banner banner banner
Когда я вырасту
Когда я вырасту
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Когда я вырасту

скачать книгу бесплатно


Как же рано пришлось

мне во взрослую жизнь окунуться,

Вспомню молодость

с запахом терпким хмельного бальзама.

Нет важнее тех лет, о которых мечтала ночами,

Когда веришь и ждёшь,

когда любишь и хочешь остаться.

Нет важней дорогих и родных за твоими плечами,

Дорогих и родных, с ними легче душе сохраняться.

Это всё берегу, это самое важное, люди!

И пусть годы идут, не щадят, —

в жизни всё не напрасно.

Берегу и храню, по дороге пусть разное будет,

Я по-прежнему верю – моя жизнь длинна и прекрасна!

Галина Дейнега

В детстве я мечтала стать следователем. Сказывалась обострённая тяга к справедливости. Мне представлялось, что если я так легко решаю школьные задачи, отгадываю загадки, головоломки, ребусы, то могла бы решать и более важные задания: проводить расследования, объяснять поступки людей, раскрывать преступления. Профессия следователя для девушки – выбор непростой. Работа эта сложная, требует не только юридического образования, но и таланта, упорства, настойчивости. Окончив школу с золотой медалью, я была готова к трудностям, но понимала, что моей мечте не сбыться. В нашем городе юридического института не было, в другой город родители меня не отпускали, пришлось довольствоваться педагогическим.

Сила слова

Учёба в педагогическом институте началась интересно, весело. Увлеклась психологией, записалась в психологический кружок. В апреле в составе этого кружка отправилась в подростковую трудовую колонию недалеко от города.

Весна в разгаре. В воздухе пахло весёлым легкомыслием, что создавало игривое настроение. Однако оно сразу улетучилось, как только наш автобус остановился у массивных ворот в высоком заборе, окаймлённом колючей проволокой.

Вахтенный, проверив у водителя документы, крикнул: «Отворяй! Свои». Железные ворота автоматически раздвинулись, и мы въехали на неприветливую территорию. Дежурный проводил нас в школьный корпус. Здесь с нами провели беседу об особенностях поведения трудных подростков. Из неё я вынесла для себя на всю последующую жизнь правило: нельзя унижать людей, а детей – тем более. От унижения в них зреет и может вырваться наружу протест в виде неукротимой ярости. Потом, когда остынут, будут удивляться: неужели это они учинили такой погром? Они же не хотели. Понятия не имели, что такое натворят. Они же ещё дети…

Для колонистов студенты приготовили концерт. Ребят собрали в большом зале. Коротко стриженные, одетые в серые робы, они, пожалуй, казались бы сплошной серой безликой массой, если бы не их глаза, поглядывающие остро, зорко, с интересом. Ребята внимательно слушали выступления и после каждого номера дружно аплодировали.

В художественной самодеятельности я участвовала со школьных лет и, как мне говорили, стихи читала так трогательно и проникновенно, что у слушателей пробегали мурашки по телу. В той концертной программе я читала «Каретный переулок» Константина Симонова.

Прошло полгода после поездки в колонию, и она вдруг напомнила о себе.

Тихим октябрьским вечером возвращаюсь домой. Стою на остановке. Луна сияет во всём своём великолепии и наводит на мысль о могущественном влиянии лунного света на явления моей жизни. Подходит полупустой троллейбус. Вхожу в салон. Осматриваюсь. На задней площадке – ватага парней примерно моего возраста. На меня сразу же обращают внимание. Переговариваются, кивают в мою сторону. Я быстро прохожу вперёд, занимаю свободное место, но продолжаю чувствовать внимание парней. Мне становится как-то тревожно. От остановки до дома идти два квартала по безлюдной улице. «Вдруг эта компания пойдёт за мной?» – смятенно думаю я…

Так оно и случилось. Моя остановка. Выхожу. Парни тоже выходят. Идут следом за мной.

– Девушка!

Я ускоряю шаг. Парни говорят наперебой на разные голоса.

– Что вы так спешите?

– Да не бойтесь.

– Мы вас знаем.

– Вы к нам в колонию приезжали. Стихи читали.

Я останавливаюсь. Разворачиваюсь к парням.

– Да, я была в колонии. Читала стихи Симонова. И что?

Тут, как-то вдруг, происходит совсем странное. Меня просят:

– А почитайте ещё раз.

Вот это поворот событий!

– Здесь? Сейчас?

– А что? Никого нет. Только мы с вами.

– Погода хорошая. Луна вон как светит. Почитайте!

– Пожалуйста…

Просят по-доброму. «А почему бы и нет?» – решаю я и вхожу в роль:

За окном пепелища, дома чернорёбрые.
Снова холод, война и зима.
Написать тебе что-нибудь доброе-доброе?
Чтобы ты удивилась сама…

Я смотрю на ребят, окруживших меня тесным кольцом, и чувствую их потребность в доброте. В тишине мелодично звучит мой голос. Слушают меня внимательно. В нужных местах я останавливаюсь, делаю глубокий вдох, выдерживаю паузу. Быстро бежит время. Вот уже и конец стихотворения:

Даже в горькие дни на судьбу я не сетую.
Как заведено, буду я жить…
Но семнадцатилетним я всё же советую
Раньше на пять минут выходить.

В наступившей тишине я оглядела всех. Ребята стояли замершие, как в детской игре «Море волнуется». Что-то щемящее было в этой сцене.

– Спасибо, – нарушил молчание один из них.

Я кивнула в ответ.

– Вас проводить?

– Нет. Я уже пришла.

– Ну, мы пойдём?

– Идите. До свидания.

– До свидания.

Ребята повернули в сторону остановки. Глядя им вслед, я взгрустнула. Дети войны… Как много им пришлось пережить…

Война ужасные вещи проделала с людьми: даже если они уцелели физически, то души у всех покалечены. Кто стал труслив, кто отгородился от мира каменной стеной, кто стал жесток, обозлился на весь белый свет… Кто же залечит эти незримые, но мучительные раны в глубине человеческих душ? И мне вдруг пришла в голову мысль: «Спасибо судьбе, что привела меня в педагогический институт, а не в юридический. “Сеять разумное, доброе, вечное” куда лучше, чем разгребать криминальные плоды».

Храни её, Господь

«Любить иль быть любимым?» —
Ведут подростки спор,
С упорством безрассудным
Вступая в разговор.

Любимым быть, конечно!
Подарки получать!
Вниманье бесконечно!
Сплошная благодать!

И только лишь с годами
Начнёте понимать,
Что были вы глупцами,
Приятней – отдавать.

Готовиться к свиданьям,
Чушь всякую пороть.
И жить с одним желаньем:
Храни её, Господь!

Любить и жить ликуя.
Раскроешься ты сам,
Тепло в груди почуяв,
Взнесёшься к облакам…

Любить! Любить! Любить!

Александр Ефимов

Родился 25 августа 1958 года в Москве. Пишет стихи и рассказы с раннего детства. Публиковался в рукописных изданиях общественной организации «Клуб друзей игры», местной газете микрорайона Крылатское и институтском сборнике «Строфы ЦИАМ». «Песня воздушного змея» звучала на фестивале воздушных змеев в Тушино в 1999 году.

Детская мечта, если точнее – детские фантазии

Когда нам дали новую квартиру, то маме сказали: «Шура, мы в Москве тебе квартиру дать не можем, дадим за городом, в Кунцево».

Мама, конечно, согласилась. Старая квартира была на улице Курская канава, возле завода «Серп и Молот», в деревянном доме с печным отоплением. Зимой было холодно.

А новая квартира оказалась в удивительном месте. Два наших дома с общим двором были зажаты между храмом Знамения Рождества в Кунцеве (сейчас он действующий, а тогда в нём был спортивный клуб ПВО Московского военного округа) и Филёвским парком.

Один торец домов выходил на улицу с сельскими частными домами, с яблочным садом и сельпо. А другой – на усадьбу Нарышкиных. Усадьба была самая настоящая – с клумбами, парадным входом и скульптурами.

Да, ещё, чтобы не забыть: возле храма стояли два деревянных двухэтажных дома, ну совсем как бывший наш.

Ну так про усадьбу. Вокруг усадьбы ходило много легенд. Одна из них гласила, что именно в этом доме Владимир Маяковский написал известное стихотворение «Поэт и Солнце». Помните: «В сто сорок солнц закат пылал…» А другая – что из подвала дома идёт подземный ход под Москву-реку на противоположный берег. Нарышкины очень известный род, например Нарышкина была мамой Петра Первого. Усадьба переходила из рук в руки, и последний владелец был Солдатенков. Храм был построен им на месте деревянной фамильной церкви Нарышкиных.

Так как наш двор был обособлен, то мы быстро перезнакомились и сдружились. Образовалась довольно большая стайка разновозрастных школьников. Разумеется, объединяли нас в основном общие игры, но мимо усадьбы с её легендами пройти было невозможно.

Дом Нарышкиных стоял на крутом берегу реки, обращённый фасадом в пойму Москвы-реки. К реке змеилась лесенка. Спуск заканчивался клумбами и скульптурой в центре. Скульптура изображала мужчину, похищавшего девушку, а девушку защищала собака. Называлась скульптура, кажется, «Похищение сабинянок».

Ещё две скульптуры окаймляли смотровую площадку, а между ними, в кирпичной кладке, была дыра, в которую взрослый, наверное, не пролез бы, а школьник, особенно младший, – запросто. Разумеется, мы туда лазили. Под смотровой площадкой было довольно большое пространство, засыпанное битым кирпичом, и лаз в подвал.

Ещё был обычный вход в подвал с сильно битой дверью, которая не закрывалась.

Дом был жилой. Усадьба пришла в упадок после двух пожаров в 70-х и 90-х годах.

Из всех легенд нас, ребятишек (наверное, мальчишек, девчонок в нашей стайке не припомню), больше всего занимал подземный ход.

Лазить в подвал было страшновато, но очень хотелось. Когда, будучи уже семейным человеком, я вместе со своими маленькими дочками оказался возле Троицкого храма в Троице-Лыково, младшая Наташка сразу потащила меня в подвал под храмом. Вход просматривался очень хорошо, в стенах были слуховые окна, так что в подвальном помещении было светло. Дочка всё время держала меня за руку, пока мы не обошли подвал по кругу и не вышли на поверхность.

Мы взрослых к нашим поискам не привлекали, и пока собирались с духом, обследовали всё вокруг дома Нарышкиных. Нашли на крутом склоне, под дорогой к реке, обсаженной боярышником, засыпанную кирпичную арку, которая вполне походила на вход в подземный ход, но сил раскопать его у нас не было.

К этому времени стали сносить частные дома и строить на их месте школу. Стройка стала главным местом для наших игр на год-полтора.

Но об играх в другой раз. Разобранные дома дали много строительного материала: брёвен, досок, кровельного железа и гвоздей. Гвозди надо было понадёргать и выпрямить. Были они ржавые, но вполне пригодные.

Мы решили обзавестись штабом. Разумеется, эта идея пришла в голову старшим, но нам, тогда третьеклашкам, она тоже понравилась. И мы стали строить.

Врыли четыре столба. Образовался прямоугольник размером примерно с комнату. Посередине врыли ещё один столб. Сколотили из досок щиты. Обили щиты кровельным железом. Щиты затащили на столбы. Получилась крыша. Ещё несколько щитов образовали стены. Нашли и приладили дверь. В стеновых щитах были маленькие окна – правда, без стёкол, а с металлической сеткой. Вдоль стен сделали лавки. Стало очень уютно.

И мы начали собираться в нашем штабе. Старшие стали нас учить, как правильно передвигаться по подвалу, как защищать голову от возможных преград и падающих кирпичей и др. Было очень интересно.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 10 форматов)