Россия и мусульманский мир № 1 / 2012

скачать книгу бесплатно

Материалы исследования показали, что подавляющее большинство граждан республик СКФО соблюдают основные религиозные, обряды. Религия оказывает влияние на различные сферы социальной жизни общества. Часть взрослого населения Северного Кавказа считает себя принадлежащей к той или иной религиозной организации, хотя число регулярно читающих Библию (Коран) незначительно.

Существует определенная модель в отношении к религии, обусловленная возрастом, полом, образованием и местом проживания. Обычно пожилые люди религиознее тех, кто относится к более молодым возрастным группам. Женщины, как правило, чаще вовлекаются в лоно религиозных организаций, чем мужчины, сельские жители активнее соблюдают религиозные обряды, чем горожане. В целом, посещаемость религиозных храмов и открытое выражение религиозных чувств чаще встречаются среди состоятельных людей, чем среди бедных групп населения, богатые не упускают возможность продемонстрировать свое отношение к религии публично: ремонтируют или строят религиозные храмы, передают им в дар ценные вещи.

Согласно материалам наших исследований, значение ислама и посещаемость мечетей заметно растут. Появление ваххабизма, делающего ставку на личную духовность, привлекает многих жителей, потому что их пугают негативные процессы, которые происходят в регионе. По мере того как подрывались традиционные социальные устои после 90-х годов XX в., люди начинали искать объяснение происходящему и утешение в религии. Религиозный фундаментализм на Северном Кавказе – результат социально-экономической и политической нестабильности в регионе. Лидеры ваххабизма призывают последователей к строгой приверженности принципам, верований, к буквальному пониманию основных терминов («реформаторство» или «обновление») и считают, что доктрины, возникающие в результате такого прочтения, должны применяться ко всем отраслям общественной жизни и выступать как оппозиция к модернизационным попыткам, которые происходят на Северном Кавказе.

    «СоцИс: Социологические исследования», М., 2011 г., № 8, с. 107–114.

ДАГЕСТАН И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ

ПРОБЛЕМЫ ЮГА РОССИИ

    К. Ланда, востоковед

Республика Дагестан после распада СССР стала субъектом Российской Федерации, который граничит с пятью государствами: с Казахстаном, Туркменией, Ираном по морю, с Азербайджаном и Грузией по суше. В связи с природно-географическим положением более масштабные взаимодействия у Дагестана развиваются с Азербайджаном. На современном этапе между Россией и Азербайджаном, благодаря адекватной каспийской политике (сначала В. Путина и Г. Алиева, а потом президентов Д. Медведева и И. Алиева), решены многие противоречия и преодолены разногласия как в политической, так и в экономической областях.

Как пишет профессор В.А. Михайлов, со времени приобретения независимости Азербайджаном в российско-азербайджан-ских отношениях последовательно сменилось несколько периодов, и они отмечены резкими скачками. Можно говорить о трех этапах постсоветских отношений между государствами.

Первый этап – отношения с лидерами Народного фронта и президентом Абульфазом Эльчибеем. Тогда в контактах превали-ровали взаимная подозрительность, претензии и упреки (зачастую крайне эмоциональные, но необоснованные). Москва и Баку с трудом приучались жить по-новому. Многое было, увы, испорчено субъективными факторами.

Второй этап – отношения с Гейдаром Алиевым, когда происходило медленное сближение (первые соглашения по Каспию, первые договоренности по Габалинской РЛС, вступление в СНГ), но в целом тональность отношений была прохладной. Этот период можно назвать периодом несбывшихся надежд.

Третий этап начался с приходом к власти Владимира Путина. Всплеск российской активности на постсоветском пространстве сближает страны и позволяет выстраивать политику стратегического партнерства. Сейчас мы являемся свидетелями продолжения этой линии. Азербайджан и Россия избавились от многих комплексов и иллюзий, научились по-новому реализму и прагматизму, преодолели трудности переходного периода собственного развития, сумели пройти сложный путь от политики эмоций к долгосрочному партнерству и проектам.

Придя к власти, Г. Алиев внес серьезные изменения в политический, в том числе и внешнеполитический, курс страны, Азербайджан вступил в СНГ, была скорректирована протурецкая ориентация политического курса и предприняты шаги к восстановлению связей с Россией в рамках диверсификации международных связей страны. Укреплению позиций Г. Алиева способствовало также подавление сепаратистских выступлений талышей на юге республики во главе с полковником А. Гумбатовым летом 1993 г. Можно сказать, что те силы, которые способствовали демонтажу всех связей, соединявших Азербайджан с Российским государством, исчерпали свои возможности. Они либо окончательно сошли с политической арены, либо отошли на задний план, освободив место для Г. Алиева и его команды. Но их заслуга состоит в том, что они подготовили условия для того, чтобы Азербайджан де-факто и де-юре стал независимым государством.

Азербайджанцы, живущие в России, являются неотъемлемой частью российского общества. Руководство РФ (и в частности Москвы) понимает, что необходимо общими усилиями ученых, политиков, представителей национальных общин создать такой климат, чтобы любой гражданин страны независимо от его национальности, вероисповедания, языка, в России чувствовал себя полноправным человеком и гражданином. Российские азербайджанцы играют немаловажную роль в поддержке экономики своей непосредственной родины. Так, по данным ЦБ РФ, в 2006 г. объем денежных переводов из РФ в Азербайджан составил 440 млн. долл. По другим данным (Госкомстат Азербайджана), объем переводов из РФ достигает 720 млн. долл. в год. По оценкам, учитывающим возможности недекларируемого ввоза плюс безналичный перевод валюты, размер внешней «субсидии» со стороны российских азербайджанцев может достигать 2 млрд. долл.

На начальном этапе становления новых независимых государств Москва допустила много грубых, осознанных и неосознанных, явных и случайных, ошибок по отношению к государствам постсоветского пространства, особенно на кавказском направлении, как по отношению своих субъектов, так и по отношению к Азербайджану. России в то время было не до Каспийского региона, и она была слишком слаба. К тому же СССР в последние годы своего существования, а затем и Россия, закулисно поддержав позиции и сторону Армении по Нагорному Карабаху, допустили грубые ошибки по отношению к Азербайджану. Этим воспользовались США; они развернули сотрудничество в экономической (через ТНК), политической и военной сферах и заняли прочные позиции в Азербайджане. В начале 2009 г. разгорелся еще один скандал о передаче российского оружия, дислоцированного в Гюмри (Армения), на 800 млн. долл. армянской стороне. Россия отрицала эти факты в заявлениях МИД и министра обороны Анатолия Сердюкова, что не удовлетворило официальный Баку, который помнил, что прежде Москва также сначала отрицала факт передачи вооружения Армении в 1994–1996 гг. на сумму в 1 млрд. долл. (эти факты подтвердил депутат Государственной думы генерал Лев Рохлин). Напомним, что Россия официально занимает нейтральную позицию в армяно-азербайджанском конфликте, и процесс мирного урегулирования карабахского конфликта протекает в рамках Минской группы ОБСЕ, в которую входит и Россия. Рецидивы таких сепаратных сделок в России еще будут, ибо в ее современной истории ни один чиновник высшего ранга не понес уголовную ответственность за политику в ущерб имиджу страны.

По предложению азербайджанских дипломатов 14 марта 2008 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию «О положении на оккупированных территориях Азербайджана». В документе говорилось о необходимости «полного и безоговорочного вывода всех армянских сил со всех оккупированных территорий Азербайджанской Республики». 39 стран проголосовали «за», 7 – «против», а 100 – воздержались. Такое большое количество воздержавшихся объясняется тем, что против резолюции выступили все страны – сопредседатели Минской группы ОБСЕ (Россия, США, Франция). Подобная позиция Минской группы в очередной раз подтвердила сложившуюся в экспертных кругах оценку о нежелании международных посредников способствовать окончательному разрешению армяно-азербайджанского конфликта. Политика «двойных стандартов» объясняется сиюминутной политической конъюнктурой.

Из вышесказанного складывается впечатление, что Азербайджану нельзя надеяться ни на кого: ни на ООН с ОБСЕ, ни на посредников, ни на НАТО с США.

Тем не менее необходимо отдать должное обеим сторонам. Если говорить о влиянии карабахского конфликта на двусторонние отношения, то эта тема (участие РФ в МГ ОБСЕ, поддержка Кремлем военного равновесия в пользу Армении и другие аспекты, негативно влияющие на Баку) давно переведена в отдельный блок отношений, который не довлеет над той содержательной частью двусторонней политики.

Таким образом, несмотря на многие внутренние трудности, Азербайджану в последние годы удается гораздо успешнее, чем, например, Грузии, поддерживать хорошие отношения одновременно с Москвой и Вашингтоном. Это связано и с тем, что у Баку нет комплекса неполноценности перед Москвой в отличие от Тбилиси, и в Азербайджане там не рассматривают российское военное присутствие (Габалинская РЛС, проект «Касфор») как угрозу суверенитету.

К сожалению, Азербайджан не достиг того уровня сотрудничества, прежде всего в военной и политической сферах, который есть сегодня в отношениях между Россией и Арменией. В отличие от Армении Азербайджан не состоит в ЕврАзЭС и ОДКБ (структуре, которой российские дипломаты и военные отводят большую роль в обеспечении безопасности на постсоветском пространстве). Азербайджан – член ГУАМ, организации, заработавшей себе имидж своеобразного анти-СНГ и ставшей определенным противовесом российскому влиянию в ближнем зарубежье. Но эта близость к антироссийскому альянсу во многом диктуется пророссийской ориентацией Армении. В военном присутствии РФ в Армении лидеры Азербайджана напрасно видят опасность эскалации армяно-азербайджанского противостояния. Насколько обоснованы (если обоснованы) подобные опасения – другой вопрос.

Азербайджан стремится активно использовать весьма значительный транзитный потенциал. Так называемый Кавказский транспортный коридор, который в значительной своей части проходит по территории республики, может превратить ее в центр международной торговли и реэкспорта. С российской стороны руководство Дагестана готово всячески способствовать развитию транспортных коммуникаций обоих государств, прекрасно понимая экономическую выгоду полноценного функционирования автомобильного и железнодорожного транспорта по территории республики. Естественно, в данном контексте все более возрастающее значение приобретает сотрудничество с западными странами в сфере коммуникаций. Баку получает от ЕС предынвестиционное техническое содействие в восстановлении системы трубопроводов. В этом плане наиболее важной инициативой является программа TRASECA, особенно если учесть, что железнодорожное сообщение республики с Россией резко сократилось.

Есть и другая – «тлеющая» проблема в отношениях России и Азербайджана, пока еще не вышедшая на межгосударственный уровень. Из года в год осложняется и накаляется социально-политическая ситуация в Северном Азербайджане, где компактно проживают с азербайджанцами соплеменники дагестанцев – аварцы, лезгины, цахуры и др. После распада СССР они стали разделенными народами и оказались в двух разных государствах. Их судьба, крайне мало обсуждаемая в азербайджанском публичном пространстве, редко становится предметом комментариев и со стороны российских официальных лиц. Однако для дагестанской общественности вопрос о соплеменниках, которые после распада СССР оказались за границей, – один из животрепещущих, если судить по количеству публикаций, посвященных этой проблеме, в региональных СМИ.

Основные проблемы «азербайджанских дагестанцев» в Азербайджане касаются сегодня трех сфер – языковой, политиче-ской и религиозной. Например, только в 20 % школ Азербайджана, где учатся аварские дети, сейчас преподается аварский язык (два часа в неделю). Дагестан не может поставлять учебники по аварскому, лезгинскому, цахурскому языкам и другую литературу в Азербайджан, не имея межгосударственных договоров между Россией и Азербайджаном. Азербайджан преднамеренно растягивает заключение этих договоров. В Закатальском районе ранее было два местных телеканала, на которых звучали хотя бы песни на аварском. Один из них, DM-TV, принадлежавший аварцу Мустафе Дибирову, был закрыт. На другом, АйгюнТВ, сейчас аварская музыка почти исчезла. Так же остро стоит вопрос подготовки учителей родного языка для районов, где проживают дагестанцы. В настоящее время филиал Дагестанского государственного университета (ДГУ), работавший в Баку, закрыт. В нем с 1998 г. действовал филиал факультета дагестанской филологии, готовивший преподавателей лезгинского и аварского языков.

Очень низким остается представительство аварцев во власти. В Закатальском районе, где проживает наиболее многочисленная в республике аварская община, ее представитель занимает лишь пост заместителя главы района по культуре, а глава района – выходец из Нахичевани. Можно сказать, что в этом отношении положение аварцев существенно хуже, чем других дагестанских народов, живущих в Азербайджане. (По высказыванию местной элиты, действия азербайджанских властей сравнимы с геноцидом этнических меньшинств на севере Азербайджана.) Неоднократные обращения местного населения к руководству Азербайджана и Дагестана результатов не дают.

Противоречия, не разрешенные на межгосударственном уровне, переходят во взаимоотношения между Дагестаном и Азербайджаном, хотя понятно, что без участия Москвы Дагестан не может реально влиять на ситуацию. Конституция России не позволяет субъекту Федерации самостоятельно вести переговоры по урегулированию межгосударственных отношений с другими государствами. Таким образом, при неспособности государства и его чиновников определять причины возникновения конфликтных ситуаций, иметь волю для их решения и способность использовать механизмы и государственные рычаги, на политической арене появляются общественные движения и организации, которые начинают по-своему «разруливать» трансграничные проблемы. Именно так лезгинское национальное движение «Садвал» начало свою деятельность на юге Дагестана.

После распада СССР проблема разъединения лезгинского народа по обоим берегам Самура стала более острой, чем проблема белаканских и закатальских аварцев Азербайджана. Граница, разделяющая дагестанских и азербайджанских лезгинов, – река Самур. Сами лезгины могли бы стать лидирующим этносом среди соседей, но их влияние резко ограничивается их разделенностью. Здесь национальные движения имеют огромную силу и не смягчаются никакими урбанизированными центрами.

В силу этого на юге Дагестана завязывается узел межэтнических противоречий. Этот «этнический район» в регионе существует параллельно центральному (Баку), из-за вышеприведенных факторов ущемления их прав и свобод, и северному (Махачкала); связи с ними слабеют, так как неоднократное обращение за помощью к руководству Дагестана приводило к очередному витку преследования «обращенных» со стороны местных властей. По сути он склонен к самостоятельности и вполне может стать основой для формирования отдельной этнополитической конструкции, как предлагал «Садвал», или заразиться «багисским синдромом»[4 - После подписания договора о делимитации границы между Казахстаном и Узбекистаном были определены 96 % обшей границы. Президенты Казахстана и Узбекистана заявили, что остается пока еще не решенной судьба 4 % общей границы, куда относится и тот участок, где находится поселок Багис. Жители этого поселка сочли, что действия казахстанских властей, в частности казахстанской части межправительственной комиссии по делимитации границы, свидетельствуют о том, что Казахстан может уступить этот поселок, подавляющая часть населения которого является гражданами Казахстана, Республике Узбекистан. Поселок Багис объявил государственную независимость. Аул в 150 дворов с населением 1000 человек объявил себя независимым государством – Багисской Казахской Республикой, или Багисстаном, избрал органы власти, президента и парламент, ввел собственную валюту – точнее, валюты, в которые вошли российские рубли, казахстанский тенге, узбекский сум и киргизский сом. С вмешательством узбекской полиции в самый разгар инаугурационных торжеств 30 декабря 2001 г. Багисстан перестал существовать. За этой историей стоит острая проблема – проблема спорных территорий и разделенных народов.] (что в конечном итоге одно и то же), чего пока старается не допустить и дагестанское, и азербайджанское руководство.

Идея лезгин о «прозрачности» границ на российско-азербайджанском промежутке по реке Самур и создании условий для развития общественно-политических, экономических, культурных связей между северными и южными лезгинами является наиболее приемлемой.

В сентябре 2010 г. Президент России Дмитрий Медведев посетил Баку с двухдневным официальным визитом. Президента в ходе визита сопровождали его помощник Сергей Приходько, вице-премьер Александр Хлопонин, глава МИД РФ Сергей Лавров, министр энергетики Сергей Шматко, руководители ряда регионов, включая Дагестан и Ингушетию, а также ряд представителей российского бизнеса, в том числе глава ОАО «Газпром» Алексей Миллер. В рамках визита должны были быть подписаны соглашения о делимитации государственной границы, об использовании водных ресурсов пограничной реки Самур и по вопросам собственности на комплекс зданий посольства Азербайджана в Москве. Ожидалось подписание соглашения по факту передачи в полное подчинение Баку Самурского гидроузла, который является основным водозаборным сооружением на Самуре. Через него получает воду трехмиллионный мегаполис – Баку. Естественным водопотребителем реки является и Самурский природный комплекс, представляющий собой уникальный реликтовый лес с разнообразной флорой и фауной.

Ранее, 15–16 апреля 2010 г., в городе Хачмазе на севере Азербайджана были достигнуты договоренности по вопросам делимитации государственной границы и вододелению на пограничной реке Самур. Работа по делимитации российско-азер-байджанской государственной границы на уровне межправительственной комиссии фактически завершена, сообщил тогда азербайджанский сопредседатель комиссии, заместитель министра иностранных дел Азербайджана Халаф Халафов. По словам Халафова, на переговорах с российской делегацией, возглавляемой послом по особым поручениям МИД, спецпредставителем Президента РФ Александром Головиным, были достигнуты договоренности, как по делимитации границы, так и по вододелению пограничной реки Самур. В частности, предусматривается совместное использование ресурсов воды реки Самур по принципу «50:50». Для управления водными ресурсами предполагается создание совместной комиссии.

Река Самур протяженностью 213 км берет свое начало на территории Дагестана близ селения Кусур в Рутульском районе. Сток ее на 96,4 % формируется на территории Дагестана. Самур практически является внутренней рекой Дагестана и лишь на небольшом участке (38 км) протекает по границе с Азербайджаном. Протоколом Минводхоза СССР от 7 октября 1967 г. были установлены годовые лимиты, изначально приоритетные для Республики Азербайджан: Азербайджану – 800 млн. м

; Дагестану – 300 млн. м

; на экологический пропуск – 510 млн. м

. Вместе с тем в течение всего периода действия протокола, вплоть до настоящего времени, азербайджанская сторона постоянно нарушала договоренности, увеличивая водозабор в 1,5 раза по отношению к вышеуказанному лимиту. Фактические заборы воды из реки в среднем за 1990–2000 гг. составили: Азербайджан – 53 %, Российская Федерация – 9, экологический попуск – 38 % годового стока. Плотинный гидроузел на Самуре, обеспечивающий вододеление, построен в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 9 октября 1949 г. № 4321 на участке, выделенном под строительство распоряжением Совета Министров ДАССР от 11 марта 1952 г. № 125-р, и до настоящего времени эксплуатируется Азербайджанской Республикой, что позволяет ей полностью контролировать водные ресурсы Самура. Подобное распределение водных ресурсов не устраивает, по идее, российскую сторону и ущемляет ее законные интересы, однако почему-то руководство страны это мало волнует.

Детали сентябрьского визита подробно не раскрывались, что породило различные слухи вокруг него. По тем данным, которые удалось собрать из своих источников, в ходе переговоров просматриваются и более существенные уступки для российской политики в регионе.

Так, приводят и другие аргументы в пользу того, что некоторые силы в Кремле в последнее время в переговорах с Баку представляют скорее интересы Азербайджана, нежели российского Дагестана. В частности, это самовольный отвод российских пограничников сначала на середину моста, потом и на левый берег Самура, тогда как граница фактически проходила по правому берегу. Далее – сдача позиций по вопросам делимитации границы с Азербайджаном и необъяснимое нежелание федерального центра выделить финансовые средства на ввод в действие вышеуказанного водозаборного сооружения у села Куйсун, которое позволило бы полностью контролировать водные потоки Самура.

Эксперты усматривают в действиях федерального центра и другие признаки пораженчества или, что хуже, сдачу интересов Дагестана в обмен на эфемерную лояльность Азербайджана. Понимает ли Москва, что любые неправомерные уступки Азербайджану будут откликаться ущемлением прав азербайджанских дагестанцев?

В свое время президент России Д.А. Медведев принял решение и отложил этот вопрос до лучших времен, сказав: «Надо подумать». Это было лучше, чем пораженческие для российского Дагестана позиции, предложенные нашими топ-чиновниками из президентского окружения.

Отсутствие информации по встрече и непрозрачный характер принимаемых решений не позволяют нам пока сделать иного вывода, нежели как сдача интересов Дагестана – южного форпоста России, который неоднократно в тяжелых для страны ситуациях доказывал свою приверженность идеям общероссийского патриотизма в угоду мнимой лояльности потенциального члена НАТО. Сегодня ясно одно, что приграничное с Азербайджаном население России становится жертвой большой политики.

Как в таких условиях поведет себя руководство Дагестана? Ведь имеется печальный опыт президента Муху Алиева, когда опытный дагестанский руководитель на очередных переговорах президентов России и Азербайджана (Баку, 29 июля 2009 г.) выступил категорически против такого раздела Самура и лимитации государственной границы, которая планировалась в ущерб Дагестану. (Муху Алиев соглашался разделить водозабор Самура: 70 % на 30 % в пользу Дагестана, и то с оговоркой, что его народ не поймет, когда Москва и Баку предлагали раздел «50:50».) Обращаясь к руководителю Администрации Президента РФ Сергею Нарышкину (как организатору встречи) и министру иностранных дел Сергею Лаврову (с ним разговор на повышенных тонах состоялся и в Москве), он утверждал, что предложенная ими линия «антидагестанская и антигосударственная», и с ней он согласиться никак не может. Будет ли так же отстаивать интересы России нынешний президент Дагестана Магомедсалам Магомедов, выступив против политики Москвы и Баку, учитывая близкие связи между семьями президентов Дагестана и Азербайджана, – неизвестно.

Понятно одно: несмотря на все имеющиеся проблемы и разногласия по обе стороны государственной границы, их необходимо решить за столом переговоров, в интересах народов России и Азербайджана, в первую очередь, в интересах людей, проживающих в регионе. (Дагестанцы надеются, что это произойдет не за счет ущемления интересов российского Дагестана и дагестанцев, проживающих в Азербайджане.) Мы не должны терять наши позиции в Азербайджане, ибо Россия рискует ослабить влияние на Каспийский регион. Вопрос возврата Азербайджана в фарватер российской внешней политики на Каспии остается актуальным.

    «Вопросы национальных и федеративных отношений», М., 2011 г., с. 193–204.

АЗЕРБАЙДЖАН МЕЖДУ ТУРЦИЕЙ И РОССИЕЙ

    Расим Мусабеков, доктор философских наук (Азербайджан)

На протяжении многих столетий геополитику Южного Кавказа определяло соперничество между Турцией, Ираном и Россией. В XIX – ХX вв. свое присутствие здесь обозначили и иные акторы. Сначала Великобритания, обладавшая в эпоху расцвета империи глобальным влиянием. А после распада Советского Союза – США и Европейский союз. Влияние Ирана, принимая во внимание его международную изоляцию и специфичность политико-идеологического режима, в настоящее время ослаблено. Поэтому при анализе региональных векторов стратегического притяжения и отталкивания на Южном Кавказе прежде всего следует рассматривать Турцию и Россию. По причинам национального, исторического, геополитического и культурного свойства наибольшее воздействие этих полей напряжения ощущает Азербайджан.

Последние два столетия Азербайджан входил в состав Российской империи и Советского Союза, испытав их огромное культурное и цивилизационное влияние. И царская администрация, и советские чиновники всячески ограничивали контакты Азербайджана с близкородственной Турцией. Коренным образом ситуация изменилась после восстановления государственной независимости в начале 1990-х годов. Анкара первой из зарубежных стран объявила о признании этого акта, открыла дипломатическое представительство в Баку и начала активно развивать отношения с Азербайджаном по всем направлениям.

Процесс этот, начавшийся еще при первой постсоветской администрации президента Аяза Муталибова, приобрел всеобъемлющий характер в недолгий период правления Народного фронта Азербайджана (НФА) и президентства Абульфаза Эльчибея. В условиях провозглашенного курса на тюркизацию Азербайджана Турция была объявлена единственным союзником и эталонным образцом государственного строительства. Во всех учреждениях и структурах появились турецкие советники. Все связанное с бывшим СССР и Россией рассматривалось как наследие колониального прошлого, подлежавшее слому и устранению. Президент Эльчибей публично назвал себя «солдатом Ататюрка» и демонстративно дистанцировался от всего русского. Азербайджан первым из новых независимых государств добился вывода со своей территории частей бывшей советской, а ныне российской армии, авиации и флота. Торгово-экономические отношения резко пошли на спад. Баку не ратифицировал договор о Содружестве Независимых Государств и заморозил свое участие в нем. Непродолжительное правление Эльчибея и НФА на рубеже 1992–1993 гг. стало периодом безраздельного преобладания Анкары и стремительного ослабления влияния Москвы.

Запад в лице Соединенных Штатов и Евросоюза был тогда озабочен тем, чтобы без осложнений завершить вывод советских вооруженных сил из стран бывшего Варшавского договора, и не торопился вторгаться в сферу исключительного влияния России – постсоветское пространство, включавшее и Азербайджан. Что же касается Ирана, то правительство НФА и президент Эльчибей не скрывали негативного отношения к исламистскому режиму в Тегеране как угнетателю более чем 20 млн. южных азербайджанцев.

В результате острого политического кризиса летом 1993 г. правительство НФА пало, Абульфаз Эльчибей покинул пост и к власти был призван многоопытный и авторитетный политик Гейдар Алиев. Он отказался от односторонней ориентации на Анкару и заложил основы современной многовекторной внешней политики Азербайджана. Страна вернулась в СНГ, и даже на время (до 1999 г.) стала членом созданной под эгидой Москвы Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Был подписан «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной безопасности между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой». После длительных переговоров удалось урегулировать условия использования Москвой Габалинской РЛС, являющейся важным компонентом стратегической системы слежения и раннего оповещения.

Однако известная еще со времени работы в Политбюро ЦК КПСС неприязнь к Гейдару Алиеву президента России Бориса Ельцина препятствовала укреплению доверия между ними, а это отрицательно сказывалось и на российско-азербайджанских отношениях. Тем более что в армяно-азербайджанском конфликте вокруг Нагорного Карабаха Москва негласно взяла сторону Еревана, оказывая армянам экономическую и военную поддержку. В результате Азербайджан так и не вернулся в сферу влияния России, а стал шаг за шагом сближаться с Евросоюзом и США. Президенту Алиеву также удалось несколько оживить диалог с Ираном.

Доверительные и тесные личные контакты Гейдара Алиева с турецким коллегой Сулейманом Демирелем способствовали тому, что партнерство Баку с Анкарой сохранило приоритетный характер. Формула азербайджано-турецких отношений нашла свое выражение в высказывании президента Алиева: «Одна нация – два государства». При этом Баку настойчиво проводил линию на равноправие без деления на «старшего и младшего брата». От услуг турецких советников вскоре отказались, в том числе и в армии. В крупном консорциуме на Каспийском шельфе Азербайджана «Азери–Чираг–Гюнешли» (нефть) и «Шахдениз» (газ) Турция, как и Россия, получила скромную 10 %-ную долю, а основным акционером и оператором проектов стала англо-американская ВР.

Завершение президентской каденции Сулеймана Демиреля и его преемника Ахмета Недждета Сезера, установление в Турции долговременного правления умеренных исламистов из Партии справедливости и развития (ПСР), возглавляемой президентом Абдуллой Гюлем и премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом, наложило отпечаток на турецко-азербайджанские отношения. На уровне первых руководителей в них стало меньше доверительности, личной теплоты и больше прагматизма. Турецкие государственники-националисты в высших эшелонах власти и в армии, безусловно, больше подходили в качестве партнеров для светски ориентированного азербайджанского руководства, чем пусть умеренные, но исламисты из ПСР.

Обратная эволюция произошла в отношениях с высшим руководством России. Бориса Ельцина сменил выходец из советских спецслужб Владимир Путин, не скрывавший пиетета к президенту Гейдару Алиеву, в прошлом генералу КГБ и члену Политбюро ЦК КПСС. Хорошие личные контакты установились впоследствии и между новыми президентами Азербайджана и России Ильхамом Алиевым и Дмитрием Медведевым. Оба примерно одного возраста, хорошо образованны, современны и нацелены на модернизацию своих стран с опорой на жесткую властную вертикаль.

Личностный фактор во взаимоотношениях Баку, Москвы и Анкары играл важную роль, но еще более значимым обстоятельством стало изменение положения самого Азербайджана. С начала 2000-х годов страна стала получать большие нефтяные доходы, что позволило достичь фантастических темпов роста экономики, резкого повышения жизненного уровня населения. Азербайджан, нуждавшийся во внешней финансовой и технической помощи, в политической и дипломатической поддержке, в рекомендациях и советах, трансформировался в стабильное, уверенное в себе, быстроразвивающееся государство. Такое повышение экономического и геополитического веса отразилось на отношениях со всеми внешнеполитическими партнерами, включая Турцию и Россию.

Баку и Анкара: Диалектика отношений

Стратегическое партнерство с Анкарой сохранилось. А после того, как в августе 2008 г. Турция дистанцировалась от грузино-российской войны, Баку даже посчитал, что негласных военно-политических гарантий Анкары недостаточно, и настоял в 2010 г. на заключении «Договора о стратегическом партнерстве и взаимопомощи между Азербайджаном и Турцией». Статья 2 документа гласит, что в случае вооруженной атаки или агрессии третьего государства или группы государств каждая из сторон окажет другой помощь с использованием всех возможностей. Статья 3 предусматривает тесное сотрудничество в оборонной и военно-технической политике. Также предусмотрены совместные действия по устранению угроз и вызовов национальной безопасности. В соответствии с совместным заявлением, принятым президента-ми и ратифицированным парламентами, создан Совет стратегического сотрудничества высокого уровня между Азербайджаном и Турцией.

Торгово-экономические, транспортно-коммуникационные отношения Баку и Анкары развиваются по восходящей линии. Вопреки скептическим прогнозам, успешно реализованы проекты стратегического нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан (мощность 50 млн. т в год с перспективой расширения); газопровода Баку–Эрзерум. Идут работы по соединению железнодорожных путей посредством нового строительства, а также реконструкции линии Баку–Тбилиси–Карс. В стадии разработки проекты газопроводов ITGI (Interconnector Turkey–Greece–Italy), TAP (Трансадриатиче-ский газопровод) и Nabucco.

Турция делит первое-второе места с Россией в импорте Азербайджана, является первым зарубежным инвестором в ненефтяной сектор его экономики. Многие тысячи бизнесменов из Турции открыли здесь свои малые и средние предприятия. В свою очередь, Азербайджан, используя солидные финансовые ресурсы, все чаще выступает в качестве крупного инвестора на территории Турции посредством Государственной нефтяной кампании (SOCAR). Достаточно и частных азербайджанских инвестиций.

Единственный зарубежный телеканал, который транслируется в Азербайджане на национальном метровом диапазоне, – это турецкий государственный ТРТ-1. По плотности сети и охвату обучающихся турецкие учебные заведения (вузы, лицеи, детские сады) занимают в Азербайджане второе место после аналогичных заведений с русским языком обучения, но в отличие от них демонстрируют устойчивую тенденцию к росту. Тысячи студентов поступают в университеты Турции – по правительственной программе и самостоятельно.

Азербайджан и Турция тесно взаимодействуют в политической и военной сферах. Анкара безоговорочно выступает на стороне Азербайджана в споре с Арменией по поводу Нагорного Карабаха, а Баку неизменно поддерживает Турцию в вопросе так называемого армянского геноцида. Стороны координируют усилия на уровне правительственных учреждений, общественных институтов, а также зарубежных диаспор. На регулярной основе встречаются главы государств, правительств, парламентов, министры и военные. Азербайджанские офицеры обучаются в турецких академиях. Налаживается тесная кооперация в производстве вооружений. Анкара и Баку – наиболее активные проводники политики сближения и интеграции тюркских государств и народов. Азербайджанский представитель долгое время возглавлял организацию культурного сотрудничества ТЮРКСОЙ. В Баку расположена резиденция Парламентской ассамблеи тюркских государств.

Однако тесное стратегическое партнерство Азербайджана и Турции не исключает и определенного расхождения интересов. Так, Баку вежливо, но решительно отклонил намерения Анкары стать эксклюзивным продавцом азербайджанского газа на рынках третьих стран. Упорный торг идет о цене поставляемого Турции газа (около 6 млрд. куб. м в рамках первой фазы проекта «Шахдениз» и столько же по второй фазе) и его транзите в третьи страны. Хотя после встречи министра энергетики и природных ресурсов Турции Танера Йылдыза с министром промышленности и энергетики Азербайджана Натиком Алиевым в конце апреля 2011 г. объявлено о достижении окончательной договоренности, подписание документов откладывается.

Турция (кстати, как и Иран) в одностороннем порядке отменила визовый режим для граждан Азербайджана. Однако Баку не спешит отвечать соседям взаимностью. Газеты Стамбула и Анкары утверждают, что именно в связи с разногласиями по этому вопросу, а также из-за того, что не до конца подготовлен текст соглашений по газу, откладывается очередной визит турецкого премьера Эрдогана в Баку.

Есть расхождения и по ряду международных вопросов. Так, Баку не признал независимость Косова и солидаризировался с Сербией, тогда как Анкара безоговорочно и одной из первых встала на сторону албанцев-косоваров. Баку поддержал Соединенные Штаты в Ираке, выделил небольшой военный контингент в состав коалиции, Турция же демонстративно отказала Вашингтону даже в пропуске войск через свою территорию.