скачать книгу бесплатно
Keller M., Edelstein W., Krettenauer T., Fu-xi F., Ge F. Reasoning about moral obligations and interpersonal responsibilities in different cultural contexts // W. Edelstein, G. Nunner-Winkler (Eds). Morality in context. Advances in psychology. Amsterdam: Elsevier, 2005. V. 137. Р 315–337.
Kohlberg L. Essays on moral development. N. Y.-Toronto: Harper & Row, 1984.
Miller J. G. Is community compatible with autonomy? Cultural ideals versus empirical realities // W. Edelstein, G. Nunner-Winkler (Eds). Morality in context. Advances in psychology. Amsterdam: ELSEVIER, 2005. V. 137. Р. 293–311.
MacIntyre A. After virtue. London: Duckworth, 1985.
Miller J. G., Bersoff D. N. The role of liking in perception of the moral responsibility to help: a cultural perspective // Journal of Experimental Social Psychology. 1998. V. 34. P. 443–469.
Nunner-Winkler G., Edelstein W. Introduction // W. Edelstein, G. Nunner-Winkler (Eds). Morality in context. Advances in psychology. Amsterdam: ELSEVIER, 2005. V. 137. Р. 1–24.
Patenaude J., Niyonsenga T., Fafard D. Changes in the components of suggestion on the transmission and evaluation of hearsay // Psychology. Public Policy and Law. 1999. V. 5. P. 372–387.
Piaget J. The moral judgment of the child. London: Routledge & Kegan Paul, 1932.
Political Action. London, 1979.
Political Action: Mass Participation in Five Western Democracies / S. H. Barnes, M. Kaase, K. R. Allerbeck et al. (Eds). London: Sage, 1979.
Rest J. R., Narvaez D., Thoma S. J., Bebeau M. J. A Neo-Kohlbergian approach to morality research // Journal of Moral Education. 2000. V. 29. P. 381–395.
Transparency International Corruption Perceptions Index 2009. URL: http://www.transparency.org/policy_research/surveys_indices/cpi/ (http://www.transparency.org/policy_research/surveys_indices/cpi/) 2009 (дата обращения: 15.07.2013).
Макропсихологический подход к пониманию духовно-нравственного выбора личности
М. И. Воловикова
Очевидно, что происходящие в наше время изменения имеют революционный (т. е. резкий, интенсивный) характер. Изменения не только касаются хозяйственно-экономической и политической жизни, но и затрагивают также область культуры, воспитания, семейных отношений и традиций. Причем речь идет не только о России, но и о других странах и континентах. Нас как исследователей, в первую очередь, волнуют судьбы современной российской личности: как ей удается обретать внутреннюю стабильность в этом нестабильном мире?
Группа ученых-социологов, объединившихся в начале 2000-х годов в проекте «Томская инициатива», так резюмировала один из итогов своего исследования: «Современное российское общество напоминает рассыпающийся песок, из которого не удается создать устойчивых социальных конструкций (может быть, кроме самых примитивных, самоорганизующихся по принципу „мафии“), а сами элементы общества, попадая в настоящее время или в перспективе в зону притяжения иных цивилизационных ядер, неизбежно теряют собственную идентичность» (Базовые ценности…, 2003, с. 46).
Ценности – это главные источники мотивации личности, то ради чего она способна действовать, творить, жить. Кризис ценностной картины мира приводит к личностному кризису.
Существуют (и должны существовать) также антиценности – то, что человек категорически не принимает. Главная направленность современной революционной волны состоит в замене цивилизационных ценностей на антиценности и, наоборот, антиценности стремятся к главенствующей роли в организации вокруг себя жизни людей. Простые прежде понятия – семья, материнство, целомудрие, верность, любовь – теряют свое ясное значение, что обрушивает общую картину состояния нравственности.
В последние годы очевидным становится запрос и к психологической науке в объяснении, прогнозировании масштабных социальных явлений. В этих условиях становится вполне закономерным появление такого нового направления исследований, как макропсихология (Макропсихология современного российского общества, 2009). Макропсихология позволяет с помощью специально разработанных процедур анализа делать выводы о динамике психологической составляющей общественной жизни. Как правило, в последние годы эти выводы неутешительные. Во вводной статье к сборнику «Нравственность современного российского общества: Психологический анализ» (2012) А. Л. Журавлев и А. В. Юревич приходят к заключению: «…морально-нравственная сторона жизни нашего общества переживает системную деградацию, затрагивающую и мораль, и нравственность, и механизмы их взаимосвязи. „Испарение“ – вслед за моралью – из сознания молодежи и других слоев нашего общества таких категорий, как „добро“ и „зло“, служит ее естественным результатом» (Нравственность современного российского общества: психологический анализ, 2012, с. 14). В другой статье, открывающей первый раздел упомянутой книги (авторы А. В. Юревич и М. А. Юревич), утверждается: «Если произвести сравнение состояния нашего общества в двух крайних точках рассмотренного временного континуума – в 1981 и в 2011 г., то произошло нарастание всех без исключения негативных параметров и снижение подавляющего большинства позитивных» (Нравственность современного российского общества: психологический анализ, 2012, с. 25).
Обратимся вновь к исследованию социологов, работавших в проекте «Томская инициатива». Несмотря на десятилетие, минувшее после его проведения, по его результатам можно составить общее представление о наметившихся тенденциях в ценностных предпочтениях россиян. Тем более что выводы о расслоении наших сограждан на различные ментальные типы перекликаются с выводами социальных психологов о полиментальности российского общества в современном его состоянии (Семенов, 2007).
Мы хотим обратиться к данным об уровне терпимости различных ментальных типов к тем или иным видам девиантного поведения (Базовые ценности., 2003). Из приведенной авторами сведений об отношении к 24 антиценностям мы отобрали треть (т. е. отношение к 8 самым отвергаемым видам девиантного поведения), для простоты и наглядности составив свою таблицу на материале таблицы «Уровни терпимости различных ментальных типов к тем или иным видам девиантного поведения» (Базовые ценности… 2003, с. 77).
Таблица 1
Рейтинги отрицательного отношения к видам девиантного поведения
Эти данные, с одной стороны, подтверждают основной вывод авторов, что «ценностное расслоение общества носит достаточно невыраженный характер; все исследованные группы в большей степени исповедуют близкие ценности; большинство факторов их скорее объединяют, чем разъединяют» (Базовые ценности., с. 94). Чем меньше рейтинг, тем больше степень отвержения антиценности. Полужирным шрифтом в таблице выделены те виды девиантного поведения, которые дружно отвергались всеми ментальными типами в начале 2000-х:
– употребление наркотиков;
– измена родине;
– отказ от больных, неблагополучных детей, старых родителей;
– воровство, мошенничество;
– самоубийство.
Но, с другой стороны, наметилось и расслоение, указывающее на тенденции будущих изменений, свидетелями которых мы, возможно, являемся сейчас. К пьянству спокойнее оказалось отношение традиционалистов, к гомосексуализму – либералов, к национализму – двух видов традиционалистов (традиционных консерваторов и просто традиционалистов). Анархисты терпимее к получению взятки. Проституцию более всех отвергают только традиционалисты, а неоконсерваторы более других не согласны с уклонением от уплаты налогов. Если учесть, сколько сил, средств и прямого давления «мирового сообщества» вкладывается в пропаганду гомосексуализма, то видно ощутимое сопротивление психологически здоровых сибиряков этому инородному вторжению. Что касается взяток и мошенничества, то пример Запада здесь мог бы стать полезным, однако без специальных санкций пока перенимается мало.
Что касается позитивных ценностей, коллеги-социологи справедливо отмечают необходимость исследовать то, как именно респонденты понимают слова, обозначающие ценности. В книге приведены сырые данные по собранным ими ассоциациям к тем или иным словам-ценностям (Базовые ценности., 2003, с. 423–438). Обратим внимание на самые частотные ассоциации со словом «справедливость» – это «правда» и «честность» (Базовые ценности., 2003, с. 430). Можно предположить, что такое глубинное понимание (выявляемое ассоциативным методом) характеризует российский менталитет. Косвенным подтверждением служат результаты, полученные в исследовании социальных представлений о совести (Мустафина, 2012). Одним из методов, используемых в работе Л. Ш. Мустафиной, был метод французского исследователя П. Вержеса, направленный на выявление структуры социальных представлений путем соотнесения частоты и ранга собранных ассоциаций. Выяснилось, что лидирующее место в ядре социальных представлений о совести у современной молодежи (студентов Москвы и Казани) заняла ассоциация «честность».
Опираясь на эту потребность в честности, присутствующую (хотя бы в виде стремления или идеала) в представлениях российской личности, мы обратились к собранным за последнее время свидетельствам: 1) о заметных массовых явлениях общественной жизни 2) и о том, какой отклик эти явления вызывают у их участников или свидетелей. Воспользуемся также словом «события», так как речь пойдет не просто о явлениях, а о событиях, в которых задействованы миллион (и более) человек. Наш выбор таких событий будет заинтересованным. Давно изучая роль нравственного идеала в российском менталитете (Воловикова, 2005), мы составили определенные приоритеты в том, что является или может являться для него созидательной силой. Неправда постперестроечных лозунгов должна обнаружиться именно вследствие этой непреодолимой тяги к правде и честности. Причем обнаружиться заметным образом, хотя и не повсеместным или тотальным отвержением привычного обмана.
У английского философа и писателя К. Льюиса в одном из сюжетов «Хроник Нарнии» есть такой яркий образ навязываемой неправды. Змея, принявшая образ прекрасной дамы, подавляя волю героев, заставляет их повторять, что не существует ничего истинного – ни солнца, ни неба, ни Творца этого мира. Неправда, повторенная много раз, становится привычной. Личности трудно сопротивляться такому массированному воздействию. Трудно, но возможно (как в конце концов удалось это сделать героям Льюиса).
Основная идея нашей статьи состоит в том, чтобы посмотреть, как на уровне личности переживаются некоторые из масштабных явлений, которые можно отнести к разряду «макроявлений». Материалом для проведения анализа послужили опубликованные или собранные нами воспоминания участников об этих событиях. А способ анализа – макропсихологический (по А. В. Брушлинскому, см.: Воловикова, 2003).
Мы хотим также осуществить свой поиск масштабных событий (макрособытий), происходивших в последние несколько лет, но пока не попавших в поле зрения психологов. Количественный критерий для включения какого-либо явления общественной жизни в наш анализ прост. Учитывая масштабы нашей страны, это событие, охватившее миллион и более участников.
Сначала рассмотрим два таких события, близких по времени: принесение в Россию с Афона (монашеской республики в Греции) христианской святыни – Пояса Богородицы (октябрь-ноябрь 2011) и митинги, последовавшие после выборов в Государственную Думу РФ (декабрь 2011 и позднее).
Менее чем за два месяца святыне смогли поклониться почти четыре миллиона[14 - Участвовавший в этом событии игумен Ефрем 7 июня 2013 г. сказал: «Несмотря на то, что прошло уже почти полтора года, еще свежи наши воспоминания о принесении в Россию Пояса Пресвятой Богородицы – самой значительной святыни Ватопедского монастыря. Честной Пояс пребывал в России в течение 40 дней. За это время святыня посетила 15 городов. Стечение верующих было настолько большим, что позволило считать его самым большим мирным собранием народа XX и XXI веков во всем мире (курсив мой. – М. В.). Почти четыре миллиона людей приложились ко Святому Поясу, и немало из них выстояли ради этого более чем 17-часовые очереди.» (Святейший Патриарх Кирилл поклонился святыням Ватопедского монастыря, 2012).] православных людей (или близких к православию) в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Владивостоке, Красноярске, Нижнем Новгороде, Дивеево, Саранске, Самаре, Ростове-на-Дону, Калининграде и в Москве. Люди приходили в очередь добровольно, по «велению сердца» и выстаивали ее ночью и днем, в мороз и в метель, сохраняя при этом спокойное (неагрессивное, «тихое») состояние, поддерживали друг друга, испытывали чувство радости и надежды (Писаревский, 2011). Так происходило во всех городах (если посмотреть на карту, то видно, что упомянутые города расположены на всей территории России – от востока до запада и от севера до юга). «Храбрые русские не боятся холода и снега, чтобы увидеть Пояс Пресвятой Богородицы, который находится в Москве», – с подобными заголовками в иностранной прессе выходили заметки о московских событиях (см.: Вологжанина, 2011). Отмечается также, что невозможно простоять из любопытства или каких-то несущественных причин 10, 15 (или даже 20!) часов (Писаревский, 2011). М. Вологжанина приводит слова паломницы: «Это ж прямо православная Русь». Таким образом, общим в данном событии, собравшем более 2 % населения РФ, является проявившаяся так явно любовь к святости. Не замечать ее как основу русского характера психологам после этих событий уже нельзя.
Для сравнения приведем свидетельства об эмоциональном настрое участников других массовых собраний – митингов после выборов руководства страны (в декабре 2011 – Госдумы, а в марте 2012 – Президента). В протестном (или, наоборот, поддерживающем) движении приняли активное участие сотни тысяч наших соотечественников в разных городах. Отметим характерные черты данных выступлений. Это их пока относительно мирный, не взрывной эмоциональный настрой, большая степень разобщенности при некоторой консолидации вокруг критики тех или иных идей или конкретных лиц. Эмоциональный настрой собрания на Болотной площади известный политолог Н. А. Нарочницкая определила как «состояние массового агрессивного пессимизма» и предупредила, ссылаясь на мысль, высказанную философом Астафьевым, что «одно из самых печальных и тяжелых состояний нации, когда она, не имея идеалов и положительных целей, не может четко сформулировать, чего она хочет, но точно знает, чего больше не хочет, в чем разочарована» (Нарочницкая, 2012, с. 1).
Идеал русских проявился на глубинном уровне во время такого массового и трудно объяснимого внешними причинами «стояния» для поклонения православной святыне. Мы видим также внутреннюю связь между этим событием и относительно мирным разрешением президентской выборной компании. Объяснить, в чем именно состоит эта связь, мы пока не можем, хотя предполагаем, что происходит процесс активного поиска нравственного идеала, вокруг которого может объединиться народ, и этот внутренний процесс временами достигает такой интенсивности, что становится заметным в массовых своих проявлениях. Четыре миллиона – это даже для многомиллионной России внушительная цифра.
Отметим также, что организованная одновременно антикомпания в некоторых СМИ не способна была повлиять на стихийный процесс движения к святыне. В жизни личности тоже бывают подобные моменты, когда проявляются подлинные ценности и мотивы. В этом случае человека трудно остановить в его движении к цели, он оказывается в состоянии совершить подвиг. Об этом много было сказано в литературе и психологических исследованиях советского периода, с концом которого сами верно подмеченные законы психической жизни не отменяются. У психологически здорового человека, хотя бы потенциально, должно присутствовать стремление к высшим ценностям, определяющим смысл его жизни.
При включении тех или иных явлений в поле зрения макропсихологического подхода нужно учитывать, что 1990-е годы в России отмечены не только развалом культуры[15 - То, что сейчас побеждает в «престижных» российских конкурсах, зачастую бывает непристойно и претендует на разрушение общественной морали. Примеров много. Нам бы не хотелось на них подробно останавливаться из-за естественного чувства брезгливости.], образования, здравоохранения и даже обороноспособности государства, бурным ростом криминала, обнищанием населения и «сексуальной революцией». Последствия начатых тогда процессов сказываются в удручающей статистике показателей по асоциальному поведению. Но в те же 1990-е годы происходил другой процесс, связанный с духовным возрождением страны, с возвращением к тем ценностям, которые когда-то составляли духовную основу и фундамент государства российского. В этот процесс постепенно включалась часть наших сограждан.
Обратимся к опубликованным воспоминаниям, позволяющим увидеть «другие 1990-е» – для кого-то годы ясной юности с ее чистыми и светлыми устремлениями[16 - Здесь стоит с благодарностью вспомнить о молодежных движениях 1960-1970-х годов. Отчасти подневольные, они использовали молодую энергию и юношескую устремленность к реализации идеала (тогда – коммунистического). И сколько же построенного «комсомольцами-добровольцами» служит последующим поколениям и работает до сих пор!]. «Это было давно, в середине девяностых. В те времена русское православие усиленно возрождалось. Именно возрождалось, само, в душах людей и в сердце народа. Усердно восстанавливались сотни храмов и монастырей. Восстанавливались „сами“, потому что обескровленное на тот момент государство самое большое, чем могло помочь, так только тем, что перестало репрессировать священство и преследовать верующих» (Корнеева, 2011, с. 72). Далее автор вспоминает, что в тот период ей и ее друзьям было по 16 лет, а их романтикой были поездки в восстанавливаемые храмы, «на развалинах которых, по локоть в глине и по колено в грязи» они чувствовали себя нужными. «Беседы и совместный тяжелый труд, общие скудные трапезы, согретые сердечным теплом – вот то, чем мы жили, дышали. Время, когда никто из нас не говорил о деньгах и доходах, время, когда думали только о высоком, когда по-детски жили в идеальном мире, ставя очень высоко свои подвиги и достижения» (Корнеева, 2011, с. 71). Постоянный лейтмотив данных воспоминаний в обретении мудрости, вынесенной из этого юношеского опыта, т. е. понимания того, что, помогая другому (храму, человеку), ты помогаешь тем самым себе. Ключевое слово, наиболее часто используемое здесь автором – это «нужность». Когда молодой человек испытал чувство своей нужности другим, это в дальнейшем становится основой его жизненных выборов. И чем более широкий круг охватывает чувство нужности (от друзей и родственников – до храма и самого Творца), тем крепче становится эта основание.
Свидетельства, собранные нами в беседах с близкими знакомыми, подтверждают определяющее значение процессов, происходивших в 1990-е годы. Собеседники отмечали, что это было время личностного выбора, причем, на первый взгляд, не столько духовного, а просто жизненного. Нельзя стало, как прежде, «немножко обманывать» (прежде на обман как бы провоцировало советское государство), а нужно было решиться: либо честность – либо обман. Нельзя стало «немного приворовывать» или «немного изменять». Нравственные заповеди вдруг ожили, четко обозначив выбор «или-или». Или честь, или бесчестье, а середины нет[17 - Неожиданное подтверждение этой мысли мы встретили на одном из симпозиумов, организованных в рамках XVIII Международных Образовательных Рождественских чтений в 2011 г. Обсуждение ценностей современного российского общества собрало ученых (социологов, педагогов, психологов, историков) и представителей основных религиозных конфессий. Интересным наблюдением поделился с собравшимися один мудрый раввин: «В 1990-е годы, когда разрешили открыто верить, к нам хлынул людской поток. Но позднее, узнав о том, что вера сопряжена с выполнением определенных правил поведения, поток большей частью отхлынул обратно. Сейчас у нас не намного больше верующих, чем было в прежние годы» (записано по памяти. – М. В.).]. Позднее, с началом второго тысячелетия, картина, возможно, вновь стала размытой, но опыт ясности и определенности самого выбора остался и для многих людей определяет жизнь в современных условиях.
Есть правило, разработанное опытными в духовной жизни людьми. Речь идет о том, каким своим чувствам и ощущениям человеку следует или не следует доверять. Даже яркая радость может оказаться обманчивой. Но нужно, согласно самому простому правилу духовной безопасности, прислушаться к себе: если есть хоть какая-то взвинченность, беспокойство, сомнение, то задуманное дело лучше отложить; а тихая, радостная и спокойная уверенность, скорее всего, указывает на верно выбранное направление действий. Конечно, это самое упрощенное (и, возможно, не совсем точное) изложение правила, но и оно дает возможность хотя бы в приближенном виде представить условия творческого и ответственного отношения человека к духовной жизни.
«И вот когда изнутри такого опыта, в котором „за все заплачено“, человек начинает говорить о „мире невидимом“ как о само собой разумеющемся, он становится само собой разумеющимся и для читателя. Любой спор и недоверие почти автоматически обрекаются на глупость. Ты грешишь не против навязываемой тебе сверху истины, а против вкуса. Вкуса правды» (Степанова, Яковлева, 2011). Это слова одной из многочисленных рецензий, опубликованных на книгу-миллионник архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», вышедшую в 2011 г. (Шевкунов, 2011). «Миллионник» означает тираж, превышающий миллион экземпляров, что в наше время малотиражных изданий является исключительным случаем. Причем данный тираж точно отражает читательскую потребность в простой книге о сложных законах духовной жизни. А тираж этот, учитывая уже изданные переводы на английский, французский и другие языки[18 - К настоящему времени вышли уже английский, французский, греческий, сербский и румынский переводы.], приближается к полутора миллионам, что само по себе уже является событием макромасштаба. Издание стало победителем конкурса «Книга года», но не это главное. Главное, что ее содержание каким-то образом объединило читателей, по-разному относящихся к церкви. Оказалось, духовные вопросы волнуют многих[19 - «Решимость, открытость, великодушие, верность, чистота, способность к самопожертвованию, любовь горячая и живая – не это ли те качества, которые мы можем и должны ценить и сейчас, невзирая на прошедшие столетия и «новые стандарты», навязываемые нам адептами «постхристианской» культуры? Ведь именно эти – лучшие – качества души, освященные благодатью, делают нас причастниками высшей правды, делают нас причастниками Божеского естества. И высшей радости, высшей надежды, высшей цели у народа нашего нет и быть не может. Всё остальное может быть лишь следствием этого – главного – выбора» (Шишкин, электронный ресурс).].
На форуме[20 - Форум размещен по адресу: http://www.ot-stories.ru/comments.htm (http://www.ot-stories.ru/comments.htm).] опубликованы многочисленные отклики читателей из разных точек страны и мира (кроме России, это США, Англия, Украина и др.). Для многих книга оказалась «открытием» родного православия. Читатели откликаются на честность и искренность автора.
Василий 12 марта 2013 г. оставляет запись: «Молодец! Трижды молодец автор! Спасибо за честность и открытость повествования. Легко и понятно. Честно и светло. Нет заумного прятанья за старославянскими текстами с элементами „глубинного“ заумствования и пошлого умничанья. Книга для современного человека, имеющего знания, опыт жизни и страстное желание поверить Богу! Я убедился в истинности православия еще раз». Анна 28 марта пишет: «…вот православие, как оно есть.».
Анализ записей, оставленных на сайте только с начала текущего (2013) года, позволяет говорить о мировоззренческом значении книги. После революции на протяжении более чем семидесяти лет делались огромные усилия для замены православного миропонимания официальной идеологией. И многое в этом отношении сделать удалось. Выросли новые поколения российских людей с предвзятым отношением к любой религии. Когда в 1990-е годы быстро и почти мгновенно рухнула советская идеологическая система, обнаружился сильный мировоззренческий голод и связанные с этим проблемы (рост преступности, суицидального поведения, алкоголизация и наркотизация населения). Храмы открывались, но и в них люди приносили проблемы, накопленные за предыдущие годы (прежде всего, «революционную» привычку искать причины всех бед в других, а не в себе). Однако потребность в правде, порядочности и доброте оставалась и ждала своего часа.
Миллионы читателей встретились с хорошей и искренней книгой, повествующей о традиции, большинством забытой, но сохраненной в отдельных островках православия, самым могучим из которых оказался Псково-Печерский монастырь, никогда не закрывавшийся[21 - После революции монастырь оказался за границей, утвержденной Брест-Литовским договором, в войну было не до его закрытия. А уж как удалось сохранить его в годы хрущевских гонений, об этом можно прочитать в книге «Несвятые святые», в главе «Великий Наместник». Следует также добавить, что из Ново-Валаамского монастыря Финляндии в монастырь прибыли знаменитые Валаамские старцы (в 1930-е годы изгнанные из российского Валаамского монастыря в момент его закрытия).]. Автор книги воспитан духовной традицией этого монастыря. Ею он и руководствуется в своих рассказах – остроумных, искренних, простых, близких читателю (в том числе и читателю с еще не оформившемся мировоззрением).
Валентина 3 марта оставляет на форуме запись: «Я – человек далекий от церкви, к большому сожалению, но думаю, что знакомство с книгой „Несвятые святые“ – крошечный шаг навстречу Богу. Некоторые главы читала своему 12-летнему сыну, современному, компьютерному ребенку, ему очень понравилось». Елена 14 апреля восклицает: «Мир внутри перевернулся!.». Близко к этому высказывание Артемия (1 мая): «Прекрасная книга. Думаю, она сыграет важную роль в моей жизни». Надежда Кожевникова 23 марта пишет: «Книгу прочитала за несколько часов. Буквально вчера. В поезде. Хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась. Прекрасное чувство радости и покоя посетило меня. Раньше (по глупости и незнанию) я утверждала, что Вера и Религия, мол, разные вещи. Мол, церковь – это только свод никому не нужных правил и запретов. Сейчас все встало на свои места. Я многое поняла. Хотя, знаю, что еще многое надо понять».
Упомянутые чувства радости, покоя (а также тепла, мира, света) – наиболее часто встречаются в откликах. Это работа духовной интуиции, определяющей, в конечном итоге, выборы и предпочтения человека.
А. Ф. Лосев определял религию как утверждение личности в вечном бытии и говорил о том, что задача личностного бытия в установлении степени соответствия текущей эмпирии личности с ее идеально-первозданной нетронутостью (Лосев, 1990). Согласно традиции отечественной гуманитарной мысли, принято различать в личности ее «текущую эмпирию» и «изначальный идеальный архетип» (А. Ф. Лосев), «метафизическое ядро» и «эмпирический центр» (В. В. Зеньковский), «духовное я» и «наличное я» (Т. А. Флоренская). Лосев выделяет момент, когда происходит «диалектический синтез двух планов личности, когда она целиком и насквозь выполняет на себе лежащее в глубине ее исторического развития задание первообраза» (Лосев, 1990, с. 550).
Условия для такого «диалектического синтеза двух планов личности» в разных исторических эпохах отличаются, поскольку основа для обретения личностью внутреннего единства напрямую зависит от нравственного состояния – прежде всего, самого человека, но также и общества. Когда меняются местами понятия «добро» и «зло», «верх» и «низ», «добродетель» и «грех», такое состояние общественной жизни представляет угрозу для здорового развития личности.
Когда-нибудь появятся фундаментальные исследования последствий разрушающего воздействия на сограждан отечественного телевидения, начиная с 1990-х годов. Надо понимать, что советский период приучил граждан доверять СМИ. Точнее, граждане научились вылавливать правдивую информацию из отечественных СМИ, проводя свой «контент-анализ». Один из ярких примеров – отмена на ТВ трансляции концерта на день милиции в день смерти Брежнева. О смерти генсека объявлено было значительно позднее, а народ уже «знал» на основе только этой детали – изменения телевизионной программы. Жесткая цензура, царившая на телевидении, касалась не только политики, но и сферы искусства. Это было славное время господства на всех каналах русского языка, национальных языков российских народов, фольклора и качественной эстрады.
В 1990-е появились реалити-шоу, не прошедшие этическую проверку, а эстрада сначала перешла на язык другой страны, а затем появились всякие фокусы с заменой живого звука «фанерой». О ценностях, декларируемых с голубого экрана, лучше не вспоминать. Достаточно сказать, что для пиар-компании широко используются примеры аморального поведения, создается впечатление, что главная задача организаторов не столько в «раскрутке» артиста, сколько в том, чтобы приучить постепенно слушающую и смотрящую аудиторию к «перевернутой» в этическом отношении вселенной.
Но этот «эксперимент» дал неожиданный результат и позволил подтвердить все то, что о законах становления личности говорили наши выдающиеся гуманитарии. Личность не может удовлетвориться некачественным в этическом или эстетическом отношении материалом, даже если выбора нет. Когда же появляется что-то стоящее, следует мгновенный отклик, и он носит ярко выраженный массовый характер.
Еще одно событие, количество участников которого составило несколько миллионов, – это проект первого канала ТВ «Голос». Проект придумали в одной из северных европейских стран (кажется, в Голландии), но у нас он дал неожиданные результаты, главный из которых – необычайная массовость участников и стойкий интерес зрителей на протяжении всех этапов проекта (а не только первого, как у голландцев, связанного со «слепым» прослушиванием исполнителей). В качестве экспертов и «наставников» выступили прежние маргиналы от эстрады, те, кто всегда был «не в общем потоке» современной попсы. Со слов А. Б. Градского, основным мотивом его участия в проекте и было остановить «эстрадный беспредел», изменить ситуацию на телевидении. И это удалось сделать, а опубликованные в интернете отклики позволяют посмотреть на явление с точки зрения самой этой зрительской аудитории – со стороны личности.
Прежде чем перейти к анализу этого обсуждения, остановимся на самом названии проекта. Голос – это выразитель душевного состояния человека. В голосе особенно проявляется искренность, а также чувствуется фальшь. Пению в культуре каждого народа принадлежит особое место. Русские в прежние времена были «певческим народом». Что-то от прежней культуры и после эпохи «поющих магнитофонов» должно было сохраниться, хотя бы в виде эстетических предпочтений.
Мы опускаем весь поток обсуждений конкретных исполнителей, опубликованный на сайте Проекта, но сделаем несколько обобщающих наблюдений и выделим те высказывания, которые существенны для нашего анализа.
Наблюдение первое. Многие признавались, что давно уже не смотрят телевизор. Это здоровый ответ личности в связи с интенсивным давлением телевидения на ее вкусы, предпочтения, на нравственный и эстетический выбор. Можно нажать кнопку «выкл.». И так, судя по обсуждению, игнорируя телевидение, прежде поступали многие до того, как от знакомых услышали об интересном и свежем проекте.
Данилов (город не указан) 23 декабря 2012 г. записывает: «Люди хотят очищения, катарсиса, чего-то высокого, не только того, что бьет по башке и ниже пояса». Люба из Тулы 15 декабря 2012 г.: «На самом деле, такое удовольствие, когда никто не прыгает по сцене в перьях и полуголым. Просто наслаждение, когда вы заполняете собой весь зрительный зал без всяких подтанцовок и идиотских кривляний, когда смотришь и слушаешь и оторваться не можешь! Спасибо всем большое (я имею в виду и наставников)!». Лола из Москвы тогда же записывает: «Почувствовала, как изголодалась по хорошим голосам, настоящим талантам на сцене!».
Наблюдение второе. Ожидание и надежда на изменение ситуации и на телевидении, и в эстраде, да и в стране не оставляла наших сограж дан. Причем ситуацию они понимают очень глубоко.
В. М. Денисов 30 января 2012 г. оставляет запись: «Голос как глоток свежего воздуха. Может быть, наш народ вновь станет петь? А для этого надо свободно вздохнуть и самостоятельно выбирать, кого хочет, и слушать, кого хочет. Спасибо первому и голландцам.». Людмила из СПб 15 января 2012 г. пишет: «Спасибо за праздник, за радость, за гордость за свою страну и таких замечательных людей.».
Есть и более далеко идущие выводы – о связи состояния культуры с благополучием страны. Зайцева Лена из города Энгельса 15 декабря 2012 г. оставляет запись: «Проект Голос – это великое возрождение России!.. Мы пробуждаемся ото сна. Так устали за эти десятилетия от нашей навязанной эстрады, от этих безголосых, фанерных звезд. От искусственного глянца, искусственного тела, от дешевой скандальности. Теперь, видя ребят, поющих на проекте, мы просто слушаем их чудесный, волшебный голос. Мы возвращаемся к истокам советского времени, когда певцы не делали лишних движений, а просто пели, и их, затаив дыхание, слушали. Это новое и давно забытое чувство, когда мурашки бегут по телу, и спирает дыхание и хочется плакать. Я теперь не смогу и не хочу видеть и слышать наших зазвездившехся звезд, это какая-то злая, нелепая и смешная пародия на то, что нам довелось услышать в Голосе!».
Наблюдение третье. Навязанный СМИ образ страны и ее граждан не выдержал критики после первого же добросовестно сделанного серьезного проекта на ТВ. Среди победителей зрительского голосования татарки, армяне, русские. Зрители радовались появлению в конкурсе грузин, узбечки. Ксенофобия в результатах голосования никак не проявилась (первое и второе место досталось татаркам, третье – русской, четвертое – армянке). Пошлость не принималась даже в микродозах. Похоже, постперестроечные годы выработали к ней иммунитет, т. е. полное отторжение даже на дальних подступах. Конечно, речь идет о тех, кого интересует музыкальная и певческая культура. Это не общая характеристика населения страны, но ее массовое проявление. Судя по цифрам голосования, это около двух миллионов человек.
Наблюдение четвертое. Обнаружилась потребность возвращения к родному языку. В 1990-е годы английский язык безо всякого сопротивления победил на эстраде русский и другие национальные языки. Сейчас наметилась тенденция к изменению ситуации. Господствующий в эфире язык – это очень важно и для развития личности, и для сохранения государства.
Во многом наметившиеся тенденции являются результатом активного выбора на уровне личности. Прежде всего, это сказалось в непринятии взрослыми и серьезными людьми того интенсивного давления, которое оказывалось последние двадцать лет на них с помощью СМИ и, прежде всего, телевидения. Газеты перестали выписывать. Телевизор предпочитали выключать.
Другое дело, то поколение, которое подрастало в течение этого двадцатилетия. Для них компьютер привычнее телевизора, и то, что творится с выбором и предпочтениями в интернет-сетях, требует специального исследования. Там тоже речь идет о миллионах участников, которые могут поделиться своими впечатлениями о пребывании в интернет-пространстве, чтобы рассмотреть макрособытие на микроуровне.
