скачать книгу бесплатно
Веет холодом слегка,
Но строптивая капель
Звонко радует апрель.
Приуныл стыдливо лес,
Белый вдруг наряд исчез.
И проталинки-веснушки
Появились на опушке.
Из-под снега ручеёк
Мелодичный дал звонок,
Он проклюнулся и рад —
Убежал от цепких лап.
Слышны звуки тут и там,
Кошки бродят по дворам,
Птицы вспомнили про трель,
Вот и лужица – купель.
Суетливая пора,
Веселится детвора:
Из бумаги корабли
Ждут во всех концах Земли.
Необычный этот флот
Первой ласточкой – вперёд,
По волнам летит легко,
Солнце светит высоко!
Зонт и Дождик
Изумительно красиво
Дождь чечётку отбивал.
Старый зонтик сиротливо
Исподлобья наблюдал.
Умилял танцор июльский,
Ритмом в сердце западал,
Стал асфальт зеркально-гладкий —
Дождь его полировал.
Зонт кряхтел по-стариковски,
Глядя в лужи свысока,
И отметил, что чертовски
Он хорош ещё пока.
Улыбнулся летний дождик,
Радугой позвав в игру,
Встрепенулся тут же зонтик
К небу резко на ветру.
Пару па осилил старый,
Спицы врезались в бока,
Зонт осел и ухмыльнулся:
«Нет, сноровка уж не та!»
На скамейке примостившись,
Зонт степенно отдыхал,
А танцор, развеселившись,
Перед ним всё гарцевал.
Зонт любил дожди любые,
Много разных повидал.
Ну а летние, шальные
До безумства обожал!
Сказки
Мечта
На одном из лесных болот росла ягодка Морошка.
Она была красива собой: тонкий стебелёк, ярко-зелёные листики и оранжево-жёлтая ягодка-головка. И всё бы ничего, но была у этой Морошки мечта: ей хотелось увидать настоящее море. Море, о котором столько интересного рассказывал дядюшка Ветер, когда навещал их лесное болотце. Морошке было грустно оттого, что вот так она и простоит на одном месте всю свою небольшую жизнь и никогда не увидит моря.
Как-то раз Морошка поделилась своей мечтой с сестрицами – такими же оранжево-жёлтыми морошками. Стали они вместе думать, как всё же осуществить им эту мечту, ведь теперь уже всем ягодкам-морошкам захотелось увидеть море. Думали-думали, да так и ничего и не придумали. Решили обратиться за советом к дядюшке Ветру.
И вот однажды засвистело, закружило над болотцем. Обрадовались ягодки-морошки: ведь это же долгожданный дядюшка Ветер объявился!
Выслушал Ветер мечту Морошки, подумал немного. А потом и говорит:
– Ну, эта беда не беда. Смогу я вам помочь, мои милые морошки.
И как свистнет, как гикнет! Разом лес кругом зашумел. Вжали свои золотистые головки морошки в листики-плечики, приклонились ко мху от нагрянувшего вихря… А дальше и не помнят, что было, только свист да шум кругом. Испугались морошки. А дядюшка Ветер лишь громко хохочет:
– Что, страшно? Эх вы, малютки! Ничего, сейчас я мигом чудо для вас устрою!
И вдруг всё стихло, стало светло и как-то просторно. Морошка выпрямила свой стебелёк, расправила листики-плечики и огляделась по сторонам.
То, что увидела Морошка, было изумительно! Вокруг больше не было высоких сосен. С одной стороны возвышалась скала, а с другой плескалось синее красивое море – такое, как описывал в своих рассказах дядюшка Ветер.
Значит, Ветер перенёс их болотце прямо целиком на какой-то остров!.. Он же рассказывал, что на море есть острова. И тут Морошка увидела чайку – птицу, о которой дядюшка Ветер рассказывал с восхищением. «Вот, сбылась мечта», – подумала Морошка.
Она поглядела на своих сестриц-морошек. Те тоже удивлённо смотрели на изменившийся вид вокруг, на море, у которого они так внезапно оказались. Чайки с криком летали над вдруг откуда-то появившимся золотистым островком.
Дядюшка Ветер легонько потрепал Морошку по золотистым щёчкам и ласково произнёс:
– Ну что, малютка, ты рада?
– Ах, дядюшка Ветер, если б ты знал, как здорово, когда мечта сбывается!
Нужда, Доброта и Жадность
Плелась как-то Нужда по дороге, еле ноги переставляла.
Шла, шла, да совсем выбилась из сил. Не идут ноги, хоть плачь. Присела Нужда на камешек отдохнуть. Сидит и потихоньку постанывает.
Проезжала мимо Жадность, вся такая упитанная, в добротной одёжке.
– Эй, Нужда, всё охаешь? – окликнула Жадность горемыку и пронеслась мимо на своей новенькой машине, лишь пыль столбом поднялась.
– Вот несётся-то! – произнесла вслед Нужда. – Так недолго и зашибиться.
Сидит дальше Нужда, сил нет подняться. А тут мимо Доброта шла.
– Ой, что с тобой? – спросила она.
– Устала, присела отдохнуть, да вот подняться теперь никак не могу, – еле выдавила из себя Нужда.
– Ну, это дело поправимое, – ласково произнесла Доброта. – На-ка, перекуси, – добавила она, протягивая Нужде бутерброд.
Подкрепившись, Нужда ожила, да и после сердечных, ласковых слов Доброты стало тепло и уютно, откуда-то и силы взялись.
Нужда повеселела, выпрямилась:
– Ну, можно и снова в путь.
– Да куда же ты одна?.. Пойдём со мной, вместе ж веселей, – предложила Доброта.
– Разве не видишь, кто я? Моё имя Нужда, так что плохой я тебе попутчик, – произнесла Нужда.
– Ой, брось ты, испугала! – смеясь, ответила Доброта. – Я тебе помогу, если что.
– Ну ладно, а то смотри, я тебя предупредила, – сказала на это Нужда.
Идут они вместе дальше, шутят меж собой, говорят о том о сём. И вдруг видят: машина в кювете лежит, а рядом Жадность сидит и слезами умывается.
– Чего ревёшь-то? – спрашивает её Доброта.
– Машину жалко… – отвечает Жадность.
– Нашла о чём печалиться! Лучше порадовалась бы, что сама цела. Пойдём с нами, слезами горю не поможешь.
И пошли они дальше уже втроём. Нужда и Доброта смеются всю дорогу шуткам своим, а Жадность лишь причитает:
– Это всё Нужда виновата, не повстречай я её, цела бы осталась моя машина.
– Хватит стонать, – говорит ей Доброта. – Не лихачество б твоё, этого и не случилось бы.
К ночи подошли они к озеру, остановились на ночлег. Доброта с Нуждой хворосту нанесли, костёр разожгли, затем из веток шалаш соорудили. А Жадность всё причитает да на судьбу жалуется – какая, мол, несчастная. Доброта уж и так и сяк её успокаивала, ничего не помогает. А Нужда думает: «Да неужели из-за этого так убиваться стоит?»
Надоело Доброте Жадность уговаривать, прилегли они с Нуждой отдохнуть. Утром встали, а Жадности и след пропал, лишь лужа из слёз осталась на том месте, где она сидела.
Смотрят Нужда с Добротой и глазам своим не верят.
– Вот тебе и раз! Жадность-то сахарной оказалась… – лишь и произнесла Доброта.
Старый Маяк
Старый отшельник Маяк добросовестно нёс свою службу.
Он был вечен и давно забыл, сколько лет (а может, веков) стоит на этом скалистом одиноком острове среди бушующих морских волн. Его каменные стены, замшелые и обветренные, походили на панцирь старой черепахи.
Маяк светил судам, малым и большим, указывая верный курс и поддерживая тем самым их, как бы говоря – мол, вы не одни, я с вами в этой кромешной тьме. Они, приветствуя, сигналили ему в ответ. Маяк весело ухмылялся: «Ну, кто сказал, что я одинок!? Вон какие эскадрильи идут на мой свет! И что б они без меня делали? Радуются при встрече, как отцу родному…»
Днём, когда отступала ночная тьма, старый Маяк отдыхал, слушая щебетанье птиц, которые на своём птичьем языке рассказывали новости со всего света. И вновь старый Маяк, ухмыльнувшись, подумал про себя: «Да разве ж я одинок? Вон сколько пташек навещает меня. Да и что такое одиночество?..»
Галина Гаврилюк
Родилась в 1983 году в п.г.т. Берегомет Черновицкой области (Украина). В 2007 году переехала в Испанию.
Увлекается психологией, философией, вокалом и хореографией. Интерес к поэзии и тяга к рифме появились ещё в детстве, первые стихи – строки о любви – были написаны в начальной школе. Сегодня в творческой копилке Галины преобладают философские и лирические стихотворения.
Размышления о жизни и происходящих событиях, попытки осмысления того, что подвластно человеческому уму, привели автора к жанру элегии. Кроме того, пишет песни и оды.
Творческие ориентиры – Фёдор Достоевский и Тарас Шевченко, а из более поздних авторов – Иосиф Бродский и Евгений Евтушенко.
Публиковалась в альманахах Российского союза писателей. Номинант национальной литературной премии «Поэт года» и литературной премии «Наследие». В творческих планах – издание дебютного сборника стихотворений.
Белочка
Орешек белочка нашла
И зубками держала!
В свою каморочку несла —
Орехов там немало!
Надёжно прятала внутри,
Чтобы никто не трогал!
Вот так ждала она зимы,
Что будет очень долгой…
Лишь хвостик видно высоко
Да ушки на макушке!
Достать до рыжей нелегко —
Мелькала на верхушке.
Там домик утепляла свой
Травой и мохом тёмным.
Такой вот труд у белки той
В лесу большом, огромном!
