скачать книгу бесплатно
Друг детства
Петька – друг моего детства. Мы жили в соседних двухэтажках и учились в одном классе. Все десять лет. Много всяких событий было в нашей общей школьной жизни. Приятных и не очень, и даже совсем неприятных. Но теперь, встречаясь пару раз в году, мы вспоминаем обо всём с одинаковым чувством любви и лёгкого сожаления.
Единственное происшествие, из-за которого Петька сохранил на меня зуб, случилось в далёком и незабываемом третьем классе.
В тот день наша учительница Людмила Фёдоровна вывела у него в дневнике красную жирную «пару». Случилось это на уроке русского языка. Людмила Фёдоровна все три года начальной школы была для нас тем самым ежом-наставником с огромными рукавицами, которые никогда не позволяли расслабляться.
Начертав в Петькином дневнике самую красивую двойку в мире, учительница сказала:
– Завтра родителей в школу.
Петька согласно кивнул и, забрав дневник, пошёл к своей парте.
Людмила Фёдоровна проводила его взглядом, немного подумала, а потом быстро написала что-то на листочке бумаги.
Теперь её взгляд остановился на мне:
– Света, отнесёшь записку Петиным родителям.
Конечно, кому же ещё можно было поручить такое ответственное дело, как не мне? На Петьку надежды было мало. Вернее, совсем не было. А я? Отличница, староста, соседка! Добросовестная «до последней капли крови». Так говорил Петька.
После уроков мой сосед помахал мне кулаком и быстренько исчез. Я спрятала записку в свой дневник и тоже пошла домой. Там, не раздеваясь и даже не перекусив, оставила портфель и торжественно отправилась к соседнему дому с запиской в руке.
Петька тем временем принял все необходимые меры, чтобы как-нибудь избежать грозящего наказания, то есть, спрятал в стиральной машине свой дневник и дяди Федин ремень. Дядя Федя, Петькин отец, был очень строгим.
Я подошла к двери и собралась постучать. Но Петька появился на пороге раньше, чем я успела это сделать, и зашипел:
– Чё пришла? Иди отсюда.
Он тихонько выталкивал меня из подъезда, приговаривая:
– Иди, иди домой.
Но как же я могла уйти? Ведь мне дали поручение. Поэтому я молча сопротивлялась.
В конце концов дядя Федя услышал нашу возню.
– Кто пришёл? – спросил он из комнаты.
– Никто, – сказал Петька. – Кошка просится.
– Мяу! – сказала я как можно противнее. – Мяя-ууу.
Дядя Федя с очень удивлённым лицом появился в дверном проёме.
– Кошка? Света?
– Здравствуйте, – я протянула ему записку и с чувством исполненного долга степенно зашагала прочь.
– Так, – послышалось за спиной, и дверь Петькиной квартиры закрылась.
Конечно, ему попало. Конечно, много дней мы не разговаривали. Конечно, я была «предателем» и «ябедой». Но именно это событие мы с Петром Фёдоровичем обязательно и с большим удовольствием вспоминаем при каждой нашей встрече.
И смеёмся.
Татьяна Жихарева
Чита
Воспоминания о Чите, любимой плюшевой собаке, приносили смешанные чувства: любовь, привязанность, боль и обиду. А началась история дружбы маленькой девочки и Читы так…
Сколько лет на тот момент мне было, я уже и не скажу точно, скорее всего три-четыре года. Мы были в гостях у родственников. Тётя Маня, чтобы меня занять, дала какие-то игрушки. Я все пересмотрела и взяла в руки старую плюшевую собаку рыжего цвета с серым (когда-то белым) треугольником на лбу и таким же животиком. Лапы были, можно сказать, бесформенными: овальные подушечки, пришитые по бокам и внизу, кусочек плюша сзади – хвост, чёрные пластмассовые глазки и нос, а уши… О, это были уши спаниеля (но тогда в породах собак я не разбиралась)! Большие висячие уши! Этими ушками можно было закрыть глаза игрушке, свернуть трубочками и сделать из собаки зайца, а если подвернуть – это уже медведь. Такая себе собака-трансформер.
– Тётя Маня, как зовут собачку? – спросила я.
– Эту? Это… Это Чита, – назвала кличку, которая, скорее всего, пришла ей на ум.
– Но Чита – это же обезьяна.
– А она и так уже почти обезьяна! – засмеялась тётя Маня. – Старая и страшная.
– Она не страшная. Она красивая.
Больше меня забавлять не пришлось. Обо мне забыли, и я забыла обо всех, так как моё внимание было приковано только к плюшевой собачке.
Когда нужно было прощаться с хозяевами, я долго вы-целовывала Читу. Тётя Маня засмеялась и сказала:
– Да забирай её себе.
– Спасибо! – и я радостно прижала игрушку.
– Мама, но это же моя собака, – обижено сказал сын тёти Мани, а мой двоюродный брат, на то время уже подросток.
– Ванька, как тебе не стыдно? – удивлённо сказала тётя Маня. – Ты уже парубок! Зачем тебе игрушки?
Мой отец тут же хотел забрать у меня плюшевую собаку, аргументируя, что у нас дома их и так полно, но я подняла такой крик со слезами, что меня с Читой оставили в покое, и родители пообещали в следующий раз привезти игрушку и вернуть Ване.
Я умоляюще смотрела на тётю и брата, чтобы этого следующего раза не случилось.
– Да не надо её привозить! – замахала руками тётя Маня, а Ваня вышел из комнаты, чтобы скрыть слёзы.
Хотя тогда я была совсем маленькой, но до сих пор помню взгляд и глаза брата, полные слёз, обиды и бессилия: ведь стыд, что он взрослый, не дал ему тогда отстоять любимую игрушку.
Читу так и не вернули Ване. Я с ней просто не расставалась. Она сидела со мной за столом, в песочнице и ходила в магазин и в гости. Родителям, видно, было неловко перед знакомыми, что у дочери такая «зачуханная» любимая игрушка. Они покупали зайцев, мишек, собачек… Те получали свои клички, но так и оставались просто игрушками. Читу время от времени зашивали и стирали. Она немного светлела, но так и оставалась той же старой, но любимой Читой.
Для неё я варила невидимые каши и кормила из ложечки, завязывала на уши банты, одевала свои платья. И, конечно же, ложилась с ней спать. Раньше я не могла уснуть без любимой синей маленькой подушки в розах, которую мама сама вышила крестиком. Теперь же на этой подушке обязательно должна была спать и Чита.
Однажды я проснулась и не обняла свою плюшевую собаку. Её просто не было.
– Где моя Чита? – со слезами прибежала к родителям.
– Не знаю, – ответила мама, – куда ты её дела.
Я вернулась и перерыла всю постель, заглянула под кровать, но игрушки нигде не было. Теперь каждое утро начиналось с поисков Читы, но вечером я опять ложилась спать одна. Никакая из новых игрушек не занимала место на синей подушке.
Прошёл где-то месяц, но поиски не прекращались. Отец уже не выдержал и обратился к матери:
– Может, ты уже скажешь ей, что не стоит искать Читу…
– Где она? – я почуяла что-то неладное.
Мама замялась, но так и не ответила.
– Твоя Чита сгорела в печке, – сказал отец и вышел из комнаты, так как мой неожиданный крик и слёзы уже было не остановить.
Я долго «не дружила» с родителями, решившими избавиться от игрушки, из-за которой они чувствовали неловкость перед другими взрослыми. Меня ещё не один год не покидали чувства боли и обиды, наверное, такие же, как и моего брата Ванечку.
Ежи Ким
Кто украл крольчат
Старик заглянул в детскую – мама как раз укладывала сынишку в постель. Она укрыла мальчика одеялом, обернулась к деду и кивнула, мол, заходи. Старик вошёл, стараясь громко не стучать своей палкой. Примостил её у изголовья кровати, сел и потрогал мальчику лоб. Бедняга хворал уже две недели подряд: первые дни он метался в бреду, но теперь, к счастью, шёл на поправку. И родители, наконец, позволили старику навещать его перед сном и рассказывать забавные сказки, о чём мальчик неустанно просил.
Горячки не было, и дед одобрительно хмыкнул. Мама чуть помедлила, любуясь стариковской заботой, и вышла из комнаты – даже не скрипнула дверь.
– Деда, какую сказку ты сегодня расскажешь?
– Хочешь, про Братца Кролика расскажу?
– Конечно! А две сказки можно?
– Можно и две. Твоя мама сказала, тебе вроде получше сегодня. Только ты тихонько лежи и слушай внимательно. А будешь вертеться, то и сказки не выйдет – буду на тебя всё время ворчать.
Мальчик натянул одеяло до самого подбородка и выжидающе глянул на старика.
Песенка для маленьких крольчат
– Как не берёг Братец Кролик своих деток, а случилась беда, – начал старик. – Пришёл в голодную пору Братец Койот и украл всех крольчат.
– А откуда Братец Койот взялся? – спросил мальчик.
– Прибежал с пересохших равнин. В тот самый год, когда земля растрескалась, словно перепечённая хлебная лепёшка, а листья пожухли и осыпались на сухую траву. Собрались тогда Братец Кролик и Матушка Крольчиха в город на заработки. Детки у них были славные, послушные, но Братец Кролик всё же строго-настрого им наказал дома сидеть и носа на улицу не показывать.
– Держите ушки на макушке, ребятки! Как воротимся с мамкой, как будем стоять у дверей, я вам гладко спою эту песенку мою:
«Ай-ли-ли, ай-ли-ли!
Папка с мамкой пришли.
Эй, ребятки, выбегайте!
Папку, мамку обнимайте!»
Так спел Братец Кролик, подмигнул своим деткам и сказал напоследок:
– И помните, если голос хриплый, если голос сиплый, дверь не открывайте, в дом не пускайте!
А Братец Лис сидел под окном и подслушал ту песенку.
Лишь родители – за порог, детки давай в догонялки играть.
Вдруг – блим-блим! – стучится кто-то.
Крольчата вмиг по лавкам расселись и молчок, как будто нет их дома. Тогда Лис (кто ж ещё, как не он?) снова: блим-блим!
Старший из крольчат, тот, что посмелей, ухо к двери и пищит:
– Кто там?
Остальные сидят, песенку ждут. Тогда Братец Лис запел хриплым голосом, именно, что хриплым, по-другому он не умел:
– Ай-ли-ли, ай-ли-ли!
Папка с мамкой пришли.
Эй, ребятки, выбегайте!
Папку, мамку обнимайте!
Кролики со смеху на пол посыпались, как горох, так их Лис песенкой рассмешил. Скачут и кричат:
– Очень уж хрипло поёшь, Братец Лис! Уходи! Мы тебе не откроем!
Покрутился Лис, а делать нечего – ушёл ни с чем.
Увидал Братца Волка и наябедничал, что маленькие крольчата одни дома сидят и над ним потешаются. Облизнулся Волк и побежал рысцой к дому Братца Кролика. Прибежал, забарабанил в дверь – блап-блап! Кролики притихли, а старшенький пискнул:
– Кто там?
Ушки свои навострили, ждут песенку. Братец Волк запел сиплым голосом, а другого голоса у него и не было:
– Ай-ли-ли, ай-ли-ли!
Папка с мамкой пришли.
Эй, ребятки, выбегайте!
Папку, мамку обнимайте!
