скачать книгу бесплатно
Склад встретил их замешанной на хвойном аромате прохладе. Из длинного центрального
прохода вправо и влево уходили короткие коридорчики с вывешенными под потолком
короткими вывесками «Ручной инструмент», «Транспортные средства», «Фонари» и прочие.
Завернув в закуток «Средства измерения», Михалыч с Ильёй сдали хмурому кладовщику, под
роспись в прошнурованной амбарной книге, теодолит с линейкой, Складской служитель быстро
проверил целостность линз и отсутствие видимых повреждений. Слегка припадая на
деревянный протез, заменяющий от середины бедра левую ногу, разместил сданное в
соответствующих стеллажных клетках и вернул терпеливо ждущим з\к хозжетоны на длинных
шейных цепочках.
– В столовую пока рано – заметил Илья, когда они вышли из другой торцевой двери, пройдя
насквозь помещение склада – я к себе пойду, хорошо?
– лады – кивнул Михалыч, направляясь в гражданскую оружейку – попозже зайду.
Отпустив студента, Сергей почти из одних дверей прошёл в другие. Впритык к
инструментальному складу располагалась малая казарма охраны. Под бдительным взором
стоящего на карауле бойца он показал личный жетон дежурному и был пропущен в пахнущую
маслом и ещё чем-то военным оружейку. Две казармы охраны были единственными зданиями
в лагпункте, сложенными из выложенного в три ряда кирпича. И вообще – единственными
каменными зданиями с крышами из профилированного кровельного железа.
Через окошко в забранном частой решёткой проёме он протянул рукояткой вперёд заранее
вынутый из кобуры ТТ и две запасных обоймы. Дежурный оружейник разрядил и проверил
оружие, убрал патроны в специальный металлический ящик, подтолкнул к Сергею
привязанную шнуром к барьеру регистрационную книгу. Расписавшись, Сергей получил
обратно личный браслет и ни слова не говоря, развернулся к выходу. Браслет, позволяющий
получить в любом пограничном лагпункте служебное оружие на время работ в поле, был
свидетельством высокого социального статуса его владельца. Такими символами лояльности
Управление не разбрасывалось. По всей системе разбросанных в радиусе тысячи километров от
столичной агломерации лагерей таких счастливчиков никогда не было больше шестисот
человек. Или особо доверенных зэков, получавших во временное пользование весомый символ
власти над остальной, осуждённой сталинскими законами массой.
– Михалыч, подожди, да! – раздался сзади знакомый голос, Шепетов слегка замедлил шаг и
не скрывая неудовольствия, оглянулся.
Он уже вышел на площадь перед зданием конторы и направлялся в расположенный напротив
казармы охраны короткий барак столовой, где с угла ещё был открыт крошечный ларёк,
отпускающий з\к под запись курево, кое-что из ширпотреба и немудрящий продуктовый
ассортимент.
От распахнутых настежь дверей конторы к нему быстро шёл весьма колоритный сын
Кавказских гор, джигит не в одном поколении, товарищ председатель секции правопорядка
Вартанов Владлен Ибрагимович, получивший имя в честь безвременно усопшего вождя
мирового пролетариата. В год смерти которого родился маленький Вова на задворках
блистательного Сухума, столицы маленькой, но весьма гордой Абхазии.
Обменявшись рукопожатием, Владлен сразу перешёл к насущным вопросам.
– На следующую декаду мы на смотр-конкурс самодеятельности заявились.
– Ну а я причём? – хмуро спросил Шепетов, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.
– Как причём, дорогой? Ты лучше всех в нашем кусте песни поёшь! Как Шаляпин, мамой
клянусь! Актив тебя на конкурс выдвинул! Не подведи, да!
Выпалив фразу единым порывом, Владлен наткнулся на весьма скептический взгляд
кандидата в Карузо и заговорщицки подмигнув, добавил, практически не останавливаясь, но
уже вполголоса.
– Сам товарищ Кузнецов приедет смотреть, а с ним – он слегка оглянулся – концертная
бригада из Столицы, в порядке шефской помощи. Из Центрального театра! – он говорил уже
практически шёпотом – артистки, вах!
– Брешешь – неуверенно ответил Сергей – когда такое было?
– Не было, так будет! Там – Владлен слегка задрал к небу гладко выбритый подбородок –
говорят, что для подъёма что-то придумали и хотят на нас испытать, прежде чем в серию
ставить.
– Я то же поеду – доверительно сообщил Вартанов ошеломлённому таким известием Шепетову
– танец с саблями у меня.
– Ну – Владлен говорил уже громко, практически на всю площадь – репетиция сегодня, за час
до отбоя, в красном уголке! Бывай!
Сергей проводил спешащего куда-то в сторону стоящей последней на лагерной улице
большой казарме охраны, хотел было сплюнуть на гладко выметенную брусчатку, но
сдержался. Если чернявый армянин не горбатого лепит по своей обычной привычке, то …. Что-
то давным-давно забыто робко шевельнулось в груди один раз и настороженно замерло.
Шепетов матюкнулся шёпотом через левое плечо и отправился прямиком в промзону. До
техотдела он дошёл, держа особым образом сцепленные пальцы правой руки.
Там, сдав кроки расчётной группе, он провёл всё время до ужина. Расчёты в очередной раз не
сходились с принесёнными Сергеем данными и надо было совместно думать, как подгонять
спешно собираемые в первом цехе опорные модули, что бы без особых проблем за один раз
проложить первые за пределы материка метры железной дороги.
Задержавшихся сверхурочно выгнал из кабинетов длинный гудок. Как остальные ИТР,
Шепетов вместе с технологами и конструкторами ужинал во второй смене.
Отужинав, Сергей последний час перед отбоем провёл в красном уголке, репетируя обычный
в таких случаях репертуар – «Синий платочек», «Катюшу» и так далее. В свободном углу
истово махал выданным под жетон саблями Владлен. Получалось у него пока не ахти, но
энтузиазма было не занимать. Оркестровая группа периодически опасливо косилась в его
сторону, когда глухой металлический стук возвещал об очередной ошибке в па или прыжке.
Хорошо, что ни себе, ни казённому имуществу, никакого ущерба за отпущенный на репетицию
час Вартанов не успел нанести. На этом положительном на сегодня факте конкурсанты при
первом сигнале отбоя бодро разошлись по баракам. На опоясывающем лагпункт ограждении
уже светились красные лампы-индикаторы, показывающие, что на колючий забор подали
штатные восемьсот вольт.
Одним из самых тяжёлых для з\к последствий мотания срока на Гее было отсутствие снов.
Нигде, никому и никогда они не приходили в часы долгого и краткого забытья. Причина так и
осталась невыявленной соответствующим медицинским НИИ в Столице, а среди верующих
хоть во что-то з\к отсутствие снов служило дополнительным доказательством их загробного
заключения. С данным предрассудком, конечно, боролись – агитацией, через внедренных, куда
только можно, агентов КБ, но так и не смогли выкорчевать до безопасного основания. Сугубо
материалистические аргументы могли сработать при объяснении видимых глазом и
ощущаемым прочими частями тела отличий этого мира от земного, но там, где тело спит, а
бодрствует дух, никакая разумная аргументация не канала. Хотя это не мешало людям
практически каждое утро задавать друг другу ставшим уже ритуальным вопрос – «Ну как?
Снилось хоть что нибудь?» и слышать в ответ такое же ритуальное «нет». Вставать, и
расходится с тусклой надеждой, что вот завтра или через месяц всплывут во тьме лица родных
или запомнившиеся с детства пейзажи.
Сергей проснулся от какого-то внутреннего толчка. Что-то больно ужалило в область сердца, заставив выскользнуть из-за плотного покрова беспамятства. Он повернулся на спину,
проморгавшись, из своего угла оглядел заставленный одноярусными нарами барак на двадцать
человек или две «десятки». Сквозь узкие, но длинные окна в верхней части стен длинными
полосами лился мерцающий звёздный свет. Луны здесь на небе не было, но её с лихвой
заменяли густо усыпавшие ночное небо мохнатые от своей яркости звёзды. Собранные доброй
четвертью своего личного состава в скопления разной степени вида и красоты. В ясную ночь
