скачать книгу бесплатно
Мир людей теряет. Насовсем?
С каждым часть вселенной погибает?
Думаю, неверно, не совсем —
Остаётся память, память побеждает.
Музыка
Если бы не было музыки,
Если бы не было снов,
Люди не видели б радости
И говорили без слов.
Музыка – это вечность,
Как море или молва.
Звуки мелодии лечат,
Хоть и слышны едва.
Музыка в каждом жесте,
Шелесте или грозе.
С музыкой жить нам легче,
Слышно её везде.
Верди, Моцарт, Стравинский —
Вечно живые боги —
Трудно ступая, шли
По музыкальной дороге.
Музыка лечит душу
Сродни вселенской молитве.
Пойте, играйте, люди!
Будьте готовы к битве
Случайного – с неизбежным,
Чудесного – с грубым и пряным.
Музыка – это надежда,
Которая вечно с нами.
Мост через пропасть
Горная дорога,
Пропасть впереди.
Через пропасть – мостик.
Надо – проходи.
Там, за перевалом,
В тишине дорог,
Кто-то дышит шумно:
Перейти не смог.
Мост висит в тумане —
Тонкий, в три доски.
Пропасть к себе манит,
Стонет от тоски.
Почему мне страшно?
Не смотрю на дно.
Рухнуть вниз, в ущелье,
Мне не суждено.
Тянет вдаль дорога,
Тёмный проводник.
Подожду немного,
Чтоб ко мне привык.
Мне дойти осталось —
Всё да ничего,
Пропастью разверзся,
Хочет одного:
Чтобы я не мялась,
Чтобы я прошла,
Трусость поборола
И себя нашла.
Через мглу и темень
Я сюда явилась.
Повернуть обратно?
Поздно спохватилась.
Перешла я мостик,
И исчез туман.
Здравствуйте, я в гости!
Я ваш талисман.
Мелодия
Ты соткана из света золотого,
Любимая мелодия моя.
Ты, в сумерках звуча, сумела снова
Напомнить мне о счастье бытия.
Простая и красивая, как солнце,
Как небо в звёздах, как вечерняя заря.
Заставишь меня плакать и смеяться,
И помнить, что на свете всё не зря!
Нужны нам всем капели и метели,
Осенний лес, и летняя жара,
И грусть земная. Вечные качели
Мелодии добра и зла.
Звучит струной то тихо, то враз звонко
Внутри меня мелодия души.
Ты соткана из света. Пусть. Негромко.
Судьбу мою любовью предреши.
Зов
Каждый знает, как пахнет дорога:
Чемоданом, волненьем и грустью.
Да, грусть пахнет домашним уютом
И цветком, что польёшь и отпустишь.
Кот оставлен соседу, в кармане
Шевелятся ключи и билеты.
Паспорт? Слева. Страховка? В диване.
Второпях позабыты котлеты.
Или нет, с рюкзаком или сумкой.
Нет, не поезд! Машина с друзьями!
С ветерком! Ничего не забыто!
Потому что собрались заранее!
Тянет нас почему-то из дома,
Тонкой нотой зовёт дорога.
Хоть раз в год, хоть куда, на немного
Мы частенько уходим с порога,
Чтоб увидеть кино, или пальмы,
Или как апельсины зреют,
Чтобы вновь окунуться в море
И узнать, как цветут орхидеи.
Мы вернёмся, наполнены новым,
И с волненьем причалим к дому,
Позабудем про всё плохое
И начнём жить чуть-чуть по-другому.
Ощущения
Просыпаюсь с ощущеньем счастья,
Сложно радость жизни не заметить.
Видеть солнце даже сквозь ненастье,
Чудака на улице приветить.
Не забыть полить свои растения,
Покормить котов, позвать удачу.
Помолиться Богу без смятения,
Даже если где-то напортачу.
За окном погода – загляденье!
Новый день мне новое несёт.
Я дышу, могу работать с наслажденьем.
Миг ценю. Любой. Ведь всё пройдёт.
Проза
Александр Ведров
Александр Ведров – уроженец Свердловской области. После окончания Уральского политехнического института поступил на Ангарский атомный комбинат. Литературной деятельностью занялся в 1999 году. Автор десяти изданных книг.
Александр Ведров регулярно проводит творческие встречи с читателями, печатается в иркутских газетах. Публиковался в «Антологии русской прозы» за 2018–2021 годы, награждён медалями Пушкина и Чехова. Член Российского союза писателей (РСП), лауреат Национальной литературной премии «Писатель года» (2015). Финалист ряда премий РСП. Дипломант конкурса Русского Императорского Дома «Наследие». Председатель Иркутского отделения РСП. Кандидат в члены Интернационального Союза писателей.
Волчица
Нет сказок лучше тех, которые создала сама жизнь.
Г. Х. Андерсен
Ваня Петров, якут по материнской линии, к охоте пристрастился лет с двенадцати, как и многие его сверстники. Он рос сиротой и знал только, что когда-то его родители, оба геологи, погибли в авиакатастрофе. Чем же ещё заняться подросткам в якутских стойбищах, как не охотой? К восемнадцати годам ему выделили постоянный охотничий участок, богатый соболем и белкой, где молодой охотник выполнял за сезон не один отпущенный план. Как-то в охотничьих похождениях он решил навестить стойбище Булчута, своего дяди, участок которого располагался по соседству. Когда они днями раньше встретились на стыке охотничьих угодий, у ручья, то дядя жаловался на сильные боли в области живота, вот и надумал племянник справиться о его здоровье.
Только вот понятие соседства в Якутии – целой стране, по площади сопоставимой с Индией, – было относительным. В этом нетронутом краю, где численность населения не достигала и миллиона человек, царствовали горные хребты, плоскогорья и нескончаемая тайга, привольно раскинувшая хвойные покровы по горам и долам. Якутия – это полюс холода в Оймяконе. Могучая сибирская красавица Лена-река, этакое текущее море воды, тоже Якутия, примкнувшая к Северному Ледовитому океану. Здесь всё грандиозно, всё настоящее и серьёзное: природа, люди и их отношения.
Путь был не ближний; солнце уже опускалось к вершине пологой горы, когда показалась юрта, дверь которой была распахнута настежь. Что-то неладное! Ускорив шаг, Иван подошёл к юрте, но его встретил не хозяин, а крупный волк серой масти! Он стоял в пяти шагах от двери. На фоне чистого белого снега волчья шерсть отливала серебристым инеем. Сорвав с плеча винтовку, Иван навёл ствол на зверя, готовый спустить курок, но что-то помешало ему послать пулю в неподвижную мишень. Почему он застыл на месте? Ни малейшей попытки сорваться с места, уйти от верной смерти. Напротив, стоявший вполоборота волк подчёркнуто спокойно, без тени страха или злобы смотрел на него – прямо в глаза. В этом взгляде читались смирение, понимание чего-то более важного, чем встреча извечных врагов, какая-то глубокая мудрость, исходящая из высшей истины: «Да, я под прицелом, и твоя пуля быстрее моих ног. Я ждал тебя и готов принять смерть, но ты должен понять, почему я здесь». Почему же он не ушёл, хотя чует человека за версту? Мозг охотника работал лихорадочно. Он что-то знает! Знает такое, что выше его жизни… Наваждение какое-то…
Когда человек встретился взглядом с волком, то отчётливо понял: стрелять нельзя. Нельзя тревожить Дух Великого Севера, будь он Злой или Добрый, вселившийся в этого волка, который застыл в неподвижной позе. Если Дух окажется Добрым, то никогда уже не будет помогать святотатцу, но если Злой, то не простит стрелка? и накажет его. Во взгляде волка, уловившего внутреннюю борьбу охотника, прежняя настороженность сменилась добром. Подчинившись действию неведомой силы, человек опустил оружие. Зверь принял отпущенный ему знак примирения и исчез в кустах. Только тогда пришелец ощутил холод в спине, который, впрочем, запоздало сменился жаром, охватившим его от волнения и непонимания случившегося.
* * *
Неожиданно раздался слабый детский голосок. Плач ребёнка! Что за наваждения, одно за другим, преследуют его в брошенном стойбище? Снова мороз по спине, снова человек бросает по сторонам испуганные взгляды, а руки крепче сжимают винтовку. Что-то тёмное виднелось в небольшом сугробе, где только что стоял волк; оттуда и доносился детский зовущий плач. Этого ещё не хватало! Медленно переставляя ставшие ватными ноги, юноша, уже набравшийся опыта в суровых северных условиях, подошёл ближе и увидел ребёнка, укутанного в меховые одежды. Оно было совсем маленьким, личико ангелочка, оказавшегося в безмолвной снежной пустыне по чьей-то воле, доброй или недоброй. И только одинокий волк в холодном пустынном пространстве был ему хранителем. Так вот в чём причина необъяснимого поведения волка! Он стоял на защите ребёнка, дитя человеческого! Иван знал, что в волчьих семьях забота родителей о детёнышах беспредельна, но то, что произошло на его глазах, не укладывалось в сознании. Волк перенёс родительскую любовь на человеческого младенца! Смятение охватило молодого охотника. Первым неосознанным порывом было стремление бежать от этой магии, которая, по всему видать, горазда преподнести ещё не одно колдовство. Только ноги не слушались хозяина, смотревшего на маленькое личико, пока рассудительность не вернулась к нему.
Иван нагнулся над находкой. Сколько ребёнку было от роду? Каких-то несколько дней. Как он здесь оказался? Почему не в юрте? Снег был примят, вокруг волчьи следы, вот и лёжка зверя, который пристраивался к ребёнку вплотную, согревая его своим телом. Сколько времени они находились вместе – волк и ребёнок? Следы убежавшего волка вели только в сторону леса, – значит, с последнего снегопада волк не покидал дитя, охраняя его, как мог. Но ведь снег шёл два дня назад, не позже…
Теперь вопрос: что делать с ребёнком? И как с ним обращаться, если подобных навыков у Ивана не имелось ничуть? Солнце уже коснулось лучами линии горизонта, скоро наступит полная темнота, как это бывает на бескрайней ровной местности, и медлить было нельзя. Иван взял ребёнка на руки, который сразу перестал плакать и смотрел ему в глаза, изучая нового попечителя, явившегося взамен мохнатого зверя. Кто-то завернул его в тёплую меховую одежду. Конечно, это были родители, которых почему-то нет рядом. Надо идти в юрту и как-то заняться маленьким беспомощным человечком.
Новоявленный воспитатель с живой поклажей на руках повернулся к двери жилища и только сделал пару шагов к нему, как новое ужасное зрелище предстало ему. Иван едва не выронил ребёнка из ослабевших рук. Чуть правее юрты, привалившись спиной к стволу ветвистого кедра, сидел Булчут. Тело было покрыто снегом, и только голова, возвышаясь над белым покровом, строго смотрела побелевшим лицом в сторону чада, оставшегося без помощи и заботы. Остекленевшие глаза были открыты и следили в беспокойстве за оставленным ребёнком, подчёркивая трагичность страшной картины. Около дядиных ног под продолговатым сугробом угадывалось тело его жены, родительницы крохотульки, находившейся на Ивановых руках. Что же с ними случилось? Отравление? Убийство?
А крохотулька требовала заботы и внимания. Надо всё-таки идти в юрту, развести огонь, хотя страх сковывал охотника. Что там, за дверью? Какие напасти его ещё ждут? Внимательно огляделся вокруг. Ровный ковёр снега повсюду и никаких следов борьбы. Где же собаки Булчута и куда запропастился его собственный пёс, сопровождавший хозяина ещё недавно? Это ещё одна загадка дня. Только белая пустыня вокруг и двое покойных под снегом. Навалившиеся проблемы сходились одна к другой. Осторожно вошёл в юрту. В ней ничего подозрительного, только холод казался сильнее, чем снаружи. В котелке замёрзшая вода, у выхода к стене приставлено охотничье ружьё.
Уже разведён огонь, зажжена свечка, в жилище стало теплее. За слюдяным оконцем темнота, ребёнок молчал, словно понимая, что сейчас не время для капризов, лишь временами напоминал о себе лёгкими шевелениями. Чем кормить грудного младенца, оставшегося без материнского молока? Но вот он начал издавать жалобные звуки, причмокивать в ожидании питания; начался плач.
* * *
Иван готов был впасть в отчаяние, когда в дверь снаружи кто-то начал скрести. Ребёнок умолк. Иван прислушался, взял винтовку и подошёл к двери. Снова раздалось поскрёбывание, уже требовательное. Что за духи явились из темноты? Не мертвецы же пришли наводить порядок в доме? Иван зажёг ещё одну свечу. Царапанье не утихало.
С ружьём на изготовку охотник подошёл к двери, толкнул её ногой и отскочил назад. Дверь распахнулась, и в метре от порога Иван увидел того же волка, что и раньше. В лунном свете он был хорошо виден, но снова, как и при первой встрече, неземные силы не позволили охотнику нажать на спуск винтовки. Волк не шевелился, стоял как изваяние, как добрый призрак, явившийся с визитом дружбы и приязни. Человек тоже стоял в оцепенении. Что ему ещё надо? Однажды он был отпущен восвояси – так зачем рваться в человеческое жилище?
Снова зверь стоял под прицелом, рискуя жизнью и добиваясь своей потаённой цели. Какой? Если он пришёл с добром, то чем мог быть полезен? Но если со злом, тогда только пуля могла разрешить конфликт. Они стояли неопределённо долго, пока не заплакал потерявший терпение ребёнок. Волк бросил взгляд в его сторону и опять неотрывно смотрел на вооружённого человека, склонив голову. Он просился к плачущему ребёнку, о котором заботился до прихода человека. Возможно, он знал, что делать. Иван опустил оружие и сделал два шага в сторону, пропуская настойчивого гостя. Ему почудилась в ответ лёгкая волчья улыбка. День мистики и чудес! Охотник знал манеры и повадки волков, знал, насколько они умны, хитры и осторожны, но чтобы волк улыбался…Это уже чересчур! Или в мире что-то нарушилось, или у него, Ивана, исказилось восприятие этого мира?
Волк осторожно переступил порог, мягкой поступью подошёл к лежанке и, вскочив на неё, лизнул лицо малыша. Тот мгновенно затих. Иван находился в неимоверном напряжении, готовый выпустить в зверя огневой заряд, но не видел в его действиях ничего угрожающего для ребёнка. Вот волк аккуратно переступил передними лапами через дитя и припал животом к его лицу. Раздалось энергичное причмокивание.
