ему об этом. Кажется или точно? А сейчас, пожалуй, уже и не проверишь. Планшет-то разбился и потерян… Блин, планшет. Иван вспомнил последний разговор с женой. Так и хотелось сказать, говорила же жена. Даже несмотря на то, что она наговорила ему столько обидных слов, он все равно ее обожал и как никогда хотел к ней вернуться.
Так спокойно не нервничаем.
Что нужно сделать, чтобы вернутся? Не ясно. Нужно дождаться волхва, судя по всему. Он обещал прийти за ним, когда закончится битва. Ну что ж. Будем ждать. А что он мог сделать в данной ситуации? Наверное, он должен заняться тем, чем всю жизнь занимался, то есть фотографией.
Да, сейчас надо было попытаться запечатлеть увиденное. Кто ему поверит, где он был, если не будет фотографий. Муля точно не поверит. Да и с фотографиями разве в такое можно поверить? Все равно скажут, что реконструкторы, фотомонтаж. Попробовал порассуждать, кому бы такие фотографии можно было продать? Да, кадры уникальные, но совершенно некоммерческие, если только выставку потом организовать. «Как я побывал в прошлом?» А что? Сделать их вперемешку с обычными реконструкторскими фотографиями, пусть отгадывают. Блин, ну кто в такое поверит? Все будут говорить, что все одно и то же.
Значит, нужно сделать такой кадр, или что-то такое, во что было бы невозможно не поверить.
Чтобы он сам в это поверил и смог доказать людям.
А зачем ему что-то кому-то доказывать? Как ему вернуться назад, домой, к жене? Вот что главное. Мысль зашла на второй круг. Василиса сказала, что он сможет вернуться через комнату. Блин, еще эти поп-водитель, девочка-кошка, пес-юноша, и филин-ребенок. Старуха-красавица. Библиотекарь-колдун. Русалка-Алка. Кто это люди? Получается, они все ему врали. Он был игрушкой в их руках. И они все хотели, чтобы он оказался именно в этом месте, в это время. Но зачем? Может, все же это сон. Или какой-то наркотик. Наркотик, да хорошо. Я под кайфом. Тогда почему мне холодно, голодно и страшно.
Почему все эти люди хотели, чтобы я попал именно сюда. Вспомнил! Они говорили о то, что должно скоро что-то произойти. Что? Битва? И что потом? Да, надо дождаться Потапыча. Вечером, вечером все станет ясно и понятно. Он прокрутил в голове эту фразу еще раз как мантру. «Вечером все станет ясно и понятно!» А пока…
В какой-то момент он даже порадовался тому, что плохо учился в школе, потому-то, если не дай бог, он вспомнил, что такое в принципе невозможно: по законам, физики, истории, времени, – то тогда точно, каюк, можно было бы подумать, что сошел с ума. А так, есть еще какая-то надежда сохранить себя в здравом уме и памяти. Ведь вроде где-то читал о таком, в кино видел. Как такие люди назывались? Попаданы? Попаданцы. Да, он попаданец. О, точно, он в кино? В массовке.
Сейчас режиссер крикнет: «Стоп, снято!» и его отпустят домой.
– Кудесник, нам пора, – окрикнул его Воин, и приказал в сторону. – Дайте ему моего запасного коня.
***
Отряд Воина состоял из не более чем пятидесяти человек. Воин называл их хевсурами, и они были его личной стражей. Они все сидели на жеребцах черной масти, были снабжены добротным оружием: небольшой круглый щит, короткий меч или кинжал, копье. С головы до ног их тела была прикрыты кольчужными доспехами, которые блестели и переливались на них как рыбья чешуя. Причем вместо шлема тоже были капюшоны из стальных колец. Из-за этого не было видно даже цвета их волос. На ногах порты и кожаные онучи. К седлам приторочены переметные сумки и луки со стрелами.
Воин сидел на белой кобылице. И не нес ни оружия, ни доспехов. Его меч, щит и кольчугу, вез рядом – старый и проверенный дядька, седой, бородатый, лицо которого было покрыто шрамами как кора сухого дерева.
Иван, трясся на молодом белом жеребце рядом с Воином. Фотоаппарат висел на шее, меч ему пришлось закинуть за спину, и притянуть ремнями от ножен, чтобы не мешал. Он не знал, как его приспособить к своему брючному ремню, хотя и видел, что все хевсуры держат свой меч у левого или правого бедра.
Выехав из лагеря, они спустились в широкую балку, по дну которого тек ручей и, невидимые со стороны поля, пошли в сторону противоположную течению ручья. При этом вода смывала все их следы.
Они ехали молча до тех пор, пока солнце полностью не выглянуло из-за горизонта. Только после этого Воин дал приказ одному из хевсуров спешиться, и выскочить наверх балки, чтобы осмотреться.
– Никого не видно, царь, – крикнул с края обрыва хевсур.
– Отлично.
Воин подстегнул своего коня и тот стрелой выскочил из балки, преодолев достаточно высокий подъем. Все хевсуры повторили тот же кавалерийский прием без особых усилий, а только Ивану пришлось сильно постараться, чтобы просто усидеть в седле, когда он попытался только ударить жеребца ногами по бокам. На более сложный маневр он просто не решился.
– Я не смогу подняться за тобой, Степан! – Крикнул он, осознав, что сейчас останется один, если не обратит на себя внимание. Слова «царь» он просто не мог выговорить. – В стране, откуда прибыл я, на лошадях не ездят. Я не искусен в их управлении.
Воин засмеялся и что-то крикнул своим хевсурам. Шестеро из них, засмеялись в ответ, спешились, спрыгнули в балку. Подняли жеребца вместе с Иваном и вынесли его из балки на руках. Аккуратно, поставили рядом с Воином.
– Если снова отстанешь от нас, кудесник, – сказал Воин, со смехом наблюдая за происходящим, – Долго на воле не проживешь. Быстро свободу потеряешь. Это я все еще верю словам Волхва, а хазары их не слышали. Их тут рыскает много, смотри уведут в полон.
Затем развернулся, и ударив пятками по бокам, пустил кобылку рысью в сторону поля. Отряд быстро пристроился за ним. Ивану пришлось изрядно попотеть, и стереть всю задницу, чтобы не отстать. Как ни странно, слова Воина, будто придали ему новых сил и второе дыхание.
Поймав ритм, он перестал биться пятой точкой о круп животного, и в итоге преодолел расстояние до холма наравне со всеми. Обогнул его и увидел огромный шатер, стоявший у подножия. Еще несколько шатров поменьше стояли чуть в стороне. Вокруг этих шатров кипела простая жизнь стойбища. Бегали дети, собаки, курицы, козы. Шумели женщины. Два десятка телег стояли по периметру шатров, создавая линию обороны.
Воин проехал сразу к большому шатру и вошел внутрь. Хевсуры, распределились по краям лагеря, заняв места между телегами. Несколько хевсуров, поднялись на вершину холма, встав дозором. Два хевсура встали у входа в шатер, а еще один встал чуть в стороне, взяв в руки большой стяг, на котором золотом был вышит дракон.
Иван, передав жеребца конюхам, молодым ребятам, бегавшим без порток, в одних рубахах, подсел к тем, кто начал готовить еду, справедливо полагая, что если им как-то помочь, то ему дадут поесть. Так и вышло. После того, как он принес охапку дров и помог наколоть дров, поддержав несколько бревен, хевсуры пригласили его к себе и даже предложили познакомиться.
– Вот смотрим на тебя и удивляемся, – сказал ему Дядька, – ты вроде не парубок, поясом кожаным опоясан, значит обряд прошел, а вот с мечом обращаться не умеешь. Или зарок какой взял? Почем меч на пояс не вешаешь?
Дядька показал ему свое ремень.
– Вот у тебя меч висит, вроде и удобно, но ведь не успеешь его вынуть, когда понадобиться. Или ты прием какой знаешь? Поделишься?
– Да, какой там прием, – отмахнулся Иван, с удовольствием вдыхая аромат похлебки, которую начали варить в котле. – Я меч в руках никогда не держал.
– А почему тогда волхв велел тебе меч дать?
– Не знаю, сам удивляюсь.
– А правда, что твоя штука может лицо человека запомнить?
– Может.
– И наши лица запомнит? Или только князя?
– Любые, если хотите и Вас запомнит. – Иван сказал и тут же прикусил язык. Он вспомнил, что где-то читал по то, что в племенах Тихого океана, фотографов, которые хотели снять пигмеев, убивали, потому что считалось, что вместе с фотокарточкой те забирают душу. И от это мысли его руки вспотели. «А вдруг здесь такие же порядки?» Однако, никто не возмутился. Тогда он открыл крышку фотоаппарата.
– Соберитесь в кучу. Я Вас сейчас… запомню.
Хевсуры не заставили себя долго ждать.
– Внимание, – Иван хотел крикнуть: «Сейчас вылетит птичка», и осекся. Его шутку могли не оценить. Он просто навел видоискатель, отключил вспышку, чтобы сэкономить энергию и нажал кнопку. – Вот смотрите?
Он повернул фотоаппарат экраном вверх и начал показывать, что получилось. Несколько небритых, нечесаных мужиков, с лоснящейся грязной кожей, с черными от копоти зубами, вооруженные до зубов и с начищенным до блеска оружием. В центре восседал колоритный Дядька.
Кадр был еще тот.
Иван ожидал, что фотомодели будут не довольны, но напрасно. Для хевсуров любое развлечение было в диковинку, поэтому они с интересом разглядывали себя на экране фотоаппарата. При этом каждый попробовал, не вода ли это. Попытался пустить круги в своем отражении. И естественно заляпали все грязными пальцами.
Хевсуры остались довольны. «Кудесник, вот не сходить мне с этого места!» После этого Дядька подсказал ему, как перевесить меч на ремень, так чтобы тот не отвязался и не мешал при ходьбе. Потом показал как его вынимать из ножен и держать.
– Запомни, меч это продолжение твоей руки. Куда рука, туда и он! Бей, коли, отбивай. Ну, в бою побываешь, сам все поймешь, если жить захочешь…
– В бою?
– Ну, а ты как хотел. Царь сюда бы просто так не приехал бы. Раз с женой уединился, значит, скоро быть кровавому пиршеству.
– А с кем биться-то будет?
– Известно с кем. С Рюриками. Ненавидит он их люто. Они его первой семьи лишили, дочери, царства, в бочке с грязью держали аж пять лет. А он как гора, не зря его Кучей величают. Из плена сбежал, войско новое собрал, вторую жену взял и теперь назад вертается, свое возвращает.
– А Вы?
– А мы у царя в должниках. Как свой долг выполним, уйдем к себе домой. В горы. Но это еще не скоро.
Глава 4
– Едут! Едут! – раздался голос с вершины холма, и вслед за ним по траве на спине вниз скатился молодой хевсур с крученым луком в одной руке и стрелами в другой. Он подбежал к почетному караулу у входа в большой шатер и громко крикнул.
– Доложите хану, что едут!
– Да слышу я, – раздался голос великого Воина из шатра, – иду. Не шумите! Кто едет?
Молодой хевсур доложил, что из-за дубравы появился конный отряд рыцарей, который шел под неизвестным им стягом. Отряд был небольшой. Около тридцати рыцарей в стальных тяжелых доспехах. Но первыми в отряде ехали священнослужители. Как минимум двух человек в черных облачениях усмотрел глазастый дозорный. Между рыцарями катились две тяжелые телеги. На телегах стояли сундуки.
Хан внимательно выслушал доклад и кинул взгляд на Дядьку.
– Ну, ты знаешь, что делать?
Дядька нахмурил брови.
– Сколько раз уже было обговорено.
Развернулся и окрикнул десяток хевсуров, самых сильных, самых взрослых и опытных. Они оседлали коней и ускакали в ближайшую рощу, растворились в листве. «Засада, – понял Иван. -На всякий случай». Остальные хевсуры тоже начали готовиться к встрече. Какая она будет? Никто не знал. Но, что даже простой разговор мог превратиться в суровый спор на мечах, это все понимали.
– Кудесник, иди со мной. – Хан позвал Иван. – Как твой глаз? Живой?
– Живой.
– Хочу, что-то тебе показать. Пошли.
Хан мельком окинул новый вид Ивана, и довольно хмыкнул. Они вошли в шатер.
***
В центре шатра был расстелен большой персидский ковер. У стены стояла колыбель, в глубине шатра возвышалось большое ложе, покрытое шкурами медведя, льва и волка. Свет в шатре исходил от бездымных лампад, которые стояли на треногах по углам ковра. На ковре играл младенец. Совсем крохотный кучерявый мальчик, лет трех от роду. Одетый так же как взрослые мужчины, но во все миниатюрное: парчовый халат, атласный пояс, сафьяновые красные сапоги.
Рядом с ним на коленях сидела молодая, красивая женщина с раскосыми глазами. Она подавала ему различные предметы: детскую игрушку-погремушку, которая напомнила Ивану царский скипетр и мягкий сшитый из лоскутов кожи мячик.
– Кулхан, Давай, бей, бей мячик шаркунком, – сказала женщина ласково, – покажи отцу, как ты умеешь управлять миром.
Кульхан встряхнул берестяным жезлом, и тот загремел сухим горохом. Хан засмеялся.
– Хулан, это просто погремушка и комок шерсти. Не преувеличивай.
– Конечно, мой царь, – ответила ему женщина, откинув назад прядь черных как вороное крыло волос, – это всего лишь игра. Но через игру постигается жизнь. Настоящая жизнь.
– До шести лет сын твой. Потом сядет в седло. И жизни буду учить его уже я.
Женщина взглянула в глаза мужа и покорно ответила.
