скачать книгу бесплатно
– Вот остановка, где мы успешно выгрузились, а вот Зеркальная падь, до которой никак не дойдем. – Он сорвал бейсболку, взлохматив рыжую шевелюру.
Даша тоже заинтересовалась крученой дорогой:
– Графинчик, – ласково начала она, – ты зачем нас в горы потащил? Дорога к озеру пряма как стрела.
– А мы петляли по горам, – согласился Эдик. – Далеко-о в стороне.
Проводник ухмыльнулся, и Алиса бессильно обозвала его плюгавым. Не осталось сил ненавидеть его по-настоящему. Взгляды плюгавого и Шуйской встретились.
– Проверка на выносливость, – ощерился добрый проводник. – Тест на… надо же было узнать, кто чего стоит.
– Не придавят…многие знания?
Графин беспокойно задвигался:
– Про тебя и так всё понятно. Девка-беда, неженка, белоручка и нытик. Никчемная. – Пока Алиса примеряла к себе нелестные характеристики, проводник обратился к Эдику. – Поход без трудностей – это не поход. По таким живописным местам провёл. Лучше бы спасибо сказали!
– Спасибо! – кисло ответствовали Громовы.
Благодарственный молебен испортила свирепая Шуйская.
– Самоуверенный осёл! – припечатала она и выдернула свой рюкзак из-под спины проводника. Осёл взмахнул в воздухе копытами и повалился спиной на камни. Тлеющий пепел от сигареты, которую он залихватски держал в зубах, припорошил самодовольную физиономию.
Даша насмешливо хмыкнула, глядя на переполошившегося проводника, спасающего красоту морды-лица. Она подала Алисе бутылку с водой.
– Пей, злючка. Графин не знал про твою фобию, но приложила ты его по делу. Выпросил.
– Девчонки, тут и, правда, рулёзно, – восхитился Эдик. – Сюда бы комп!
– На мотоциклах бы подъехать, байкерский чай замутить.
Алиса пила воду и озиралась, не в состоянии успокоиться. Едва она сошла с автобуса, как сразу нашла врага. Или враг её нашёл. Сколько их еще будет? В свете угасающего дня даже обычный лес казался ей неприветливым и угрожающим.
– Графин отведет нас к озеру и всё? Потом мы с ним попрощаемся?
– Дальше сами, – успокоила подружку Громова. – Карта есть. Ориентироваться мы умеем. Зачем нам свидетели?
Алиса оценила двусмысленность вопроса:
– Можно пристрелить?
– Шуйская, ты слишком кровожадная. Выплатим зарплату, и пусть дядя уходит.
– Пусть. Лишь бы не маячил рядом.
Эдик по-прежнему таращился в карту, не желая становиться жертвой опасных экспериментов. Бедной Алиске уже перепало.
– Где мы? – спросил он у Графина. – Сколько километров до озера?
– Час обычным темпом, – пробурчал тот, тыкая пальцем в карту и посматривая на угрюмое небо. – Встаем, господа хорошие, надо добраться затемно.
Господа с большой неохотой натягивали на плечи рюкзаки: Эдик морщился, Алиса приглушенно охала, Даша охарактеризовала свое физическое состояние забористыми словосочетаниями, самое приличное из которых звучало как «убиться веником».
Поздним вечером усталая четверка медленно приближалась к озеру. Грязно-серое небо низко нависло над лесом, а он никак не желал кончаться. Деревья обступали путешественников враждебной толпой без надежды на выход и спасение. Где-то над головой испуганно вскрикнула ночная птица, и Алиса отшатнулась, когда чёрная тень коснулась её лица мягким крылом. Она резко остановилась и прерывисто выдохнула свой страх.
Это маленькое происшествие стала сигналом для Громовой. Она бесшумно нажала на кнопочку, и не её лбу белой звездой вспыхнул фонарь. Его необузданная яркость привела в трепет Графина, отчего он стал скромно держаться за спиной владелицы божественного огня, не рискуя ослепнуть под всепроникающим лучом. За Графином плелась Алиса, хромающая на обе ноги. Почётный эскорт замыкал Эдик, каждые пятнадцать минут сверяющий путь с дорожной картой.
Графин внезапно оживился, тыча пальцем в далёкую полоску воды, замелькавшую бликами из-за деревьев.
– Дошли, слава господи. Думал, никогда не доберемся с этим несчастьем!
Он перевел обвиняющий перст на запыленную и молчаливую Шуйскую. Графин мастерски изводил Алису, а у той не осталось сил сопротивляться. Последние полчаса она провела в тягостных размышлениях, что, несмотря на разницу в воспитании и социальном положении, Графин и Софья Эдуардовна – две половинки единого целого, прекрасно дополняющие друг друга. Монстр о двух головах. Вряд ли имело значение, куда ехать: в пансионат или в лесную глушь: ненавистный мучитель оказывался рядом.
Глава шестая,
в которой «встретились два одиночества, разожгли на поляне костёр»
Лес расступился, и они вышли на заросшую высокой травой, овальную поляну. Алиса огляделась: за спиной топорщились листвой неразличимые березы, по сторонам и ближе к берегу сгибался пышный ивняк, а чуть дальше масляной гладью поблескивала пресловутая Зеркальная падь.
Громова провела лучом по лохматым кустам, преграждающим путь к озеру, и обернулась к брату.
– Хорошее место, – одобрила она, слепя прожектором Эдика.
– Здесь будет наш кемпинг? – спросила Алиса, вовремя прикрыв глаза ладонью.
– Кемпинг! – фыркнул Графин. – Вот нерусская! Разобьём лагерь, палатки поставим. – Его серый силуэт растворялся в густых сумерках. – Лучше места не найдёте. Кострище обустроенное, – заявил он, – и хворост прикрыт от дождя. Молодец!
Алисе не хотелось задумываться, отчего хворост – молодец.
– Даш, выключи фонарик! – попросила она.
Громова нажала на кнопочку: все с облегчением выдохнули. Обволакивающая синева примирила противоборствующие стороны, накладывая табу на жалобы и обвинения. Графин с энтузиазмом топтался возле кострища, с громким треском ломая и складывая ветки. Оранжевый язычок пламени мелькнул в воздухе, послужив сигналом к действию. Алиса сняла со спины рюкзак, пристроила его возле сучковатой колоды и неуклюже похромала к озеру.
– Гляну, – бросила она.
Появилось неотвязное желание сбросить кроссовки и опустить уставшие ноги в холодную воду. Хоть на пять минут!
– За кустами – склон. Не свались! – предупредил Графин, отворачиваясь от клубов серого дыма. – Все-таки, сыроваты дровишки! А других нет.
Алиса просеменила мимо ссутулившегося Эдика, прошла вдоль стены кустарника и направилась к узкой тропке, затянутой молодой ивовой порослью. По дороге она вытащила из кармана фонарик и направила луч света себе под ноги. Медленный спуск завершился полной викторией.
Темнота окончательно окутала озеро. Алиса сидела на корточках, прислушиваясь к умиротворяющему плеску и шороху, бездумно освещая фонариком чёрную воду. Когда она принялась развязывать шнурки на кроссовках, над ухом противно зажужжал комар. Купальщица досадливо отмахнулась, потом сдула другого комара с носа, прибила третьего на щеке и как-то раздумала ходить босиком по воде. Руки она ободрала, ноги натерла, плечи – не разогнуть. Сейчас еще местные вампиры дружным коллективом навалятся, и удовольствие от похода переполнит чашу ее терпения. Как бы не забиться от счастья в истерике.
Тихо простонав, выпрямила колени, охнув, разогнулась и со старческой грацией отступила от кромки воды. Слабо потопала, отрясая мокрый песок, и сморщилась от боли. Завтра она сможет только ползать. Очень осторожно развернулась. Автоматически чиркнула светом фонарика вверх по склону и застыла на месте. Тонкий луч выхватил из темноты изуверских размеров топор, который сжимала чёрная-пречёрная рука.
Алиса испуганно дёрнула фонариком и осветила вторую руку в перчатке. Затянутые в кожу пальцы угрожающе сжались в огромный кулак. Луч фонаря понёсся вверх и, проскакав по огромной бесформенной глыбе, остановился на страшном капюшоне пришельца, где вместо лица фигурировал мрачный провал. Вконец деморализованная Алиса коротко вскрикнула и попятилась. Кроссовки зачерпнули озерную воду, неожиданным образом исполнив последнее желание.
Холодная ванна для ног привела в чувство. Размахивая фонарем, она выскочила на берег и бросилась прочь от безликой фигуры. Предательский луч фонаря снова упёрся во что-то потустороннее: широкий блестящий плащ, разметавшиеся длинные волосы и мертвенно-белое лицо.
Контроль над разумом был потерян. Пронзительный мажорный ряд, который она издала, парализовал всю нечисть, веками обитающую на дне старого озера. Особо впечатлительные твари сдохли сразу, а те, что покрепче, закопались в ил.
Оборвав руладу хрипом, гроза нечистой силы выронила фонарик и рванула к склону с вздыбившимся ивняком. В темноте натолкнулась ещё на кого-то. Этот кто-то был восхитительно тёплый, пах одеколоном «Босс» и носил жизнеутверждающее полосатое кашне. Три фактора в сумме успокоили Шуйскую, и она уткнулась носом в полосатый шарфик, при контакте оказавшимся махровым полотенцем.
Лучи пяти фонариков практически одновременно пересеклись на обнявшейся парочке. Позже Даша клялась, что ей вовеки не забыть романтическую сцену у озера. Алиска голубым кулем висит на шее у ошарашенного парня. Удивлению пепса не было предела, но он сдержался. Не послал, как положено, а был готов добровольно отдать маньячке предмет личной гигиены, лишь бы она его им не задушила.
– Что за траблы, Филимон? – подала голос мертвенная девица в блестящем плаще.
Дашин прожектор осветил вопрошающую с ног до головы, не оставив места догадкам и предположениям. Девица тянула лет на девятнадцать, была высока, стройна и красива. Трагическая подводка глаз, синие губы и чёрные волосы выдавали принадлежность озёрной гурии к партии готов.
Алиса отцепилась от полотенца и зажмурилась. По телу пронеслась жаркая волна, накрыла щеки, уши, лоб. Пылая ярко-красной физиономией, Шуйская стояла в пересечении лучей фонариков, от стыда потеряв дар речи.
– Похоже, я напугал девушку, – ответил невидимый Филимон, и Дашин прожектор переместился на ответчика. – Вот печалька.
Луч света выхватил из темноты мощную фигуру в плаще с капюшоном. Лицо прикрыто мелкой черной сеткой. Товарищ повозился, стаскивая капюшон с головы. На суд людской объявился коротко стриженый молодчик с чуть кривоватым носом и приятным широкоскулым лицом.
– Космос! – восхитилась Громова. – Алиска, не бойся. Местные кадры такие крутые, что запросто гуляют по озеру с топором.
Алиса переводила взгляд с одного персонажа на другого, а после отступила от благоухающего одеколоном спасителя и увидела очень высокого широкоплечего парня, несколько озадаченного её глупой выходкой. Светлые волосы парня топорщились густым ежиком, причем брови казались намного темнее волос.
– Вас Алисой зовут? – обратился он к ней и улыбнулся. На правой щеке появилась симпатичная ямочка.
– Красивое имя, – согласился хозяин топора. – Я – Филимонов или просто Филимон.
Алиса кивнула. Лимит эмоций, слов и криков был превышен ею сегодня в несколько раз. Она твердо решила, что молчание украшает женщину и, прохладная сдержанность решит некоторые проблемы.
– У меня тоже красивое имя, – влезла Громова. Она решила не отдавать подружке качка с топором. Плохие парни с топорами – вполне в ее вкусе. – Меня Дашей нарекли, друзья Дашуней зовут.
Графину надоело стоять в стороне, и он вмешался в процедуру представления:
– Может, вернёмся к костру и там раззнакомимся? А то наша Алиса еще что-нибудь вообразит в темноте. – Он заметил, как одобрительно кивнула черноволосая девица.
– У меня ее крик до сих пор в ушах звенит, – заявила та и покосилась на пылающую румянцем Шуйскую.
Враги множились, сбивались в стаи и пугали слаженностью выступлений.
– Да, ладно, Крис! – не поверил Филимон. – С чего это ты стала такой нервной?
Все пришли в движение. Графин, как настоящий проводник, пошёл первым. Даша потянулась следом, каждую минуту оглядываясь на душку Филимона. Её пристальное внимание заставляло последнего отворачиваться, заслоняясь от яростного прожектора, и Даша отложила на время изучение любопытного объекта.
Эдик догнал Филимонова и протянул ему руку.
– Эдик. Давно тут?
– Два с половиной часа, как приехали, – ответил парень, пожимая руку. – Наши палатки на соседней поляне.
Алиса обнаружила, что всё это время она держала светловолосого парня за руку. Честь ему и хвала, он не стал отбирать у неё ладонь, а повёл за собой вверх по тропинке. Припадая на обе ноги, она брела за спасителем и глубоко страдала: кроссовки хлюпали с неприличным звуком, она вела себя как истеричка, комары путались в волосах и с жужжанием лезли в глаза. Ко всему прочему, надо было устанавливать палатку и спать в ней целую ночь!
Короткую процессию замыкала брюнетка Крис. Она тоже вооружилась фонариком. Жёлтый луч уткнулся в спину Алисы, прочертил прямую линию, осветив растрепанные светлые волосы, а после извилистым путем опустился вниз, оценив рост и параметры этой бледной поганки.
В деревянной колоде, что покоилась в центре поляны, торчал огромный топор Филимона, а его колоритный хозяин подбрасывал ветки в угасающий костер. Наконец, огонь ярко разгорелся, осветив поляну с примятой травой, небольшую кучу хвороста и копошащихся туристов, рядом с вывернутыми рюкзаками. Даша сняла со лба фонарик и поправила волосы и взялась за осаду Филимона.
– Ваш костер не потухнет? – заботливо осведомилась она, кивая на кустарник, сквозь который проблескивали едва заметные оранжевые сполохи.
– Разожжём. Будем на ты?
– Будем! Давай!
Филимон не удержался и засмеялся в ответ. Он потянулся к брезентовому мешку, который пылкая девица страстно прижимала к груди.
– Помочь? – Чуть склонился и шагнул вперед. Даша ринулась навстречу.
Два одиночества встретились, столкнулись головами и…разбежались. Громова прикрывала лоб, а Филимон зубы, причем чехол с палаткой странным чудом оказалась в левой руке последнего.
Шуйская улыбнулась, покосившись на поглупевшую физиономию подруги, и вытащила из рюкзака полиэтиленовый пакет с вещами. Краем глаза она видела, как большой и маленькая сошлись во втором раунде. Раздался женский возглас, смех и глухие мужские извинения.
Алиса опустилась на колоду рядом с топором, вознамерившись стянуть мокрые кроссовки. Она возилась с насмерть затянутыми шнурками и шепотом причитала. Сегодня даже кроссовки решили испортить ей жизнь.
Парень-спаситель присел рядышком. Если первому приятному впечатлению он был обязан одеколону и полотенцу, то вторым замечательным открытием оказался его рост, который колебался в районе ста девяноста сантиметров. Это привело Алису в прекрасное настроение.
– Меня зовут Данила, для друзей – Даня.
– Алиса. Чем занимаешься, Даня?
– Я – студент, этим летом подрабатываю проводником. Вон привёз ваших соседей по лагерю. Давай развяжу.
Он как-то быстро справился с мокрыми шнурками, за что Алиса была ему безмерно благодарна. Второй раз выручает.
– Натёрла, – констатировал спаситель.
Глядя на оторванные пластыри и волдыри, она заставила себя улыбнуться.
– Немного. Больше устала с непривычки.
– Бедненькая, – из темноты шагнула готическая девица и швырнула в огонь толстую корявую палку. Столб искр взметнулся в небо, заставив Алису и Данилу отпрянуть в разные стороны.
– Племянница, веди себя прилично, – спокойный голос Филимона притушил эмоции. – Мы – родственники, – объяснил он коротко.
Конфликт не имел продолжения, потому что к чужой родственнице подступил младший Громов. Вдохновленный любовными перспективами, он пригладил рыжие вихры и затеял знакомство.
– Меня зовут Эдик. А тебя как?
– Никак! – отрезала эмоциональная племянница и пошла к берёзке, под которой курил Графин.
Алиса прищурилась: размытые силуэты и красная точка в темноте. Поодаль Даша и Филимон раскатывали в траве палатку, причём эти двое действовали столь слаженно, что, казалось, они давным-давно работают в связке.
– …решили не напрягаться. Отдохнули в Караганде, проехали с ветерком двести с лишком кэмэ, отметились в Каркаралинской управе и сюда. Пока палатки поставили…
– На чём с ветерком ехали? – Громова разогнулась и с недоверием уставилась на рассказчика.
