скачать книгу бесплатно
• большую обеспеченность, возможность прокормить себя, не отбирая у другого;
• переход от натурального обмена к свободной торговле.
Левиафан
Централизация и цивилизационный процесс вовсе не положили конец войнам. Статистически частота войн в результате централизации к XVII веку снизилась, но сами войны сделались затяжными и разрушительными в силу ряда причин:
• Появились регулярные армии.
• Число вовлеченных в конфликт людей возросло.
• Усложнились причины конфликтов.
В XVI веке начинаются (и продолжаются всю первую половину XVII века) религиозные войны между протестантами и католиками. В XVII веке к ним присоединяются войны династические: во главе централизованных государств стояли семейства, активно стремившиеся приумножить свои владения.
Тридцатилетняя война (1618–1648) сочетала черты религиозной (между католиками и протестантами) и династической войны. Жертвами ее стали от 5 до 8 миллионов человек, в масштабах XVII века – это бедствие, сравнимое с мировыми войнами (историки и называют ее «Нулевой мировой», тем более что в эту войну были вовлечены почти все европейские государства. Германия потеряла 40 % населения, отдельные области – до 70 %).
Современники Тридцатилетней войны воспринимали ее с такой же безысходностью, как мы – войны ХХ века. Томас Гоббс считал «войну всех против всех» естественным состоянием, а источник агрессии, вернее, три источника, видел в природе человека:
• алчность, побуждающая отнять у других жен, землю, имущество;
• страх, побуждающий нанести превентивный удар;
• честь, побуждающая сражаться из-за любой ерунды.
На уровне отдельных людей «войну всех против всех», по мнению Гоббса, предотвращает сильное государство, Левиафан, присваивающее себе право на насилие. В централизованном государстве снижается уровень преступности и междоусобиц. Государство должно обладать легитимностью и силой, чтобы держать подданных в страхе и подчинении. Однако Левиафан, в свою очередь, усугубляет две проблемы:
• внутреннего насилия;
• внешних войн.
Причем внешние войны, по мнению Гоббса, будут все более разрушительными, поскольку абсолютные властители не могут допустить не только поражения, но и компромисса, который подорвет их престиж среди подданных.
Просвещение. Условия вечного мира
XVII век был эпохой не только сокрушительных войн, но и научных открытий («век Разума»). Он породил первые социальные теории и приготовил век Просвещения (вторая половина XVIII века). Название этой эпохе дало эссе Канта. Всматриваясь в природу человека, Иммануил Кант обнаружил те силы, которые могли бы противостоять агрессии:
• Разум помогает оценить возможность и выгоды компромисса.
• Самоконтроль является плодом цивилизационного процесса. Приобретенная «вторая природа» сдерживает агрессивную природу человека.
• Эмпатия – больше, чем жалость и сочувствие. Это способность поставить себя на место другого человека, осознать его интересы и мотивы.
По Канту, эмпатия проистекает из универсальной разумной природы человека (мы все устроены одинаково и можем друг друга понять), а самоконтроль помогает действовать в соответствии с велениями разума и эмпатии.
Кант и другие деятели эпохи Просвещения считали возможным достижение прочного (или даже вечного, как мечтал Кант) мира и смягчения законов внутри государства. На место Левиафана должно было прийти открытое общество свободно взаимодействующих людей.
Три условия вечного мира по Канту:
• Открытое общество, демократическое управление (Кант предпочитал термин «республика»).
• Международные организации и договоры.
• Всемирная торговля.
Республика (или в современной терминологии либеральная демократия) имеет несколько преимуществ перед Левиафаном в деле достижения мира:
• В отличие от абсолютного государя, правители республик привыкли договариваться между собой и с обществом, они скорее найдут компромисс.
• Республикам чужды аристократические идеи «чести» и «мести».
• Алчность, еще одна причина войны, в республике направляется на предпринимательство, честолюбие – в политику.
• Республика несет ответственность за жизни граждан и старается не расходовать их напрасно.
• При королевской власти правителю достаются все выгоды войны, а подданным – все невзгоды, в республике невзгоды разделяются всеми и нет выгодополучателя.
• Республикам присущи идеи человеческого равенства и братства.
Роль международных организаций и договоров понятна, но почему Кант придавал такое значение торговле? Цивилизующее действие торговли отмечалось еще на исходе Средних веков. Кант распространял и на международные отношения принцип «разумного альтруизма»: партнер нужнее живым, чем мертвым.
В настоящее время на смену борьбы за территории и колонии пришла борьба за рынки. И хотя эта борьба порой бывает циничной и ожесточенной, очевиден ее некровопролитный характер: нет никакого смысла ожесточать народ и разрушать инфраструктуру той страны, с которой собираешься торговать.
Вера в универсальную разумность человеческой природы и эмпатию побуждала деятелей Просвещения выступать также против государственного насилия, деспотизма, казней.
В Англии на исходе XVIII века смертная казнь следовала за 200 с лишним преступлений. Через 100 лет таких преступлений осталось только четыре.
Многие идеи Просвещения приживались медленно, и только сейчас мы можем говорить о достаточном приближении к этим идеалам.
Декларация прав человека, принятая ООН в 1948 году, – воплощение идей Канта. Прошедшая в 1960–1980-х годах в развитых странах Революция прав уничтожила расовое и гендерное неравенство.
Гуманизируется пеницитарная система, отменяются смертная казнь и телесные наказания.
Сейчас нам дико слышать о пытках, которые были нормой в эпоху Просвещения, наконец-то дошло дело и до отмены телесных наказания для детей.
Эмпатия охватила все человечество и постепенно распространяется на животных. Человек принимает на себя ответственность за весь мир, и это тем более побуждает искать компромиссы и стремиться к сотрудничеству.
Контрпросвещение: романтический милитаризм, национализм, утопии
Из всех идеалов Просвещения самым неприемлемым оказался вечный мир. В Европе военная служба все еще понималась сословно, как долг и привилегия аристократов. Нарядный мундир был «брачным оперением», увеличивавшим шансы найти себе пару.
«Мундир! Один мундир! он в прежнем их быту / Когда-то укрывал, расшитый и красивый, / Их слабодушие, рассудка нищету!» – возмущается в «Горе от ума» Александр Чацкий, рупор Просвещения.
Но мундир прославляли не только молодые дворяне, но также интеллектуалы ХIХ века.
Искусствовед Джон Рескин утверждал, что война раскрывает высшие добродетели и способности человека. Писатель Эмиль Золя называл войну «матерью всего».
Это настроение было распространено во всех слоях общества, и Первую мировую войну молодежь встречала восторженно, как случай отличиться. В ХХ веке героизация войны прекратилась, и причиной тому стал ряд факторов:
• Появление новых видов оружия, обессмысливших личный героизм.
В Первую мировую войну еще происходили «рыцарские поединки» летчиков, но для остальных родов войск это было истребление без всякой романтики.
• Расширение круга эмпатии: стали заметны страдания рядовых и мирных жителей.
В русской литературе тема войны как страдания появляется раньше, чем в других европейских странах, уже после Крымской войны (Лев Толстой, «Севастопольские рассказы», 1855).
• Феминизация: стал слышен голос вдов и матерей, не приверженных идеям «чести».
• Большую роль сыграла сатирическая литература после Первой мировой войны.
Первая мировая война породила обильную антивоенную и пацифистскую литературу (Ремарк), но самый тяжелый удар романтике войны нанесли «Похождения бравого солдата Швейка»: война обернулась идиотизмом служак и дизентерийной вонью.
Восторженный милитаризм, культ мундира – составная часть романтического национализма первой половины XIX века. Если Просвещение говорило о правах индивидуума и призывало к широкой (в итоге – всечеловеческой) эмпатии, то романтизм, особенно немецкий, утверждал, что индивидуум обретает смысл лишь в народе. Романтики отвергали Просвещение и культ разума, провозглашая культ (своих) чувств.
Романтизм верил в предначертанную судьбу каждого народа, в неразрывную связь народа со своей землей: в ХХ веке отсюда возникает нацистский девиз «кровь и почва».
В ХIХ веке концепция борьбы проникала и в философию, и в науку.
Диалектика Гегеля – «единство и борьба противоположностей». Эволюция по Дарвину – результат борьбы за выживание. И Гегеля, и Дарвина приспосабливали к социальным проблемам. Гегельянец Карл Маркс создает учение о классовой борьбе, социал-дарвинизм обуславливает борьбу высших и низших рас или сословий.
Национализм и романтический милитаризм – непосредственные виновники войн, от Наполеоновских до Первой мировой. Но им на смену пришел более страшный враг мира: тоталитарные идеологии.
ХХ век прошел под знаком борьбы двух тоталитарных идеологий: советской и нацистской. Обе они требуют от человека полного растворения в народе, понимаемом социально (как «простой народ») или расово («арийская нация»). Народ – вымышленная сущность, однако соблазн принадлежать чему-то большему и служить не себе, но идее, оказался слишком силен. Это своего рода альтруизм, однако в сочетании с классовым или национальным эгоизмом и острой агрессией против всех «чужих». Тоталитарная идеология ведет к внешней войне и внутренним репрессиям именно потому, что обещает вечное счастье для многих миллионов людей и освобождает личность от сомнений и совести.
• Ради вечного счастья человечества можно пожертвовать десятками миллионов людей.
• Те, кто противится вечному счастью человечества, – нелюди.
И в советской риторике (особенно в эпоху сталинизма), и в гитлеровской противник расчеловечивается, приравнивается к низшим существам (крысам, паразитам) или демонизируется.
Тоталитарная идеология противоположна не только демократии и плюрализму, но даже автократии, допускающей существование других автократий: «истинная идеология» может быть только одна. По отношению к подданным она ведет себя как возведенный в абсолют Левиафан (полный государственный контроль, жестокое наказание за малейшую провинность), вовне – война против всех.
Программа Гитлера: война, захват всей Европы, господство в мире и тысячелетний рейх. Уничтожение всех расово чуждых элементов, а также немцев-инвалидов.
Тоталитарные идеологии воспользовались всеми враждебными Просвещению кунштюками ХIХ века, в том числе романтическим милитаризмом, и возрождали любовь к мундиру.
Гитлеровскую армию и СС обшивал Hugo Boss. Жестокость и расовое превосходство эстетизировались.
Катастрофы ХХ века породили не только пессимистический взгляд на природу человека и ряд апокалиптических пророчеств, но, как ни парадоксально, новые надежды: стал очевиден источник этих катастроф – контрпросвещение, и были предприняты попытки, на этот раз довольно успешные, применить принципы Просвещения и вспомнить три условия мира по Канту.
«Новый мир» и «третья природа»
«Долгий мир», феномен второй половины XX века, с падением Берлинской стены перерос в «Новый мир» – мир без противостояния двух систем. Демократия – одно из условий кантианского мира – стала наиболее распространенной формой управления.
Фрэнсис Фукуяма после падения Берлинской стены объявил о наступлении «конца истории», торжестве либеральной демократии и повсеместном распространении западных ценностей – ценностей Просвещения.
После Второй мировой войны предпринимались осознанные усилия для предотвращения новых и еще более страшных катастроф. Такую систему безопасности все видели во втором условии кантианского мира – создании международных организаций и заключении договоров.
ООН создавалась с большим трудом. Главными противниками были вовсе не мусульманские страны, а оплот демократии, США и Великобритания, с одной стороны, а с другой стороны – советский блок. И для США (с расовой сегрегацией), и для Великобритании (с ее колониями) камнем преткновения было заявленное в декларации равенство прав для всех.
Современный мир пронизан огромным количеством договоров, не только военных и союзнических, но также и экономических, договоров о культурном взаимодействии, сотрудничестве в области экологии, контртеррористической деятельности и т. д. Выполнено и третье условие кантианского мира: торговля и разделение труда сделались глобальными. Мы видим благие последствия этого: рост всеобщего благосостояния, постепенное выравнивание условий жизни, большую мобильность, географическую и социальную, взаимный интерес и накапливание знаний друг о друге.
Устраняются те причины войны, которые перечислял Гоббс. Международные организации и общая система безопасности снижает страх «всех перед всеми»; понятия «чести» и «мести» выдавлены на периферию (главным образом ими оперируют боевики и террористы). Перестает действовать и основная причина агрессии – жадность, так как:
• основное богатство развитых стран – институты и инфраструктура, их невозможно присвоить, а можно лишь разрушить к общему ущербу;
• предсказанная борьба за ресурсы так и не началась – самым ценным ресурсом оказались идеи, которые помогают находить новые ресурсы;
Вопреки пророчествам о перенаселении, драке за ресурсы и повальном голоде, благодаря Зеленой и Технической революциям посевная площадь снижается и восстанавливаются заповедники. Электроника позволила заметно (в развитых странах – уже в полтора раза) снизить объемы ежегодно расходуемых потребителями материалов.
• перед всеми жителями Земли открываются возможности социального роста;
• преодолена одна из самых болезненных проблем развитых стран – неравенство.
Изменился и сам человек. Если цивилизующий процесс способствовал формированию «второй природы» – хороших манер, сдержанности, самоконтроля, умения считаться с другими, то сейчас местами наблюдаются проявления «третьей природы» – раскованности, проистекающей из взаимного доверия, эмпатии и уверенности в своей безопасности.
Если «третья природа» человека укрепится и разовьется, «Новый мир» может оказаться действительно долгим и качественно иным: основанным на свободной эмпатии индивидуумов и признанной, ценимой универсальности человеческой природы.
02
Виктор Франкл
Сказать жизни «Да!»
Психолог в концлагере
Trotzdem Ja zum Leben sagen: Ein Psychologe erlebt das Konzentrationslager
Viktor E. Frankl
Автор:
Виктор Франкл – австрийский психиатр еврейского происхождения, философ, невролог и нейрохирург, автор метода логотерапии – исцеления при помощи осознания смысла. Глубоко изучал психологию депрессий и самоубийств, создал в Вене специальную программу поддержки для студентов, получающих диплом, за время внедрения которой не было отмечено ни одного случая самоубийства среди венских студентов. В 1942 году вместе с родителями и женой был депортирован в концлагерь Терезинштадт, где втайне от СС продолжал заниматься врачебной практикой, оказывая помощь вновь прибывающим заключенным, находящимся в состоянии шока. Он также продолжал заниматься предотвращением самоубийств, организовав специальную службу, которая информировала его, если кто-то выражал суицидальные мысли. Методика психологической помощи Франкла, которую он разрабатывал и постоянно применял в лагере, – логотерапия основывалась на высказывании Фридриха Ницше: «Тот, кто знает, "зачем" жить, преодолеет почти любое "как"». За время войны Франкл был несколько раз переведен из одного лагеря в другой и 27 апреля был освобожден американскими войсками. Его родители и жена погибли в лагерях, из всей его семьи выжила только сестра, эмигрировавшая в Австралию.
Читать, чтобы:
• обрести желание жить даже в самых тяжелых обстоятельствах;
• понять, что происходит с людьми за гранью физического выживания и откуда берутся силы, чтобы бороться за жизнь;
• познакомиться с уникальным жизненным опытом великого гуманиста и философа ХХ века.
Возможности личности неограниченны
Почему одни люди сдаются, а другие продолжают бороться, несмотря ни за что? Чтобы ответить на этот вопрос, всемирно известному австрийскому психологу, психиатру и философу Виктору Франклу пришлось пережить ужас концлагерей. Эта книга о том, что он передумал и осознал именно как психолог, помогая людям в тяжелейших условиях концлагерей Освенцим, Дахау и Терезиенштадт.
Будучи обычным заключенным, Франкл описал в этой книге то, как мучительная лагерная повседневность отражалась на душевном состоянии людей. Это была жестокая борьба за существование – даже между самими заключенными. Беспощадная борьба за ежедневный кусок хлеба, за самосохранение, за себя самого или за самых близких людей. Большинство заключенных падали духом и опускались физически и морально. Но были единицы, которые не теряли человеческого достоинства. Они всегда находили для товарищей по несчастью доброе слово и последний кусок хлеба. Благодаря упрямству духа такие люди сохраняли возможность оградить свою душу от влияния жуткой среды. В моральном отношении они, в отличие от большинства деградирующих, наоборот, прогрессировали, претерпели эволюцию.
