скачать книгу бесплатно
– Налоги – это дело тонкое, – проговорил Марк. – Для меня что деньги, что налоги – одно и то же. Государству приятно пополнять казну, а людям – кошельки.
– Лучше бы ты, дорогой родственник, интересовался более насущным, нежели деньги, – обратился к кузену Гай Фабий.
– А что может быть более насущным, нежели деньги, дорогой кузен? – ответил хозяин дома, отщипывая виноградинку от кисти, которую держал в левой руке. – Я далёк от политики. Если бы я так усердно рассуждал о ней, как это делают многие из моего окружения, то давно бы обнищал. Земли и рабы – вот что приносит истинное удовольствие, и это удовольствие я могу пересчитать и положить себе в карман.
– А какую прибыль тебе, дядя, могут принести рабы помимо того, что они на тебя работают? – неожиданно спросил Лукреций. Клавдий хотел что-то сказать сыну, но Марк остановил его движением руки.
– Понимаешь ли, Лукреций, когда ты держишь в своём доме разнополых рабов, то рано или поздно они начнут плодиться, и ты даже не заметишь, как какая-нибудь служанка уже на сносях, – произнёс мужчина, отправив в рот очередную ягоду и запив её глотком вина. – А дальше всё просто и понятно. Матери-рабыни сначала скормят детей молоком, а потом разделят с ними и свой ужин, лишь бы их отпрыски выжили. Эти дети рано или поздно вырастут. Их можно продать в другую знатную семью. И это всё произойдёт потому, что их несчастные родители так сильно когда-то возжелали друг друга, – и он взмахнул рукой, подчеркивая свои слова. – Деньги из неоткуда.
– Если быть точнее, то из вполне конкретного места: из утроб их матерей-рабынь, – и все рассмеялись от слов Тиберия.
– Верно подмечено, – заметил Гораций, делая ещё один глоток.
– Слышал, что ты школу гладиаторов открыл, – сказал Гай Фабий. И на этой фразе дяди глаза Лукреция зажглись.
– Да, открыл, – томного пробормотал Марк. – Тоже очередной вид заработка.
– А не то ли это здание, которое мы проходили? – спросил Лукреций.
– Да, – подтвердил мужчина. – Оно забором примыкает к самому дому. Если хочешь, можешь посмотреть.
Гораций сделал знак слуге.
– Сопроводи его.
– Да, хозяин, – поклонился слуга.
Парень тут же сорвался с места и быстрым шагом пошёл на улицу.
Глава 5.
Женщины и девушки расположились у фонтана под тенью единственного оливкового дерева, которое росло в доме Горация.
– Только здесь я чувствую себя лучше. Тут так прохладно, – сказала Туллия.
– Да и жара никому не даёт покоя. А в твоём-то положении жара является настоящей пыткой.
– И не говори, Августа. Твоя правда. Мне так тяжело даётся эта беременность. С моими сыновьями такого не было. Выносила и родила я их так, словно и не было этого всего. А тут, какую бы позу ни приняла, от каждой дурно. Думаю, что девочка будет.
– Со мной было наоборот, – добавила супруга Тиберия. – С дочерью мне было легко, а вот вынашивание сына мне далось трудно. Знающие бабки меня ещё месяц в чувства приводили.
К ним подошёл Лукреций.
– Пошли, я покажу тебе его, – сказал он, схватив сестру за руку.
– Кого?
– Сцеволу.
– Я не пойду с тобой, – вырвалась девушка.
– Сцевола – хороший человек, – сказала Туллия. – Местная легенда. Когда мой супруг построил здесь школу гладиаторов и перевёз их сюда, многие местные, чтобы только одним глазком взглянуть на Сцеволу, постоянно караулили и поджидали его у нашего дома. И ещё они хотели взглянуть на Волчицу.
– На настоящую волчицу? – удивилась девушка.
– Нет. Это прозвище. У нас есть помимо мужчин и одна женщина-гладиатор, – пояснила хозяйка дома. – Её зовут Юлия. Сходи, посмотри с братом.
Клавдия слышала, что есть гладиатрисы, но никогда не видела их вживую. На арене, куда они с братом частенько приходили тайком от отца, она видела мужчин, сражающихся или друг с другом, или с диким зверем, но никогда женщин-гладиаторов.
Что-то ёкнуло в её душе, и она последовала за братом, не раздумывая. Теперь она смотрела на одержимость Лукреция совсем по-другому. Ей самой стало интересно всё то, о чём так часто рассказывал ей брат.
Глава 6.
Школа гладиаторов была обнесена высоким трёхметровым каменным забором. Во дворе была своеобразная песчаная арена, окруженная по периметру невысокими кипарисами. Вдоль северной стены, напротив входа было две одноэтажных постройки. Первая (самая большая) выступала в качестве дома для гладиаторов, а вторая была хозяйственной постройкой, в которой была душевая, кухня и отдельная комната для инвентаря. Между домом и постройкой был каменный колодец, к которому подвели воду из дома Марка Горация. Воду из колодца черпали с помощью деревянного просмолённого ведра, к ручке которого была привязана верёвка, сделанная из конского волоса. Позади построек, между стенами и забором было отхожее место, которое больше напоминало конуру с дыркой в утоптанном земляном полу, чем на то отхожее место, которое было в домах знатных семейств.
Слева от входа, напротив основного жилого здания был гладкий деревянный столб, когда-то бывший высоким тополем, но высохшем с годами. Люди сняли с мёртвого дерева кору, срубили подчистую ветки и верхушку, превратив без малого почти пятиметровый ствол в объект для тренировок, залезть на который многим получалось далеко не с первой попытки.
Сам вход в школу гладиаторов был сделан из двух широких дверей с резьбой. Между досок, из которых были сделаны двери, можно было разглядеть то, что происходило внутри, но щели были такими узкими, что закрывали практически весь обзор, и годились лишь для того, чтобы в них глазели дети.
– Ты что-нибудь видишь? – спросила Клавдия брата, который прильнул к двери и пытался что-то рассмотреть сквозь щель.
– Да нет, – ответил Лукреций. – Только четверых их восьми гладиаторов, если не считать Волчицу. Я их видел и в прошлый раз.
– Дай мне посмотреть, – и девушка оттолкнула парня.
Перед её очами открылся двор, деревья, песчаная арена, на которой сражались друг с другом гладиаторы.
– Кто из них Сцевола? – спросила она.
– Вообще-то, Сцевола – это я, – послышался за их спиной голос с приятным низким тембром и лёгкой, едва уловимой хрипотцой.
Сердце Клавдии заколотилось от волнения. Она зажмурила глаза, обернулась.
«Ну, давай же, трусишка, открой глаза!» – говорила она себе.
Перед ней стоял коренастый мужчина, чья мускулатура под загорелой кожей напоминала барханы в пустыне. Его чёрные, как смоль, волосы, были зачёсаны назад и заплетены в толстую косу, доходившую до середины груди. Вески и лицо Сцеволы были тщательно выбриты. На его лице был шрам, рассекающий молнией левую бровь. На левом предплечий у него был ещё один шрам, явно оставленный на арене в схватке со львом. Его глаза были выразительными, скулы высокими, а губы пухлы. В нём было что-то особенное, притягательное.
Сцевола держал двух убитых куропаток за лапы, перекинув их через плечо.
Рядом с ним стояла Юлия с небольшой корзиной фруктов. Это была девушка среднего роста, загорелая не меньше самого Сцеволы. Её волнистые тёмно-русые волосы были стрижены и слега прикрывали уши за исключением одной-единственной пряди у самой шеи сзади, которая была заплетена в косичку. Её руки покрывали шрамы от самых маленьких и еле заметных до достаточно крупных и плохо зарубцевавшихся.
«Шрамы – это плата за то, что мы выходим на арену. Уж лучше шрам, чем смерть!», – часто повторяла сама Юлия.
– Чем обязан? – продолжил наставник гладиаторов. Он видел, что перед ним не простые дети плебса[10 - Плебеи или плебс (в переводе «простой народ») – население Древнего Рима, которые первоначально не были наделены политическими правами, в отличие от патрициев.], а дети уважаемого семейства, поэтому не стал их прогонять.
Брат и сестра переводили взгляд с мужчины на гладиатрису и обратно.
– Я – Лукреций из дома Фабии, – начал юноша.
– О, семейство Фабии! – проговорил Сцевола. – Наслышан, наслышан.
– А это моя сестра Клавдия.
– Так что же привело сюда детей достопочтенного Клавдия Фабия? – и мужчина постучался в калитку.
– Я хочу стать гладиатором! – уверенно сказал Лукреций.
– Гладиатором?! – удивился Сцевола, и его рассечённая шрамом бровь поплыла вверх. – Не так-то это и просто – быть гладиатором.
Калитка открылась.
– Прошу вас, входите. Будьте моими гостями.
Он пригласил юных ребят на территорию своей школы, передал продукты открывшему дверь гладиатору по имени Миний, что-то тихо ему проговорил, и тот удалился. Дерущиеся на песке гладиаторы остановили поединок, заметив входящих.
– Пусть с нами сразится Волчица, – выкрикнул один из тех гладиаторов, кто соревновался. Им оказался молодой человек по имени Эрим, рядом с которым стоял его постоянный партнёр по спаррингу и брат-близнец Гарр. Братья были ненамного старше Лукреция и в их жилах текла горячая мальчишеская кровь. Эрим бросил взгляд на женщину-воина и что-то проговорил на своём диалекте, после чего его брат громко засмеялся.
– Это, как ты сказал, «недоженщина с мечом» в бою сделает каждого из вас, – сказал Сцевола. Он понимал это наречие, но сам на нём не говорил.
Волчица вышла на песок, готовясь к поединку. Лёгким движением руки она вытащила меч.
– Ну же, – продолжил Сцевола. – Давай же, начинай. Или ты струсил, Эрим?
Парень не шелохнулся. Все его предыдущие действия были направлены лишь на то, чтобы впечатлить гостей. Он боялся проиграть.
– Как-нибудь в следующий раз, – еле слышно проговорил он.
– Не слышу! – гаркнул Сцевола.
– В следующий раз, учитель, – повторил Эрим.
– Никакого следующего раза не будет, – продолжил наставник. – Или ты думал, если с братом примкнул к школе гладиаторов в столь молодом возрасте, я дам тебе поблажку? Или то, что сегодня у нас гости, и все тренировки уже закончены? Нет!
Оставшиеся гладиаторы, отдыхавшие и пережидавшие дневную жару у себя в комнатах, начали выходить во двор, услышав голос Сцеволы. Они с интересом начали наблюдать за происходящим.
– Начинайте, – продолжил наставник.
Он протянул Эриму меч, который до этого лежал в стороне. Парень растерянно посмотрел на брата. Тот кивнул и покинул арену. За ним последовали два других гладиатора, которые стояли поодаль от него.
Эриму никогда ещё не доводилось сражаться с Юлией. Хотя она была старше его на три года, но ниже на пару сантиметров и заметно легче его, и он надеялся, что это сыграет ему на руку. Но он помнил рассказы других гладиаторов, что Юлия непобедима.
Действительно, Волчица после того, как попала в школу гладиаторов несколько лет назад, ни разу не проиграла тем мужчинам, которых обучал Сцевола; исключением стал сам Сцевола, которому она во время тренировки проиграла в первый и последний раз. На большой арене, на которую Сцевола выпускал её с опаской только три раза, она также одерживала победу.
На песке она двигалась изящно и плавно, словно кошка, идущая по узкой веточке. Любой выпад Эрима она отражала с лёгкостью. Каждая его безуспешная атака лишь забавляла её.
– Ты дерёшься, как девчонка. Расскажи об этом в городе, люди ни за что не поверят, что боевому искусству тебя обучает Сцевола, – сказала она, тем самым раззадорив парня ещё больше.
Но его экспрессия никак не отразилась на её тактике. Юлия выжидала, когда Эрим выдохнется и сам завершит бой. Она даже несколько раз зевнула, всем своим видом показывая, что это не спарринг двух людей, а какая-то комедия, от которой она устала.
Сцевола видел, как всё происходящее нравится брату и сестре, в особенности Клавдии. Она смотрела на Волчицу та?к, словно увидела перед собой богиню. У него не было сомнений в том, что Лукреций будет приходить сюда и тренироваться, если не на постоянной основе, то ради того, чтобы поддерживать себя в хорошей форме.
Совершенно другое было в глазах у юной Клавдии. Такой же взгляд он когда-то уже видел, а видел он его в глазах Юлии тогда, когда она запуганным подростком пришла к нему, ища у него защиту. Юлия пришла к школе гладиаторов, вымокнув до нитки под дождём. И когда она увидела двух гладиатрис в его дворе, то смотрела на них с тем же воодушевлением, с каким сейчас смотрела Клавдия на неё саму. Юлия тогда уговорила Сцеволу позволить ей остаться и стать частью школы. Мужчина оставил её, не пожалев ни разу в своей жизни, так как она стала одним из самых лучших гладиаторов, которых он когда-либо знал. Две другие гладиатрисы кончили плачевно: одна, отдав за свою авантюру все накопленные за счёт поединков деньги, сбежала с любовником-рабом на корабле, который во время шторма затонул в Мраморном море, а другая умерла на ринге во время выступления, раненная гладиатрисой из другой школы.
Сцеволе уже самому надоел всё происходящее на песке.
– Довольно, – громко произнес он.
Юлия опустила меч. Эрим, который был не согласен с ничьей, проигнорировал приказ и понёсся на Волчицу. Она, не растерявшись, со всей силы ударила его ногой в грудь. Молодой человек громко вздохнул, прохрипел, схватившись за грудь, сделал несколько шагов назад, упал, выронив меч, и громко закашлял.
– Я же сказал, что довольно, – повторил Сцевола, подходя к Эриму и наступая одной ногой на его меч. – Если я так говорю, то значит так надо. Здесь мои приказы должны беспрекословно выполняться. Если ты думаешь, что Юлия – женщина, то ты сможешь её одолеть?
Молодой гладиатор ничего не ответил, продолжая кашлять.
– Да, она женщина, и в этом её сила и её слабость. Да, в физическом плане она слабее тебя, но в другом гораздо сильнее. Вон, посмотри на Аттиса, – и Сцевола указал на гладиатора, который напоминал без малого двухметровую гору из мускулов. – Он может одной рукой переломить девке горло. Он, сжав в руках камень, превращает его в песок, но здесь, на арене его сила и мощь ничто по сравнению с юркостью и прыткостью Юлии. Она – Давид, а Аттис – Голиаф.
Сцевола выпрямился и продолжил, но уже обращаясь ко всем.
– На одной силе далеко не уедешь. Чтобы победить, двигайся, как твой враг, думай, как твой враг, сражайся, как твой враг, и тут неважно какое-то особенное умение. Иметь мышцы – это половина таланта. Оставшаяся половина таланта заключается в том, как вы обращаетесь со своими мышцами. Станьте тенью своих противников. Есть хорошее правило, и оно гласит: как бы человек ни сражался с собственной тенью, она последняя, кто покидает его даже после смерти. Тень невозможно победить. Помните об этом.
Глава 7.
– Я обязательно поговорю с папой, – начал дома Лукреций, расхаживая из стороны в сторону. – Я думаю, что он не откажет мне заниматься в школе гладиаторов.
– Я хочу заниматься тоже. Я хочу заниматься с тобой.
– Со мной?! Клавдия! – удивлённо произнёс юноша. – У тебя же скоро свадьба, – продолжил он.
– Как и у тебя, – отмахнулась она. – Моя свадьба будет ещё не скоро.
– Я даже не знаю. Надо поговорить с отцом.
Клавдий Фабий не стал возражать против того, чтобы его сын занимался в школе Сцеволы, но только на правах любителя.
– Занимайся, сколько хочешь, но я всегда буду против того, чтобы ты выходил на большую арену и выступал там. Я не хочу потерять единственного сына. И ещё! Твои занятия в школе гладиаторов будут ровно до твоей свадьбы.
Такие условия вполне устроили Лукреция, и он ничего не имел против воли отца.
С дочерью было сложнее. Он не видел в ней будущую женщину-гладиатора.
– Мне надо подумать, – ответил он ей. – Да и к твоей свадьбе надо готовиться, а замужние женщины не тренируются вместе с мужчинами.
– Папа, пожалуйста. До свадьбы ещё далеко. Я буду довольствоваться и теми несколькими месяцами, которые разделяют меня и замужество. Я обязательно оставлю это занятие, как только выйду за Антония.
Клавдий слишком сильно любил своих детей, чтобы отказывать им в небольших удовольствиях.
– Хорошо, я поговорю со Сцеволой по поводу тебя, – ответил Фабий, и дочь повисла на его шее.
Поцеловав отца, она пожелала ему спокойной ночи и удалилась.
