скачать книгу бесплатно
Взгляд твой тайным откровеньем
Жжет, меняя стройность фраз,
Нарушает слов теченье,
Прерывает мой рассказ.
Ты побудь еще со мною,
Ни о чем поговори,
Чтоб осеннею порою
Вновь мечталось о любви.
Аэропорт
Нас разделила Неизбежность
Границей – взлетной полосой,
Нарушив жизни безмятежность,
Приговорив болеть Тобой.
А под крылом – седая бездна,
Холодный мир застывших грез.
Мгновенья тянутся болезнью,
Лишь помню глаз твоих гипноз.
Я в полусне, скучаю очень,
Тревога болью сердце жмет…
…Аэропорт, посадка, осень
И, словно клетка, самолет.
Ноябрь
Увядшей осени унылость,
Листвой играются ветра.
Дождей занудство, взглядов стылость
И темнота по вечерам.
Переобутые машины
Шипами трутся об асфальт.
Повсюду хмурости картины
И о тепле былом печаль.
Воспоминания о снеге
Тревожат душу в ноябре.
Пока лишь дождь дарует Небо
И луж хрустальность на заре.
Тяжелая ноша
Как часто реальность и чьи-то мечты
Бытуют в фатальном конфликте!
Чтоб видеть в банальном налет красоты,
Привыкни быть в мире реликтом.
Общайся с другими на их языке,
Быть может, со словом ядреным…
А строк сокровенность в любовной тоске
Оставь только лишь посвященным…
Тяжелая ноша, не правда ль, поэт,
Носить в себе двойственность будней,
Спасать и спасаться стихами от бед
И верить, что Лучшее будет?
Александр-Ошер Штейнберг
Поэт, писатель, журналист. Зам. пред. правления Интернационального Союза писателей, член Союза писателей и Ассоциации композиторов и авторов Израиля.
Академик Международной академии литературы, искусства и коммуникации (Украина – Германия).
Посол Всемирного круга послов мира (Франция – Швейцария).
Автор книг «Рассыпал месяц бисер звезд…», «Провожаю, чтобы встречать». Сборников «Если нельзя, но очень хочется, то можно», «Под Эрой Водолея» – на русском и английском языках, «Аэлита-Фьюжн», «Литературный престиж», «СовременникЪ», журналов «Русское литературное эхо», «Новый Ренессанс» – Германия, «ЮГ».
Награжден медалями «За отличную работу в ИСП», «65 лет ИСП», «А. С. Пушкин – 220 лет», благодарственными письмами Госдумы «За активное участие в литературном процессе России», руководства ИСП «За выдающиеся организаторские способности». «За крупный вклад в развитие культуры» – сертификатами и дипломами.
Матерям
Образ Марии явился ко мне,
Плыл он по небу в открытом окне.
Я удивился: ну как же похоже
Облако это на Матушку Божью.
Ночь на дворе, открываю глаза,
Звездному небу не видно конца,
Ты проплываешь в таинственно-белом,
Ветер ласкает твой образ, как тело.
Ты на мгновенье застыла в молчанье,
Чтоб раствориться в великой печали,
Звезды померкли, усилился ветер,
Так же несчастны невинные дети.
Матери так же рыдают в молитве,
Им тяжело победить в этой битве,
Детям готовы отдать свои души,
Чтобы воскресли, им так это нужно.
Но, поливая дождями планету,
Матерь страдает по белому свету,
Мне бы дождаться рассвета святого,
Чтобы я маме сказал свое слово:
«Мама любимая, мама родная,
Как мне тебя каждый миг не хватает!»
Взрослые дети, распятые болью,
Раны излечат лишь вашей любовью!
Пусть голова вся седая, как иней,
Руки твои отогреют святые,
И на Голгофе, забрызганной кровью,
Красные розы пробьются любовью!
Красное знамя
Пули кучно легли прямо в сердце бойцу,
Он хрипел, но бежал, понимая,
Что сегодня последней атакой ему
Даст судьба насладиться до края.
Он упал прямо в снег раскаленным лицом,
Улыбаясь, глаза не смыкая,
Был он просто советским обычным бойцом,
А сегодня алеет, как знамя.
Пули выли, как суки, терзая тела,
Рвали мясо и кости ломали,
Но смотрели его голубые глаза
В вечно белые, чистые дали.
И не знает никто, где могила его,
Он стал просто родною землею.
Но победою реяло знамя назло
Всем врагам над Рейхстагом – живое!
Ну а жаром сердец вечный бьется огонь.
«Помни! – он говорит прямо в уши. —
Как мы знаменем стали Отчизны родной,
Помни! Наши бессмертные души…»
О грустном
Не расплескать бы на ухабах
Нам нашу жизнь, как кипяток,
Ошпаримся – и будут бабы
Рыдать навзрыд о нас, браток.
И слезы эти дорогие
Ударят бубном по душе,
Не убивайтесь так, родные,
Ничто не вечно на земле.
Кому судить о наших буднях?
Грешны ли мы, как грешен день?
Любой из нас – лишь только путник,
Что вдаль плывет, отбросив тень…
Нам приговор не смерть, а жизнь,
Вот только жаль рыданий зной,
Мы не напишем теплых писем,
Ведь теплый ты, пока живой.
Ну а теперь и впрямь о грустном:
Уходят лучшие из нас,
И на душе, как в бочке, пусто,
И не заявит ноту ТАСС…
Боль
Скрипка играет душою еврея,
Звезды на небе, звезды на шее,
Медом по сердцу, то болью великой,
Бог сотворил эти руки и лики.
Да и душа не земная – от Бога!
Так почему ж так печальна дорога?
Сяду, обняв наболевшие ноги,
Я не забуду сегодня о Боге…
Образ
Мазок – и начата картина,
Спешить писать, ведь образ – льдина,
Растаять может в тот же миг,
Как будто пламени язык
Его оближет шаловливо.
В руке бокал, хрусталь сверкает,
В нем бренди золотом играет,
Согреет образ он в душе,
Я не хочу папье-маше,
Душа моя дитя рожает.
Я в кресло сяду у окна,
Я выношу дитя как надо,
Потом я встану, и тогда
Мой холст взыграет веткой сада.
Дитя шагает мне в награду,
Как будто ветер в паруса.
Плывет мой образ по холсту,
Я отложу мольберт и кисти,
Поставлю кофе на плиту.
Какой талант, поэт и мистик!
Смотри, совсем зеленый листик,
Мазком последним расскажу…
«От великого до смешного шаг один…»
От великого до смешного шаг один,
Обмелели реки,
Но пишу я Вам снова и снова слова два:
Я влюблен навеки.
Не в награды, не в кучи денег,
Не в брильянты, друзья для женщин,
В душ прекрасных бескрайний берег
Стих волною с любовью плещет.
У поэтов такая участь:
То блистать средь великих мира,
То валяться в помойной куче
Иль на стенке висеть сортира.
