скачать книгу бесплатно
– Как говорится, твои бы слова, да Богу в уши… Увы, Арина, не все так просто в нашей жизни. Постарше будешь, поймешь меня.
– Несчастный старик нашелся, – хмыкнула девушка. – Жизнью битый.
– Битый не битый, а повидал немало, – я подмигнул Арине. – Так что советы или нравоучения нужны будут, обращайся.
– Учить и лечить каждый может, – парировала моя собеседница. – Сама поучать люблю.
– Что же, становлюсь в очередь. – Я посмотрел на Машу, она с видом матери перед которой резвятся ее дети, поглядывала на нас, очевидно довольная, что ее план познакомить нас удался. – А отвечая на твой вопрос, пьют или не пьют тренеры, скажу, что иногда выпивают, и иногда очень много.
– Надеюсь, не до положения риз? – вставила девушка.
– Иногда до свинского состояния, но предупреждаю сразу, к этой категории я не отношусь.
– Спасибо что предупредил. В общем, ты человек надежный и положительный.
– Что-то вроде того.
Я налил девушке «Спрайт», себе водки. Положил себе в тарелку закуску и только собрался продолжить пикироваться с Ариной как Борис постучал вилкой по рюмке и сказал:
– Минуточку внимания! Хочу предложить тост за мою жену. – Он поднялся с места, держа в руке рюмку с водкой. – Ну, что же, друзья мои, – напыщенным тоном произнес супруг Марии. – Моя жена, превосходная хозяйка. А как она готовит, – Борис закатил глаза к потолку, выражая таким образом восхищение кулинарными способностями Горбуновой. – Она не только превосходная хозяйка, она превосходная жена. Только рядом с нею я почувствовал себя счастливым человеком. Я знаю, что она никогда не оставит друга в беде, всегда придет ему на помощь. Более того, она последним поделится со своим ближним, если тому придется трудно в жизни. В общем, желаю моей дорогой супруге долгих лет жизни, счастья, успехов в труде, удач и всего самого хорошего, что может быть в этой жизни. За тебя, моя родная!
Все встали в знак уважения Горбуновой и потянулись к ее рюмке своими рюмками с напитками. Мы дружно чокнулись, выпили стоя, потом все сели и принялись закусывать. Через некоторое время за столом воцарилось оживление, сказывалось действие спиртного, а мы с Ариной вполголоса по-прежнему вели свою беседу. После второй рюмки мне стало совсем хорошо, а после третьей весь мир стал милым и особенной стала хорошенькой Арина. Мы поболтали с нею о том, о сем, потом обменялись номерами телефонов. Вечер обещал закончиться великолепно, возможно, я сегодня поеду в Москву, на машине Арины, и кто знает, может быть, она согласиться заехать ко мне домой на чашку кофе. Хотя это еще, бабушка надвое сказала. Но девушка была восхитительной, и казалась мне легкодоступной с пьяных-то глаз.
Продолжились тосты и после каждого произнесенного пожелания гости вручали Маше конвертики с деньгами в качестве подарка. Не отстал от остальных и я, сказал несколько слов в честь именинницы и тоже дал Маше конверт.
Тут, Борис хлопнул себя по лбу.
– Вот голова дырявая! – воскликнул он и вскочил из-за стола и пробормотал: – Я забыл выключить водопровод. – С этими словами он устремился в проход между стульями гостей и стеной. Добежал до двери и выскочил сначала на веранду, а потом на улицу.
Все присутствующие недоуменно взглянули на Машу, она пояснила:
– Лето засушливое, приходится поливать грядки, а когда забываем вовремя закрыть кран, вода заливает дом соседей. Они из-за этого с нами ругаются.
Вскоре Борис вернулся. Хотя никому дела не было до того перекрыл кран Борис или нет, но все посмотрели на хозяина дачи с живейшим интересом, выражая, таким образом, участие в хозяйственных делах Маши Горбуновой и Бориса Скобликова.
– Ну, что? – спросила Маша супруга. – Успел?
– Не совсем, – покачал лысоватой головой Борис. – Немного воды все же просочилось во двор Валентины.
– Ладно, – с наигранной беспечностью проговорила Мария. – Живы будут соседи. Ничего с ними не сделается, если мы немного подтопим их территорию.
– Я тоже так думаю, сказал ее супруг.
Руслан Балагуров постучал вилкой о свою рюмку, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Минуточку внимания, господа! Предлагаю очередной тост за нашу именинницу.
Все присутствующие переориентировали свои глаза с Горбуновой на Балагурова.
– Я хочу выпить за эту еще молодую женщину, за ее душевную красоту и обаяние, которым она и покоряет окружающих людей, за ее доброту, за искренность, за ее отзывчивость, хлебосольность, за ее умение быть нужной. Хочу пожелать тебе огромного человеческого счастья, внимание и заботу окружающих, счастье в личной и семейной жизни. Оставайся, Маша, всегда такой – мягкой, обаятельной и доброжелательной. За тебя наша Мария! А от нашей семьи прими этот скромный подарок. – С этими словами Руслан протянул женщине конверт с деньгами.
Все на сей раз, уже не вставая, чокнулись друг с другом и дружно выпили. В этот момент Марии стало как-то не по себе. Она побледнела, вид у нее казался осоловелый. Она словно размякла как подтаявшая на солнце снежная баба.
– С тобою все в порядке? – тихо спросил ее муж, однако все сидевшие за столом, услышали его слова.
– Да, – кивнула в ответ Горбунова. – Устала просто и меня ужасно клонит в сон. Ничего, ничего, все в порядке. Не обращайте на меня внимание.
Я по новой переключился на Арину. Я был в ударе: шутил с девушкой, смеялся, подтрунивал, и с преувеличенным вниманием слушал то, что говорила Арина – в общем, старался очаровать свою новую знакомую.
А Маша с каждой минутой становилась все более вялой. Она силилась сбросить с себя напавшее на нее недомогание, но это никак ей не удавалось и ее клонило в сон все больше и больше. Наконец женщина не выдержала.
– Вы меня извините, дорогие гости, но что-то я себя неважно чувствую, – проговорила она сонным голосом. – Пойду на несколько минут прилягу. Очень устала. – Маша встала из-за стола и, пошатываясь, двинулась в дальнюю угловую комнату, где располагался кабинет.
Глядя на супругу тревожными глазами, Борис Скобликов спросил:
– Тебе помочь, Маша?
Не оборачиваясь, она сделала отрицательный жест рукой.
– Спасибо, Боря, все хорошо, я дойду.
В комнате стало как-то сразу неуютно, и не о чем стало говорить и Борис начал искусственно поддерживать угасший разговор, что у него не очень-то хорошо получалось.
– А вы знаете, что не так давно состоялось вручение Нобелевской премии, – заговорил он с воодушевлением, но всем кроме него самого тема медицины была неинтересна. Тем не менее, все слушали или притворялись, что слушают. – И лауреатом премии стал японец Йоcинори Осуми.
– И за что же его наградили? – вежливо поинтересовалась Женя Сафронова.
– За открытие в области аутофагии клеток, – охотно отозвался Борис.
На сей раз любопытство проявил Сафронов Саша.
– Что это такое аутофагия? – спросил он.
Борис Скобликов переключил внимание на него.
– Аутофагия от греческого – самопоедание. То есть клетки сами утилизируют свое содержимое. Это очень важно для понимания фундаментальной аутографии для множества физиологических процессов. Например, приспособление к голоду или для ответа на инфекцию. Еще в тысяча девятьсот шестидесятых годах биологи обратили внимание, что клетки могут уничтожать собственное содержимое, заключая их в некоторое подобие мешков. За мембранами, где это содержимое утилизируется. Вот Осуми и внес решающий вклад в понимание этого процесса. Сначала он изучил и описал аутографию в пекарских дрожжах, а затем доказал, что подобный процесс происходит и в клетках человека.
– Здорово! – заявила Арина Синичкина. – О, да, это очень интересно, Борис, но разрешите мне пойти посмотреть, что там с Машей?
Девушка встала из-за стола и, отодвинув стул, прошла в крайнюю комнату. Несколько секунд спустя она снова вышла в гостиную и аккуратно прикрыла за собою дверь.
– Ну, что там у нее? – повернув голову к девушке, спросил Скобликов.
– Спит она, – ответила Арина.
– Ну и отлично! – с видимым облегчением вздохнул Борис. – Сейчас Маша немного отдохнет, а потом снова вернется к нам.
Арина вновь приблизилась к своему месту, я вскочил и пододвинул девушке стул к столу.
– Странно как-то, – вполголоса сказал я Арине. – Гости в доме, а она спит.
– Устал человек, что ты хочешь? – ответила Синичкина и, подхватив вилкой немного салата, сунула его в рот.
На этот раз взял слово Саша Сафронов.
– Ну, за Машу мы уже пили, – произнес он, поднимая бокал с безалкогольным напитком, – а теперь давайте выпьем за супруга Марии Бориса. Он отличный хозяин в своем доме, и это отрадно. Пускай у тебя на работе будет все превосходно. Пускай дом посещают только хорошие люди, ну и, наконец, счастья тебе и Маше в вашей семье!
– Хороший тост, – сказал Борис, наливая себе в рюмку водки. – Спасибо!
Все снова налили алкогольные и безалкогольные напитки в рюмки и фужеры, чокнулись друг с другом и дружно выпили. Я тоже не пропустил тост, одним глотком выпил содержимое рюмки, а затем закусил кусочком колбасы и сыра.
Руслан Балагуров чокнулся фужером с «Кока-колой» с Борисом, сказал «За тебя!» и хотел было отпить напиток, но в этот момент зазвонил его мобильный телефон. Он поставил фужер, достал мобильник и, взглянув на дисплей, ответил на вызов.
– Да, я слушаю, Василий, – проговорил он и, поднявшись, сказал присутствующим в комнате: – Извините, я выйду, очень важный звонок.
Он дошел до конца комнаты, вышел на веранду, а затем и во двор. Остальные чокнулись и выпили, кто спиртные, а кто безалкогольные напитки.
От выпитого спиртного по моему телу расползлась истома, я чувствовал себя так, будто за спиной у меня выросли крылья, мне казалось, что я неотразим и могу запросто завоевать сердце любой девушки.
– Как насчет того, чтобы нам еще раз с тобою встретиться? – спросил я тоном старого ловеласа, соблазняющего невинную девушку.
Арина окинула меня изучающим взглядом, очевидно, она поняла, к чему я клоню и усмехнулась:
– Мы же с тобой уже встретились, чего тебе еще надо?
– Не-ет, наедине-е, – пропел я нахально.
– Но мы же с тобой еще не расстаемся, – уклончиво промолвила Синичкина. – А дальше будет видно.
Несмотря на выпитое, у меня хватило ума не настаивать на встрече, иначе девушке могла не понравиться моя напористость и она запросто могла послать меня подальше.
Вернулся Руслан. Вид у него был довольный, очевидно, разговор произошел с собеседником результативный, он сел на свое место и, подняв бокал с «Кока-колой», посмотрел поверх него на Бориса.
– За тебя! – он сделал несколько глотков шипучего напитка, поставил фужер на стол.
– Теперь пришел мой черед прогуляться, – хихикнула жена Руслана Анна, поднялась со своего места и пошла прочь из комнаты.
В это время Саша Сафронов рассказывал присутствующим байки о том, как он с женой отдыхал в этом году в Тунисе.
– Отель был просто превосходным. Питание восхитительным. Каждый день обязательно подавали мясные блюда. Наши туристы как всегда отличались: ели впрок, сколько влезет. Ну, а до моря рукой подать. Впрочем, что я рассказываю! У меня же в машине есть посвященный Тунису альбом. Сейчас принесу.
Сафронов вскочил с места и ринулся на улицу. В это время в комнату вошла Анна Балагурова. А спустя несколько минут вернулся и Саша. Он принес альбом.
– Между прочим, альбом сделали бесплатно, в результате какой-то акции на фирме, – объявил он.
Мужчина разложил прекрасно выполненный фотоальбом на столе и стал показывать сидящим рядом с ним Руслану и Анне.
– А я слышал, что в Тунисе не все благоприятно с экологией, – проговорил Борис Скобликов. – Что там, якобы можно подцепить заразу.
– Волков бояться в лес не ходить, – беспечно отозвался Александр Сафронов.
Обычно тот, кто показывает фотографии, всегда считает, что его снимки очень интересны тем, кто их смотрит. Вот и Саша с горячностью рассказывал где, когда и какой снимок был сделан. Закончив рассматривать альбом, супруги Балагуровы передали его нам с Ариной. Я из вежливости полистал альбом, цокнул пару раз языком, выражая свое восхищение фотографиями, затем передал его дальше Борису.
Я очень мало и редко пью. И даже три рюмки водки для меня многовато, и я, почувствовав от съеденного и выпитого тяжесть в желудке, решил немного пройтись на свежем воздухе. Никому и ничего не объясняя, направился к двери, вышел на веранду, потом на улицу. Начинало вечереть, где-то вдалеке за лесом садилось солнце, в воздухе стояла духота, на деревьях не шевелился ни один листочек, лето в этом году выдалось жаркое. Я постоял немного, затем пошел по выложенной из кирпича дорожке к расположенной за домом кабинке туалета. Три минуты спустя я уже возвращался обратно к дому. По пути помыл под водопроводом руки, а затем вошел на веранду. В дверях столкнулся с выходившей из дому Женей Сафроновой.
Я вошел в тот момент, когда Балагурова Анна произносила очередную здравицу в честь хозяев дома. Она произнесла банальный тост с пожеланием здоровья, счастья в жизни и удач.
Я сел на свое место и присоединился к поздравлению, чокнувшись своей рюмкой с рюмками остальных присутствующих в гостиной, но пить не стал – на сегодня хватит.
Несколько минут спустя вернулась с променада Сафронова Женя. Она села за стол и выпила налитую ей рюмку водки. Дамочка любила спиртное. Примерно через пять минут Скобликов Борис забеспокоился и стал оглядываться на дверь, за которой находилась его супруга Мария Горбунова.
– Что-то Маша долго отдыхает, – пробормотал он с тревогой в голосе. – Пойду-ка посмотрю, что с нею случилось.
Борис встал, с шумом отдвигая стул, затем двинулся к двери в комнату, где отдыхала Маша. Он стукнул пару раз в нее для проформы, потом открыл и вошел внутрь. Все сидели расслабившись, разговаривая между собой, никто особого значения тому, что Борис пошел проведать свою супругу, не придал. И тут из комнаты раздался нечеловеческий вопль. Все присутствующие в гостиной, как-то дружно вздрогнули и уставились на дверь, за которой не так давно исчез супруг Горбуновой Скобликов. Откровенно говоря, от этого вопля у меня мороз продрал по коже, но я, пересилив себя, вскочил и ринулся к двери в комнату. Все остальные остались сидеть на своих местах, словно пригвождённые. Я собрался было влететь в комнату, но на входе столкнулся с выходившем из нее Борисом. Его лицо исказилось от ужаса, руки были перепачканы кровью, все движения такие точно Скобликов был в стельку пьян. Взглянув на меня диким взглядом, он шарахнулся в сторону, ударился о дверной косяк, потом, оглянувшись назад в комнату, ткнул окровавленным пальцем внутрь.
– Маша! Маша! – пробормотал он, точно сумасшедший, дико вращая глазами. Она мертва! Ее убили!
В доме воцарилась тишина. Ничего не понимая, я отодвинул, загораживающего вход в комнату Бориса в сторону и бросился в помещение. Это был обычный дачный кабинет, с отслужившей в московской квартире мебелью, которую следовало бы уже выбросить на свалку, да вот нашлось ей место на даче. Здесь у левой стенки стоял простенький письменный стол с древним компьютером на нем, офисное кресло, два стула, справа – диван, над ним несколько книжных полок. Окно на улицу было распахнуто. Маша лежала не спине на диване, ее открытые, остекленевшие глаза смотрели в потолок. Одежда была залита кровью. Она натекла на диван и расползлась по нему темным пятном. Нигде орудия преступления видно не было. Меня замутило. Острая тоска схватила за сердце. Как жаль Машу! Кому потребовалось отнимать у нее жизнь? Я сделал сильный выдох, чтобы привести свои нервы в порядок.
Тут в комнату начали входить гости.
– Что! Что здесь случилось?! – воскликнула Арина Синичкина, а увидев мертвую Горбунову, изменилась в лице.
– Кто?! Кто мог это сделать?! – заорал Руслан Балагуров.
– Это не может быть! – схватившись рукой за сердце, вскричала Анна Балагурова.
Женя Сафронова запричитала:
– О Господи! Спаси и сохрани! За что? За что?!
Самым слабым оказался Саша Сафронов. Он побледнел, и, казалось, его вот-вот вырвет.
– Ничего не трогать! – закричал я. – Выйдите все из кабинета. И до приезда полиции сюда не входите!
– Какой кошмар! – пробормотала Женя Сафронова.
Все вошедшие в кабинет гости, кто-то, развернувшись на сто восемьдесят градусов, а кто-то, пятясь, вышли из кабинета. Я покинул комнату последним и почему-то осторожно, чтобы дверь не хлопнула, прикрыл ее.
Борис без сил сидел за столом на своем месте и бессвязно говорил:
– Я думал она ранена, не стал никого звать на помощь. Ведь я же врач, думал, окажу ей помощь. Бросился к Машеньке, потрогал ее пульс, но все было бесполезно. Сердце ее остановилось несколько минут назад. Горе! Какое же это горе! Как же я буду теперь жить без нее?! – раскачиваясь из стороны в сторону, пробормотал Борис и обвел нас растерянно-вопросительным взглядом, словно мы могли ответить на этот его вопрос.
– Но кто?! Кто это сделал?!! – вновь вскричал Балагуров. Рослый, он возвышался над всеми, стоявшими в гостиной людьми. – Это мог сделать только один из нас. Я немедленно звоню в полицию и вызываю сюда опергруппу.
– Неужели это мог сделать кто-то из нас? – ахнула Балагурова Анна. На ее красивом личике отразилось недоумение.
– А больше некому, – ответил на ее вопрос Балагуров.
