скачать книгу бесплатно
Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943
Сборник
Вальтер Гёрлиц
За линией фронта. Военная история
Составитель книги историк Вальтер Гёрлиц представил заметки из личного архива Паулюса, в которых фельдмаршал описывает свою деятельность в Генеральном штабе сухопутных войск в качестве командующего 6-й армией. Большой интерес представляют записи о подготовке операции «Зеелеве» и о тактических учениях в процессе разработки плана «Барбаросса». Кроме того, Гёрлиц дополнил книгу материалами по истории Сталинградской битвы. Среди них переговоры по телетайпу и записи офицеров вермахта (фельдмаршала фон Бока, генерал-полковника Рихтгофена, генерал-лейтенанта Артура Шмидта и других).
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943
Составитель Вальтер Гёрлиц
PAULUS UNO STALINGRAD
LEBENSWEG UND NACHLASS DES GENERALFELDMARSCHALLS HERAUSGEGEBEN VON WALTER GORLITZ
© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2013
© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2013
Вместо введения
Название города Сталинграда стало для каждого немца символическим понятием. Сталинградская битва – самая спорная кампания Второй мировой войны. Во многих дискуссиях, касавшихся гибели 6-й армии, в дискуссиях, в которых стороны спорили, движимые скорее высокими или низменными побуждениями, нежели знанием фактов, особое значение по вполне понятной причине отводится поведению моего отца, генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. Он был командующим 6-й армией. Все прошедшее после войны время не стихает беспощадная критика в его адрес. В связи с этим неоспорима необходимость разобраться в причинах тяжелого поражения, по справедливости оценить его неотвратимость и вину конкретных людей. Этого не было сделано ни в одном из вышедших после войны романов, воспоминаний и «обзоров документов и фактов». Все эти писания породили лишь легенду о Сталинграде, но они совершенно бесполезны в качестве источников исторического исследования.
Несмотря на то что во время летней кампании 1942 года я служил офицером в одном из танковых полков 6-й армии, на основании личных воспоминаний я ничего не могу сообщить о событиях, происходивших в котле, так как незадолго до начала Сталинградской операции был ранен и отправлен в госпиталь. Подобно многим сослуживцам, солдатам и офицерам, оказавшимся в окружении, я пережил крушение 6-й армии, находясь на родине. Но я никогда не забуду тот разительный контраст между ничего не говорящими или вводящими в заблуждение официальными сообщениями и рассказами хорошо информированных высокопоставленных чиновников, а также свидетелей, вырвавшихся из котла. Чем темнее казались мне тогда события, тем больше впоследствии было желание досконально в них разобраться и выяснить истину.
Мне очень хорошо известно о той горечи, какую после освобождения из советского плена пришлось испытать моему отцу из-за легкомыслия и предубежденности, с каковыми часто судили о событиях 1942–1943 годов. Отцом двигала не забота о собственной славе; его мучил вопрос о том, насколько немецкий народ может правильно понять историю Второй мировой войны, если охотно удовлетворяется легендами и сенсационными статейками?
В тех беседах, которые я вел в Дрездене с отцом после его возвращения в 1953 году из плена, он постоянно говорил о своей ответственности за войну против Советского Союза вообще и за Сталинградскую битву в частности, как и о намерении написать об этом. Воплощению этого замысла помешали тяжелая болезнь и ранняя смерть.
Во имя исследования и выяснения исторической правды я полагаю оправданной публикацию заметок, написанных отцом в плену. В 1953 году, после освобождения из плена, он смог привезти эти записки с собой в Дрезден. Часть этих записок он читал мне с 1953 по 1956 год, во время наших встреч и бесед. Остальное я обнаружил лишь после его смерти 1 февраля 1957 года.
Я уверен в том, что эта книга прольет свет на некоторые важные, но неизвестные ранее факты. Никто более, чем я, не заинтересован в подробном критическом разборе книги. В ней вы едва ли найдете окончательные суждения.
Каждый должен сделать из книги свои выводы, опираясь на собственные суждения о действиях представленных в ней персоналий. Здесь вы не найдете оправданий, они были не в духе моего отца. Превыше всего он ставил обоснование исторической правды, считая именно это своим непреложным долгом. Я передаю книгу читателям в знак уважения к памяти солдат и офицеров 6-й армии.
Э.А. Паулюс
Фирзен, Рейн-Вестфалия
Часть первая
Фридрих Паулюс
То, что днесь кажется истиной, завтра окажется ложью,
Вверх по реке ты иди, до истока, бегущего с гор.
В поиске правды страшиться нельзя бездорожья,
Правда становится правдой всегда с неких пор.
Эти старомодные стихотворные строчки мы нашли в коричневой записной книжке, которой в советском плену пользовался генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. Он записал их своим характерным четким почерком, но не указал источник[1 - Коричневая записная книжка («Наследие Паулюса». Оригинал хранится в семье Паулюс).]. Над стихами надпись: «Необходимые утверждения». Ниже приписка «(Автор неизвестен)». Потом следуют две цитаты (из «Вильгельма Мейстера» Гете и Гомера), а потом краткое замечание по поводу Сталинградской битвы[2 - В этом кратком резюме фельдмаршал подчеркивает, и весьма отчетливо, что на рубеже 1942–1943 годов он верил, что стойкость его армии под Сталинградом была благом для немецкого народа, так как «я был уверен, что из катастрофы Восточного фронта не существует никакого политического выхода». Вот что пишет Паулюс дальше: «В то время я был далек от мысли об осознанном поражении как о средстве устранения Гитлера и нацистской системы как препятствия к окончанию войны. Мне, как командующему армией, были в то время неизвестны какие-либо мнения или планы такого рода».Это утверждение, сделанное, если судить по стилю, в какой-то неизвестный момент пребывания в плену, проливает свет на разногласия с генералом фон Зейдлицем по вопросу о прорыве из котла в ноябре 1942 года. После этого Зейдлиц больше не делал чисто военных заявлений, не увязанных с какими-либо политическими концепциями.].
Над этими стихами неизвестного автора можно было бы с полным правом поставить имя самого Фридриха Паулюса. Они выражают суть человека, который всю свою жизнь старался как можно более основательно, тщательно и аккуратно все взвесить, чтобы поступать настолько правильно, насколько это доступно человеческому духу. Естественные наклонности, судьба и обстоятельства сложились так, что этот человек стал солдатом, офицером, генералом и командующим армией. Ирония судьбы: он мог бы стать образцовым председателем земельного верховного суда, образцовым судьей, обладающим той объективностью, которая некогда отличала имперский суд Лейпцига. Это замечание хорошо согласуется с тем фактом, что Фридрих Паулюс когда-то короткое время изучал право в Марбургском университете.
Новое офицерство
В старой бранденбургской и прусской армии со времен покойного Дерфлингера (1606–1695, фельдмаршал Бранденбурга. – Ред.) постоянно подтверждалась поговорка, согласно которой доблестные и одаренные солдаты, несмотря на свое простое происхождение, «носят в ранцах маршальские жезлы». Можно, вообще, утверждать, что общественный круг, из среды которого пополнялся командный состав прусско-германских вооруженных сил, был во времена Бисмарка и Вильгельма более узким и замкнутым, чем в старые времена, когда великий Фридрих II говаривал, что у каждого солдата есть fortune и дар этот должен получить награду еще при жизни солдата.
Нижняя граница проходила через слой образованного или состоятельного бюргерства. Владелец магазина, будь то кондитерская, мясная или винная лавка, мог стать хозяином крупного и солидного торгового предприятия, которое приносило бы ему больше денег, чем имел какой-нибудь юнкер в Померании или Бранденбурге, – но он не мог стать офицером резерва. Сомнительно, чтобы и его сыновья смогли стать офицерами. Эта ограниченность и замкнутость касты командиров могла, в какой-то степени, находить оправдание в эпоху небольшой сухопутной армии и неограниченной власти высшей аристократии, но время, как известно, не стоит на месте, и социальный порядок пусть медленно, но менялся. В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, в дебатах, развернувшихся по поводу поставленной перед Генеральным штабом задачи увеличения численности армии, военный министр генерал фон Хееринген утверждал, что увеличение численности армии «уничтожит» офицерский корпус. Эта полемика знаменовала собой время, когда начиналась офицерская карьера Фридриха Паулюса.
Паулюсы и Розетти-Солеску
Фридрих Вильгельм Эрнст Паулюс родился 23 сентября 1890 года в 21 час 30 минут, в общине Брейтенау-Гершаген, в доме номер 95а. Ого отец, Эрнст Паулюс, был в то время кассиром исправительного учреждения, или, выражаясь более современным языком, счетоводом-бухгалтером исправительно-трудового дома. Мать, Берта, урожденная Неттельбек, была дочерью старшего инспектора и управляющего тем же исправительным учреждением Фридриха Вильгельма Неттельбека, ставшего крестным отцом внука, крещенного в евангелической церкви 16 ноября 1890 года. Брейтенау, который в прежние времена в списках личного состава армии именовался Брейденау, был расположен в округе Мельзунген провинции Гессен-Нассау (в настоящее время в составе земли Гессен. – Ред.). Это была старая область герцогства Гессен-Кассель, аннексированного в 1866 году и присоединенного указом Бисмарка к Пруссии. Во время правления национал-социалистов, пока командующий 6-й армией генерал Паулюс был любимцем фюрера и рейхсминистра пропаганды доктора Йозефа Геббельса (недолог был тот медовый месяц!), говорилось, что в жилах генерал-фельдмаршала «течет лучшая кровь гессенских крестьян…»[3 - В распоряжении семьи Паулюс есть вырезка из газеты (предположительно от 1943 года) с фотографией, на которой изображен отец фельдмаршала и его шесть братьев. Подпись под фотографией гласит: «Генерал-фельдмаршал Паулюс – отпрыск рода, в жилах которого течет кровь лучших гессенских крестьян».].
Согласно устной семейной традиции семейство Паулюс жило в Гессене издавна. Опять-таки, по семейному преданию, они были потомками французских гугенотов. Доказательств этому нет! Их так же мало, как и свидетельств тому, что Неттельбеки – выходцы из Голландии, как они сами полагали, как и нет никаких подтверждений тому, что эта семья имеет какое-то отношение к прославленному защитнику Кольберга Иоахиму Неттельбеку.
В XIX веке один из предков Паулюса был бургомистром в Лоре. Паулюсы были мелкими сельскими хозяевами, учителями, управляющими мельницами, чиновниками среднего ранга, как Эрнст Паулюс. По своему статусу семейство относилось к мелкой буржуазии и зажиточному крестьянству. Представители этого семейства отличались солидной внешностью. У дяди фельдмаршала было прозвище Крепкий Дуб. Двоюродный брат фельдмаршала во время последней войны был пастором в Гессиш-Лихтенау. Сохранились его письма к знаменитому родственнику[4 - Ср. упомянутую газетную вырезку и письма пастора Эрнста Паулюса из Гессиш-Лихтенау фельдмаршалу за 1942 год (наследие и переписка находятся в собственности семьи Паулюс).].
Эрнст Паулюс всю свою жизнь был государственным служащим. В 1904 году он был назначен земельным кассиром и бухгалтером в Кассель, потом семья жила в Марбурге (Марбург-ан-дер-Лан), на Шваналлее, дом 37. В браке с Бертой, урожденной Неттельбек, семья которой происходила из окрестностей Золингена в Рейн-Вестфалии (один из центров металлообработки в Руре), у Эрнста родились трое детей: два брата, Фридрих и Эрнст Паулюс, которых жизнь развела далеко в стороны, и дочь Корнелия (Нелли), которая не вышла замуж и осталась бездетной. Об отце, Эрнсте Паулюсе, нельзя сказать ничего особо примечательного. Он был добросовестный государственный служащий и человек, по своей природной скромности знавший, какие границы ему не дозволено переступать. О его жене известно[5 - Цитируется по письму госпожи Лины Пфейффер, урожденной Кнауфф (Кирхгейм, округ Кассель) генералу Паулюсу от 31 мая 1942 года (письмо находится в собственности семьи Паулюс). Лина поздравляет генерала с победой под Харьковом и с высокой наградой и пишет, что давно дружит с сестрой Паулюса Корнелией и была вхожа в дом Паулюсов в Марбурге.Данные об истории семьи можно найти в письмах Корнелии Паулюс, свидетельствах о крещении и различных свидетельствах, касающихся Фридриха Вильгельма Неттельбека. Все эти документы также находятся в распоряжении семьи Паулюс.], что она была «милая, тихая и терпеливая женщина, которая много пережила в жизни, но никогда не жаловалась на свои страдания».
Тем, кто хочет поинтересоваться солдатскими традициями этого семейства из Гессена, далекого от прусской воинственности и шедшего в солдаты на службу всемилостивейшего гессенского курфюрста только против воли, можно указать на дедушку по материнской линии, который был лейтенантом в королевской прусской армии (согласно весьма шаткому семейному преданию).
Фридрих Вильгельм Неттельбек из Гейленбаха в округе Золинген (Рейн-Вестфалия) служил в престижном 8-м Шлезвигском драгунском полку, дослужился до вахмистра и был уволен в отставку, как почетный «двенадцатигодичник». После увольнения из армии он стал работать в прусском тюремном управлении, где дослужился до должности инспектора. Добросовестный прусский инспектор был направлен в бывшее курфюршество Гессен для реорганизации исправительного учреждения в Цигенхайне. Должно быть, Неттельбек оказался старательным чиновником. Во всяком случае, начальство ценило его весьма высоко. Женитьба на дочери служащего средней руки из той же среды была вполне, так сказать, в традициях того чиновного сословия, без которого немыслима прусская монархия.
Прославившийся позже сын родился в то время, когда этот общественный слой низшего и среднего чиновничества был готов получить новое положение в государстве. Фридрих Паулюс учился в Касселе в гимназии императора Вильгельма и в 1909 году сдал экзамены на аттестат зрелости. В выпускном свидетельстве сказано, что абитуриент Паулюс желает посвятить себя военно-морской карьере.
Молодой имперский военно-морской флот должен был распахнуть перед Германией окно в большой мир. Но стремление сына скромного служащего оказалось излишне оптимистичным. Военный флот, новый род войск армии, создавался при тщательном и ревностном подборе офицерских кадров. Кандидатов отбирали по старой прусской традиции. Сын какого-то мелкого гессенского чиновника был неподходящей кандидатурой. Ручательством поступления в военно-морское училище должно было быть либо знатное происхождение, либо богатый отец с титулом не ниже коммерции советника!
Фридриха Паулюса не приняли – и это несмотря на внешние данные юноши и его явные задатки и способности. Мы не имеем никаких свидетельств о том, как подействовала на него эта неудача. Нет, однако, сомнения, что осознание принадлежности к тому поколению и к тому общественному слою, которым предстояло завоевать и удержать место под солнцем, сильно повлияло на жизненные установки молодого Паулюса. Например, психологически нельзя найти иного объяснения, почему этот очень красивый от природы человек (позднее товарищи в шутку называли его «лордом» или «сексапильным майором») придавал такое большое значение своему внешнему виду, безупречности формы и неукоснительному соблюдению высоты подворотничка и длине манжет. Даже жена и дети, при всей их любви, не могли без затаенной улыбки смотреть на это качество Паулюса.
Фридрих Паулюс, не принятый в военно-морское училище, решил поступить на юридический факультет Марбургского университета, где учился в течение зимнего семестра 1909/10 года[6 - Документы находятся в собственности семьи Паулюс.].
Но всеми своими помыслами, всем сердцем молодой Фридрих Паулюс стремился к военной карьере. Армия нуждалась в офицерах. Быть офицером сухопутных войск было немногим менее почетно, чем служить в военно-морском флоте. И уж если пополнение офицерского корпуса стало неизбежностью, то старое государство, монархия, совершенно разумно решило обратиться к тому общественному слою, из которого по традиции выходили чиновники и верные долгу государственные служащие.
18 февраля 1910 года студент юридического факультета поступил на военную службу в качестве фанен-юнкера 111-го пехотного полка маркграфа Людвига-Вильгельма (3-я Баденская дивизия), расквартированного в Раштатте (к югу от Карлсруэ, Баден-Вюртемберг). В прусской армии было принято задирать нос перед полками с «большими порядковыми номерами», где офицерами были выходцы из буржуазного сословия. Однако Баденский полк, носивший имя знаменитого полководца времен войны с турками, времен, когда за императора и империю сражался сам принц Евгений Савойский, существовал уже семьдесят пять лет и пользовался в Бадене заслуженно высокой репутацией.
Фенрих из Кургессена (то есть Гессен-Касселя. – Ред.). ставшего прусской провинцией (округ Кассель прусской провинции Гессен-Нассау. – Ред.). поступил в полк, который, согласно баденско-прусскому военному соглашению, был развернут в XIV армейский корпус прусской армии. Карьера Паулюса была типичной для прусского офицера: 18 февраля 1910 он стал фанен-юнкером, 18 октября 1910 года – фенрихом; после этого он был направлен в военное училище в Энгерсе, расположенное в старом, построенном еще архиепископом Трира графом Филиппом Вальдердорфом, замке, и в августе 1911 года получил звание лейтенанта[7 - Список личного состава пехотного полка маркграфа Людвига Вильгельма (3-го Баденского) номер 111 (1852–1912), расквартированного в Раштатте, а также список командного состава королевской прусской армии и XIII (королевского Вюртембергского) армейского корпуса. 111-й полк входил в состав XIV армейского корпуса, 28-й дивизии, 56-й пехотной бригады.].
Эта карьера в военном отношении менее интересна, нежели в отношении личном. В полку служили двое молодых румын, братья Ефрем и Константин Розетти-Солеску, сыновья бывшего генерального консула Королевства Румыния Александра Розетти-Солеску (1859–1910) и его супруги Екатерины, урожденной Германи (1863–1940). Александр Розетти-Солеску находился на дипломатической службе молодого Королевства Румыния. Его брат Георге долгое время был румынским посланником в Петербурге, где женился на русской женщине из обрусевших немцев из семьи придворных, Ольге фон Гире.
Александр, крупный румынский землевладелец, вследствие неблагоприятных обстоятельств утратил большую часть своих владений и удалился в имение Копачени в Валахии. Его жена, происходившая из знатного сербско-македонского семейства, развелась с супругом и вместе с пятью детьми – двоими сыновьями и тремя дочерьми – переехала в Германию. С собой она взяла рекомендательные письма королевы Румынии Елизаветы, супруги короля Карла I (Кароля) из династии Гогенцоллернов-Зигмарингенов, урожденной принцессы цу Вид, ко двору великого герцогства Баденского. Великая герцогиня Луиза приходилась дочерью императору Вильгельму I. Семья Розетти-Солеску была сразу же принята при дворе, как равная.
Во время отпуска фенрих Фридрих Паулюс случайно познакомился со старшей сестрой своих румынских сослуживцев, Еленой Констанцией Розетти-Солеску, которой было тогда двадцать один год. Знакомство произошло в Раумюнцахе, в Шварцвальде. 4 июля 1912 года молодой, ослепительно-красивый лейтенант женился на прекрасной румынской боярышне[8 - Подробнее об истории семейства Розетти-Солеску и о браке фельдмаршала см. воспоминания, письменно изложенные его сыном Эрнстом Александром Паулюсом, где отражены биография, образ мыслей и военно-теоретические воззрения фельдмаршала (документы находятся в распоряжении издателя и в дальнейшем цитируются со ссылкой на «Архив ЭАП»). Сведения о семействе Розетти-Солеску можно дополнить данными Александры Базер, урожденной Розетти-Солеску, свояченицы фельдмаршала, в распоряжении которой находится история этой румынской семьи, а также письменными сообщениями Александра Кантакузина (проживающего в Штейнбахе, Верхняя Бавария), в распоряжении которого находится альманах румынских боярских (княжеских) родов (Livre d’Or de la noblesse Phanariote et de families princieres de Valachie et de Moldavie. Афины, 1904).].
Это был необычный брак для обеих сторон. Немецкий лейтенант выбрал себе жену из высшего слоя румынской аристократии. Невероятно гордая, воспитанная в феодально-патриархальных балканских традициях, когда-то сказочно богатая Екатерина Розетти-Солеску, вероятно, сначала смотрела на лейтенанта из бюргерского семейства с презрительным скепсисом. Правда, этот пехотный лейтенант был удостоен дружбы ее сыновей, которых она отдала в германскую армию, желая, чтобы они прошли прусскую выучку.
Семья тещи Фридриха Паулюса, Германи, согласно легенде, вела свое происхождение от Германа, племянника императора Юстиниана (р. 482 или 483, правил в 527–565 годах). Семья владела замком Леурдени в Валахии. Отец Екатерины был сербским полковником, его мать происходила из сербского королевского семейства Обренович. Что касается Розетти-Солеску, то, согласно их собственным семейным преданиям, они принадлежали, наряду с родом князей Маврокордато, к древнейшей и знатнейшей аристократии Молдовы и Валахии. При боярине (князе) Александре Кузе (р. 1820, в 1859–1866 годах господарь Молдовы и Валахии, свергнут, ум. 1873) из этих двух княжеств возникло новое Румынское государство. Князь Куза (княжил под именем Александра-Иоанна I), который ранее был владетелем Галаца, сочетался браком с Еленой Розетти-Солеску, двоюродной бабушкой юной супруги лейтенанта Паулюса. Прабабушка же ее происходила из княжеского дома Стурдза, представители которого не раз были господарями Молдавии во времена османского владычества.
Таким образом, Розетти, которые, предположительно, на исходе Средневековья переселились в Румынию из Генуи, где разделились на две ветви (Розетти-Солеску – по названию родового имения Солести близ Ясс, и Розетти-Тетзяну из Бакэу), принадлежали к немногочисленному, богатому вплоть до начала XX века землевладельческому слою румынской знати. Крестьянская война в Румынии 1906–1907 годов и последовавшая за ней аграрная реформа уничтожили экономическую основу господства аристократии – латифундии. Но, несмотря на это, такие роды, как Розетти, Стурдза, Гика, Кантакузины, играли ведущую роль в стране до вступления в нее Красной армии в 1944 году.
Брак с Еленой Констанцией Розетти-Солеску, которую в семье ласково называли Кока, оказал большое влияние не только на общественное положение будущего фельдмаршала. Этот брак имел большое значение еще и в том, что судьбе было угодно, чтобы во время Второй мировой войны Паулюс близко столкнулся с румынской армией. Брак не только ввел Паулюса в круг аристократии старой Европы, переживавшей свой закат. Этот брак придал частной жизни Паулюса характер, не свойственный немецкому офицерству. Паулюс столкнулся – и об этом еще пойдет речь – в условиях Третьего рейха под властью народного трибуна Гитлера с неискоренимым аристократическим скепсисом в отношении плебея, поправшего Бога, право и естественный социальный порядок.
Елена Констанция Паулюс родилась 25 апреля 1889 года на улице Виссариона в Бухаресте. Свидетелем был князь Кантакузин. Ей было суждено стать замечательной женщиной – не только благодаря высокому происхождению, но и природному уму. В детстве она воспитывалась на французский манер в монастыре Сионской Богоматери в Константинополе и, когда они с матерью переехали в Германию, говорила по-французски намного лучше, чем по-немецки. Девушка всей душой привязалась к новому отечеству, посещала находившийся под покровительством старой великой герцогини Луизы привилегированный Викторианский лицей в Карлсруэ и, как и вся ее семья, была с почетом принята в придворных кругах Карлсруэ. Напротив, ее мать до самой своей смерти в 1940 году относилась к Германии довольно прохладно, несмотря на то что оба ее сына – Ефрем и Константин во время войны сражались за рейх. Мать с трудом смирилась с демократизацией всех сторон общественной жизни.
Брак с немецким офицером из простого буржуазного семейства устоял, вопреки всем бурям, сотрясавшим ту грозовую эпоху. В семье родились трое детей: дочь Ольга (1914), которая позднее вышла замуж за барона фон Кутцшенбаха, и братья-близнецы – Фридрих и Эрнст Александр (1918). Оба стали офицерами и воевали под знаменами Третьего рейха. Капитан Фридрих Паулюс погиб в феврале 1944 года в бою близ Анцио и Неттуно в Италии, а капитан Эрнст Александр Паулюс, которому прочили блестящую карьеру в Генеральном штабе, пережил конец войны, находясь в заключении за принадлежность к семье фельдмаршала, находящегося в советском плену, в 1944 году публично выступившего против Гитлера. Елена Констанция Паулюс, умершая в Баден-Бадене в 1949 году, презрительно повернулась спиной к явившимся к ней в дом гестаповцам, требовавшим отказаться от фамилии осужденного фюрером предателя. Нос головы Елены Констанции не упал ни один волос – дело происходило поздней осенью 1944 года – старая Румыния агонизировала, а гитлеровский режим уже был отмечен печатью смерти[9 - Архив ЭАП. 1959.].
Мировая война 1914–1918 годов
1914 года, год начала мировой войны, которой было суждено разрушить старую Европу, лейтенант Фридрих Паулюс встретил адъютантом 3-го батальона пехотного полка маркграфа Баденского Людвига-Вильгельма. Командиром полка был полковник Оскар фон Лорне фон Сент-Анж, ставший в Третьем рейхе генералом полиции. Происходил полковник из семьи французских эмигрантов, бежавших из Франции в 1789 году и поступивших на службу при дворе Бадена. Командиром батальона был майор Гофмейстер. В составе батальона были 9, 10, 11 и 12-я роты. Командиром 10-й роты был капитан Иоганнес Бласковиц[10 - Цан Т. Боевой путь пехотного полка маркграфа Баденского Людвига Вильгельма (3-го Баденского) номер 111 во время мировой войны 1914–1918 годов. Висбаден, 1936.], сын пастора из Восточной Пруссии, ставший позже генерал-полковником, с которым Паулюса впоследствии связывала многолетняя дружба. В 9-й и 10-й ротах служили свойственники Паулюса, Константин и Ефрем Розетти-Солеску. После парада, одетый в серые полевые мундиры, полк 6 августа 1914 года отбыл на фронт[11 - Согласно Т. Цану.].
В истории полка значится, что осенью 1914 года лейтенант Паулюс заболел воспалением лобных пазух и во время болезни его обязанности исполнял шурин – Ефрем Розетти-Солеску. Такие заболевания, как это, и присоединившаяся позже, на Ближнем Востоке, дизентерия, сделали уязвимым здоровье целеустремленного, старательного и умелого офицера. С тех пор Паулюсу приходилось с большой осторожностью относиться к своему физическому состоянию. Правда, в серьезные моменты он всегда забывал о здоровье, ибо всегда ставил дело превыше всего на свете.
Для всего послужного списка Паулюса характерен тот факт, что уже во время Первой мировой войны он нашел самое полезное применение на должности адъютанта, а затем в Генеральном штабе. Это говорит о том, что он всегда был знающим и высоко ценимым помощником своих командиров и начальников[12 - Архив ЭАП. 1959. Сравните, что писали по этому поводу цитируемые ниже капитан запаса Бернгард Дормайер и генерал-лейтенант в отставке Генрих Кирхгейм!].
1915 год застает обер-лейтенанта Паулюса в элитных войсках, во 2-м прусском егерском полку, входившем в привилегированный Альпийский корпус. В то время Паулюс был офицером по особым поручениям при штабе полка. Командиром полка был полковник герцог Эрнст фон Саксен-Мейнинген, мечтательный, не вполне от мира сего господин, забывший после войны о своей карьере гвардейского офицера, ставший художником и женившийся на женщине невысокого происхождения[13 - Свидетельство Бернгарда Дормайера (Роденкирхен близ Кёльна) (письмо издателю от 18 мая 1959 года). Другие письменные сообщения от регирунгспрезидента в отставке доктора Вильгельма Буранди (Эссен) Э.А. Паулюсу от 25 июля 1959 года. После описываемых событий Паулюс был адъютантом 2-го егерского полка с мая 1916 по февраль 1917 года.]. Полковым адъютантом был обер-лейтенант Вальтер Крюгер, ставший позднее шефом образовательного отдела СА, – весьма молодцеватый хвастун и бахвал. Основная нагрузка ложилась на офицера по особым поручениям. Во всяком случае, герцог отдавал ему предпочтение перед адъютантом[14 - Свидетельство генерал-лейтенанта в отставке Генриха Кирхгейма (Люденшайд) (письмо Э.А. Паулюсу от 29 мая 1959 года).]. К положительным чертам Паулюса можно было отнести добросовестность, умение вести себя с начальниками и умение приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам.
Уже тогда ему была на роду написана карьера в Генеральном штабе. Собственно, этот типичный сын нового поколения, представители которого хлынули в офицерскую касту, был самой судьбой предназначен (отчасти благодаря такому внешнему событию, как женитьба на представительнице аристократического рода) войти в старый, но способный к регенерации офицерский слой, никогда, впрочем, не терявший аристократического отпечатка.
В туманные сентябрьские дни 1918 года Паулюс, уже ставший к тому времени кавалером Железных крестов 1-го и 2-го класса, был произведен в капитаны. В то время он проходил службу в качестве представителя Генерального штаба в 48-й резервной дивизии Западного фронта. До этого, в 1917 году, Паулюс уже служил в штабе Альпийского корпуса. За четыре года до этого он пережил победное наступление на Западном фронте, близко познакомился с войной под Верденом и в Румынии. К нему можно было бы с полным правом отнести слова, сказанные позднее генералом фон Сектом: тот, кто знает, что такое война, никогда не пожелает ее возвращения…
Капитан Паулюс – для него, гессенца, никак не подходит наименование королевско-прусского капитана, тем более что и служил он в Баденском полку, да и никаких свидетельств своего отношения к унаследованному общественному порядку не оставил – пережил и революцию 1918 года. Мы не знаем, какие чувства он испытывал от поражения, от бегства Верховного главнокомандующего – германского императора и короля Пруссии.
Паулюс охотно садился за письменный стол для разработки военной науки и военной методики и проявлял в этом себя весьма основательным и даже слишком основательным тружеником, но он никогда не был большим охотником до писания писем и ведения дневников. Этот человек, привыкший трижды взвешивать возможности, прежде чем принять решение, не привык выставлять напоказ свои сокровенные мысли и чувства. Это красит сталинградского фельдмаршала, но весьма прискорбно для исторического исследования!
Годы революции
О представителе Генерального штаба в 48-й Резервной дивизии можно с полной определенностью сказать только одно: он остался офицером! Есть одно свидетельство немецкого имперского воинского союза (Киффхойзербунда), датированное 1 июля 1937 года, согласно которому капитан Фридрих Паулюс (Берлин-Фриденау) участвовал в боях Добровольческого корпуса «Защитники восточной границы»[15 - Письменное наследие Паулюса (находится в распоряжении семьи фельдмаршала).].
В какой форме проявилось это участие, лично ли воевал Паулюс на Востоке или занимался штабной работой в тылу Добровольческого корпуса, мы до сих пор не знаем.
В 1920 году капитан Паулюс – полковой адъютант 14-го пехотного полка, расквартированного в Констанце. Командиром был полковник Бласковиц. Есть одно записанное со слов свидетельство о поведении Паулюса во время Капповского путча в марте 1920 года. Свидетель, ставший впоследствии начальником штаба СА и генерал-майором в отставке, доктор Отто Вагенер[16 - Письменное сообщение генерал-майора в отставке, почетного доктора философии Отто Вагенера (Химинг, Верхняя Бавария) Э.А. Паулюсу от 4 мая 1957 года (письменное наследие и переписка; находятся в распоряжении семьи Паулюс).], вспоминает, что знал тогда Паулюса как адъютанта полковника Штейнвакса в Карлсруэ. Свидетель заявил, что в настоящее время было бы неразумно говорить о тогдашних взглядах Паулюса. Это может означать лишь то, что Паулюс в то время встал на сторону чиновника земельного правительства Каппа в его попытке – разумеется, крайне несвоевременной и неверно задуманной – консервативного государственного переворота. Политически это была неверная реакция, и будущий фельдмаршал впоследствии никогда более не следовал политическим реакциям. Если это действительно так, то Паулюс был в то время в меньшинстве. Во всяком случае, в Штутгарте генерал фон Бергман, командующий соединениями временного рейхсвера в Юго-Западном регионе, сохранил верность законному правительству рейхспрезидента Эберта и рейхсканцлера Густава Бауэра.
Это свидетельство позволяет сделать вывод, что офицер бывшей кайзеровской армии, подобно большинству своих товарищей, воспринял революцию как национальный позор. Но важнее здесь другое. В маленьком новом рейхсвере в офицерском корпусе объединился по необходимости узкий, ограниченный круг единомышленников. Во всяком случае, судьбы двух сослуживцев по Альпийскому корпусу, не считая капитана Бласковица из 111-го полка, пересеклись позже с судьбой фельдмаршала: лейтенанта запаса Дормайера, который в 1916 году был офицером-связистом 2-го егерского полка, а позже начальником тыла 6-й армии, и будущего генерал-лейтенанта Кирхгейма. Тогда же, во вновь сформированной 5-й пехотной дивизии, Паулюс впервые встретился с будущим генерал-полковником Карлом Холлидтом, и будущим генерал-лейтенантом Фердинандом Геймом[17 - Письменные сообщения генерал-полковника в отставке Карла Холлидта (из Зигена) и генерал-лейтенанта в отставке Фердинанда Гейма (из Ульма). Есть еще сообщения бывшего директора Архива сухопутных сил Фридриха Шёпке (из Амберга) (письмо Э.А. Паулюсу от 21 мая 1957 года) с вставками самого Паулюса, с которым Шёпке познакомился в рейхсвере и в новых сухопутных войсках.Холлидт Карл – генерал пехоты, позднее генерал-полковник, с 5 марта 1943 по 8 апреля 1944 года командовал воссозданной6-й армией. С Паулюсом его связывала личная дружба.Гейм Фердинанд – генерал-лейтенант, до весны 1942 года начальник штаба 6-й армии. В 1938–1939 годах Гейм был первым заместителем начальника штаба XVI (моторизованного) корпуса.].
В то время суждение о полковом адъютанте Паулюсе было единодушным: типичный офицер Генерального штаба старой школы, высокий рост, безупречное обмундирование и внешний вид, скромность, пожалуй, даже излишне подчеркнутая скромность, подчеркнутая любезность и предупредительность. Паулюс выказывал себя хорошим товарищем, стремился не создавать себе врагов, проявляя при этом большую одаренность и неподдельный интерес в военных делах. Паулюс был неутомимым штабным работником, питал неутолимую страсть к штабным играм на картах и на ящиках с песком. К штабным играм у него был настоящий оперативный дар. Тем не менее он долго и тщательно обдумывал каждое свое решение, прежде чем отдать соответствующий приказ. Здоровье по-прежнему оставляло желать лучшего, но Паулюс пренебрегал предосторожностями и любил работать по ночам, подстегивая мозг чашками кофе и сигаретами.
Он любил точно разработать каждое положение, каждый приказ; он едва ли не до бесконечности обдумывал значения слов приказа, чтобы найти самую лучшую, самую отточенную его формулировку. И если его записи, датированные временем после 1943 года, часто лишены такой шлифовки, то причину следует искать в том, что эта работа была далека от завершения, когда смертельная болезнь вырвала из рук Паулюса перо.
Лейтенант запаса Дормайер, впервые познакомившийся с Паулюсом в штабе 2-го егерского полка во время Первой мировой войны, вспоминает о своей службе при штабе 6-й армии в 1939–1940 годах, как Паулюс любил по вечерам вполголоса рассказывать себе обо всех – даже самых мелких – событиях прошедшего дня[18 - Сообщение Бернгарда Дормайера, см. выше.].
Генерал Гейм рассказывает, как однажды во время учений в середине 1920-х годов выбыл офицер, исполнявший обязанности командира полка; его обязанности должен был по уставу взять на себя адъютант – Паулюс. В «затруднительных ситуациях» решения надо принимать быстро. Проводивший учения начальник обронил: «Этот офицер недостаточно решителен». Гейм приводит этот случай для того, чтобы показать, что в то время никто не принял замечание всерьез, так же как не было ничего уничижительного в прозвище Фабий Кунктатор (Квинт Фабий Максим (273–203 до н. э.) по прозвищу Кунктатор (Медлитель), римский полководец, избирался консулом (5 раз) и диктатором (2 раза). Воюя с Ганнибалом, избегал решительных сражений, но истощал и подрывал силы великого карфагенского полководца. – Ред.). причем на курсах Генерального штаба более молодые и очень насмешливые курсанты относились к Паулюсу как к своему наставнику[19 - Сообщение генерал-лейтенанта в отставке Гейма.]. Надо еще доказать, что такая склонность к медлительности и основательности в обдумывании и принятии решений служила препятствием к командованию во время Второй мировой войны.
С наибольшей силой это свойство Паулюса проявилось в те годы в сравнении с другим признанным в будушем «солдатским» военачальником. Во время прохождения службы в 13-м пехотном полку в Штутгарте Паулюс, командир 2-й роты, познакомился с имевшим множество боевых наград командиром пулеметной роты капитаном Эрвином Роммелем, настоящим швабом, испытанным простонародным рубакой и фронтовым офицером. Во времена Третьего рейха Роммеля прославляли, как «народного маршала», до тех пор, пока фюрер не прислал ему со своим личным генерал-адъютантом яд. Паулюс и Роммель были полными противоположностями. В своих записках Паулюс с тихим удовлетворением отмечает, что его 2-я рота тем не менее заняла первое место в батальоне по стрельбе и спортивным упражнениям. Оказывается, штабист не обязательно должен быть плохим ротным![20 - Архив ЭАП. 1959.]
Служба в войсках не была коньком Паулюса, во время войны, будучи командующим армией, он не испытывал потребности красоваться перед войсками на манер фельдмаршалов Рейхенау, Моделя или Роммеля. Это не значит, что ему были совершенно безразличны потребности, нужды и заботы простого солдата в окопах, на клубившихся пылью или запорошенных снегом степных дорогах Восточного фронта. Нет, он знал об этих нуждах, он принимал участие в судьбах, сам шел впереди войск, но командующий, по его мнению, прежде всего должен был быть за штабным столом с картами, у телефона на командном пункте, а не в боевых порядках передовых танковых частей. К оперативному планированию и руководству у Паулюса был не просто дар, но тихая тайная страсть. В романах, в расхожих мемуарах о Второй мировой войне эта черта, естественно, ставилась ему в вину. В этих книгах Паулюс предстает беспомощным, покорным, не от мира сего мечтателем, слушавшим музыку Бетховена, вместо того чтобы завершить дело Йорка. (Прусский генерал Йорк сыграл большую роль в 1822 году, заключив 18 (30) декабря так называемую Тауроггенскую конвенцию с представителями русской армии. В результате прусский корпус, воевавший ранее на стороне Наполеона, открыл русским дорогу в Восточную Пруссию, а вскоре Пруссия (без ведома короля которой действовал Йорк, подтолкнувший ход событий) выступила против Наполеона на стороне России. – Ред.) По зрелом размышлении можно, однако, утверждать, что такой портрет абсолютно не соответствует действительности.
Разумеется, такая ошибка напрашивается сама собой! Будучи командующим на войне, Паулюс оставался спокойным, можно даже сказать, тихим человеком, мыслителем, а не лихим рубакой и сорвиголовой. Едва ли отыщется человек, видевший его вспылившим, рассерженным или повысившим голос. Единственное, что отмечали близкие друзья, – это наступавшая временами беспомощность, беззащитность перед грубым поведением и невоспитанностью других, повышенная чувствительность к поведению грубых натур. Но никто и никогда не мог сказать, что именно чувствовал и переживал фельдмаршал при столкновении с такими людьми. Паулюс и в этих ситуациях безупречно владел собой. При этом Паулюсу не хватало душевной силы сохранять достоинство перед выпадами Гитлера. В этом отношении его превосходили и Рейхенау, и Модель, не скрывавшие своего – может быть, излишне обостренного – самолюбия и человеческого достоинства.
Рейхсвер и сухопутные силы, строительство танковых войск
В октябре 1922 года Паулюс вместе с Холлидтом был командирован на учебные курсы для офицеров Генерального штаба при министерстве рейхсвера в Берлине. Одновременно, не снимая мундира, он прошел курс практического обучения топографии и съемке местности. Значит, в течение года Паулюс слушал лекции в Высшей технической школе в Шарлоттенбурге[21 - Удостоверение студента инженерного факультета Фридриха Паулюса. Высшая техническая школа, Берлин-Шарлоттенбург. Удостоверение выдано 6 декабря 1923 года. Запись в матрикуле № 33 381 («Наследие Паулюса»; документы находятся в распоряжении семьи).].
Согласно списку командного состава от 1923 года Фридрих Паулюс в чине капитана Генерального штаба был направлен во 2-ю команду группы рейхсвера в Касселе. С 1924 по 1927 год он служил офицером Генерального штаба под командой начальника 5-го пехотного отдела в Штутгарте. Затем, как уже было сказано, он в течение двух лет служил в войсках, в 13-м пехотном полку в Штутгарте, а в течение следующих двух лет преподавал тактику в рамках повышения квалификации офицерского состава (полноценное официальное образование в рамках большого Генерального штаба было запрещено условиями Версальского диктата). В то время Паулюс служил в 5-й дивизии, расквартированной в округе Баден-Вюртемберг.
Осенью 1931 года Паулюса переводят в Берлин. В министерстве рейхсвера он получает место руководителя учебного курса по тактике и военной истории для слушателей училища помощников высшего командования (эвфемизм для обозначения запрещенного Генерального штаба).
От тех времен сохранились отдельные юмористические стенные газеты, сделанные молодыми слушателями курсов[22 - «Наследие Паулюса»: последняя стенная газета курса 1931/32 года и заключительная стенная газета курса ШЬ 1934 года (оба выполненных на гектографе оригинала находятся в распоряжении семьи Паулюс).]. Следует особо отметить, что в то время среди учеников Паулюса были также советские офицеры, а руководство Красной армии высказывало тогда пожелание, чтобы Паулюс принял приглашение занять место преподавателя на курсах высшего командования Красной армии. Пожелание это, естественно, не было удовлетворено министерством рейхсвера. Среди преподавателей курса были ставшие впоследствии генералами Херфурт, Адам, Шерф, Шмундт, Буссе, Бреннеке, судьбы которых позднее странно переплелись.
Некоторые из них закончили свою жизнь трагически – во времена подъема и гибели Третьего рейха[23 - Из названных лиц, например, генерал-майор Отто Херфурт, бывший в 1944 году представителем Генерального штаба в 3-м округе обороны Берлина, был казнен после событий 20 июля. Генерал-лейтенант Рудольф Шмундт, генерал-адъютант вермахта, скончался от тяжелых ран, полученных во время покушения 20 июля 1944 года, генерал-лейтенант Вальтер Шерф, руководитель отдела истории при ОКВ, в 1945 году покончил с собой, генерал Теодор Буссе был в 1942–1943 годах полковником и в то время, когда Паулюс находился в Сталинградском котле, воевал в группе армий «Дон».].
Для Германии наступали мрачные времена. Молодые лейтенанты и капитаны, слушатели курсов, разумеется, сохранили непосредственное отношение к своим начальникам. Паулюс был для них «сексапильным майором», «благородным лордом», «стройным, изящным господином». Должно быть, он являл собой образчик совершенного «джентльмена». Он казался аристократом, хотя в жилах его не было ни капли благородной крови. Он всегда производил впечатление основательно образованного, в высшей степени знающего человека, являл собой тип той школы оперативных мыслителей, из которых германский Генеральный штаб последнего поколения черпал большинство своих офицеров.
Но этот воспитатель будущих солдат, которого так побаивались воспитанники за строгость и требовательность, человек, казавшийся столь отчужденным от подчиненных, мог при случае от всей души расхохотаться над собой. Один из слушателей курсов IIIb 1933/34 года, ставший впоследствии директором Архива сухопутных сил, полковник в отставке Шёпке, вспоминает следующую историю. Однажды собравшиеся на природе в окрестностях Гранзе офицеры ожидали приезда начальника войскового ведомства (Генерального штаба) генерал-лейтенанта Бека. Вот вдали показался легковой автомобиль. Судя по всему, это был Бек. Паулюс, как старший по званию, собрал господ офицеров на узкой тропинке и произнес короткую, но торжественную речь: «Господа, прошу вас, становитесь, чтобы я смог, как положено, обратиться к господину генералу!» Один из курсантов заметил: «Кажется, к господину генералу!» Паулюс, любимым коньком которого было подчеркивание различия между видимым и кажущимся и взвешивание каждого слова, поправил молодого офицера: «Лучше сказать «по-видимому». Тем временем автомобиль подъехал к группе офицеров. В нем находился добрый мясник, везший на прицепе бычью тушу. Раздался оглушительный хохот. Один из «учеников волшебника», давясь смехом, произнес: «Однако он, по-видимому, только кажется господином генералом!» Впоследствии Паулюс часто и очень охотно рассказывал эту историю.
Фридрих Паулюс, проходивший с 1 февраля 1931 года первичное патентирование в качестве майора Генерального штаба, мог, если принять за некое единое целое рейхсвер генерала Секта, служить прототипом высокообразованного, но совершенно аполитичного штабного офицера, такого, каким и хотел видеть штабиста фон Сект («У офицеров Генерального штаба нет имен»), хотя сам Сект, а после него генерал фон Шлейхер и «кардинал от политики» (Гренер) из министерства рейхсвера очень интенсивно занимались политикой. Сам рейхсвер, однако, должен был оставаться вне схваток политических партий. Он стоял в резерве, ружье к ноге. Но его офицеры видели, с большей или меньшей долей симпатии, в зависимости от возраста, звания и выслуги, что среди всеобщей нужды и бедствий, среди тяжелейшего экономического кризиса и ввиду полной национальной безнадежности поднимается новое массовое движение, выступавшее за сильную армию.
На политической сцене появился Гитлер. Такие возвышенные натуры, как Паулюс, отвергали пролетарское поведение. Супруга Паулюса наверняка разделяла аполитичность своего мужа и, как прирожденная аристократка, очень болезненно воспринимала хвастливое, бьющее в глаза плебейство этих новых людей в коричневых рубашках. Разумеется, об альтернативе, когда рейхсвер с оружием выступит против восстания масс, не могло быть и речи. И когда престарелый генерал-фельдмаршал фон Гинденбург, после долгих колебаний, назначил в 1933 году Гитлера рейхсканцлером, когда генерал рейхсвера стал министром рейхсвера, офицерский корпус принял такое развитие событий. Собственно говоря, что еще могло бы произойти? Офицеры привыкли к равнодушному отношению к политике. К тому же новый канцлер, казалось, проявляет понимание потребностей армии. Начиналась новая эпоха. Кто из офицеров мог тогда догадаться, какой демон скрывается в душе Гитлера?
Для узкого, профессионально высококвалифицированного, стоявшего в стороне от уличных событий офицерского корпуса рейхсвера, которому предстояло в короткие сроки решить исполинские задачи, введение всеобщей воинской повинности и формирование массовой армии с совершенно новыми родами войск – танковыми соединениями, химическими войсками, штурмовой артиллерией, что требовало резкого увеличения численности за счет частичной утраты корпоративного духа и однородности, – все это решило вопрос в пользу дальнейшего положительного отношения к феномену Гитлера и национал-социализму. Все эти аспекты открывали новую эру в военном отношении.
1 апреля 1934 года подполковник Паулюс принял командование 3-м моторизованным батальоном в Бюнсдорфе, который тогда был преобразован в разведывательный бронеавтомобильный батальон, и послужил образцом для создания многочисленных моторизованных частей и подразделений. Это была последняя командная должность Фридриха Паулюса до принятия им командования 6-й армией в январе 1942 года. 30 июня 1934 года, в день путча Рёма и убийства бывшего рейхсканцлера генерала фон Шлейхера, это подразделение было поднято по тревоге, как и другие части и подразделения рейхсвера. Батальон Паулюса стоял у ворот Берлина, ходили слухи о путче СА. Но до кровопролития дело не дошло. Насколько нам известно, командир поверил в официальную версию. Нет никаких сведений о его реакции на события. В то время очень многие поверили в официальную версию.
Поворотный момент в судьбе ставшего 1 июня 1935 года полковником Генерального штаба офицера наступил в сентябре 1935 года. Паулюс становится начальником Главного штаба вновь образованного командования моторизованных войск в Берлине, в центральном учреждении формирования танковых войск со всеми их соединениями. Непосредственным начальником Паулюса становится генерал Освальд Лутц, выходец из баварских моторизованных войск, воспринимавший начальника своего штаба как досадную служебную необходимость, официальную прихоть собственного начальства. Предшественник Паулюса, полковник Гудериан, короткое время занимавший должность начальника штаба с июля 1934 года, стал командиром вновь сформированной 2-й танковой дивизии, расквартированной в Вюрцбурге. Гудериан, страстный «апостол» танковых войск, сомневался, что Паулюс – это тот человек, который найдет в себе достаточно воодушевления и сил для того, чтобы отстаивать революционные идеи перед лицом ортодоксального Генерального штаба, перед лицом сторонников многочисленной сильной кавалерии. Вскоре Гудериан успокоился: для него Паулюс стал образцом умного, идейного, добросовестного, знающего штабного офицера, честность которого не вызывала ни малейших сомнений[24 - См.: Гудериан Г. Воспоминания солдата. М., 1954. С. 42.].
В этом «гнезде» вместе служили многие, впоследствии по праву прославившиеся генералы танковых войск: Ia (штабным офицером оперативного управления Генерального штаба (от дивизии и выше) был подполковник Неринг, lb (начальником материально-технической части штаба (от дивизии и выше) – вначале капитан Вальтер фон Хюнерсдорф, а потом капитан Венк, IIb был ротмистр Смило фон Лютвиц, канцелярией занимался брат lb, капитан Курт фон Хюнерсдорф[25 - Сообщение полковника в отставке Курта фон Хюнерсдорфа.].
Здесь не место останавливаться на чудовищных трудностях, на бесчисленных спорах и конфликтах (например, с инспекцией кавалерии) в связи с формированием сведенных в крупные соединения ударных танковых сил, состоявших из собственно танков, танковой разведки, противотанковых средств и моторизованных частей поддержки танков. В этом биографическом очерке нет также места писать о том, что при всей экономии едва ли можно было разумно согласовать потребное производство вооружения для танковых войск с общей моторизацией военного и гражданского сектора, так же как и с возможностями германского транспортного машиностроения.
Примечательны были в этой связи две вещи: в этой области Гитлер мыслил вполне прогрессивно и, выказывая техническую осведомленность, проявлял к танковым войскам очень большой интерес. На Гитлера можно было положиться, когда речь шла об отстаивании тезиса о том, что танки – это решающее оружие будущих войн. Маленькая группа новых сотрудников Главного штаба танковых войск оказалась в состоянии затяжного конфликта с традиционно мыслившим, скептически настроенным в отношении роли танковых соединений Генеральным штабом сухопутных войск и его начальником, генералом артиллерии Людвигом Беком.
Произвольное толкование этого факта может привести к недоразумению. Беку, который в августе 1938 года подал в отставку в знак протеста против военных планов Гитлера (правда, об этом факте в то время публично не сообщили), часто ставили в упрек, что его противодействие строительству танковых войск было политически обусловленным. Это абсолютно не соответствует действительности![26 - Генерал-полковник в отставке Холлидт в уже цитированном выше сообщении подчеркивал хорошие отношения Паулюса с командующим сухопутными силами генерал-полковником бароном фон Фричем, в то время как отношения с Беком были более прохладными, но явных конфликтов и противостояния между ними не было. Убежденным противником Бека был генерал Гудериан (см. в этой связи его «Воспоминания солдата»). О Беке см.: Фёрстер В. Генерал борется против войны. Мюнхен, 1949, а также: Бек Л. Штудии ? Издание и предисловие Ганса Шпейделя. Штутгарт, 1955.]
Борьба генерала Бека до 1938 года была борьбой за выбор цели, а не борьбой против целей Гитлера. Все военное планирование старого Генерального штаба было ограничено планированием ограниченной оборонительной войны для утверждения Германского рейха в Центральной Европе. То же самое касалось и планирования в военно-воздушных силах. Планы, касавшиеся объединения танковых сил в мощные ударные группировки, были планами крупномасштабной наступательной войны. Люди Бека в Генеральном штабе видели в танковых войсках преимущественно вспомогательное средство усиления обычных сухопутных частей, а не решающую ударную силу армии, как думал Гудериан. Это опять-таки не означает, что высшие офицеры танковых войск планировали большую вероломную войну или участвовали в таком планировании. Об этом они даже не помышляли!
Они лишь считали, что танковые войска являются самостоятельным родом войск, а не вспомогательным средством усиления пехоты и артиллерии, как в Первую мировую войну.
Людвиг Бек и Фридрих Паулюс, несмотря на то что первый происходил из семьи крупных промышленников Южного Гессена, а второй – из чиновников Северного Гессена, обладали во многом сходными характерами, и, какими бы прохладными – но ни в коем случае не враждебными – ни были их внутренние отношения друг к другу, более поздняя легенда[27 - Об этой легенде см., среди прочего, дневники казненного после событий 20 июля бывшего посла Ульриха фон Хасселя: О другой Германии. Цюрих, 1947. В рукописной заметке «Передача Мюнхенского радио от 3 октября 1947 года» фельдмаршал разбирает запись в дневнике Хасселя. Среди прочего Паулюс пишет: «Если он говорит обо мне… никаких следов духа Йорка… то это историческое сравнение надо еще доказать. В случае Йорка (Таурогген) речь идет о том, чтобы выбраться из пропасти (полного разгрома). В моем случае было стремление такого разгрома избежать…»] говорит о том, что они – Бек, как потенциальный глава государства, а Паулюс, как своего рода генерал Йорк (снова параллель с событиями 1812 года. – Ред.) – несомненно, действовали бы в полном согласии. Оба имели буржуазное происхождение, оба с рождения не были предназначены для того, чтобы стать офицерами прусско-германского Генерального штаба. Оба были умными, добросовестными – пожалуй, чересчур добросовестными, обладавшими тонким вкусом солдатскими мыслителями, каких редко порождал прусско-германский Генеральный штаб. Оба были априори аполитичными; Бек заинтересовался политикой позднее, а Паулюс – и то весьма спорно – только после катастрофы.
Тем не менее под началом Бека служил в качестве его заместителя и первого обер-квартирмейстера человек, высоко и верно оценивавший возможности танковых войск. Этим человеком был генерал-лейтенант Эрих фон Левински фон Манштейн, ставший позже, во время трагических и решающих событий под Сталинградом, непосредственным начальником Паулюса, очень высоко его ценившего. Под началом Бека сделал карьеру обер-квартирмейстер генерал Гальдер, который, став в 1940 году начальником Генерального штаба сухопутных сил, сделал Паулюса – выходца из танковых войск – первым обер-квартирмейстером и своим заместителем. Паулюс стал впоследствии испытанным и по-человечески преданным начальником штаба и советчиком самого прогрессивного из командующих армиями фельдмаршала фон Рейхенау.
Надо хорошенько обдумать и взвесить все эти факты, прежде чем выносить суждения, ставшие популярными без должных обоснований и доказательств. Одно можно утверждать с полной уверенностью: при всех расхождениях во мнениях между старым Генеральным штабом и группой высших офицеров танковых войск политика играла последнюю роль или, лучше сказать, вообще не играла никакой роли. Это был спор о чисто военно-теоретической проблеме. И пока политика в образе Гитлера лила воду на мельницу танковых войск, его партнеры не сознавали, какая пропасть таится за этой поддержкой. То, что генерал Гальдер, скептически и неприязненно отзывавшийся о Гитлере, и то, что он, не уступавший по своим военным дарованиям своему предшественнику генералу Беку, непосредственно перед принятием решения о нападении на Советский Союз сделал Паулюса своим заместителем, отнюдь не говорит о том, что Паулюс был особенно ревностным поклонником «величайшего полководца всех времен». А именно в этом заключается излюбленная версия популярных историков!
Паулюс и Гитлер
При исследовании биографии генерал-фельдмаршала Паулюса становится ясно, что совершенно недостаточно оценивать действия высокопоставленного офицера Третьего рейха исключительно по степени его «сопротивления» режиму. Человеку, который в период между 1934 и 1939 годами был вовлечен в строительство нового вермахта, причем в качестве штабного офицера на самой трудной и ответственной должности, офицера, служившего под руководством таких начальников, как Лутц, Гудериан (ставший с 1938 года «шефом моторизованных войск») и Гепнер, командовавший сформированным в 1938 году XVI (танковым) армейским корпусом, людей дела, обрадованных тем, что нашелся
усердный, добросовестный, готовый работать круглые сутки человек, избавивший их от «штабного бумагомарательства» (Гейнер), – такому человеку не остается много времени на рассуждения и размышления. Возможно, конечно, что его снедало грызущее честолюбие или воодушевляло стремление делать политику. Но этого нельзя сказать о полковнике Паулюсе.
Этот полковник, сыгравший до сих пор должным образом не оцененную роль в строительстве германских танковых войск в том, что касалось их организации, подчинения и постановки задач (Сект: «У офицеров Генерального штаба не бывает имен»[28 - См.: Сект Г. фон. Биографические очерки 1918–1936 годы. Берлин. Издатель Ф. фон Рабенау, 1941.]), всегда дистанцировался от национал-социализма. Разумеется, он видел в Гитлере фюрера[29 - Архив ЭАП. 1959.] и никогда не называл его по-другому. Он испытывал дружеские чувства к назначенному в 1934 году командующим сухопутными силами генералу артиллерии барону фон Фричу. Мы не знаем, как он отнесся к недостойному устранению Фрича в феврале 1938 года, как и к последовавшему затем увольнению генерала Лутца. По меньшей мере, эти увольнения должны были его ошеломить, как и других генералов рейха. К начальнику Генерального штаба Фрича, генералу артиллерии Беку Паулюс наверняка относился скептически – несмотря на то что, собственно, все трое, Фрич, Бек и Паулюс, обладали сходными чертами характера: основательностью, добросовестностью, усердием, оперативными и педагогическими способностями, скромностью и умением брать на себя ответственность за принятые решения. Но в эру провозглашенного Гитлером идеала «политического солдата» все эти черты внушенного профессиональным офицерам рыцарского идеала не давали уже возможности дистанцироваться от происходивших событий[30 - О поведении традиционно воспитанных офицеров в Третьем рейхе см.: Манштейн Э. фон. Из жизни солдата. Бонн, 1958.].
