Христов братец. Русские духовные стихи, легенды и сказки

скачать книгу бесплатно

Кои плавали водами,
Тех накрыло всех волнами,
Водой той, водой той.
Не всех Творец истребляет,
Неких в ковчег затворяет,
Хранит впредь, хранит впредь,
Человек смотрел на звери,
Как отверсты смерти двери
За грехи их, за грехи их,
Горько плакали смотрявше,
Руки кверху все взды<ма>вше
Ко Творцу всех, ко творцу всех,
Друг со другом обнимались,
В час последний разлучались
Друг с другом, друг с другом,
Отец с сыном тут прощались,
Мать со дщерью разлучались
В горький той час, в горький той час,
Вдруг увидели: волнами
Ковчег Ноев с сыновьями
Носит там, носит там!
Больно им, досадно стало,
Грех со злобою восстали
Пагубою, пагубою.
Вода горы все покрывает,
Людей всех истребляет
И зверей всех, и зверей всех!
Ной в ковчеге сохранялся,
Пока потоп продолжался,
И сыны с ним, и зверье с ним,
Ной печалился немало
– Ковчег водою подымало,
Водой той, водой той,
Страх великий наводило,
Как ковчег с шумом носило,
Как ковчег с шумом носило
Водой той, водой той,
В страхе смертном находились,
Когда тут с водой сразились
Ной с семьей, Ной с семьей.

Сотворение мира

Стал Господи мир творить, где народу жить, Распустил он море-окиян; надо землю сеять. Прибежал лукавый черт да и говорит Господу: «Ты, Господи, все творишь: весь мир сотворил, окиян-море напустил; дай мне хошь землю насеять!» – «Сей!» – сказал Господи. Сеял, сеял лукавый – никакого толку! «Опускайся ты, лукавый, – сказал Господи, – на самое дно моря, достань ты, лукавый, горсть земли»; вынырнул – глядь, всю землю водой размыло. Опустился в другой – то же: в горсти нет земли. Опустился лукавый в третий раз и, по Божьему по веленью, оставалась за ногтем песчиночка. Бог взял ту песчиночку и насеял всю землю, с травами, с лесами, со всякими для человека угодьями, – «Будем с тобой, Господи, братьями родными, – сказал лукавый Господу – Ты будешь меньшой брат, я большой!» Господи усмехнулся, «Будем, Господи, братьями ровными», Господи усмехнулся опять. «Ну, Господи, ты будешь старший брат, я меньшой!» – «Возьми, – говорит Господи, – возьми меня за ручку повыше локотка; пожми ты ручку ту изо всей силы». Лукавый взял Господа за ручку выше локотка; жал ручку изо всех сил, устал от натуги, а Господи стоит да только усмехается. Тут Господь только взял лукавого за руку: лукавый так и присел, Господи наложил на лукавого крестное знамение, лукавый и убежал в преисподнюю. Люди, да еще святые люди, нарицаются сыны Божии, а лукавый хотел к Господу в братья залезть!

Счастливое дитя

Жил-был именитый купец с купчихою – всякого добра много, а детей нету. Стали они Богу молиться, чтобы дал им детище – в молодых летах на утеху, в старости на подмогу, а по смерти на помин души; стали они нищую братию кормить, милостыней оделять; а сверх того надумались на пользу всего люда православного построить длинный мост через топи-болота непроходимые. Много купец казны издержал, а мост построил, и как работы окончились, посылает он своего приказчика Федора: «Поди-ка, сядь под мост да послушай, что будут люди про меня сказывать: будут ли благословлять или корить станут». Федор пошел, сел под мост и слушает. Идут по мосту три святых старца и говорят промеж себя: «Чем наградить того, кто этот мост построил? Пусть у него народится счастливый сын: что ни скажет – то и сбудется, чего ни пожелает – то и даст Господь!» Выслушал приказчик и вернулся домой. «Ну что, Федор, не слыхал ли чего?» – спрашивает купец. «Нет, ничего не слыхал».

В скором времени отяжелела купчиха и родила мальчика; окрестили его и положили в люльку. Приказчик позавидовал чужому счастью: в глухую полночь, как все в доме крепко заснули, поймал голубя, зарезал его и замарал кровью постель, руки и уста родильницы; а ребенка украл и отдал на сторону выкормить.

Наутро хватились отец с матерью, где их ребенок? Нет нигде, а приказчик начал доказывать: «Мать-де сама его съела: вишь, и руки и уста в крови!» Купец взял свою жену и посадил в темницу. Прошло несколько лет, сынок их подрос, стал бегать и говорить. Федор бросил купца, поселился на взморье и мальчика с собой взял; что только ему на ум взбредет, он приказывает этому мальчику: «Пожелай-де то-то и то-то», – и тотчас все готово. Говорит он однажды: «А ну, малый, проси у Бога, чтоб здесь новое царство стало, чтоб от самого этого места до дворца государева хрустальный мост повис через море и чтоб царевна за меня замуж вышла». Мальчик попросил у Бога – и тотчас повис через все море хрустальный мост и явился богатый, знатный город с белокаменными палатами, церквами и царскими теремами.

На другой день, проснувшись, смотрит царь из окошечка, увидал хрустальный мост и спрашивает: «Кто этакое чудо построил?» Докладывают ему, что Федор. «Коли он так хитер, – сказал царь, – то отдам за него свою царевну замуж!» Скоро дело сладилось, обвенчали Федора с царевною, и стал он в новом городе царствовать да мальчиком помыкать: держит его у себя за работника, бьет и ругается всячески, иной раз и куска хлеба пожалеет дать.

Вот как-то лежит Федор с женой на постели да промеж себя разговаривают; а мальчик в темный угол забился и горько-горько плачет. Спрашивает царевна своего мужа: «Скажи, пожалуйста, откуда у тебя это богатство взялося? Ведь прежде ты был простым приказчиком». – «И богатство мое и сила – все от этого мальчика, что я у купца унес». – «Как так?» – «Жил я у такого-то купца в приказчиках, и было ему обещано, что народится у него сын, да не простой, а такой счастливый – что ни скажет, то и сбудется, чего ни пожелает, то и даст Господь. Вот как ребенок народился, я его и скрал, а чтоб про то не проведали, наговорил на купчиху, будто сама свое детище съела».

Мальчик подслушал эти речи, вышел из угла и сказал: «По моему прошенью, по Божьему изволенью будь ты, негодяй, собакою!» В ту ж минуту Федор обернулся собакою; мальчик надел ему на шею железную цепь и повел к своему отцу. Приходит и говорит ему: «Добрый человек! Дай мне горячих угольев». – «На что тебе?» – «Да вот надо пса покормить». – «Что ты? Бог с тобой! – отвечает купец. – Где это видано, чтоб собаки горячим угольем питались?» – «А где видано, чтоб мать могла съесть свое родное детище? Узнавай, батюшка, я твой сын, а вот этот пес – твой старый приказчик Федор, что меня унес да на мать наклепал». Купец расспросил про все подробно, освободил жену из темницы, и потом все они вместе переехали жить в новое царство, которое еще прежде по желанью купеческого сына явилось на взморье; царевна к своему отцу уехала, а Федор до самой смерти так и остался поганым псом.

Страшный Суд

Ох ты, Матушка Владычица,
Дева Мария, Богородица!
Ты велишь нам, Матушка, в рай взойти,
Нам в рай взойти, во царство небесное?»
Речет им Матушка Владычица
Своим громким голосом:
«Подите вы, души праведные,
Подите вы, души спасенные!
У меня про вас растворенный рай стоит,
У меня про вас распечатанный рай стоит,
Изготовлены у меня про вас ризы неизносимые.
Буде мало вам покажется,
Возложу я на вас золотые венцы;
Буде мало вам покажется,
Поставлю я вам в раю престол;
Буде мало вам покажется,
Уж я дам вам в раю свою волю.
Уж вы жили-были на вольном свете, —
Вы охочи были ходить в Божии церкви,
Вы охочи были Богу молитися,
Вы заутрени не просыпывали,
Обедни в обедах не прообедывали,
Вы вечерни на улицах не проигрывали,
Вы на исповедь к отцам духовным хаживали,
Вы грехов своих не утаивали,
Святых Тайн вы приимывали».
Восплакнут же души грешные:
«Ох ты, Матушка Владычица,
Дева Мария, Богородица! —
Не можно ли нас простить, грешных?»
Речет им Владычица,
Дева Мария, Богородица:
«Отойдите от меня прочь, души грешные,
Души грешные, проклятые,
Проклятые, беззаконные!
Уж вы жили-были на вольном свете, —
Вы не охочи были ходить в Божии церкви,
Вы не охочи были Богу молитися,
Вы заутрени, грешные, просыпывали,
Вы обедни в обедах прообедывали,
Вы вечерни на улицах проигрывали,
Вы охочи были на улицу ходить,
Вы охочи были скакать-плясать;
Вы к отцам духовным на исповедь не хаживали,
Вы грехов своих не объявливали.
Прогоняю я вас, проклятых,
За три горы за Сионские:
Там огни горят негасимые;
Пропущу я вас сквозь матушки сырой земли,
Засыплю я вас матушкой-землей,
Закладу я вас камнями горючими,
Завалю я вас плитами железными,
Чтобы крику и зыку от вас не слышати!»

Про Адама и Евгу

Создал Господь Адама и Евгу и пустил их жить в пресветлом Раю; а к воротам райским приставил собаку, зверя чистого; по всем раю ходила, И повелел Господи собаке, зверю чистому: «Не пускай, собака, зверь чистый, не пускай ты черта лукавого в рай: не напоганил бы он моих людей».

Лукавый черт пришел к райским воротам, бросил собаке кусок хлеба, а та собака и пропустила лукавого в рай. Лукавый черт возьми да и оплюй Адама с Евгой[19 - Любопытно, что в народе сохранилась древнейшая форма Евга, употреблявшаяся в самых ранних памятниках славянской письменности.]; всех оплевал, с головы до последнего мизинчика во левой ноге. Приходит Господи – только руками об полы ударил! На Адама с Евгой глянуть срамно! Но Богу, известно, не обтирать их стать, не марать же рук в чертовы слюни: взял да и выворотил Адама с Евгой. От того и слюна погана. «Слушай, собака, – сказал Господи, – была ты, собака, – чистый зверь: ходила по всем пресветлом Раю; отныне будь ты, пес, – нечистый зверь; в избу тебя грех пускать, коли в церковь вбежишь – церковь снова святить». С тех пор не собака зовется, а пес: по шерсти погана, а по нутру чиста.

Королевич и его дядька

Жил-был король, у него был сын-подросток. Королевич был всем хорош – и лицом и нравом, да отец-то его не больно: все его корысть мучила, как бы лишний барыш взять да побольше оброку сорвать. Увидел он раз старика с соболями, с куницами, с бобрами, с лисицами. «Стой, старик! Откудова ты?» – «Родом из такой-то деревни, батюшка, а ныне служу у мужика-лешего». – «А как вы зверей ловите?» – «Да леший-мужик наставит лесы, зверь глуп – и попадет». – «Ну, слушай, старик! Я тебя вином напою и денег дам; укажи мне, где лесы ставите?» Старик соблазнился и указал. Король тотчас же велел лешего-мужика поймать и в железный столб заковать, а в его заповедных лесах свои лесы поделал.

Вот сидит мужик-леший в железном столбе да в окошечко поглядывает, а тот столб в саду стоял. Вышел королевич с бабками, с мамками, с верными служанками погулять по саду; идет мимо столба, а мужик-леший кричит ему: «Королевское дитя! Выпусти меня; я тебе сам пригожусь». – «Да как же я тебя выпущу?» – «А пойди к своей матери и скажи ей: матушка моя любезная, поищи у меня вшей в головке. Да головку-то положь к ней на колени; она станет у тебя в голове искать, а ты улучи минуту, вытащи ключ у ней из кармана, да меня и выпусти». Королевич так и сделал; вытащил ключ из кармана у матери, прибежал в сад, сделал себе стрелку, положил на тугой лук и пустил ее далеко-далеко, а сам кричит, чтоб мамки и няньки ловили стрелу. Мамки и няньки разбежалися, в это время королевич отпер железный столб и высвободил мужика-лешего.

Пошел мужик-леший рвать королевские лесы! Видит король, что звери больше не попадаются, осерчал и напустился на свою жену: зачем ключ давала, мужика-лешего выпускала? И созвал он бояр, генералов и думных людей, как они присудят: голову ли ей на плахе снять, али в ссылку сослать? Плохо пришлось королевичу – жаль родную мать, и признался он отцу, что это его вина: вот так-то и так-то все дело было. Изгоревался король, что ему с сыном делать? Казнить нельзя; присудили: отпустить его на все на четыре стороны, на все ветры полуденные, на все вьюги зимние, на все вихри осенние; дали ему котомку и одного дядьку.

Вышел королевич с дядькою в чистое поле. Шли они близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, и увидали колодезь. Говорит королевич дядьке: «Ступай за водою!» – «Нейду!» – отвечает дядька. Пошли дальше, шли, шли – опять колодезь. «Ступай, принеси воды! Мне пить хочется», – просит дядьку королевский сын в другой раз. «Нейду!» – говорит дядька. Вот еще шли, шли – попадается третий колодезь, дядька опять нейдет, и пошел за водою сам королевич. Спустился в колодезь, а дядька захлопнул его крышкою и говорит: «Не выпущу! Будь ты слугой, а я – королевичем». Нечего делать, королевич согласился и дал ему в том расписку своей кровью; потом поменялись они платьями и отправились дальше.

Вот пришли они в иное государство; идут к царю во дворец – дядька впереди, а королевич позади. Стал дядька жить у того царя в гостях, и ест и пьет с ним за единым столом. Говорит он ему: «Ваше царское величество! Возьмите моего слугу хоть на кухню». Взяли королевича на кухню, заставляют его дрова носить, кастрюли чистить. Немного прошло времени – выучился королевич готовить кушанье лучше царских поваров. Узнал про то государь, полюбил его и стал дарить золотом. Поварам показалось обидно, и стали они искать случая, как бы извести его.

Вот один раз сделал королевич пирог и поставил в печку, а повара добыли яду, взяли да и посыпали на пирог. Сел царь обедать; подают пирог, царь только было за нож взялся, как бежит главный повар: «Ваше величество! Не извольте кушать». И насказал на королевича много всякой напраслины. Царь не пожалел своей любимой собаки, отрезал кусок пирога и бросил наземь; собака съела да тут же издохла. Призвал государь королевича, закричал на него грозным голосом: «Как ты смел с отравой пирог изготовить, сейчас велю тебя казнить лютою казнию!» – «Знать не знаю, ведать не ведаю, ваше величество! – отвечает королевич. – Видно, поварам в обиду стало, что вы меня жалуете; нарочно меня под ответ подвели». Царь его помиловал, велел конюхом быть.

Повел королевич коней на водопой, а навстречу ему мужик-леший: «Здорово, королевский сын! Пойдем ко мне в гости». – «Боюсь, кони разбегутся». – «Ничего, пойдем!» Изба тут же очутилась. У лешего-мужика три дочери; спрашивает он старшую: «А что ты присудишь королевскому сыну за то, что меня из железного столба выпустил?» Дочь говорит: «Дам ему скатерть-самобранку». Вышел королевич от лешего-мужика с подарком, смотрит – кони все налицо; развернул скатерть – чего хочешь, того просишь: и питье и еда!

На другой день гонит он царских коней на водопой, а мужик-леший опять навстречу: «Пойдем ко мне в гости!» Привел и спрашивает середнюю дочь: «А ты что королевскому сыну присудишь?» – «Я ему подарю зеркальце: что захочешь, все в зеркальце увидишь!» На третий день опять попадается королевичу мужик-леший, ведет к себе в гости и спрашивает меньшую дочь: «А ты что королевскому сыну присудишь?» – «Я ему подарю дудочку – только к губам приложи, сейчас явятся и музыканты и песельники». Весело стало жить королевскому сыну: ест-пьет хорошо, все знает, все ведает, музыка целый-день гремит. Чего лучше? А кони-то, кони-то! Чудо, да и только: и сыты, и статны, и на ногу резвы.

Начал царь хвалиться своей любимой дочери, что послал ему Господь славного конюха. А прекрасная царевна и сама давным-давно конюха заприметила: да как и не заметить красной девице добра молодца! Любопытно стало царевне: отчего у нового конюха лошади и резвее и статнее, чем у всех других? «Дай, – думает, – пойду в его горницу, посмотрю: как он, бедняжка, поживает?» А уж известно: чего баба захочет, то и сделает. Улучила время, когда королевич на водопой коней погнал, пришла в его горницу, а как глянула в зеркальце – тотчас все смекнула и унесла с собой и скатерть-самобранку, и зеркальце, и дудочку.

В это время случилась у царя беда: наступил на его царство семиглавый Идолище, просит себе царевну в замужество. «А если не выдадут, так и силой возьму!» – сказал он и расставил свое войско – тьму-тьмущую. Плохо пришлось царю: делает он клич по всему своему царству, сзывает князей и богатырей; кто из них победит Идолища семиглавого, тому обещает дать половину царства и вдобавок дочь в замужество. Вот собрались князья и богатыри, поехали сражаться против Идолища, отправился и дядька с царским войском. И наш конюх сел на кобылу сиву и потащился вслед за другими. Едет, а навстречу ему мужик-леший: «Куда ты, королевский сын?» – «Воевать». – «Да на кляче далеко не уедешь! А еще конюх! Пойдем ко мне в гости».

Привел в свою избу, налил ему стакан водки. Королевич выпил. «Много ль в себе силы чувствуешь?» – спрашивает мужик-леший. «Да если б была палица в пятьдесят пудов, я б ее вверх подбросил да свою голову подставил, а удара и не почуял бы!» Дал ему другой стакан выпить: «А теперь много ли силы?» – «Да если б была палица во сто пудов, я б ее выше облаков подбросил». Налил ему третий стакан: «А теперь какова твоя сила?» – «Да если бы утвердить столб от земли до неба, я бы всю вселенную повернул!» Мужик-леший нацедил водки из другого крану и подал королевичу; королевич выпил – и поубавилось у него силы кабы на седьмую часть.