скачать книгу бесплатно
– Тьфу на тебя! – Дима рассмеялся.
– Все еще хочешь туда лезть? – Я серьезно посмотрел на брата.
Конечно, я пошел за ним. Мы всё и всегда делали вместе. Огребали тоже. Дурак погубит себя, и, раз уж не получилось его отговорить, проще сгинуть за компанию, чем смотреть потом в глаза Полине.
Сидорович вернулся с еще одним обрезом и коробкой патронов.
– Старый ты черт, у тебя второй есть? Я думал, ты свой отдашь, – восхитился Дима.
– Держи карман шире! Пользоваться хоть умеете? Давай покажу.
…Славка разрисовывал пол на лестничной площадке кусочком мела.
– Почему ты играешь один? – поинтересовался я.
– Катька болеет, – отмахнулся мальчик. – Ой, а что у вас за пазухой?
– Ничего, малец. – Дима плотнее запахнул мастерку, скрывая обрез. – Болеет? А что с ней?
– Так мама говорит, я не знаю.
Я присел на корточки рядом.
– А Катя ничего не рассказывала после вчерашнего? Она видела внизу… кого-нибудь?
– Не, она вообще со мной не разговаривает. Лежит и пялится в одну точку.
Мы попросили нарисовать, где он нашел консервы. Оказалось, действительно недалеко, буквально два поворота от лифта до нужного помещения. Дима приободрился.
– Вы снова хотите спуститься? Дядя Сергей, возьмите меня с собой. Я больше не испугаюсь, честное слово! Я вам дорогу показывать буду.
– Спасибо, дружище, ты и так помог. А теперь для тебя еще одно задание. – Я придвинулся ближе и заговорщицки зашептал: – Защищай сестру, ты ей нужен. А еще – о нашем разговоре ни слова, даже маме с папой. Понял?
Мальчик кивнул трижды для убедительности.
– Это будет наш секрет, как у партизан. Знаешь, кто такие партизаны? Нет?
По правде говоря, я и сам не знал, слышал лишь обрывки баек, из тех, что рассказывают старики после кружки самогона. Из тех, в которых ничего не понятно и ничему не веришь.
– Вот вернется Серега и расскажет. – Дима потянул меня за руку. – Пойдем.
Мы дождались отбоя, гоняя кипяток на кухне. По очереди сыграли с Алиной в шашки, и даже выпили по чарке с расщедрившимся Вовчиком его отвратного пойла. Собираться стали быстро и тихо, понимая, что второй раз от Полины нам так просто не ускользнуть. К счастью, тетя вновь была занята утешением нашей соседки.
– … я чувствую, понимаешь? Будто не моя больше дочь. Она не говорит со мной, ничего не кушает, не спит… Глаз не сомкнула, а ведь уже сутки прошли! Смотрит только, внимательно так, аж мурашки берут.
Обрывок разговора долетел из комнаты, пока я проверял вместимость наплечных мешков. Брали самые большие, чтобы за раз побольше унести.
– Ну ты сама подумай, какого страху там девочка натерпелась. – Тихий голос Полины, казалось, может обволакивать. – Сколько времени провела одна в темноте. Дай ей время. Вы сейчас очень нужны своей дочери. Вы с мужем и Славик. Будьте рядом и будьте терпеливы. Давай я тебе еще накапаю.
– Это не самое странное. – Голос женщины стал тише, пришлось дышать через раз, чтобы расслышать. – Помнишь платьице ее, то, серенькое? Пару смен тому она прожгла в нем дыру спичкой, случайно уронила на подол. Я заштопать не успела. А теперь нет ее, дыры той. А я точно помню… Мне кажется, что с ума схожу.
Всю дорогу до четвертого этажа у меня не выходило из головы легкое платье, прикрывающее тощие коленки. «Сначала был грохот, потом нас подбросило, Катька даже подбородок разбила», – сказал Славка в лифте. Но я не помнил ни единой ссадины на лице девочки.
И лишь скрип открывающихся дверей шахты оторвал меня от странных мыслей. Аварийное освещение больше не работало, теперь в проеме нас ждала лишь тьма.
– Готов? – в притворной браваде Дима похлопал меня по спине.
Нет.
V
В первую очередь мы сделали то, о чем я не додумался в прошлый раз – включили свет. Бегло изучив тянущиеся по стенам кабели, Дима потянул меня за собой.
– Смотри. – Он показал на черную коробочку, спрятанную между вереницей проводов. Такие встречались через каждые пять-десять шагов. – Это датчики на Самосбор. Только на этажах их в стены прячут, а здесь решили не заморачиваться.
Рубильники обнаружились уже за первым поворотом. Но тусклое свечение ламп не сделало это место привлекательней, потолки бетонного лабиринта словно опустились еще ниже.
А вот полагаться на маршрут Славы было ошибкой. То ли света спичек оказалось недостаточно, то ли страх заставлял бежать, не разбирая дороги, но мальчик перепутал повороты.
Мы осторожно шли по бесконечным коридорам, стараясь не создавать лишнего шума. Осматривали каждое помещение, что встречалось по пути: в пустых проемах лежала только пыль. Когда мы нашли место с разбросанными на полу огарками спичек, я почувствовал, как натягиваются тяжелые канаты внутри. Прислушался, пытаясь уловить знакомый стук.
– Проверим еще несколько и поворачиваем, – тихо сказал я. Уходить далеко от лифта не хотелось.
Дима лишь крепче сжал обрез и упрямо двинулся вперед. Что ж, иногда упрямство действительно вознаграждается.
Следующая комната казалась просторнее других, несмотря на стройные ряды стеллажей.
– Да тут на весь блок хватит… – Мы, затаив дыхание, осматривали полки, забитые блестящими консервами.
ГОСТ 5284-84/4
ГОСТ 9936-76/4
ГОСТ 2903-78/4…
Полдесятка ничего не говорящих нам обозначений и ни одной этикетки. Я с ужасом представил, сколько ходок нужно сделать, чтобы унести хотя бы половину.
– Предлагаю взять каждого вида по одной, а остальных набрать уже знакомого тушняка. – Дима гремел банками, набивая рюкзак. От предвкушения наши животы урчали в унисон.
Сложно описать чувство, переполнявшее нас в тот момент. Наверное, нечто оставленное в далеком детстве, за границей обыденной серости. Нечто настолько непривычное, из-за чего мы не сразу заметили лежащее буквально в паре метров тело.
– Сергей! – Дима увидел первым, толкнул меня.
Обглоданные кисти тонких рук, торчащие осколки ребер, разбросанные вокруг ошметки кожи со слипшимися от засохшей крови пучками волос… И разорванное серое платье.
От едва уловимого, чуть сладковатого смрада в голове разом потяжелело, а желудок скрутило судорогой. Я наклонился, но рвать было нечем, лишь мутные капли обожгли горло и нос, стекли по губам.
– Да как так-то? – Дима метался между стеллажами, срываясь на крик. – А? Да я же своими глазами… Мы с тобой вместе! Что за тварь могла сделать такое?
В сердцах он ударил полку кулаком, отчего жестянки с грохотом посыпались на пол. Не помню, чтобы видел брата настолько злым.
Когда удалось отдышаться, все прочие мысли вытеснила одна-единственная: что я притащил наверх, в квартиру напротив?
– Дима, бежим… – тихо сказал я, наблюдая за растекающимся на потолке пятном.
Брат не услышал, продолжал сыпать проклятиями и пинать ногами жестянки.
– Быстро!
Черная слизь проступала сквозь бетон. Никогда не слышал, чтобы эта дрянь могла так прятаться. Но сейчас она стекала со стен, заливала с потолка стеллажи, покрывая консервы толстым слоем.
Мы подхватили набитые мешки и одним порывом бросились к выходу, когда ближайшая к нам лужа вскипела. Я в последний момент успел прикрыть брата. Услышал, как брызги барабанят в спину, словно из лейки о душевую занавеску.
Нужно пообещать себе достать для Вовчика побольше курева за химхалат, который мы так удачно забыли вернуть.
Обратно брели молча, не оглядываясь на пропавшие запасы. Дима смотрел под ноги, из прокушенной губы по подбородку текла кровь. Крик нагнал нас из-за поворота.
– Дядя Сергей! – Славик бежал к нам, шлепая драными сандаликами. – Мы с вами хотим!
За ним молча шла… Катя?
– Что вы здесь делаете?
– А я уже не боюсь, честно-честно! А Катька предложила поиграть. И мячик наш найти. Вы нам поможете? А вы нашли свои баночки? Можно мы с вами поищем? – Славик запинался, торопясь выговориться.
– Не приближайтесь, твари! Ни шагу! – Дима вскинул обрез, направляя на детей по очереди. – Что вы такое?
Мальчик замер на полуслове, оставив открытым рот. Катя… то, что приняло ее облик, смотрело спокойно. Ждало.
– Дима, – я осторожно сделал шаг к брату, – целься в девочку. Только в нее.
– Мы не можем знать наверняка. А вдруг они оба? Мы же не можем, Серег, да?
Ствол продолжал ходить неровной дугой.
– Дима… – Я хотел подобрать слова, выразить догадку, но осекся. В нос ударил запах сырого мяса.
Вряд ли остался хоть кто-нибудь, знающий, как пахнет настоящее мясо, но все почему-то сходились во мнении, что это именно оно. Невозможно предсказать следующий Самосбор, случится он завтра или через несколько месяцев. Известно лишь одно: это будет всегда не вовремя.
Прежде чем я успел договорить, свет над головой сменился огнями тревоги, а по ушам резанула сирена.
Девочка одним прыжком оказалась около Славы, толкнула его в спину, отчего мальчик сделал несколько шагов, нелепо размахивая руками в попытке удержать равновесие.
Грохот выстрела на секунду заглушил орущие динамики. К запаху мяса примешалась вонь пороха.
Смех, тот же самый, что и вчера. Я вырвал из рук остолбеневшего Димы обрез и успел выстрелить из второго ствола. Тварь рухнула у самых ног, подмяв оставленную на полу сумку с консервами.
Мы пятились, не в силах отвести взгляд от детских тел. Мальчик лежал без движения, девочка тряслась в конвульсиях. Она меняла форму, словно пластилиновая фигурка под детскими пальцами, платье втянулось в кожу, руки выросли в локтях… Я на ощупь перезарядил обрез, уронив несколько патронов, которые мы предусмотрительно поделили поровну.
– Надо бежать, – потянул Диму за руку. – Живее!
Датчики срабатывают заранее, у нас есть не больше трех минут с начала тревоги, чтобы убраться с этажа или спрятаться за рабочей гермодверью. А значит, нужно бежать быстро. Я привычно вскинул запястье и выругался, не обнаружив часов.
Тяжелая сумка оттягивала плечи, откуда-то под ноги прилетел резиновый мяч. Ботинки рвали плотную дымку багрового тумана, еще одного предвестника Самосбора.
Поворот.
Второй.
Теперь я видел их в углах и коридорах: вытянутые фигуры без одежды и лиц. Поверхность их белесых тел постоянно двигалась, словно стекая восковыми каплями, а тонкие жерди лап тянулись навстречу…
– Надо бежать…
– Серега!
– Мы не можем знать наверняка…
– Целься в девочку!
Обрывки фраз, наши голоса отовсюду.
Дима вырвался вперед. Он бежал налегке – так и не забрал свой рюкзак. Возникшее перед ним существо быстро менялось: обозначились плечи, шея втянулась, пластилиновое тело приняло форму человеческого, восковая кожа отделилась и позеленела, превратившись в химхалат. Лишь руки остались прежней длины, прижав брата к стене.
Я подбежал ближе и заглянул в серые глаза… Вздернутый нос, светлые волосы, неаккуратно торчащая щетина… Я выстрелил в свое лицо сразу с двух стволов.
– Нормально? – с трудом выдавил сквозь одышку.
Дима кивнул. В том месте, где его схватила тварь, на мастерке выступила кровь.
За следующим поворотом показалась шахта. Сколько осталось? Самосбор может появиться в любую секунду, и тогда лучше бы нас сожрали монстры подвала.
Меня ударили в спину, и я покатился вперед кубарем, вскочил, не теряя скорости, за несколько рывков влетел в кабину. Правое колено и рука отозвались болью, но в плечах полегчало. За спиной грохотали консервы – видимо, когти распороли мешок. Обрез остался лежать в багровой мгле.
На четвертом я осмелился обернуться. Но никто не карабкался за нами из темноты, фонарик осветил лишь туман, тянувшийся из кабины через люк.
– Он словно поднимается… – пробормотал я, потирая саднящее запястье. – Как твои раны?
Дима сидел рядом и ерошил волосы побелевшими руками.
– Он был нормальный. А я стрелял в него, Серег. Я убил ребенка! – Губы его дрожали, мокрые от слез. – Я не хотел так… я не…
– Знаю. – Я обнял брата, прижал к себе, сколько хватило сил. Хотелось выдавить всю боль из этого тела, забрать себе. – Он был таким же, слышишь? Такой же тварью. Ты никого не убивал.
Ложь, за которую мне никогда не будет стыдно. Дима вырвался из моей хватки.
– Зачем ты так говоришь? Нет, я видел, это был мальчик, Славка, понимаешь? Это был он!
– Дима. Брат…
