скачать книгу бесплатно
Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1
Сборник
Двухтомное собрание теоретических текстов итальянского футуризма от начала до конца движения. В него вошло 100 работ таких писателей и художников, как Ф.Т. Маринетти, А. Палаццески, У. Боччони, Л. Руссоло, Дж. Балла, Ф. Деперо, Э. Прамполини и мн. др. Издание состоит из 5 разделов и охватывает "героический футуризм" (1909–1916), футуризм и политику (1909–1923), "второй футуризм" (1916–1924), а также аэрофутуризм и артократию (1930–1941). Около половины текстов переведено на русский язык впервые. Издание содержит обширные научные комментарии и дополнено краткими сведениями об авторах, избранной библиографией и именным указателем. В нём более 60 цветных и чёрно-белых иллюстраций.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941: В 2 томах. Том 2
Составитель Екатерина Лазарева
Работа выполнена в Секторе искусства Нового и Новейшего времени Государственного института искусствознания, г. Москва
Переводы с итальянского и французского
В дизайне обложки использована работа Луиджи Руссоло «Восстание» (1911)
© Е. Лазарева, составление, вступительные статьи, перевод на русский язык, комментарии, 2020
© А. Ямпольская, перевод на русский язык, комментарии, 2020
© Государственный институт искусствознания, 2020
© Книгоиздательство «Гилея», 2020
Предисловие
Принципиальную часть творческого наследия итальянского футуризма составляют манифесты – как заметил Гарольд Розенберг, они оказались «подлинным средством выражения» (true medium) литератора и бессменного лидера футуризма Филиппо Томмазо Маринетти
. Обилие риторических и теоретических заявлений, обращённых к самым разным сферам искусства и жизни, ставит текстовую продукцию итальянского футуризма на совершенно особое место среди материалов и источников исторического авангарда. И хотя футуристы не были первооткрывателями манифеста как литературного жанра, именно их программы, затронувшие все стороны общественной жизни и культуры своего времени, превратили это художественное движение в заметное интеллектуальное, философское и социальное явление своей эпохи. Решительно новое понимание границ искусства и современности в итальянском футуризме оказалось не менее, а возможно, и более значимым, нежели его новации в области чистой живописи или чистой литературы. В этом смысле именно итальянский футуризм стал, по определению Петера Бюргера, первым направлением в историческом авангарде, а именно в проекте радикальной отмены искусства в качестве автономного института в попытке превратить саму жизнь в объект творчества
.
Итальянский футуризм сегодня остаётся одним из самых недооценённых и недопонятых движений исторического авангарда. С одной стороны, его обвиняют в сотрудничестве с фашизмом Муссолини, выдавая желаемое за действительное и упрощая сложную историю отношений. С другой – его чисто художественные новации считаются сравнительно скромными в сравнении, например, с живописью кубизма или заумью русского футуризма. Однако не последними факторами, до настоящего времени препятствующими научному изучению и знакомству публики с итальянским футуризмом, были языковой барьер и труд недоступность большинства источников, причём эта ситуация характерна для англоязычного мира так же, как и для русскоязычного. Открытость современных читателей и исследователей к более сложному пониманию явлений – трансверсального характера авангарда, соблазнов и противоречий политической ангажированности – как кажется, обеспечила растущий сегодня интерес к итальянскому футуризму. В этом контексте насущным стало переиздание исторических переводов и дополнение их подборкой наиболее значимых, ранее не издававшихся текстов. Настоящее издание облегчит доступ к теоретическому и литературному наследию итальянского футуризма и создаст более целостный контекст для понимания одного из наиболее всеобъемлющих и самых продолжительных – от его учреждения в 1909 году до смерти Ф.Т. Маринетти в 1944 году – и вместе с тем, вероятно, самых противоречивых движений в искусстве XX века.
Антология объединяет 100 манифестов и программ итальянского футуризма, опубликованных с 1909 по 1941 год, практически полностью охватывая историю движения. Треть сборника составляют ранее опубликованные основополагающие тексты довоенного футуризма, при этом исторические переводы 1910-1920-x годов уточнены по итальянским и французским источникам. В антологию вошли манифесты в переводе Михаила Энгельгардта, опубликованные в 1914 году, малоизвестные публикации в журнале «Современный Запад» (1922–1923), ряд современных переводов, опубликованных в 2008–2013 годах Анной Ямпольской и мною, а также 43 текста в моём переводе, ещё не издававшихся на русском языке.
* * *
Филиппо Томмазо Маринетти (1876–1944) – идеолог и мотор движения, автор и издатель большинства футуристских манифестов, был одновременно и составителем первых сборников. В 1914 году он собрал свои ранние декларации и ряд манифестов других футуристов в изданной по-французски книге «Футуризм», местами превратив разрозненные тексты в связное, от главы к главе, рассуждение. В 1914 году он опубликовал сборник «Манифесты футуризма» (переизданный в 10-летие футуризма в 1919 г.), a в 1915-м, в год вступления Италии в Первую мировую войну – сборник «Война – единственная гигиена мира». В 1924 году, в год проведения Первого футуристского конгресса, призванного продемонстрировать власти масштаб и амбиции движения, Маринетти издал сборник «Футуризм и фашизм». В начале 1930-х футуризм пережил очередное оживление теоретической работы, которая в более сдержанном темпе продолжалась вплоть до 1944 года. Несмотря на это, первые монографии о движении, выпущенные в 1960-e годы, за редкими исключениями
останавливались на довоенном, так называемом «героическом» периоде футуризма, связанном с деятельностью футуристов первого призыва – погибших в 1916 году Умберто Боччони и Антонио Сант’Элиа или отошедших от движения во время войны Карло Карра и Джино Северини. Большинство исследователей останавливались на рубеже 1915–1916 годов
, в редких случаях доходя до 1919-го, года возникновения фашистского движения в Италии
.
Серьёзная работа по публикации источников была развёрнута в самой Италии в конце 1960-x и в 1970-е годы. В 1968 году Луиджи Скриво опубликовал репринтным способом внушительную подборку документов итальянского футуризма, включая малоизвестные манифесты вплоть до 1935 года
. За ней последовала серия репринтных публикаций футуристских изданий – журналов “Lacerba” и “Noi”, газеты “L’Italia Futurista”
, каталогов футуристских выставок
. В 1980 году во Флоренции вышло 4-томное репринтное издание под редакцией Лучано Карузо – на сегодняшний момент наиболее полное собрание источников итальянского футуризма на языке оригинала (всего 407)
. О том, что даже такая подборка не является исчерпывающей, свидетельствует готовящаяся к изданию новая антология итальянского футуризма Маттео д’Амброзио с более чем goo документами. Впрочем, немногие из этих источников были доступны международным исследователям: в 1960-1970-е переводные англоязычные сборники футуристских манифестов также останавливались либо на 1915 году, какуМэриэнн Мартин
, либо на 1919-м, каку Умбро Аполлонио
, а сборник сочинений Маринетти на английском включал лишь два теоретических текста 1920-х годов
. Футуристские манифесты 1920-1930-х на английском языке оказались доступны лишь в новом веке: в 2006 году Гюнтер Бергхаус опубликовал расширенную антологию теоретических сочинений Ф.Т. Маринетти в новом, более современном переводе
, а Йельский университет к столетию футуризма в 2009 году выпустил антологию, включающую манифесты до 1941 года, в том числе написанные другими футуристами
.
Русскоязычный контекст, на первый взгляд, выгодно отличался от англоязычного. Одиннадцать параграфов первого манифеста футуризма были опубликованы в петербургской газете «Вечер» 8 марта 1909 года – всего 16 дней спустя после его публикации на передовице “Le Figaro”. Русские переводы отдельных манифестов в 1912–1914 годах публиковались в журналах «Союз молодёжи», «Маски», «Театр и искусство», но в целом теория и практика итальянского футуризма были известны по обрывочным пересказам, и лишь в начале 1914 года в Москве и Петербурге вышли три сборника манифестов итальянского футуризма, призванных восполнить досадный пробел.
Первым был опубликован перевод поэта-имажиниста Вадима Шершеневича, одного из самых верных русских последователей итальянского футуризма и официального переводчика Маринетти во время его визита в Россию – экземпляр опубликованного им перевода «Манифесты итальянского футуризма» Шершеневич торжественно вручил Маринетти при встрече на вокзале 26 января 1914 года. На следующий день из печати в издательстве «Ирис» вышла книга «Футуризм (На пути к новому символизму)» Генриха Тастевена – организатора визита Маринетти в Россию, литературного критика и российского представителя французского общества “Les Grandes Confеrences”. Наконец в феврале в Петербурге, уже после отъезда Маринетти из города, вышла наиболее обширная публикация в переводе М. Энгельгардта – «Футуризм».
Публикация Тастевена в этом ряду была наиболее субъективной – пять «главных» манифестов, помещённых в приложение к пространному авторскому очерку, представляли весьма произвольный выбор
. Тастевен, сопоставляя в своем анализе открытия футуризма с творчеством его непосредственных предшественников, обнаруживал все новации Маринетти уже у Малларме. Проницательно называя кубофутуристов «большевиками футуризма»
, которые в разрушении оказались «левее Маринетти», он недооценил самостоятельных открытий русских футуристов и отозвался о них скорее снисходительно. В целом для Тастеве-на футуризм представлялся лишь ступенью к искусству будущего, идеал которого виделся ему в религиозно-мистическом, всенародном, идеалистическом синтезе искусств «нового символизма»
.
Все пять манифестов «московский француз» Тастевен переводил с французских оригиналов, и в ряде случаев его переводы более точны, нежели у Энгельгардта
. К тому же в «Манифесте к испанцам» Тастевен избежал цензурных изъятий и точно воспроизвёл все критические пассажи в отношении церкви, заменённые в публикации Энгельгардта многочисленными отточиями.
Шершеневич, публикуя перевод 12 текстов
, утверждал, что перевёл почти все доступные ему манифесты и, избегая «бесплодной полемики с русской критикой», ограничился «чисто пояснительным вступлением»
. Кроме того, в 1915 году он опубликовал перевод сочинения Маринетти «Битвау Триполи», а в 1916 году – перевод знаменитого романа Маринетти «Футурист Мафарка». Впрочем, историк русского футуризма Владимир Марков невысоко оценивал перевод Шершеневича, называя его в случае с Мафаркой-футуристом «топорным, а порой и безвкусным», а в случае манифестов – неточным (в частности, указывая на перевод “sensibilitе” как «чувствование» вместо «чувствительности»)
.
В этом ряду перевод Михаила Энгельгардта, литератора и революционера, выпущенный петербургским издательством «Прометей», – не только наиболее полный (более 30 текстов), но и наиболее точный и наименее устаревший стилистически. Он основан на уже упомянутой книге Маринетти “Le Futurisme” и в целом повторяет её структуру, однако русское издание дополнено ещё 1 з выпущенными позднее манифестами Дирекции футуристского движения
. В отличие от Тастевена и Шершеневича, Энгельгардт не был ангажирован ни символизмом, ни имажинизмом, и стремился к максимальному соответствию источнику. Он писал: «Если уж знакомить публику с этим историко-культурным (или антикультурным) явлением, то пусть она узнает его в настоящем и неподдельном виде, без пропусков и сокращений, не в умалчивающем пересказе, а в откровенном подлиннике»
. Энгельгардт перевёл даже отрывок из поэмы «Битва Вес + Запах» из «Дополнения к техническому манифесту футуристской литературы» с обилием звукоподражаний и упразднёнными склонениями, спряжениями и знаками препинания, от перевода которой Шершеневич решил отказаться.
Все три сборника, опубликованные к визиту Маринетти в Россию, многие годы были библиографической редкостью, и даже удивительно, что объективно самый удачный перевод Энгельгардта до настоящего момента не переиздан. Избранные пять манифестов в 2008 году были опубликованы в каталоге выставки ГМИИ им. А.С. Пушкина «Футуризм – радикальная революция» вместе с двумя современными переводами Анны Ямпольской
. Однако эти источники останавливались на рубеже 1914 года, а пробел в отношении второго футуризма был восполнен только в 2013 году нашим сборником
.
Хотя в 1922 году журнал «Современный Запад» под заголовком «Новые манифесты Маринетти» без указания имени переводчика опубликовал три текста 1921 года: «Тактилизм», «Манифест о театре» и «Манифест о музыке». Два последних представляли собой обрывочный и неточный перевод манифестов «Театр-сюрприз» и «Музыкальная импровизация», которые в настоящем издании публикуются в новом переводе, тогда как «Тактилизм», как и опубликованный в том же журнале годом позднее манифест «Новая религия-мораль скорости», даются в исходных переводах, уточнённых по оригиналам.
Анна Ямпольская любезно согласилась на публикацию в настоящем издании четырёх ранее опубликованных в её переводах манифестов: «Противоболь» А. Палаццески, «Футуристская архитектура» Сант’Элиа, «Геометрическое и механическое великолепие и числовое восприятие» и «Манифест футуристской кухни» Маринетти. В последнем, однако, опущены добавленные к первой русской публикации манифеста, но не являющиеся его частью рецепты из книги «Футуристская кухня» Маринетти и Филлиа
.
В отечественной науке и критике сложилась традиция употребления прилагательного «футуристический» вместо «футуристский», когда речь идёт о переводе “Futuriste”. Симптоматично, что при переводе его употреблял манерный Шершеневич – тогда как Тастевен и Энгельгардт писали «футуристский». У Маркова поэзия или группа именно «футуристская», а империя «футуристическая» – когда необходимо подчеркнуть в языке претензию, а не подлинную принадлежность. Однако достаточно произнести аналогично «фовистический», «кубистический», «экспрессионистический», «конструктивистический» (и продолжить «дадаистический», «концептуалистический», «минималистический» и т. д.) – чтобы убедиться, что суффикс «иче», в действительности, лишний. Поскольку треть издания составляют исторические переводы М. Энгельгардта, пишущего «футуристский», нам показалось логичным следовать его написанию. Поэтому в новой редакции переводов А. Ямпольской и моих
прилагательное «футуристический» заменено на «футуристский».
Антология итальянского футуризма не может быть исчерпывающей, и представленная здесь выборка основана не столько на доступности тех или иных источников, сколько на опыте предшествующих антологий – как объёмных итальянских, так и более компактных английских – и вместе с тем руководствуется нашим пониманием необходимости. Например, в упомянутых англоязычных антологиях отсутствуют следующие тексты, включённые в настоящее издание: «Против женственной роскоши» и «К царству фантазии» Маринетти, «Против Рима и против Бенедетто Кроче» и «Против футуризма» Панини, «Футуризм и маринеттизм» Палаццески и др., «Футуристская фотодинамика» Брагальи, «Футуристская флора и пластические эквиваленты искусственных запахов» и «К обществу защиты машин» Адзари, «Футуристская наука» Корры и др., «Против Монмартра» Мак Дельмарля, «Футуристский синтез войны» Маринетти и др., «Пластические планы как сферическое развитие в пространстве» Карра, «Живопись будущего» и «Первая итальянская футуристская мебель» Джинны, «Против всех возвратов в живописи» Дюдревиля и др., «Словосвободная пластика» Роньони, «Музыкальная импровизация» Барточчини и Мантиа, «Пиротехника – художественное средство» Кантарелли, «Футуристский манифест воздушной архитектуры» Маринетти и др., «Аэроживопись и земное преодоление» и «По ту сторону живописи» Прамполини, «Футуристский манифест итальянской шляпы» Маринетти и др., «Футуристский манифест итальянского галстука» Скурто и Ди Боссо. Итого – более 20 текстов вводятся в научный оборот на русском языке, ещё не будучи доступными на английском.
Композиционно антология состоит из пяти тематических разделов, внутри организованных хронологически. Отказ от сквозной хронологии позволяет развести в «героическом» периоде футуризма риторические жесты (раздел I) и художественные программы (раздел II), а также обнаружить эволюцию политических позиций, преимущественно Маринетти, от учреждения движения до установления фашистского режима (раздел III). В футуризме «после Боччони», то есть после 1916 года, обращает на себя внимание спад теоретической активности в период 1925–1929 годов, что объясняет расположение текстов второй половины 1910-1920-х и 1930-х – начала 1940-х в разных разделах (IV и V соответственно).
В течение 2015–2018 годов я работала над этой книгой как над плановой научной работой в Государственном институте искусствознания, и я благодарна коллегам по Сектору искусства Нового и Новейшего времени за продуктивные обсуждения и ценные советы – в первую очередь, моему научному руководителю и замечательному исследователю футуризма Екатерине Бобринской, атакже Алле Ароновой, Алле Вершининой, Екатерине Вязовой, Константину Дудакову-Кашуро, Татьяне Карповой, Раисе Кирсановой, Анне Корндорф, Анастасии Лосевой, Николаю Молоку, Наталье Сиповской, Александре Струковой, Татьяне Юдкевич. Финальная композиция этой книги сложилась в диалоге с моим издателем Сергеем Кудрявцевым, и я горжусь сотрудничеством с «Гилеей». Виктор Мизиано разделил моё убеждение, что итальянский футуризм чрезвычайно резонирует с актуальным состоянием искусства и мира. Гюнтер Бергхаус, внёсший неоценимый вклад в международные исследования футуризма, проявил дружеское участие в судьбе этой работы. Я благодарна за помощь Архиву и библиотеке музея MART (Роверето) и Институту истории искусства во Флоренции (последний любезно предоставил мне копию манифеста Маринетти «Наши общие враги» 1910 года, не вошедшего ни в одну итальянскую антологию).
Екатерина Лазарева
1 См.: Rosenberg Н. Art on the edge. Chicago: The University of Chicago Press, 1983. P. 184.
2 См.: Бюргер П. Отрицание автономии искусства в авангарде ?? Бюргер П. Теория авангарда ? Пер. с нем. С. Ташкенова. М.: VAC press, 2014. С. 73–84.
3 См., напр.: Clough R.T. Futurism: The Story of a Modern Art Movement: A New Appraisal. New York: Philosophical Library, 1961.
4 См., наир.: Carrieri R. Il Futurismo. Milano: Edizioni del Milione, 1961; 1963 (in English); Calvesi M. Il Futurismo. 3 vol. Milano: Fratelli Fabbri, 1967.
5 См.: Bruni C., Gambillo M.D. After Boccioni: Futurist painting and documents from 191510 1919. Rome: La Medusa, 1961.
6 См.: Scrivo L. Sintesi del futurismo: Storia e documenti. Roma: M. Bulzoni, 1968.
7 См.: Lacerba: Firenze, 1913–1915: Riproduzione anastatica conforme aH’originale. Milano: Mazzota, 1970; Noi 1917–1925. Firenze: S.P.E.S., 1974; L’ltalia futurista (1916–1918) / A cura di M.C. Papini. Roma: Edizioni delFAteneo & Bizzarri, 1977.
8 См.: Esposizioni futuriste 1912–1918 / A cura di P. Pacini. Firenze: S.P.E.S., 1978; Esposizioni futuriste 1918–1931 + 1913–1914 /Acura di P. Pacini. Firenze: S.P.E.S., 1979.
9 См.: Manifesti proclami, interventi e documenti teorici del futurismo, 1909–1944 / A cura di L. Caruso. 4 vol. Firenze: S.P.E.S. – Salimbeni, 1980 (2-е изд.: S.P.E.S., 1990).
1 °Cм.: Martin M.W. Futurist art and theory. 1909–1915. Oxford: Clarendon, 1968.
11 См.: Apollonio U. Futurist manifestos. New York: Viking Press, 1973.
12 «По ту сторону коммунизма» и «Портрет Муссолини», см.: Marinetti: Selected writings ? Ed., and with an introd, by R.W. Flint; trans, by R.W. Flint and A.A. Coppotelli. New York: Farrar, Straus and Giroux, 1972.
13 См.: Marinetti F.T. Critical writings / Ed. by G. Berghaus, trans, by D. Thompson. New York: Farrar, Straus and Giroux, 2006.
14 См.: Futurism: An anthology / Ed. by L. Rainey, C. Poggi, L. Wittman. New Haven & London: Yale University Press, 2009.
15 «Манифест футуризма» (1909), «Беспроволочное воображение и слова на свободе» (1913), «Манифест к венецианцам» (1910) и «Манифест к испанцам» (1911), а также написанный Валентиной де Сен-Пуан «Манифест футуристской женщины» (1912).
16 По этому поводу В. Марков пишет: «Года через три Маяковский и некоторые его друзья были бы рады услышать о себе такое, но в 1914 году им это вряд ли понравилось» (см.: Марков В. История русского футуризма. СПб.: Алетейя, 2000. С. 192).
17 Подр. см.: Лазарева Е. Предисловие ?? Тастевен Г. Футуризм. (На пути к новому символизму). М.: Изд. кн. магазина «Циолковский», 2017. С. 5–12.
18 Напр., “Absurde” Тастевен переводит как «Абсурдное», а Энгельгардт – как «нелепое». “Les Mots en Libertе” в переводе Тастевена – «слова на свободе», у Энгельгардта – «освобождённые слова».
19 «Манифест футуризма», «Манифестхудожников-футуристов», «Манифест музыкантов-футуристов», «Манифест женщины-футуристки», «Технический манифест футуристической скульптуры», «Технический манифест футуристической литературы», «Дополнение к техническому манифесту футуристической литературы», «Футуристический манифест похоти», «Искусство шумов», «Беспроволочное воображение и слова на свободе», «Живопись звуков, шумов и запахов», «Музик-холл».
20 «…двух-трёх манифестов мне не удалось получить и перевести, а от перевода двух я сознательно уклонился…», см.: Манифесты итальянского футуризма ? Пер. В. Шершеневича. М.: Рус. тов-во, 1914. С. 3.
21 См.: Марков В. История русского футуризма. С. 141.
22 Энгельгардт не включил в свой пер. опубл, в этой кн. текст конференции, данной Маринетти 9 марта 1911 г. в парижском Доме студентов, и его интервью, опубл, в “Le Temps” 14 марта 1911 г. Кроме того, тексты «Футуристский Манифест венецианцам», «Футуристская речь венецианцам», «Футуристская прокламация к испанцам» и «Футуристские заключения для испанцев» из части манифестов он перенёс в начало, поместив их между «Предисловием к поэме “Разрушение”» и «Футуристской речью к англичанам…». Раздел манифестов по сравнению с фр. кн. дополнен следующими текстами: «Манифест 1-й выставки футуристской живописи», «Футуристский манифест по поводу Итало-турецкой войны», «Технический манифест футуристской литературы» (и дополнение к нему с «Битвой Вес + Запах»), «Уничтожение синтаксиса», «Технический манифест футуристской скульптуры», «Манифест футуристской женщины», «Футуристский манифест сладострастия», «Искусство шумов», «Футуристская антитрадиция», «Живопись звуков, шумов и запахов», «Music Hall», «Программа футуристской политики».
23 См.: Маринетти <Ф.Т.>. Футуризм ? Пер. М. Энгельгардта. СПб: Кн-во «Прометей» Н.П. Михайлова, 1914. С. 5.
24 Пер. М. Энгельгардта: «Первый манифест футуризма» Ф.Т. Маринетти, «Манифест футуристских живописцев» У. Боччони, К. Карра, Л. Руссоло, Дж. Северини, Дж. Баллы, «Технический манифест футуристской скульптуры» Боччони, «Искусство шумов» Руссоло, «Уничтожение синтаксиса. Беспроволочное воображение и освобождённые слова»; пер. А. Ямпольской: Геометрическое и механическое великолепие и числовое восприятие» Маринетти, «Футуристская архитектура» А. Сант’Элиа.
25 См.: Второй футуризм: Манифесты и программы итальянского футуризма. 1915–1933 ? Сост., пер., вступ. ст., коммент. Е. Лазаревой. М.: Гилея, 2013.
26 См.: Маринетти Ф.Т. Манифест футуристической кухни ? Пер. с итал.
A. Ямпольской // Иностр, лит-ра. 2008. № ю. С. 217–221.
27 В наст. изд. воспроизводятся 19 текстов из 20, вошедших в сб. «Второй футуризм», исключение составляет текст «Интеллектуальное восстание», где
B. Паладини впервые изложил принципы механической эстетики, затем развитые в манифесте «Механическое искусство» (док. 82).
I. Героический футуризм: риторические жесты (1909–1915)
Выражая общую установку модернистского искусства на новаторство и разрыв с прошлым, итальянский футуризм прославился особенно грозными проклятьями в адрес всего, что олицетворяло культурную традицию, художественный мейнстрим и обывательский вкус буржуазного общества. В футуристском противостоянии прошлому угадывался и более радикальный разрыв с порядком вещей у дадаистов, и ёмкий лозунг русских футуристов «бросить Пушкина с парохода современности!», и их решительная послереволюционная культурная политика.
«Первый манифест футуризма» включал лишь один параграф, содержащий собственно разрушительный призыв: «Мы желаем разрушить музеи, библиотеки, академии, сокрушить морализм и всяческую оппортунистскую и утилитарную трусость». Однако уже во «втором манифесте» Маринетти возглавил футуристский поход «против вечного неприятеля, которого следовало бы изобрести, если б его не было» («Убьём лунный свет!»). В своих манифестах и декларациях футуристы гневно обрушивались на символы романтизма – Лунный свет и вечную женственность, на итальянский культ древности и старых мастеров, поддержанный «лимфатической идеологией плачевного Рёскина», на «великолепные раны прошлого» – Венецию, Флоренцию и Рим, на гегемонию профессоров и «эксплуатацию иностранцев», на массовый вкус, ненавистное австрийское владычество и успех немецкого гения в лице Вагнера, Ницше или неогегельянца Кроче. В духе авангардной риторики и военной фразеологии футуристы называли свои выступления «битвами» и представляли конфликт поколений как военную операцию: «Думали ли вы когда-нибудь о неисчислимой армии умерших гениев, отныне бесспорных, которая облекает со всех сторон и давит небольшой батальон гениев живущих» («Речь к жителям Триеста»).
Листовки с манифестом «Против пассеистской Венеции» – по свидетельству Маринетти, тиражом 800 ооо – подобно военной пропаганде были сброшены с башни Часов на площади Сан-Марко. Футуристские вечера 1910-igii годов, положившие начало искусству перформанса
, превращались в «остервенелую борьбу»: «Выбор оружия не от нас зависит, и мы вынуждены пользоваться каменьями и тяжёлыми молотками, щётками и зонтиками, чтобы расталкивать и опрокидывать бесчисленную ораву наших врагов – пассеистов» («Первые битвы»). Выступление Джованни Панини в римском театре Костанци, опубликованное в журнале “Lacerba” в жанре стенограммы, дополнялось замечательными комментариями о поведении зала («шумные хрюканья», «ужасный ослиный рёв» и др.). В ряде случаев гастроли футуристов по итальянским городам сопровождались уличными потасовками с участием полиции, как в Парме в марте 1911 года: «Жестокая схватка. Трое наших ранены в лицо. Зато мы унесли двадцать пять дубинок, отнятых у неприятеля» («Первые битвы»). Боевая риторика итальянских футуристов, отвергших «увлекательные советы милого итальянского солнца», стала родовой чертой исторического авангарда и типичным образцом авангардного поведения
.
Филиппо Томмазо Маринетти родился и вырос в Египте, сформировался как литератор в Париже, свободно говорил по-французски, вёл обширную международную корреспонденцию и до 1912 года пользовался услугами итальянского переводчика. Тем не менее в качестве лидера итальянского футуризма он выступал в амплуа горячего патриота Италии и даже завоевал репутацию крайнего националиста. Вопреки этой репутации, итальянский футуризм был первым модернистским течением, стремившимся обрести международный характер.
Первые шаги в этом направлении связаны с широким распространением его идей: многие футуристские манифесты выпускались листовками одновременно на нескольких языках – итальянском, французском, английском, немецком, испанском, публиковались в зарубежных изданиях. Наряду с активной пропагандой футуризма внутри Италии, Маринетти выступал с лекциями за её пределами, сопровождая свои заграничные турне специально по этому случаю написанными манифестами.
Адресованные зарубежной аудитории «Футуристская речь к англичанам» и «Футуристская прокламация к испанцам» перекликаются с текстами, обращёнными к венецианцам и к римлянам, и демонстрируют принципиально интернациональный характер учреждённого Маринетти движения – восхваляющего лучшие качества каждой нации, порицая национальные проявления пассеизма.
Маринетти горячо приветствовал присоединение к футуризму иностранных поэтов и художников – французов Г. Аполлинера и Э.-Ф. Мак Дельмарля, англичанина К.Р.В. Невинсона. Он писал: «В своей тотальной программе Футуризм – это атмосфера авангарда; это – лозунг всех новаторов и интеллектуальных вольных стрелков всего мира» («Открытое письмо футуристу Мак Дель-марлю»). Употребляя понятие авангарда как расширительного синонима футуризма, в совместном с Невинсоном манифесте он призывал «создать мощный авангард, единственно способный спасти английское искусство, которому сейчас угрожает традиционный консерватизм Академий и привычное равнодушие публики» («Живое английское искусство»).
Отправляясь в начале 1914 года в Россию, Маринетти мечтал о своеобразном «футуристском интернационале» – по замечанию В.П. Лапшина, он намеревался создать нечто вроде «единого европейского фронта», международное общество художников и литераторов, которое объединило бы футуристов по географической оси Париж – Флоренция – Милан – Москва
