скачать книгу бесплатно
…Ночь на 24 июня 1812 года. Форсировав пограничную реку Неман, войска Великой Армии вступают на территорию России – начинается Отечественная война. К тому времени вот уже почти месяц в подмосковной усадьбе Воронцово[6 - Ныне – парк культуры и отдыха в черте города, недалеко от станций метро «Калужская», «Новые Черёмушки» и «Проспект Вернадского».] в условиях беспрецедентной секретности полным ходом идут работы по строительству аэростата: пять десятков рабочих и несколько немцев-мастеровых под руководством «Шмидта» конструируют нечто совсем небывалое.
Парк Воронцово
Представьте себе: пятидесятифутовая (15-метровая) лодка-гондола, рассчитываемая на подъём до 10 человек со взрывчаткой, должна была жёстко крепиться под огромным надувным баллоном, странная и причудливая форма которого напоминала то ли какой-то экзотический фрукт, то ли гигантскую улитку. Крофт считает, что больше всего этот пузырь походил на исполинскую рыбину.
Предполагалось, что плыть по воздуху это чудо-юдо будет при помощи «крыльев-плавников» – широколопастных перепончатых вёсел, приводимых в движение… мускульной силой (?!): двум группам мужчин надлежало «грести» ими по командам капитана.
Этот замысел лишний раз доказывает, насколько энтузиаст Леппих ничегошеньки не смыслил ни в аэродинамике, ни в элементарной механике. Сегодня любой школьник, заслуженно подняв на смех саму идею, скажет: даже если аэростат и поднимется над землёй (благодаря горячему газу в баллоне), то уж точно никуда не полетит – лишь будет, вися на месте, на редкость беспомощно и глупо махать своими «клешнями». Образованные люди понимали это и тогда, в 1812-м, но их робкие голоса тонули в патриотическо-верноподданническом гуле чиновников: полетит, никуда не денется – ведь этот прожэкт поддержал сам государь!
В наши дни крылатый «пепелац» Леппиха (особенно если приделать к нему паровой двигатель) может вызвать восторг лишь у горячих поклонников стиля steampunk. Но двести с лишним лет назад на утопический замысел маленького «герра Шмидта» царская казна выделяла огромные деньги.
Аэростат Леппиха
На которые закупались десятки аршин тафты (для баллона), лучшая англинская сталь (для крыльев-вёсел), сотни литров серной кислоты и купоросного масла, а также тонны железных опилок (для газа) – и прочая, прочая, прочая. Руководил поставками он – наш герой: директор физических и химических принадлежностей Егор Николаевич фон Шеффер.
Несмотря на строжайшую секретность, по мере продвижения французских войск к первопрестольной по городу начали ползти слухи: вскоре чуть ли не вся Москва знала, что в усадьбе Воронцово строится какое-то фантастическое оружие против Наполеона. Сохранилось одно замечательное свидетельство этой «супер-конспирации», имеющее прямое отношение и к немецкой поговорке «Was wissen zwei, wisst Schwein» («Что знают двое, то знает свинья»), и к самому Шефферу.
Некто Василий Шнейдер[7 - Впоследствии – известный профессор Санкт-Петербургского университета.], молодой человек тевтонских кровей, 18-летний студент Московского университета и репетитор юного Саши Грибоедова (будущего автора «Горя от ума») в июле приснопамятного 1812-го столовался у купца по фамилии Данкварт – одного из поставщиков тафты для Леппиха. Однажды любознательный Вася уговорил своего опекуна взять его с собой – туда, за плотное кольцо охраны, внутрь загадочной воронцовской усадьбы, – под видом простого подмастерья. Шнейдеру довольно легко удалось проникнуть в святая святых – в павильон, где строился летучий корабль.
«…Пока мой хозяинъ находился въ саду, а я разсматривалъ окружавшiе меня предметы въ дом?, ко мн? подошелъ живой, н?сколько рябоватый господинъ и съ улыбкой сказалъ: «Вы слишкомъ любопытны, молодой челов?къ». Я отв?чалъ, что прi?халъ съ Данквартомъ и что я его рабочiй. «Рабочiй! – зам?тилъ онъ, – а кто каждый день гуляетъ по Ордынк? съ Грибо?довымъ и Панинымъ? Вы изъ университета». Я покрасн?лъ и смутился до такой степени, что, кажется и не нашелся, что отв?чать.
Моя молодость и смущенiе, в?роятно, произвели хорошее впечатл?нiе на моего собес?дника; онъ улыбаясь сказалъ мн?: Ну, н?мецъ н?мца не выдастъ, только никому ни полслова не говорите о томъ, что вы зд?сь были и что услышите». Это былъ докторъ Шефферъ, который и разсказалъ мн?, что зд?сь приготовляется воздушный шаръ, котораго движенiя посредствомъ крыльевъ можно направлять по произволу. Онъ подыметъ ящики съ разрывными снарядами, которые, будучи сброшены съ высоты на непрiятельскую армiю, произведутъ въ ней страшное опустошенiе…».
Поразительно. Во-первых, это чуть ли ни единственный словесный портрет Шеффера, дошедший до наших дней: «…живой, несколько рябоватый господин…» с улыбкой.
Во-вторых, труднообъяснимый факт: получается, если верить Шнейдеру, леппиховский директор физ- и химпринадлежностей почему-то знал (как минимум в лицо и по фамилиям) ничем в ту пору особо не прославившихся юношей – и 19-летнего Панина, и 17-летнего Грибоедова!? Значит ли это, что наш герой не только имел какое-то касательство к университету, но и был знаком с упомянутыми студентами лично? И что он делал на Ордынке – к кому там ездил?? Во всяком случае, осведомлённость и наблюдательность Шеффера впечатляют…
И третье. «…Немец немца не выдаст…». Кроме первого встречного тевтонца Шнейдера – делился ли Егор Николаевич (с улыбкой или без) ещё с кем-либо из соотечественников – или не соотечественников – сведениями, вообще-то являющимися государственной тайной? И, если да, – как часто это случалось??.
Вот сколько вопросов вызывает коротенькое упоминание нашего загадочного героя с мемуарах почтенного профессора В. В. Шнейдера (надеюсь, память не подвела уважаемого мэтра и никого не перепутала, а его воображение – ничего не приукрасило)…
Кому война – а кому мать родна
…Между тем Наполеон почти беспрепятственно приближается к Москве. Нешуточная тревога горожан растёт с каждым днём, а вместе с ней – и надежда на засекреченное супер-оружие. Но в Воронцове, несмотря на кипучую энергию Леппиха & Co, ничего не получается: крылья постоянно ломаются, пробные мини-баллоны лопаются, газ взрывается. Наконец, в нервной спешке назначаются генеральные испытания, и московский градоначальник даже анонсирует их, расклеив 22 августа объявления («ростопчинские афишки») на всех столбах:
«…Зд?сь мн? поручено отъ Государя было сд?лать большой шаръ, на которомъ 50 челов?къ полетятъ, куда захотятъ, и по в?тру и противъ в?тра; а что отъ него будетъ, узнаете и порадуетесь. Если погода будетъ хороша: то завтра или посл? завтра ко мн? будетъ маленкой шаръ для пробы. Я вамъ заявляю, чтобъ вы, увидя его, не подумали, что ето отъ злод?я, а онъ сд?ланъ къ его вреду и погибели…».
Однако никакого шара в небе москвичи так и не увидят – ни назавтра 23-го, ни послезавтра 24-го: оба раза экспериментальные взлёты отменяются из-за серьёзных технических неполадок.
А ещё через два дня – 26 августа 1812 года – всего в ста с небольшим вёрстах к западу от Кремля грохочет одна из самых страшных битв XIX века: Бородинское сражение.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
