скачать книгу бесплатно
Большой букет был поставлен на стол с подарками и загородил букетик Дмитрия. Они что, к той же цветочнице заходили, в этот штаб местного символизма? Стало неловко за свой скромный подарок.
Лена закричала:
– А теперь продемонстрируем супертрюк: как в детстве!
Семен и Маша подчинились, встали в центре зала, и начался цирк: Семен высоко поднял над головой виноградинку. Маша потянулась вверх, Семен подразнил ее, но потом все-таки опустил руку, дал схватить ртом. Маша подняла руки к груди собачьим лапками и поклонилась. Семен погладил дочь по голове, Маша зарычала, все зааплодировали. И Дмитрий еще раз вспомнил слова друга о том, как здорово иметь взрослую дочь. Как-то хорошо они смотрелись рядом. Ну и вообще, сразу представилось, какая была Маша маленькая, потом старше, потом еще старше. Так же изображала собачку, и время для нее и для Семена, чтобы оказаться вот так – близкими взрослыми людьми, тянулось долго, целую жизнь, а он, Дмитрий, увидел все сразу. Да. Хорошо.
Семен вытянул Машу из круга и отвел в соседний зал. Сиял, как будто подарки, которые он мог сегодня подарить, закончились, но он раздобыл еще один.
– Может, это так, формально, но… пообщайтесь.
– Конечно, – сказал Дмитрий.
– Дядя Дима посоветует тебе что-нибудь… – сказала Семен. – Не буду мешать.
И пошел к гостям.
Они сели на диван, который был под картиной, которая была под пальмой. Дурацкая ситуация получалась. Никому этот разговор не был нужен, ни Маше, ни Дмитрию.
– Папа попросил поговорить? – спросила Маша.
– Папа попросил поговорить, – ответил с той же интонацией.
Улыбнулись, и стало легко.
– Он помешан на моей профориентации.
– Какие вы древние слова знаете! Ну а… какие у вас интересы?
– Да вот, хотела поступать в Москву на экономический. Не знаю, куда именно.
После двух фраз, двух взглядов стало понятно, что Маша – умная девушка, независимо от пола. То есть, не «умная девушка», насколько положено быть умной девушке, а просто умный человек.
– Да, – сказал он, – с этим сейчас сложно. Есть МГУ, Высшая школа экономики… Но… Важен не столько конкретный вуз, сколько среда, в которую вы попадете, чтобы… развиваться.
Получалось очень официально, глупо, если представить, как выглядишь со стороны – иногда же бывает, что люди видят себя со стороны. Маша сказала:
– Понятно.
Говорить больше было не о чем. Пообщались, называется. Было видно, что Маше скучно и хочется к сверстникам.
– Ну а… еще какие интересы?
Не хотелось, чтобы она уходила прямо сейчас.
– Живопись, искусство. Мы в апреле в Вену ездили!
– Да? – оживился он. – Вы были в Вене? В музее? А в каком именно?
– В Бельведере.
– Да? Очень интересно! С папой?
– С мамой.
Ну, это хоть как-то напоминало разговор двух живых людей. Он уже не чувствовал себя занудой.
– Как интересно! А что-то конкретно понравилось?
Маша застеснялась.
– «Поцелуй»… Ну, я понимаю, что он для туристов…
То ли она сама все понимала и была далека от любой пошлости, то ли просто подслушала взрослые разговоры.
– Ну! Для туристов или нет – не важно! Это великая картина в первую очередь! Я бы даже сказал: она потому и стала «для туристов»…
– Потому что великая? – спросила Маша. Они были уже на одной волне. И она уже находилась здесь, не убегала.
– Я вас от дня рождения оторвал, – сказал он, – вас ждут…
– Да, – сказала она.
– Можно потом… Как-нибудь обсудить.
– Да.
Просто два раза одинаково сказала «да». И показалось, спроси он еще что-то, услышит «да» еще и еще раз. Но этот разговор уже должен был закончиться. Открытость и тепло, исходившие от Маши, как будто сменились холодом, а, может, это и был все время холод.
«Потом как-нибудь обсудить». Зачем он это сказал? Как? Когда потом? Впрочем, оставалось еще несколько секунд.
– А в опере вы были в Вене?
– Ой, нет, я не люблю оперу.
– Как так! Даже для галочки?
– Зачем? – строго посмотрела на него. – Я ничего не делаю для галочки.
Словно они были одного возраста, и весь его опыт и авторитет куда-то улетучились. Нужно было восстанавливать превосходство.
– Хорошо… правильно… Ничего не нужно делать для галочки. Тут вы правы.
Она усмехнулась очень по-детски, нелепо. Весь ее ум и утонченность вдруг показались ему собственной выдумкой.
– Мы были в музее Фрейда, – весело сообщила она.
– Очень интересно! С мамой?
Она расплылась в еще большей улыбке:
– С папой!
Он снова ушел. Улицы шумели; казалось, что еще долго получится гулять. Вдруг замер на перекрестке. Обычно он быстро решал куда идти: направо или налево. И впервые, возможно, с тех пор как в юности покинул этот город, не мог сориентироваться. Направо было людно, огни мерцали сквозь листву, а налево – тоже людно, и тоже огни. В принципе, можно было идти куда угодно. Но даже куда угодно не получалось. Как будто самый простой шаг вперед или в сторону был лишен смысла. В конце концов пришлось уступить дорогу лошади, и он был даже ей благодарен, иначе мог бы простоять так всю ночь и не выспаться перед ответственным совещанием.
И не его вина в том, что к полуночи Семен уже выложил фотки с дня рождения. Снятые приглашенным фотографом на хорошую камеру, они были очень качественные. Дмитрий вспомнил, что уже год не мог отдать одному своему московскому другу фотоаппарат, который взял «ненадолго попрактиковаться». Фотик лежал дома, а все кофе, континентальные завтраки и отражения в лужах Дмитрий снимал на всегда последний айфон.
Да, так вот… Эти, со дня рождения, были очень качественные…
Он пролистал бесконечных подружек, родственников, подарки, свечи, торт. И начались фотографии Маши: фас, профиль, с Семеном, без Семена. Задержался, перестал листать. Увеличил. Жалко, нельзя было понять, на какую камеру снимали, качество было великолепным.
Машины глаза высокого разрешения, ресничка к ресничке, смотрели прямо на него, как там, в ресторане. Он провел пальцами по ее бровям, сдвинул фотографию, провел по подбородку, по шее. А еще была страничка Маши. Тут она была другая, разная: смеющаяся, дурачащаяся с подругами; показно, по-подростковому романтичная. Вот снимок из недавнего детства, тут – совсем колючий ежик, вот – зимняя, нежная, у моря, а вот лето – пляж.
За ее спиной солнце ласкало волны, земля закруглялась, а она стояла в смешном купальнике и выжимала волосы. Закатные тени лежали на руках, на бедрах, волосы упали вниз, и они были, как стадо черных овец, спускающихся с горы, как тучи перед грозой, как ветви ивы на Тропе Здоровья под канаткой.
Глава третья, в которой герой срывает заседание, потому что хочет успеть к одиннадцати
Бес есть в каждом. Он активируется самостоятельно, и те, у кого он не активирован, считают, что у них его нет. Как люди, не страдающие аллергией, посмеиваются на теми, кто бежит от кошек, грецких орехов или молока.
Мужчины очень отличаются от женщин. Как в японском языке есть гораздо больше слов, обозначающих оттенки цветов, так у женщин есть гораздо больше слов для обозначения эмоций. И мужчины смотрят на женщин свысока, посмеиваются, не понимая, какими разными и глубокими могут быть эмоции. Например, если мужчину что-то может, максимум, бесить, то женщину – бесить, подбешивать или выбешивать. Это не одно и то же.
С утра Дмитрия бесило все: собственное лицо в зеркале, стандартный завтрак, шум машин по брусчатке. При том, что никогда раньше он не обращал на это внимания. Напротив: лицо, шум и завтраки в отелях ему нравились. Он сам не мог понять, в чем дело: запланированные на 10:00 переговоры предвещали хороший контракт, на канатке вчера он прокатился, на пляже подтянулся, даже так удачно получилось, что повидал Семена и Лену. То есть, план по проставлению галочек был выполнен. Тем не менее, на переговоры он пришел напряженный, как будто не хотел продуктивного разговора. Он думал только об одном: как освободиться к 11:00, у него были на это причины.
Вчера вечером ему позвонил кто-то из офиса и спросил, что нужно для презентации. Он еще раз, хотя и писал об этом заблаговременно, сообщил, что понадобится переходник от MacBook на проектор. Неуверенным голосом звонящий сказал, что переходник есть. Ок. И первое, что Дмитрий заметил, зайдя в переговорную, что переходника нет. Это было хорошо. Нет переходника – нет презентации.
Но помимо этого просто никого не было. Стрелки на часах показывали уже 10:03, прошло три минуты жизни, а местные коллеги отсутствовали. Вместо них, чтобы как-то скрасить неловкость, сидела женщина из другого отдела, которую попросили принять гостя, «посидеть» с ним, пока остальных нет. Было видно, как ее это подбешивает. Его тоже. Что он, маленький ребенок? Сидели, молчали. Улыбались и прятали глаза в углы. Их перед каждым было только два, так что долго это развлечение помочь не смогло бы.
– Как добрались? – спросила женщина из другого отдела.
– Хорошо, – ответил Дмитрий.
И снова левый и правый углы привнесли в утро разнообразие.
– Первый раз у нас? – спросила женщина.
– Нет, – ответил Дмитрий, – но давно не был.
Эти вопросы – «как добрались» и «первый раз у нас» ему задавали все коллеги во всех офисах всех городов, где приходилось бывать. Только знакомясь с людьми, Дмитрий уже угадывал, кто спросит: «Как добрались?», а кто: «Первый раз у нас?».
– Сейчас чай принесут, – сказала женщина из другого отдела.
– Хорошо, – сказал Дмитрий.
Посидели.
– Пардон за такой форс-мажор, мне нужно будет уйти. На другое совещание.
– Хорошо.
Его словно переклинило, и он заладил это «хорошо», все остальные слова куда-то испарились. Секретарша принесла чай в красивой чашке. Фарфор коснулся дерева.
– Пойду, – сказала женщина, – сейчас все придут… Пардон.
Дмитрий остался один. Тысячи раз он бывал на таких совещаниях, и тысячу раз кто-то опаздывал, никогда это не бесило – это было такой же частью работы, как путь в офис, оформление пропуска или рукопожатия. Он не понимал, что изменилось, почему потерянное время начало иметь значение.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли два одинаковых молодых человека в разных костюмах.
– Добрый день, – сказал молодой человек Как Добрались.
– Добрый день, – сказал молодой человек Первый Раз У Нас.
Пожали руки, уселись напротив. Заулыбались.
– Как добрались? – спросил Первый Раз У Нас.
– Хорошо.
– Первый раз у нас? – спросил Как Добрались.
«Хитрецы» – подумал Дмитрий – «Поменялись». Его бесило, что он не угадал. Было уже 10:10. Первый Раз У Нас заботливо поинтересовался:
– Может, кофе?
– Человек чай уже пьет! – строго посмотрел на него Как Добрались.
– Пардон! – Первый Раз У Нас смутился. – Дезоле!
Свою неорганизованность местные коллеги компенсировали галантностью, вставляя через слово французский.
Вдали гудел порт, там люди работали на свежем воздухе и даже предполагать не могли, что в паре километров есть офисный центр, а в нем сотни окон, и за одним из них происходит сейчас такая наполненная смыслом, такая не съедающая время жизни история. В принципе, презентацию было делать недолго, минуты три, но все задерживались, и совещание никак не могло начаться.
Дверь открылась, вошли еще двое коллег. Постарше. Один – совсем матерый. Было видно, что это уже уровень начальника отдела. Коллеги обошли стол, пожали руку и медленно, с достоинством, вернулись. Конечно, это не было достоинством того уровня, которое вчера наблюдалось у контролера на канатке, но все же – получилось неплохо, и по результатам прошедших суток заняло почетное второе место.
– Пардон за опоздание, – сказал матерый, – моветон с нашей стороны. Давайте начнем!
Дмитрий хоть и торопился, но начинать не собирался. Он знал, что все эти «коллеги» – никто, просто наполнение офиса, которому положено сидеть на встречах, чтобы потом не говорили, что не слышали. Они выглядели, как массовка в плохом сериале, никогда еще дорогие костюмы не смотрелись на людях так дешево.
А главным был месье Дона, француз, начальник местного отделения компании. Видимо, работая с ним, местные и нахватались словечек, как дети от взрослых. Устроили тут Квебек в отдельно взятом офисе.
– Я так понимаю, – вежливо сказал Дмитрий, – что еще не все собрались.
– А! – улыбнулся матерый. – Так вы начинайте, а они попозже присоединятся!
Если бы Дмитрий был женщиной, его бы уже начало выбешивать.
– То есть, «они» не будут знать начала?
«В этом нет смысла?» – блеснуло в глазах у матерого.
