скачать книгу бесплатно
– Всю землю Ханаанскую Господь свернул, как сворачивают свиток папируса, и, положив ее под изголовье Иакова, сказал:
– Землю, на которой ты лежишь, я отдам тебе и потомкам твоим.
(Бер.-Р., 69; Хул., 91)
X. Гробница Рахили
Гробница эта находится по дороге в Вифлеем. Провидел Иаков, что по этому пути будут проходить, отправляясь в изгнание, потомки его, и похоронил он там Рахиль, дабы она молила Господа о милосердии к изгнанникам. Об этом и гласит стих пророка: «Вот, голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание, – Рахиль плачет о детях своих».
(Танх.)
XI. Иосиф в Египте
«И увидел господин его, что Господь с ним, и что всему, что он делает, Господь в руках его дает успех».
Как виночерпий, Иосиф обладал чудесным свойством. Бывало, он нальет вина Потифару.
– Это какое вино? – спросит Потифар.
– Пряное, – отвечает Иосиф.
– А я хочу полынного.
И сладкое вино мгновенно превращается в полынное.
Потребует Потифар согретого вина – вино тотчас же становится теплым.
То же самое с водою и проч.
Потифар и поставил его главным правителем в доме и все, что имел, отдал на руки его.
(Танх.; Бер.-Р., 87)
Иосифу в то время было семнадцать лет, он был в полном расцвете красоты. Дня не проходило, чтобы Зелика, жена Потифара, не говорила ему о своей страсти. По три раза на день она меняла свои одежды, стараясь обольстить его.
– О, как прекрасен ты! – говорила Зелика. – Как дивно прекрасны глаза твои! Как упоительно сладок голос твой! Возьми арфу мою и спой мне песню под звуки струн ее… А кудри, кудри твои! Возьми себе этот золотой гребень, Иосиф, возьми и расчеши им кудри свои!.. О, как прекрасен ты, возлюбленный мой!..
– Иосиф! – говорила она, переходя от мольбы к угрозам. – Горе тебе, если ты не ответишь на любовь мою: кандалами железными отягощу тебя, жизни твоей не пожалею!..
– Что с тобою, Зелика? – спрашивали египтянки, подруги ее. – Чего еще не достает тебе, жене вельможи знатного, любимца фараонова?
– Чего мне не достает? – отвечала Зелика. – Сейчас вы узнаете это.
В то время, когда эти египтянки занялись предложенными им плодами, очищая их острыми ножиками, в комнату, по зову Зелики, вошел Иосиф. Впились они глазами в лицо его и порезали себе до крови пальцы. Застывшие в очаровании, глядели они на лицо его, не видя и не чувствуя, как капала кровь из порезанных пальцев на плоды, на стол, на туники их…
– Вот, – сказала Зелика, – при одном взгляде на него вы так очарованы, поражены красотою его. Что же должна испытывать я, постоянно видя его, под одной кровлей находясь с ним?..
С каждым днем росла и крепла страсть ее. Но не уступал Иосиф ни мольбам, ни угрозам ее.
Наступил день разлития Нила. С великою радостью, с музыкой и плясками, сопровождаемый несметными толпами, пошел фараон с волхвами и вельможами своими к берегам священной реки их. Пошел туда и Потифар со всеми своими людьми, и остались в доме его только Зелика и Иосиф.
Тончайшими благовониями умащенная, облаченная в роскошнейшие одежды свои, вся осыпанная драгоценными каменьями – притаилась Зелика в одном из покоев, мимо которых должен был пройти сейчас Иосиф. Опьяняющим ароматом корицы и ладана, мирры и алоэ был насыщен воздух кругом… Послышались шаги. Вдали показался Иосиф… Вот он остановился… По тишине, стоявшей кругом, по необычному обилию и изысканности ароматов от курильниц он понял, кто стережет приближение его… Быстрым движением повернулся он назад… Но Зелика одним прыжком очутилась возле него, судорожно ухватилась за одежды его… Молнией сверкнуло лезвие кинжала в руке ее… «Ты пойдешь ко мне!» – подобно шипению раздался грозный шепот над ухом его… Одно мгновение – один порыв – фигура Иосифа исчезла вдали, а в руке у Зелики остался разорванный плащ его…
(Танх.; Сеф. Гаиаш.)
Призвал фараон всех волхвов и мудрецов Египта и рассказал им сон свой; но не было никого, кто бы истолковал его фараону.
– Семь тучных коров, – говорили эти мудрые снотолкователи, – означает, что у тебя родится семь дочерей. Семь тощих коров – семь дочерей ты похоронишь. Семь тучных колосьев – семь царств завоюешь. Семь тощих колосьев – семь областей отложатся от короны египетской.
И вот, после того как волхвы Египта и мудрецы его истощили все свое искусство, нисколько не облегчив угнетенной души фараона, тогда был призван Иосиф; и повелитель Египта сразу увидел все ничтожество прежних снотолкователей.
(Бер.-Р., 89)
В одеждах виссонных, с царским перстнем на руке, с золотою цепью на шее, верхом на могучем коне, из коней фараоновых, повезли Иосифа по улицам столицы египетской. Пять тысяч воинов, сверкая обнаженными мечами, шли хороводом впереди него; звуки тысячи цитр и тысячи бубен, предшествовавших им, сливались со звуками тысячи арф, заключавших это великолепное шествие. Отряды почетного конвоя фараона, все в присвоенных званию их кожаных, покрытых золотом, поясах, шли по правую и левую руку его. Кровли домов покрыты были толпами женщин и девушек, высыпавших из домов, чтобы полюбоваться красотою Иосифа. По всему пути стояли курильницы с душистыми кореньями и травами, и громко раздавались голоса двадцати глашатаев: «Преклоняйтесь перед Цафнаф Панеахом! Фараоном поставлен он над всею землею египетской».
Полный глубокого благоговения, поднял Иосиф взоры свои к небу и воззвал к Предвечному:
«Из праха Ты подъял меня,
Из бренья нищего возвысил.
Господь! Блажен, кто на Тебя
Свои возложит упованья».
(Сеф. Гаиаш.)
Раби Хийя бар Аба говорил со слов р. Иоханана:
– Слыша сказанное фараоном Иосифу: «Властью фараона говорю тебе: Без тебя никто не посмеет шагу ступить во всей земле Египетской», – волхвы и звездочеты говорили фараону:
– Государь! Рабу, купленному за двадцать серебреников, ты даешь власть над нами!
– В этом рабе, – отвечал фараон, – я вижу признаки царского величия.
– Но если так, – продолжали те, – потребуй от него, по крайней мере, знания, подобно тебе, всех семидесяти языков.
– Хорошо, – сказал фараон, – я спрошу его об этом.
В ту ночь Иосифу явился архангел Гавриил и научил его всем семидесяти языкам и наречиям. Наутро фараон стал испытывать Иосифа, – Иосиф свободно отвечал на любом из семидесяти языков, а в заключение сам обратился к фараону на языке, повелителю Египта совершенно незнакомом.
– На каком это языке ты говоришь? – спросил фараон.
– На еврейском, – ответил Иосиф.
– Научи меня этому языку, – стал просить фараон.
Иосиф исполнил его желание. Но не сумел научиться фараон священному языку, и взял он с Иосифа клятву, чтобы это осталось тайной между ними.
(Бер.-Р., 89; Coma, 36)
XII. Братья Иосифа в Египте
Когда сыновья Иакова собрались в Египет для закупки хлеба, отец им сказал:
– Дети мои, все вы одарены от Господа и силой, и красотой. Дабы не возбуждать лишнего любопытства, не входите вместе в одни ворота и, вообще, не держитесь близко один к другому.
Предание от рав Иегуды бар Симона:
– Иосифу известно было, что братья его идут в Египет для закупки хлеба, и, дабы узнать немедленно о их прибытии, он у всех ворот поставил особых людей, которым поручено было вести ежедневные записи по имени и отчеству всех приезжих, а вечером списки представлять Иосифу. Убедившись таким образом, что братья его все налицо, хотя они и входили через разные ворота и находились в разных местах в городе, Иосиф повелел закрыть все зерновые склады и оставить открытым единственное зернохранилище. Дав заведующему список имен десяти братьев, Иосиф приказал, когда явятся эти люди, немедленно задержать их и доставить к нему.
Прошло три дня, а братья к зернохранилищу не являлись. Пошли их разыскивать и нашли поодиночке бродящими по городу из одной улицы в другую, с одного базара на другой; задержали их всех и доставили к Иосифу.
«Узнал их Иосиф, но сделал вид, будто не знает их» – как человек им чужой, иноплеменный. Взял он в руки кубок, постучал по нему пальцами и, прислушиваясь к звону металла, сказал:
– Кубок этот говорит, что вы соглядатаи.
– Мы люди честные, – ответили они.
– Если вы честные люди, почему вы входили как бы крадучись, поодиночке в разные ворота, и зачем в продолжение трех дней слонялись по базарам?
– Мы отыскивали пропажу.
– Какую такую пропажу? Мой кубок говорит мне, что двое из вас разрушили большой город.
– Назови, кто именно из нас?
Постучав по кубку, Иосиф сказал:
– Имена их: Симеон и Леви.
– Господин, – начали они, пораженные чудесной силой кубка, – нас, рабов твоих, двенадцать братьев…
– Но вас здесь только десять; где же двое остальных?
– Меньший – при отце, а одного не стало.
– Это самое я и говорил вам и утверждаю: вы соглядатаи. И вы не выйдете отсюда, пока не приведете меньшего брата вашего.
И, взяв Симеона, приказал связать его. Но, зная необыкновенную силу Симеона, Иосиф ввел семьдесят испытанных воинов, которым повелел наложить кандалы на Симеона и отвести его в темницу. Едва воины приблизились к Симеону, последний крикнул с такой силой, что все они повалились как подкошенные, и зубы выскочили у них из челюстей и рассыпались по полу.
При Иосифе в это время был сын его, Манасия.
– Возьми ты его, – сказал Иосиф.
Встал Манасия, одним ударом оглушил Симеона и, наложив на него кандалы, отвел в темницу.
– Этот удар, – говорил Симеон братьям, – не удар египтянина: такие удары наносить умеют только люди нашего рода.
Великий страх пал на братьев, и они отправились к Иакову поведать ему о происшедшем.
Нелегко было убедить отца отпустить с ними Вениамина.
– Отец, – убеждал его Иуда, – если Вениамин пойдет с нами, то, неизвестно еще, может быть, его и не заключат в темницу; без него же мы не можем явиться к фараону, и всем нам неизбежно придется умереть с голода. Наконец, я беру на себя ответственность и ручаюсь за его безопасность.
(Бер.-Р., 91; Танх)
Поникнув головой, сидел Иаков у входа в шатер свой. Бесконечной цепью испытаний проходила в памяти старца вся его долгая жизнь: бегство из родного дома к Лавану; двадцать лет полурабского служения тестю; бегство от Лавана и встреча с Исавом, которого приходилось умилостивить дарами, чтобы спастись от лютого гнева его; несчастие с Диною; смерть любимой жены, Рахили. Подросли, наконец, дети; давно пора было дать отдых старым костям, – исчезает Иосиф. Теперь – грозит голод, а Симеон в темнице, и Вениамина ждет та же участь…
– Боже Всемогущий, смилуйся над моими детьми, смилуйся над старостью моей. Положи предел испытаниям моим!
(Бер.-Р., 92)
Радостно забилось сердце Иосифа при виде Вениамина. Как живое встало перед ним милое лицо Рахили, матери их. Позвал Иосиф братьев на пир и, желая быть во время пира поближе к любимому брату, снова обратился к помощи своего кубка.
– Иуда, – начал он, поднося к носу бокал и в запахе его содержимого ища указаний, – Иуда, у которого царственный вид, пусть займет первое место. Рувиму сесть рядом с ним дает право его первородство.
И т. д. Когда очередь дошла до Вениамина, Иосиф сказал:
– Я сирота без матери, и его мать умерла, родив его. Меня разлучили с братом, и у него не стало брата. Одна судьба у обоих нас, и нам отрадно будет склонить головы друг к другу.
Видя особое радушие Иосифа к этому отроку, Асенефа, жена Иосифа, положила и свое кушанье на блюдо Вениамина; то же самое сделали Ефреем и Манасия.
(Танх.)
Но вот в мешке Вениамина оказался серебряный кубок Иосифа.
– Вор! – накинулись на него братья, – вор, сын воровки! – кричали они ему. – Мать твоя покрыла стыдом отца нашего[16 - Похитив идолы у Лавана.]), и ты опозорил нас, украв чашу у гостеприимного хозяина! И вот, останешься ты вечным рабом этому человеку.
Но тут выступил вперед Иуда и встал перед Иосифом. В это время духи небесные говорили друг другу:
– Сойдем вниз и поглядим, как Вол со Львом[17 - «Крепость Иосифа как первородного вола» (Предсмертное благословение Моисея. Второзак., 33,17). «Молодой лев Иуда» (Благословение Иакова. Бытие, 49,9).]) в единоборство вступает. И нет у Вола страха перед Львом.
Предание от рав Иоханана:
– Голос Иуды в это время звучал на расстоянии четырехсот парса[18 - Парса – четыре версты.]). Услыша знакомый голос, Хушам, сын Дана, поспешил из Ханаана в Египет и встал рядом с Иудой. Загремели голоса этих двух человек, и заколебалась земля во всем Египте.
Видя гнев Иуды, закипели гневом и другие братья; затопали ногами – и глубокими бороздами взрывалась земля под ними.
Но более всех других страшен был Иуда. На груди, против сердца, рос у него один волосок, который в то время, когда Иуда распалялся гневом, превращался в острую иглу и выходил наружу, проколов ткань пяти одеяний, которые носил Иуда.
Но Вол не уступал Льву.
Ударил Иосиф ногою о мраморную скамью, на которой перед тем сидел, – и скамья рассыпалась на мельчайшие осколки.
– Что это значит? – удивился Иуда. – Этот человек силен не менее каждого из нас!
Схватился Иуда за меч, но меч, точно удерживаемый невидимой рукой, не выходил из ножен.
– Сомнения нет, он и человек богоугодный, – подумал Иуда и обратился к Иосифу с такими словами:
– Господин! С самого начала ты, без всякого повода, начал взводить на нас обвинения. Множество народу из разных стран приходит в Египет для закупки зерна, и ни одного человека ты не подвергал такому допросу. А мы – пришли мы, что ли, взять дочь твою себе в жены или сестру свою выдать за тебя замуж? Ты спрашивал, и мы на все твои вопросы отвечали, ничего не скрывая. Чего же ты требуешь от нас?
