скачать книгу бесплатно
– Мне хорошо. Скачи обратно, а то она с тоски засохнет!
Ах, друг Уто! С десяти лет они вместе. Сколько дней провели в играх и забавах, а когда стукнуло пятнадцать лет, облачились в доспехи, сели на коней и в составе то саксонского, то бодричского, а то и объединенного войска ходили походами против неприятельских войск. Сражались бок о бок в кровавых битвах, бросались на мечи и пики, заслоняя друг друга от врагов. И сейчас он, Рерик, готов ради друга на любые испытания.
За день проехали около сорока верст. На плоту переправились через Эльбу, углубились в лес. Остановились на берегу небольшого озера, переночевали, а потом снова двинулись в путь. Порой встречались небольшие селения с деревянными домишками, жители врассыпную разбегались, как видно, напуганные набегами как иноплеменников, так и викингов, о которых здесь много наслышались и натерпелись.
Следующую ночь было решено провести возле небольшой речки. Напоили коней, сварили на костре ужин – пшенную кашу с мясом. На свежем воздухе с аппетитом поели. Евтарих выставил охрану. Ночь была тихой, теплой, какие часто бывают в июне. Спали под открытым небом, завернувшись в плащи и подложив под себя потники.
Проснулись с восходом солнца. Полусонные, вялые, медленно стали ухаживать за конями, собрали хворост и разожгли костер, поставили котел с мясом. Рерик повел поить коня. Наблюдал, как конь брезгливо нюхал воду, широко раздувая ноздри и шумно дыша, отчего по гладкой поверхности воды пошла матовая рябь; потом стал неторопливо пить. Конь у него был отменный: высокий, с сильной грудью жеребец, послушный узде и свирепый в бою. Рерик погладил его по боку, потрепал холку и тронул с места, они стали подниматься по круче берега. Почти у самого верха вдруг услышал истошный крик.
– На помощь! Викинги-и-и!
Рерик рванулся вперед и взбежал на ровное место. Увидел: из-за перелеска мчалась на них группа всадников численностью до четырех десятков человек, видны были конические норманнские шлемы (саксы и бодричи носили плоские шлемы), на солнце поблескивали мечи. Оглянулся: коляска герцогини стояла незапряженной, рядом паслись две лошади. Недалеко занималась своими конями примерно половина отряда, остальные были под берегом, поили животных.
Рерик мигом подтянул подпругу и вскочил в седло, кинул взгляд вокруг: воины торопливо прыгали на коней, некоторые охлюпкой, устремлялись навстречу врагам; из-под берега показалась голова Уто, расширенными глазами он зыркнул перед собой, крикнул:
– Рерик, спасай герцогиню! – и сам рванулся за воинами.
На Рерика мчались пятеро викингов, отделившихся от основной группы. Рядом с ним оказалось только двое всадников. Лица их были бледными, они молча наблюдали за приближавшимися норманнами.
– За мной! – выкрикнул Рерик, увлекая за собой растерявшихся воинов.
Он уже заметил, что седла викингов были без стремян. Видно, захватили коней у крестьян, бросили на них первые попавшие седла и выехали в глубь страны на поиски добычи. Между тем с IХ века все европейские войска уже применяли стремена. Они давали очень большие преимущества воину: можно было вернее сразить противника копьем наперевес, позволяли нанести более мощный удар мечом и саблей, точнее прицелиться из лука.
Рерик наметил себе крайнего викинга, самого сильного и, судя по всему, самого отчаянного; с остальными должны были справиться его товарищи.
Схватка была короткой и яростной. Привстав на стременах, Рерик, пользуясь более легкой, послушной саблей, чуть-чуть опередил противника, рубанув его с «оттяжкой на себя». Этим страшным и безотказным приемом он овладел в совершенстве и пользовался в каждом бою.
Проскакав несколько шагов, он придержал коня и оглянулся. Увидел, что «его» викинг падал с раскроенным плечом. Рядом рубился с противником сакс. Наддав коленями коня, Рерик подскочил сбоку и полоснул по открывшейся шее врага. Тот покачнулся и стал заваливаться назад, нелепо размахивая руками.
В схватке был убит еще один викинг, но двоим удалось прорваться к крытой тележке. Рерик увидел, как усатый с расплющенным носом норманн нырнул под полог, ловко вытащил наружу Ильву и воскликнул восторженно:
– Ах, какая красивая девушка!
– Быстрей! Быстрей! – стал сам себя подгонять Рерик, настегивая плеткой коня. Он видел только этих двоих: викинга с расплющенным носом и герцогиню, изо все сил сопротивляющуюся наглому и сильному мужчине. По топоту копыт определил, что следом скачут его товарищи.
Противник, увидев несущихся на них всадников, бросил Ильву и изготовился к бою, но что-то у него не ладилось: то ли был ранен, то ли конь чем-то был напуган и отказывался слушаться хозяина. На сей раз было равенство, трое против троих, но кони Рерика и его товарищей набрали скорость, они были умелыми наездниками, а норманны всегда сражались только в пешем строю и на коней сели случайно, в поисках добычи.
И тут случилось неожиданное: викинг с расплющенным носом вдруг дал плетей своему коню и помчался к месту, где сражалась основная группа' воинов. Оставшиеся даже не успели оказать серьезного сопротивления, как были изрублены на месте.
Рерик остановил коня и взглянул туда, где недавно кипел бой. Там все было кончено. Норманны загнали саксов под берег и, судя по всему, готовились торжествовать победу. Помочь своим спутникам он ничем не мог, надо было спасать герцогиню.
Он подскочил к коляске, откинул полог. Ильва сидела в углу, прижав к губам край одеяла, и с ужасом смотрела на него.
– Скорее! Ко мне! – крикнул он.
Ильва не двигалась, парализованная страхом.
– Быстрее! Надо бежать! Иначе мы погибнем!
Но она замерла, видно, не понимая его слов.
Тогда он соскочил с коня, взобрался в коляску, вскинул ее на руки. Помнил, что показалась она ему на удивление легкой, почти невесомой. Спрыгнул на землю, схватил за уздцы лошадь, которая оказалась ближе всех, кинул на нее герцогиню, сам вскочил на своего скакуна, и они помчались по берегу реки, подальше от страшного места.
Проскакав некоторое расстояние, оглянулся. Ильва сидела в седле, держась руками за гриву коня. Он несколько сбавил бег, поравнялся с ней и передал повод.
Их никто не преследовал. Наконец, крутой берег сменился пологим. Рерик взял влево, и кони вынесли их к воде. Они с Ильвой направились вниз по течению. Речка была неглубокой, только в некоторых местах вода доходила до колен лошадей. Рерик решил уйти по воде как можно дальше, хотя и знал, что все больше и больше удаляется от Аахена и приближается к морю. Но только так можно было скрыть свои следы и оторваться от викингов, если они вздумают преследовать. Уже солнце поднялось над деревьями и стало сильно припекать, когда он выбрал просторную лужайку и они выехали на нее.
Рерик помог Ильве слезть с седла, коней пустил покормиться и отдохнуть. Они сели на траву.
Ильва была в походной одежде – домотканой рубахе и широких штанах. Волосы ее была растрепаны, она машинально приглаживала их ладонями. Упорно глядела в землю. Наконец подняла на Рерика большие страдальческие глаза, разлепила спекшиеся губы:
– Что с нашими стало?
Он пожал плечами, не зная что ответить.
– Уто погиб?
Рерик ничего не ответил.
Тогда она закрыла лицо ладонями, сквозь пальцы потекли слезы, тело ее стали сотрясать рыдания.
Рерик постепенно остывал от азарта боя и бешеной скачки, на смену им приходило чувство вины, нараставшее где-то в глубине души. Напрасно убеждал он себя, что был не в состоянии помочь Уто и своим спутникам, что не повинен в их гибели. Но тяжелое, мучительное состояние подавленности все властнее овладевало им.
Он встал, медленно прошелся по лужайке. С той стороны стелилось просторное поле, с этой надвигался дубовый лес с высвеченными солнцем полянами. «Вот по нему мы и поедем в обратную сторону, – решил он. – Норманны не любят лесов, мы минуем опасное место, ну а там выедем на дорогу и доберемся до ближайшего города».
Он вернулся к лошадям, подтянул подпругу на своем коне, проверил содержание сумки. Там лежал трехдневный запас еды, которым снабдили его в Альдинбурге. Конь Ильвы оказался норманнским, к седлу тоже была приторочена кожаная сумка. Что находилось в ней, Рерик решил посмотреть позднее. Сейчас надо было спешить скрыться в лесных дебрях.
На молчаливый вопрос Ильвы ответил:
– Едем в этом направлении, – и махнул рукой в сторону леса.
Он посадил ее на коня, сам легко вскочил в седло, и они тронулись в путь. Лес встретил их прохладой и тишиной, только птички порой щебетали где-то среди листвы да в кустах мелькали тени каких-то животных. Кони шли легко по мягкой, устланной сгнившими листьями почве. Солнечные лучи освещали ярко-зеленую траву, цветы, мох и пестрые лишайники.
Но вот пошла низменная местность, дубовый лес сменился на смешанный. Сплошными зарослями стали попадаться молодые липы, осины и березки, сквозь которые невозможно было не только проехать на лошадях, но и пройти пешком человеку, их приходилось объезжать. Местами лес был завален буреломом, вывороченными корнями деревьев, в нем царил полумрак, он казался угрюмым. Воздух был сырой, настоянный на гнили и грибах.
Рерик часто поглядывал на солнце и старался ехать так, чтобы оно всегда было слева, а потом, после обеда, чуть спереди от него. Он долгое время жил в родовом имении, расположенном в лесных массивах, часто с ребятишками ходил в лес по грибы и ягоды, отец брал его с собой на охоту, и поэтому сейчас чувствовал он себя уверенно.
Наконец местность стала посуше, пошли строевые сосны. Ярко блестела хвоя на фоне серых и красноватых стволов деревьев. Лес стал редеть, впереди проглядывалось степное пространство. Рерик решил остановиться и осмотреться, а потом уже выезжать из леса.
Он оставил лошадей под присмотром Ильвы, а сам, взяв на изготовку лук со стрелой, неслышно двинулся сквозь кустарник. И тут заметил оленя. Олень шел недалеко от него, в полутора десятках шагов. Призывно заиграл охотничий азарт. Можно было легко подстрелить животное. Но у него был запас еды, и он удержал себя от соблазна. Замерев, любовался изящными движениями стройного животного. Олень двигался медленно, ровным и спокойным шагом. Но вдруг остановился, запрядал ушами и пошел осторожней, а потом шарахнулся в сторону и исчез в кустах. В чем дело? Его он не заметил. Значит, испугало что-то другое. Какое-то хищное животное? Может, медведь или волк?
Рерик со всеми предосторожностями двинулся вперед. И тут через пару десятков шагов сквозь листву увидел какие-то тени. Кто это был, он не мог разобрать. Тогда продвинулся еще и ясно различил сидящих в кустах викингов. Он определил их по островерхим пушистым шлемам и одежде. Врагов было трое. Одного он узнал. Это был воин с расплющенным носом.
Рерика спас олень. Не будь его, он вполне мог бы нарваться на засаду. А место норманны выбрали удачное: мимо них невозможно было проехать незамеченным, отсюда открывался вид на десятки верст в обе стороны.
Крадучись, вернулся к стоянке. Издали жестом показал Ильве: «Тихо! опасность!». Когда приблизился, шепнул: «Викинги!». Соблюдая осторожность, отъехали в глубь леса, а потом Рерик повернул на север.
Он ехал и пытался понять, почему норманны решили их преследовать. Наверно, уговорил тот воин с расплющенным носом. Он видел красоту Ильвы, понял, что если сумеет взять ее в полон, то получит богатый выкуп или дорого продаст на невольничьих рынках в городах Прибалтики: за красавиц там давали такие деньги, на которые можно было безбедно прожить без малого всю жизнь. Или попытаться получить выкуп; видя воинов, сопровождающих девушку, можно легко догадаться, что она из знатного рода и родители выдадут за нее приличную сумму. Ради таких богатств стоило рискнуть, а норманны не упускали заманчивую добычу.
Через три часа пути лес внезапно оборвался и перед ними раскинулось широкое поле; вдали виднелся край нового лесного массива. Можно было, конечно, ехать к нему, но надвигался вечер, следовало остановиться здесь на ночь, а завтра без особого риска двинуться в направлении Аахена.
Рерик сообщил о своем решении спутнице. Ильва молча кивнула. Всю дорогу она молчала. Ею овладело какое-то оцепенение, она делала все машинально, бессознательно и непроизвольно, с безучастным, отсутствующим взглядом. Рерик понимал, что она переживает гибель Уто. Сам он тоже часто видел одну и ту же картину, как его друг понукает своего коня и стремится быстрее ворваться в схватку с противником, на мгновение поворачивает к нему лицо и кричит как завещание: «Спасай герцогиню!»…
Так-то вот все обернулось: друг пал в ожесточенной стычке, а он с его невестой тайными тропами пробирается к намеченной цели. Уто, Уто, друг дорогой, что с тобой стало? А может, судьба милостива, и ты остался жив и каким-то чудом ускользнул от диких викингов?.. Но Рерик побывал уже не в одном сражении, многое повидал и в чудеса не верил.
Жестокая правда войны приучила его к трезвому мышлению, лишенному несбыточных надежд.
Едва они расседлали коней и пустили их пастись на лужайку, как о траву ударился глухарь и по-глупому закудахтал, распушив перья. Рерик не удержался и срезал его стрелой. Потом взял саблю, выкопал по колено яму и из березовых веток развел в ней большой костер. Когда стенки ямы прогрелись, вынул угли, а завернутое в листья мясо глухаря опустил в яму и сверху прикрыл плоским камнем, на котором снова развел большой огонь. Затем отыскал толстое дерево. Его корни образовывали естественное ложе для ночлега, туда он накидал лапы ельника; ствол дерева защищал от ветра, а раскидистая крона – от возможного дождя. Так в детстве устраивались они с отцом, когда уходили за дичью далеко от дома и их настигала ночь.
Мясо глухаря получилось удивительно вкусным: снаружи оно покрылось красновато-бурой пленкой, а внутри было сочным и нежным. Пока ужинали, наступили сумерки. Небо на закате из белого стало зеленым, потом оранжевым и темно-красным. Они легли на мягкие лапы ельника и накрылись плащами. Перед ними горел костер, к дереву были привязаны кони.
– Завтра дождь будет, – неожиданно проговорил Рерик.
Ильва непонимающе взглянула на него.
– В ушах булькает, – пояснил он. – Я чувствую ненастье за сутки.
Она ничего не ответила.
Проснулись поздно. В овраге Рерик нашел ручеек. Они умылись, в баклажки набрали в дорогу воды. Затем он накидал на вчерашний костер сухих тонких веток, раздул огонь. Пока подогревалась еда и кипятился отвар из листьев смородины, решил разобрать сумку викинга. Вытряс ее содержимое на траву. Там были огниво, трут, сыр, вяленое мясо, нож, шило, нитки и какой-то сверток. Когда он развернул его, Ильва ахнула: в нем хранились золотые и серебряные серьги, кольца, браслеты, несомненно, награбленные во время набега. Видно, отряд давно промышлял в разных землях и странах.
Как истинная женщина, Ильва примерила все украшения, глаза ее блестели восторгом. Впервые она забыла про свое горе. И хотя Рерик тоже скорбел по безвременной гибели своего друга, но отрешенный вид Ильвы угнетал и подавлял, а надо было продолжать путь, быть готовым к различным опасностям. Для этого требовалось и ее активное участие, а иногда и помощь. Надеяться же на содействие безвольного, безучастного человека, какой была Ильва, было бесполезно, наоборот, она становилась обузой для него. Теперь, когда в ней пробудился огонек жизни, он ощутил рядом с собой пусть слабенькое, но верное плечико.
Рерик спросил, чтобы как-то вовлечь ее в разговор:
– Нравится?
– Очень! – вытягивая перед собой руки с нанизанными на них кольцами и браслетами, ответила она. – У меня дома много украшений, но эти какие-то особенные, не похожие на мои. В них не зазорно появиться перед любыми гостями.
– Я дарю их тебе.
– Спасибо, но это слишком щедро. Оставь половину для своей девушки.
– Мне не для кого оставлять.
– Скоро появится… А в Аахене я надену эти кольца и вот этот браслет.
Вдруг лицо ее сморщилось, она, видно, вспомнила про Уто, с которым намеревалась посетить столицу. Рерик, чтобы отвлечь ее от грустного и тяжелого, резко сменил разговор и бодрым голосом сказал:
– Солнце на ели, а мы еще не ели! Пойдем к костру, думаю, завтрак готов.
Ильва первой взяла кусок тетеревятины, оставшегося от ужина, похвалила Рерика:
– Какое вкусное мясо!
– Отец научил. На охоте мы частенько тетеревов срезали.
Ильва лукаво посмотрела на него.
– Наверно, отец сбивал, а ты за добычей бегал…
– Ты права. И этот тетерев сам в яму угодил! – на шутку шуткой ответил Рерик.
– Как ты сбил эту курицу, я сама видела. Ловко, ничего не скажешь.
– Мы, мальчишки, лет с пяти берем в руки лук и стрелы. Поневоле научишься. Постоянно соревновались друг с другом. Неумех засмеивали до слез.
– Тебе попадало?
– Не без этого. Но я постепенно в число лучших выбился.
– Хвастаешься, поди!
– Доказать?
– Попробуй!
– А вот сама увидишь!
Рерик вскочил, взял лук, вложил стрелу, изготовился.
– Бери ветку и подбрасывай как можно выше!
– Любую?
– Нет, потолще. Она потяжелее, бросать будет удобней и мне легче целиться.
Ильва подняла рогатый, мокрый от утренней росы сучок и, собрав все силы, кинула вверх. Тотчас перед ее глазами тенью мелькнула стрела и впилась в сучок. В восхищении она захлопала в ладоши и запрыгала на месте.
– Восхитительно! Давай еще раз!
Она кинула сучок вторично, и снова стрела Рерика попала в него. Она молитвенно сложила руки на груди и сказала искренне:
– Я никогда не видела такого меткого стрелка! А мне приходилось наблюдать соревнования воинов нашей крепости.
– Это что! – ответил Рерик, убирая оружие на место. – У нас в сотне есть двое стрелков, которые попадают стрелой в летящую стрелу. Вот они – непревзойденные мастера!
Спохватился:
– А нам в дорогу пора! Заигрались совсем…
Собралась быстро. Выехали в поле. Рерик постоянно оглядывался, внимательно рассматривал деревья и кустарники, но ничего подозрительного не заметил и скоро успокоился.
Они ехали стремя в стремя. Рерик изредка поглядывал на спутницу и радовался пробуждению ее интереса к жизни. Только бледность лица напоминала о пережитом горе. Чтобы о чем-то начать разговор, спросил, была ли она в Аахене.
– Да, приходилось, – ответила она рассеянно. – Кажется, три или четыре раза. В детстве.
– Понравилась королевская резиденция?
