Сломанные

скачать книгу бесплатно


Первый час, когда ещё холод не завладел полностью телом и разумом девушки, она пробовала как-то освободиться от оков. Дёргала цепью, натягивала её. Била наручниками о трубу, к которой была пристегнута. Но всё было тщетно. Простенькое на вид металлическое изделие было сделано на отлично. И единственным результатом стала ободранная, саднящая кожа на запястьях.

От боли и отчаяния Наташа завыла. Она кричала и кричала в попытках дозваться хоть кого-нибудь, кто мог оказаться в окрестностях и услышать зов.

В итоге, ничего не добившись, она сорвала голос и заплакала, лёжа на оледеневшей кушетке.

Ещё где-то через час пришла беда под номером два. Жажда. От выпитого накануне спиртного и от порции наркотика, чьи пары её заставили вдыхать, во рту Наташи образовывалась настоящая пустыня. Ей даже казалось, что язык при движении царапается о сухое нёбо, словно о песок.

Мысли о воде сводили девушку с ума. Бешенным взглядом она бегала по комнате, пытаясь зацепиться, найти хоть что-то, до чего можно дотянуться, что можно выпить, что избавит от мучений.

«Ничего нет. Ни капельки. Ни хрена!» – От злости хотелось снова кричать, но сил на это уже не было. Да и пересохшее сорванное горло не было уже способно на такие подвиги.

К тому же от бездействия нарастало чувство холода. Становилось сильнее, злее. Оно словно раздувалось, как воздушный шар. Вытесняло из сознания всё остальное.

Девушка поднесла руку к лицу и пару раз согнула и разогнула пальцы. Это далось ей с большим трудом. От низкой температуры суставы дубели и плохо слушались. Ко всему прочему мерзкий, колючий сквозняк, пронизывал каменную коробку с пленницей внутри, как шпаги в фокусе с протыканием ящика с девушкой. Только вот в отличии от циркового номера, эти иглы хоть и были незримы, но могли убить по-настоящему.

Наташа рассудила, что лёжа она замерзнет насмерть куда быстрее, чем если будет двигаться.

«Надо шевелиться, чёрт возьми. Делать хоть что-то, иначе я превращусь в сосульку.»

Она встала на тот пятачок, что был ей отведён и принялась разминаться, подпрыгивать и приседать по мере возможностей.

На какое-то время это действительно сработало. Кровь быстрее забегала по артериям и венам, мышцы наполнились теплом, и девушка почувствовала некоторое облегчение. На её лице впервые за долгое время появилась улыбка. Да, весьма злобная, угловатая, но всё же улыбка.

«Так-то, сукин сын. Мы ещё посмотрим, кто кого.»

Но радости было дано жить не долго. После получаса импровизированного фитнеса Наташа почувствовала, что начинает уставать, и для поддержания нужной для согрева интенсивности у неё просто-напросто кончаются силы. К тому же из-за проступившей испарины сквозняк стал совсем остервенело терзать её.

Девушка ещё некоторое время пыталась держать темп, но ничего не выходило, и холод вновь захватил её. Вместе с ним вернулось и отчаяние.

«Я тут подохну. Этот сукин сын… Он меня угробит. Не сейчас, так потом. Заморит голодом, или ещё что. Но за что? И почему бы ему просто меня не пристрелить? Чего добивается этот больной?» – она сидела на холодном полу и как бусы перебирала в голове одни и те же вопросы.

Силы покидали женщину. Она уже не могла больше ничего, кроме как сидеть на корточках, и отрывисто растирать ладонями онемевшую кожу, да изредка шептать трясущимися губами одни и те же слова.

И в тот самый момент, когда сознание готово было сдаться, выключиться, отдавая ситуацию на откуп случаю, дверь загромыхала. Тяжёлая створка отползла в сторону, и в открытый проём вошёл мужчина. В одной руке его были какие-то тряпки, другой он катил устройство. Наталья даже не подняла глаз на похитителя. И это было не из-за гордости, просто ей стало как будто всё равно.

– Встань. – Мужчина возвышался прямо перед ней и говорил сверху вниз. От пальто он избавился, оставшись в темно-синем растянутом свитере.

Наталья, хоть и услышала команду, не могла её исполнить. Она хотела, но одеревеневшее тело не подчинялось.

– Вставай, я говорю. Или ты не поняла, что бывает, когда не слушаешься?

Она через силу подняла взгляд и посмотрела сквозь пузатые линзы очков прямо в глаза.

– Я не могу… – еле слышно прошептала она.

И хоть звук этих слов был слабым и тихим, человек его услышал. Это было понятно по еле заметному движению плеч, которые как бы сжались. Это было видно по лицу, которое на секунду смягчилось и стало слегка растерянным.

– Так, ладно.

Мужчина взял одеяло и укутал им сидящую девушку. Он прижал к плечам грубую ткань и принялся растирать.

– Сейчас получше станет, подожди маленько.

Затем он отошёл на несколько шагов и подключил прибор, похожий на ракетницу к розетке.

– Это тепловая пушка. Сейчас всё прогреет. Потерпи.

И действительно. Устройство загудело, и Наташа почувствовала, как её лицо обдало теплой волной. Через пять-десять минут к ней вернулась способность мыслить, а не только думать о холоде, пронизывающем каждую клеточку тела.

– Спасибо… – выдавила она из себя, хотя говорить ей хотелось совсем другие слова. Но то изменение в похитителе, что произошло во время её полного бессилия…

«Он тоже человек. Ему стало меня жалко. А может быть даже страшно от того, что я вот-вот сдохну. И я на этом сыграю.»

– Можешь теперь встать? Отогрелась чуть? Не самая хорошая идея сидеть на полу.

Наташа попробовала распрямиться, и ей это удалось, хоть и не без труда. Неудобная поза, в которой она провела последние часы оставила отпечаток. Кинув взгляд на оконные стёкла, женщина обнаружила, что уже стемнело.

«Это что же, я весь день тут так? И он действительно не пришёл до вечера… как и обещал.»

– Давай, ложись. – Мужчина придерживал её за плечи и помог опуститься на кровать. – Вот, держи.

Он достал из кармана маленькую бутылочку воды и шоколадку сникерс.

– Спасибо. А как… Как вас зовут?

Он уже шёл в сторону выхода, когда этот вопрос остановил его.

– Борис. Борис Ильич я. – Буркнул он и шагнул за дверь.

Послышался скрип и звуки замыкающихся замков.

«На несколько закрывает. Прямо как я дома, – размышляла Наташа, жадно жуя батончик. – В чём-то мы с этим уродом похожи, судя по всему. Только я не такая сумасшедшая. И почему я не могу избавиться от ощущения, что его лицо мне знакомо? Где я могла его видеть?»

Чувство насыщения, тепла и ушедшей жажды приносило покой. После всего пережитого за последние сутки Наталья уцепила за хвост то, что ей было так необходимо.

Надежда и безопасность.

«Я в безопасности. Пока что. Пока он думает, что полностью контролирует ситуацию, у меня есть шанс, что он ошибётся. Если он забудется, и сочтёт меня за полностью сломленную, я смогу его подловить. Я смогу сладить с этим… Борисом. Он уже сделал ошибку, когда не прикончил меня сразу. Он даже не представляет, с кем связался.»

Наталья улеглась на левый бок, так как на правом лежать мешали наручники, и плотнее укуталась в одеяло. Несмотря ни на что, сейчас ей было хорошо и спокойно.

Лампочки под потолком несколько раз моргнули, щёлкнули и плавно угасли.

Последним источником света в помещении были створки окон, через которые на Наталью глядела полная луна.

«Окна. Я вылезу через окно. Я смогу залезть к нему по стеллажу. Как по лестнице. И потом бежать. Бежать. Главное избавиться от чёртовых наручников.»

С этими мыслями женщина закрыла глаза и погрузилась в тихий безмятежный сон.

Глава 7

Он.

Медицинская литература была для Бориса Ильича далеко не в новинку. Ещё в стародавние времена бытности его студентом технического вуза, он увлекался биологией, анатомией и химико-биологией, проводил свободные часы за штудированием талмудов, досконально погружаясь в тонкости функционирования органов. Для него все эти науки были почти столь же близки, как и профильные физика с математикой. Он считал, что организм человека или любого другого живого существа по сути своей есть абсолютно логичная система с заданными параметрами, существующая по строгим законам и правилам. И все эти взаимодействия и процессы столь же далеки от полного изучения их человеком, как и вся вселенная. Каждый год учёные из разных областей находят всё новые и новые, поражающие фантазию вещи.

Мужчина так увлёкся чтением книги по хирургии, что даже не заметил, как прошло время обеда, который обычно шёл по строгому расписанию и в определенное время. Лишь достаточно громкое и отчётливое урчание желудка смогло вывести Бориса из литературного транса.

Он посмотрел на часы.

«Ого-го. Вот это я зачитался. Давненько такого не было. Надо перекусить и проверить, что там с нашей красавицей происходит.»

Борис Ильич разогрел на электроплите небольшую чугунную сковородочку и разбил в неё три яйца. В чайнике закипала вода, которой был впоследствии заварен молотый кофе.

Переложив яичницу на пластиковую одноразовую тарелку и вдохнув аромат так любимого им бодрящего напитка, мужчина опустился за стол и открыл крышку ноутбука.

На мониторе виделась мозаика из прямоугольников одинакового размера. Указатель мышки кликнул на один из них, и тот развернулся на весь экран, представив изображение комнаты, где была заключена Наталья Сергеевна.

«Ну-ну. Сидит, не рыпается. Даже не шевелится совсем. Это хорошо, значит урок послужит для неё впрок. Не будет больше хулиганить и творить дичь.»

Борис сдвинул ползунок под видео чуть левее, отмотав запись на более ранее время.

«Ага, всё-таки пыталась что-то делать. И наручники насильничала, да куда ей с ними сладить. И молотком бы не разбила – силёнок с гулькин нос. Хотя вроде бы и в зал ходит. Наверное, только задницей своей там и занимается.»

Он вернул картинку в режим онлайн и принялся за еду. Была только середина дня, и до вечера оставалось полно времени, которое Борис Ильич убивал привычными ему занятиями, такими как: чтение, интернет, отжимания от пола и прогулки вокруг ангара за размышлениями и курением.

Со стороны могло показаться, что просто какой-то странный дядька решил удариться в отшельничество и убраться подальше от мирской суеты. К сожалению, для одной единственной женщины, это было не так.

В районе пяти вечера Борис открыл холодильник, достал из него шоколадку, опустил её в глубокий карман брюк, где уже топорщилась бутылочка воды. Он перекинул через локоть одеяло и потянул за шнур провода, словно собачку за поводок тепловую пушку.

Первый признак паники накатил на Бориса, когда он вживую увидел посиневшую, зажатую в неудобной позе женскую фигуру. Изображение с камеры не могло полностью передать ужаса происходящего с человеческим телом в условиях дикого холода. На мгновение он замер, и когда первый испуг прошёл, хотел бегом броситься, чтобы согреть Наталью, но в последний момент удержался от этого порыва.

«Это может быть всего лишь игра. Уловка. Нельзя забывать с какой змеёй имеешь дело, даже если эта змея выглядит беспомощно.»

Борис постарался нацепить на себя маску холодного, отрешённого безразличия, но она треснула, стоило лишь услышать сломленный тихий голос девушки. Это был голос умирающего, потерявшего все силы на сопротивление человека, и Борису стало по-настоящему страшно.

Но внутри него не было жалости, не было сострадания, нет. Его пронзил испуг. Боязнь того, что его вещь испортится до того, как он сотворит с ней то, что хотел, что запланировал.

«Чёрт возьми, да она действительно еле живая. Надо что-то срочно сделать, пока не околела совсем!»

В панике и суете Борис Ильич принялся отогревать пленницу. Он протопил комнату, уложил её на кушетку, чтобы ноги не отдавали тепло бетону, и укутал в одеяло. Он старался следить, чтобы движения не были излишне резкими, чтобы не повредить и так замученный организм.

«Ещё чего не хватало, чтобы ты у меня тут Богу душу отдала раньше времени. Ну уж нет. Всё должно быть по плану.»

Когда он был рядом с Натальей, он пытался не смотреть лишний раз на неё, чтобы не выдать свою озабоченность её состоянием. Он всячески прятал взгляд и трясущиеся руки то за спиной, то в карманах.

Такой тремор был у Бориса Ильича не впервые. Это случалось дважды до сегодняшнего дня. Совсем давно, в прошлой жизни, когда он ожидал новостей от доктора, находясь в приёмном покое родильного отделения. И второй, много позже. Не так уж и давно.

Вспышка воспоминаний взорвалась в голове: пустая комната, пустые кровати.

Борис Ильич зажмурил покрепче глаза.

«Безжалостная память… Прочь! Нельзя отвлекаться от дела. Нельзя сворачивать.»

Пленница не видела его лица, но именно в этот момент внутренней борьбы, она спросила его имя. И он ответил.

«Ни к чему скрывать. Ей это никак не поможет и ничего не даст, так пусть знает.»

Он вышел за дверь, закрыл ей, повернул несколько замков и дёрнул пару раз за ручку, проверяя надёжность, хоть и точно знал, что всё в порядке.

Вернувшись в комнату, Борис всё никак не мог унять разгулявшиеся нервы. Он чуть было не запорол весь план, почти дав умереть пленнице.

«Нельзя… нельзя так. Надо помнить, что организм – хрупкий инструмент. Да, он может вынести многое, но я должен быть осторожен и чувствовать грань.»

Мужчина разогрел ужин, состоявший из тушёнки и макарон, приготовленных ещё пару дней назад, но еда не лезла ему в горло, и пришлось её выкинуть.

Выкурив сигарету, Борис решил лечь спать, но и сон никак не шёл. Крепкой стеной дорогу ему преграждали переживания и мысли о прошлом. О той жизни, которая казалась инженеру идеальной, о которой он мечтал всё сознательное время, и которая оборвалась в один миг.

Мужчина лежал на кровати и таращил немигающий взгляд в темноту. В его комнате не было окон, и полный мрак не разбавлял свет луны, что танцевал у его пленницы.

Не в силах более терпеть отупляющую бессонницу, Борис Ильич встал, накинул пальто и вышел на улицу. Морозный воздух сладким потоком ударил в лёгкие.

«Пожалуй, прокачусь немного. Надо развеяться, упорядочить мысли.»

Борис сел за баранку и закурил. Его машина тряслась по разбитой дороге, пока не въехала на более-менее приличный асфальт. Это был ближайший посёлок. Совсем небольшой и практически опустевший. Он был из тех, где почти не осталось молодого контингента, так как молодость требует возможностей, коих в такой глуши было не сыскать. Но жизнь в этом населённом пункте продолжалась, хоть и застыла где-то в прошлом.

Проезжая мимо пустынных улочек, деревянных домишек и редких кирпичных двух- и трёхэтажных построек, водитель вспомнил своё детство. Он вырос в похожем месте, практически ничем не отличавшимся от этого. И он быстро понял, что должен приложить все свои усилия и таланты, чтобы выбраться из зоны притяжения чёрной дыры городка, которая поглощала человеческие души. Видя каждый день пустые глаза прохожих, наблюдая за компаниями алкоголиков, что целыми днями торчали во дворах, играя в домино и набивая друг другу морды, чувствуя, как родители, прикованные к городку рабочими местами, теряли волю к жизни, интерес к развитию и чему-то новому, маленький Бориска впервые поставил себе настоящую цель.