скачать книгу бесплатно
Вдруг мне послышался чей-то голос. Такой спокойный, такой мягкий, я сразу понял, это была Она…
– Что случилось, тебя кто-то обидел? – Она присела на корточки около меня. Её лицо было окровавлено, струйка алой жидкости лилась с волос на лоб.
– Тебя нет, Тебя нет… – повторял я раз за разом.
– Ну как же, я же сейчас с тобой. Зачем ты сгорбился в углу?
– Я убил Тебя! Убил! – я начал рыдать, слёзы падали на колени, руки не смогли их сдерживать, пальцы опухли, а взор размывался на прошитые фигуры, лишь Она оставалась прежней.
– Я знаю. Прости меня, это я виновата, – Она начала гладить мою голову, я взглянул в глаза, наполненные болью и скорбью.
– Да. Я сделал, что должен! Это Ты меня заставила, зачем Ты так поступила со мной! Ты же знала, что я люблю Тебя.
– Прости, прости, прости… – повторяла Она.
Мы обнялись. Её горячие слёзы пропитывали мою белую рубашку. Свет вокруг нас был ярче солнца. Вся комната начала топорщиться, острыми иглами то расширяясь, то сужаясь. Она исчезла, всё пропало…
Руки схватились за голову. Глаза поднялись вверх, Она ещё здесь.
– Лиза?
– А-Алекс? Алекс, это я, Алёна.
Я был в испуге от происходящего, мне стало стыдно за то, что я сделал или мог сделать. Я смолчал, то хотел спросить такое множество.
– Т-ты в порядке? – она погладила меня левой рукой по голове.
Я, оглушённый, продолжал молчать. Оглянулся и увидел Дока стоящим у окон. Убрал руку Алёны и привстал с дивана.
– Алекс, – Док протянул руки ладонями вперёд, успокаивая меня, – всё хорошо, это твой чип, – он указал пальцем на свой затылок, параллельно идя к стулу. – Мы настоящие, смотри, – он потрогал меня за колено и за плечо.
– Док, господи, что это сейчас было?
– Я говорил тебе, Алекс, – он хлопнул руками по коленям, – твой мозг сжирает эта тварь! И чем дольше мы её там задержим, тем сильнее она изрежет твой вялый разум.
Я посмотрел на Алёну, похоже, что Док ей всё рассказал.
– Я понял, понял. Но эти видения, больница, с-стены…
– Не могу утверждать, что ты сходишь с ума, но похоже, что сдвиг по фазе начался. Если ты про свою панику, у тебя произошла дереализация.
Я нервно глубоко вдохнул и выдохнул.
– Ах, что?
– Это когда тебе кажется, что всё вокруг нереально, – продолжила Алёна. – Когда ты чувствуешь, что отдалён от всего или время скачет туда-сюда.
Я всмотрелся в свои трясущиеся руки, попытался сжать их и успокоиться, но это слабовато помогало.
– У меня… у меня уже было такое. Когда я бежал через лес после завода, – мой голос трясся сильнее рук, сердце билось так, что болела вся грудная клетка. Алёна незаметно, как она подумала, обняла меня.
– Слушай внимательно, тебе нужно срочно искать знающих людей. Тебе придётся отправиться в город. Может, даже в Москву или Красноярск! И времени у тебя мало.
– Неужели ты не можешь мне помочь?
– Я не смогу. Здесь нет такого оборудования, да у меня нет знаний в такой узкой области. Тебе сейчас важно знать, что это аутоиммунное заболевание. Твой иммунитет пытается сожрать твои же мозги, считая их угрозой для организма. Запомни: нужно отделить твои нейронные связи от навешанных имплантом, безопасно извлечь модуль из твоего мозга и поставить вот этот.
Док протянул мне маленький пластиковый предмет, напоминающий два приклеенных друг к другу прямоугольных параллелепипеда, один по площади немного больше второго, размером он чуть меньше двух пальцев.
– Что это?
– Это твой модуль, – он сделал акцент на предпоследнем слове. – Так скажем, антипод нынешнему. Я сделал его с помощью анализа, после скана твоего чипа. Он создан на архитектуре тех нейронных связей, которые должны быть изменены. Если кому-нибудь удастся распаять модуль интеллекта, то этот должен будет остановить распространение внешнего реконструктора твоих нервных связей.
– Пап, то есть это не поможет ему? – Алёна вдруг спросила Дока.
– Это лишь должно полностью остановить прогресс, который будет завершён к тому моменту, когда ты его установишь. – Я хотел было взять модуль, но он оттянул руку назад. – Если запоздать, с ним ты навсегда останешься бесформенным человеком. Возможно, для тебя эта участь хуже, чем смерть. Поэтому решай сам: всю оставшуюся жизнь прожить чудовищем или умереть человеком, – он снова протянул руку.
Я резко выхватил модуль и сунул в карман плаща, убрал Алёнину руку и пошёл к двери.
– Мне нужно идти.
– Куда ты? – она встала вслед за мной.
– Я должен встретиться с семьёй, что угодно может произойти за считаные часы, надо хотя бы вспомнить их всех.
– Может, я пойду с вами? Там внизу Олег ждёт.
– Нет, ты останешься здесь! – Док вскочил со стула.
– Да ты видел его?! Вдруг что случится? Он опять отъедет где-нибудь в подворотне.
– Они сами справятся, нам ещё Имира нужно вылечить. Ты остаёшься здесь.
– Но пап…
– Всё! – крикнул он топорно.
– Алёна, всё нормально, я сам доберусь до дома. Помоги отцу.
Мы вышли в главную комнату, и я на всякий случай забрал подаренную куртку. Пожал руку Доку.
– Док, спасибо за всё, я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
– Сочтёмся, Падла. Если выживешь.
Подойдя к двери, я начал открывать её, но остановился. Взглянул на Алёну, она чуть ли не рыдала. Затем на Дока.
– Москва, говоришь?
– Или Красноярск.
Я опустил голову, закрыл за собой дверь.
Олег уж наверное меня заждался. Охранника, к слову, почему-то не было. Лишь на первом этаже я встретил толпу перешёптывающихся людей, в которой стоял Олег.
– Чёрт тебя дери, мужик, – Олег как Моисей раздвинул толпу и подбежал ко мне обняться.
– Всё нормально, – я оттянул его от себя и взял за плечи, – вот, глянь.
Я отодвинул плащ и приподнял футболку, показав швы.
– Дурак ты! Уж думал, больше тебя не увижу, – сказал он.
– Стареешь.
Мы оба засмеялись. Наконец-то радость в моём сердце.
– Слушай, – он чуть приблизился, – всё нормально там с тобой? Ты говорил, что ничего не помнишь.
– Да, там долгая история.
– Ну так может, её красит немного… – он ударил двумя пальцами по шее.
– Я бы с радостью, но мне нужно сначала вернуться домой. Тут такое дело, что я не помню, где я живу. Ты можешь меня проводить?
– Конечно, брат, сейчас договорю, и пойдём.
– Я тогда буду ждать на улице.
Олег вернулся к толпе, а я прошёл дальше к выходу. Там меня снова встретили те двое с домино. Костя с другим о чём-то говорили. Мы молча переглянулись. Немного постояли. Я слабо слушал их, думая о произошедшем. Похоже, что Имир был ранен из-за меня. Но разве Розы всё-таки в городе? Я решился спросить у них.
– Здорово. Чё там случилось? – сказал я им, указывая пальцем на толпу.
– Ты ж сказал, что Розы пришли. Имир вместе со всеми пошёл их искать. Ребят с Николаевска так и не нашли.
– Они уроды, – перебил Костя, – сказали же им русским языком – перемирие. А они и тебя цапнули, и Имира. Походу, ребят с Николаевска тоже нашли раньше нас.
Но я же придумал, что люди Розы в городе! Где они с ними встретились?
– А где это случилось, далеко от города?
– Димас с остальными пару часов прочёсывали город, но никого из них так и не нашли, решили отправиться прямо к Розам, по главной дороге, – Костя показал на дорогу, откуда я пришёл в город.
– Они на заводе были?
– Вроде нет, – ответил второй.
Мы ещё немного поговорили о ситуации с Розами и сошлись на том, что придётся действовать решительно. Никому уже совсем не важно, кто начал первым. К этому времени к нам уже подошёл Олег.
– Кость, я скоро приду. Расскажешь потом, что я пропустил? – сказал он.
– Хорошо, а вы куда?
– Да по делам.
– Ладно, смотрите, поаккуратнее в пригороде. – Они пожали руки, и Костя вслед протянул мне.
– Пока, Костя, – пожали мы.
Вдруг они все на меня посмотрели как-то с непониманием.
– Оригинально, – ответил он и убрал руку.
Олег лишь хлопнул меня по плечу, и мы ушли вниз по дороге. Вокруг было светловато, скорее всего, сейчас времени где-то час или два. Улица была очень широкая, вокруг нас был бетонный забор. Оказалось, что мы среди ангаров, гаражей. В них жили люди целыми семьями, без машин. Через каждые несколько «домов» стояли костёр и столы со стульями – кухня, видимо. Когда я шёл раненый, я этого не замечал. Дорога состояла из щебня и простой земли, нигде асфальта видно не было. Мы оба понимали, что говорить здесь обо мне небезопасно, так что молчали до шлагбаума. Небо было серым, сплошные чуть светлые облака лишь иногда рвались на полупрозрачное сито. Никаких зайчиков, медведей или иных фигур.
Мы поздоровались с пожилым мужчиной, который сидел в будке рядом. Ржавая дверь, стекло со множеством сколов, старое протёртое кресло. Он помахал нам и уткнулся дальше в какие-то листы.
Перед нами красовались рукотворные врата. Раньше здесь были просто шлагбаум и маленькая калитка рядом. Её убрали, а перед ним приварили толстые стальные листы. Теперь шлагбаум стал большой рукой от двери. Мы с Олегом подняли его. Он взялся обеими руками, а я лишь левой и плечом, боясь за швы. Пройдя, за нами с грохотом уронили ручку. Отворившиеся ворота открыли перед нами прекрасный вид на пригород. Вдали виднелись загнивающие ЛЭПы на горах, лес цвёл зелёным цветом, уломанные, просевшие в землю дома, сверху напоминавшие разлёгшихся мёртвых черепах, шли бесконечно в обе стороны, шрамированная временем и погодами дорога. Много проводов свисали со столбов прямо на дорогу, качаясь с редкими дуновениями ветра.
Никого не было на улице. Лишь слабые звуки природы еле слышно доносились где-то со стороны. Птицы не летали, никакие одомашненные животные не бродили по дворам в поисках заботы, хотя бы пищи. Я жалобно всматривался в даль, пытаясь найти хоть какие-то живые антропогенные признаки. Но никого не было на улице.
– Хоть двор свой помнишь? – мы остановились у дороги.
– Слабо. Долго нам идти? – ответил я резко.
– Ты нервничаешь? Что-то случилось дома?
– Я ж не знаю. Но нутром чую, что должен вернуться и всё рассказать.
– Всё будет нормально, минут через десять будем у тебя дома.
Мы двинулись вперёд, прямо посредь дороги. Слева лежали упавшие крыши домов, под ними ещё еле как держались полустенки. Справа же вдоль дороги участками лежал забор – теперь можно легко слететь на машине вниз. Если у кого бензин остался с рабочей машиной.
Дорога начала извиваться как змея и уходить в стороны, как головы гидры. Олег вёл меня за собой чуть ли не в обнимку, ибо, остановившись даже на секунду, я моментально терялся. Вдруг я увидел тот самый магнит.
– Я проходил здесь, – мы остановились, и я указал на приветственный знак города.
– Ну да, однозначно. Из города только два выхода. На Продольной и по Речной на Солнечный.
– А мы сейчас где?
– На Продольной. До Речной идти километра четыре, через Магаданку.
– А если по этой дороге выходить, там будет заправка?
– М-м-м, да, там на двадцатом километре. А зачем ты спрашиваешь, если ты там проходил?
– Хочу удостовериться, что это было, – акцент на последнем слове.
