скачать книгу бесплатно
– Под яблоней копай… там закопано…
– Бабушка, что там закопано? Я не понимаю…
– Под яблоней… – на выдохе произнесла свои последние слова бабушка и закрыла глаза.
– Бабусь! Бабушка, дорогая моя, родненькая! – закричала девушка и прижалась к её сердцу, но оно уже, к сожалению, остановилось. Слёзы полились рекой и надрывный плачь вырвался у девушки из груди. Ливень на улице стих и лишь старинные деревянные часы неумолимо отстукивали секунды. Прислушиваясь к часам, девушка вдруг с ужасом осознала, что время бежит, не давая шанса никому, и никого не щадя. Оно как песок просачивается сквозь пальцы. Время проходит, превращая настоящие в прошлое. Время никогда не остановится и «завтра» превратит в «сегодня», а «вчера» как пепел разлетится в никуда. Тик-так, тик-так. Тикали часы отстукивая в висках Тони и все дальнейшее, что с ней происходило, виделось ей как в тумане.
Катя сидела на подоконнике и вглядывалась сквозь заплаканное дождём оконное стекло на безлюдную и промокшую от дождя улицу. Рядышком крепко дремала кошка, которую Катя нежно гладила по загривку. Девушка находилась в каком-то безмятежном спокойствии. На душе было чуточку грустно, и девушка не могла понять почему. Она полностью была поглощена мыслями, проплывавшими в её голове. Ей вспоминалось детство, проведенное в родных деревенских краях. Как все это приятно было вспоминать. Но теперь всё изменилось. И нынешняя жизнь её как-будто не впечатляет, и душа рвётся вдаль, к новым впечатлениям, новым людям, ярким всплескам эмоций и разнообразной жизни. «Эх, все это будет!» – пронеслось в её голове, а пока ей хотелось просто спокойно сидеть на подоконнике рядом с любимой муркой и наслаждаться спокойствием.
В комнату вошла её мать и начала раздражённо причитать:
– Катька, лентяйка! Всё сидишь мечтаешь?
– Мам…
– Только мам-мам, хотя бы по дому помогла, а то ведь матери жизни никакой, замоталась я. А твоему безделью нет предела!
– Мам, ну что ты опять заводишься? Я же тебе помогаю, когда попросишь.
– Тебя допросишься! – буркнула под нос мать, копаясь в постельном белье комода.
Катерина лениво повернула голову к окну и вдруг заметила взъерошенную Тоню, бегущую по лужам к Катькиному дому. Тоня принялась звонить и стучаться в дверь.
– Тоня? – только и успела удивлённо произнести про себя Катя и тут же бросилась своей подруге навстречу.
Тоня находилась в нервном напряжении, в смятении и постоянно хваталась за голову…
– В чём дело? – перепугано спросила её подруга.
– Я не знаю, что делать… Бабушка умерла.
В висках у Тони продолжало отстукивать, все мысли в голове переплелись, на ладонях выступил холодный пот, а в душе воцарилась пустота. Ничего не понимая, что происходит, видела она обрывками своей памяти попытки Катиной мамы дозвониться по единственному в семье телефону до скорой помощи. Потом пытались они вместе с Катей её успокоить, через некоторое время приехала машина скорой помощи, врач констатировал факт смерти пожилой женщины. Все соседи высыпали на улицу и взбудоражено обсуждали происходящее. Сплетни молниеносно разлетелись по всей деревне. Потом ещё вспомнилось Тоне, что еле-еле смогла она дозвониться до бабушкиных родственников. Как ни странно, но её бабушка не была одинока, у неё были уже взрослые сын и дочь и даже внук, только жили они в городе и в деревню приезжали редко. И конечно, они знали, что их пожилой матери нездоровится – она уже как полгода не вставала на ноги и ей требовался уход. Но они не смогли ей помочь, ссылаясь на занятость делами, работой, собственными семьями, к тому же знали, что сиротка Тоня и так позаботится о пожилой женщине, их матери.
Несколько дней Тоня ночевала у своей подруги Кати, почти ни с кем не разговаривая. А когда наступил день похорон, то съехались все бабушкины родственники, чтобы проводить её в последний путь. Долго они не задержались, и после поминок сразу же укатили восвояси. В доме остался лишь дядя Боря. После всего пережитого накануне, девушка потихоньку приходила в себя от потрясения. Она ходила по дому и грустила, но потом вспоминала, что много дел в огороде, убегала на улицу и трудилась в поте лица. За работой на душе становилось легче, девушка забывала про всё на свете и лишь иногда позволяла себе немного помечтать. Дядя Боря как-то скрашивал безлюдность в доме. Хотя скрашивал – это мягко сказано. Тоня видела, что ему очень плохо: он страдал, потому что частенько, почти каждый будний день прикладывался к бутылке со спиртным.
– Горе мне, горе… – причитал он про себя, – горе-то какое! Мать родненькую потерял, работу потерял… плохо мне, – Борис Александрович наполнил очередную стопку водкой и выпил залпом.
Тоню дядино пьянство с каждым днём всё сильнее и сильнее стало настораживать. Девушка знала, что и раньше он терял работу и затем, конечно же, ссорился из-за этого со своей женой и на время отправлялся в деревню пьянствовать. Но поскольку он ещё не до конца потерял совесть перед матерью, то побаиваясь её, старался сдерживать себя в страстном желании напиться от горя. А тут он совсем распустился, он скорбел беспрерывно, сетуя на жестокую жизнь и жалел себя. Вдобавок, он стал приводить в дом таких же несчастных и обделённых жизнью, но не прочь выпить за компанию пьяниц, и вместе им горевалось легче. Девушка боялась всех этих неотёсанных мужиков, пьянствующих у неё в доме. По пьяни они могли и пристать к беззащитной девушке, поэтому, чтобы не попадаться им на глаза, Тоня пряталась на чердаке, где чувствовала себя в безопасности. Как же ей всё это надоело! За все эти дни Тоня просто возненавидела дядю Борю со своими новоиспечёнными дружками!
2
Вот и наступил прекрасный и знаменательный день для учеников! День последнего звонка и выпуска из школы! Школьники собрались вместе, чтобы отпраздновать столь важный для себя праздник. Две подружки с цветами в руках медленно шагали по пыльной дороге в сторону школы. Катя была одета в красивое розовое платье с глубоким декольте, которое довольно откровенно обтягивало её стройную фигуру. Её тёмные волосы были завиты локонами, убраны в причёску и лишь некоторые из завитков каскадом спадали на оголённые плечи. Девушка обладала прекраснейшей фигурой, которая могла свести с ума любого мужчину и довести до чёрной зависти любую женщину: пышный бюст, широкие бёдра и тонкая талия сошлись в идеальных пропорциях. Девушка притягивала пленительные взгляды прохожих и, нисколечко не смущаясь этому, несла себя гордо над землёй, будто вышедшая из пены морской Венера. Она улыбалась, её глаза так и искрились от радости. Рядышком с ней шла Тоня. Она одета была довольно скромно – в цветастый сарафан, который доброжелательно одолжила ей подружка Катя. А поскольку Тоня была немного по-юношески худовата, то пришлось сарафан подшивать, но всё равно в некоторых местах он не сидел на фигуре и предательски выдавал истинную обладательницу данной вещицы.
– Эх, Тонька! Вот и настал этот день! Выпускной! Даже не верится. Это такой классный праздник, что сравниться с ним может разве что свадьба. Правда?
– Да уж.
– Нет, свадьба всё-таки лучше в сто раз! Тонька, а ты давай не грусти! А ну-ка улыбнись! Нельзя же с такой кислой рожей приходить на праздник!
И правда, Тоня шла сама не своя, вся задумчивая и грустная. Катя обняла подругу за плечи, а затем, посмотрев ей в глаза, широко улыбнулась, чтобы подбодрить. Тоня улыбнулась в ответ, сделав вид, что всё хорошо, и этим утаив от подруги, что на душе на самом деле скребутся кошки.
– Эх, и день такой прекрасный, солнечный! Будем всей школой гулять – зажигать!!!
Её подруга думала в этот момент только о плохом. Мрачные мысли заняли её рассудок. И гулять – зажигать она уж точно не будет. И на это у неё были веские причины: во-первых – траур, во-вторых – она не понимала, а чему радоваться? Тому, что самое прекрасное время в жизни человека – детство, закончилось? Хотя её детство и не было столь счастливым, как у остальных детей из полных семей, у которых были мамы и папы, но всё же, тогда она чувствовала свободу и радовалась каждому новому дню! Детство – прекрасное время надежд, радости, сказки, мечты, волшебства! А сейчас что? В сердце девушки закрался страх неопределённости. Она понимала, что ей совсем не на кого рассчитывать, и со своим будущим она осталась наедине.
– Тонька, Тонечка! – ласково произнесла Катя, видя, что подруга опять загрустила и погрузилась в тяжёлые размышления. – А ты знаешь, даже если ты мне компанию не составишь, я всё – равно поеду в Москву. Пусть даже одна! Моя мечта сильней меня.
Тоня в ответ лишь улыбнулась.
В небольшом зале деревенской школы собрались учителя, ученики и их родственники. Выпускникам торжественно вручили аттестаты зрелости, и все кругом были такие весёлые, что некоторым даже плохие оценки в аттестате не испортили праздничного настроения. Пели песни, фотографировались на память, а к вечеру устроили дискотеку. Всё это время Антонина была незаметна в толпе, она ощущала себя мрачным призраком на этом празднике жизни. Девушка всех сторонилась, она скромно сидела на самом дальнем ряду и за всеми наблюдала. На самом деле ей очень хотелось радоваться вместе с одноклассниками и веселиться, но в её душе поселилась пустота. Она ни с кем не хотела разговаривать, ни с кем не хотела танцевать, и улыбаться ей было невероятно тяжело. Даже Тёма её не поддержал в трудную минуту. Она видела как он её избегает и даже взгляда в её сторону не проронит. Она поймала себя на мысли, что самой захотелось себя пожалеть, как дяде Боре. Но тут же вспомнив этого жалкого алкоголика, ей стало противно. Она уже почти почувствовала ненависть к себе, что её жизнь не складывается и наверняка не зря родители отказались от неё в роддоме. Потому что она никудышная, жалкая и некрасивая. Нелюбимая, несчастливая, неудачливая, никто… В своих раздумьях она зашла слишком далеко, ей было невыносимо плохо, хотелось плакать, рвать и метать от злости. Слёзы выступили на глаза и Тоня поспешила удалиться с дискотеки.
Уже наступила ночь. Повсюду была темень, хоть глаз выколи, потому что не во всех частях деревни горели фонари: одни были сломаны, другие лишь мигали во тьме. Несчастная побежала со всех ног через всю деревню, как будто хотела убежать от самой себя. Бежала, куда глаза глядели, как в агонии. И вот уже, добежав до более-менее освещённой улицы, она не заметила огромного булыжника, валяющегося посреди пыльной дороги, споткнулась об него и упала. Резкая боль пронзила её колено, а на свету блеснул серебряный крестик, выскользнувший из под сарафана. Она резко сорвала его со своей шеи, скривив личико и стиснув зубы, грозно произнесла:
– Родители мои… – и тут же швырнула его вдаль, а сама заплакала. Больное место на коленке гудело, и казалось будто физическая боль вбирает в себя всю душевную боль девушки. Ещё некоторое время она провела лёжа на земле, не в состоянии подняться, но услышав вдалеке смех и голоса, Тоня пришла в себя и медленно поднявшись, захромала. Она подошла к тому месту, где блестел крестик, подняла его с земли и поспешила домой.
Она шла дворами – подворотнями. Ярко горели звёзды на небосводе, но ещё ярче светил месяц, освещая дорогу к дому. Ночная прохлада успокаивала, а пение цикад в тишине убаюкивало. Ох, как же было легко на сердце у девушки! Наконец-то там воцарились спокойствие, безмятежность и радость бытия. Придя к порогу дома своего, она удивилась, потому что в окнах не горел свет и никто, как обычно, по пьяни не орал и не пел блатные песни. Возможно дядя Боря уехал восвояси, или же шатался где попало со своими дружками, а может быть он просто решил сделать перерыв между запоями? Хотя какое ей должно было дело до дяди Бори? Разницы было никакой, и чтобы не рисковать, она отправилась как обычно на чердак. Закопавшись поглубже в душистое сено, девушка крепко уснула от усталости и тяжёлых переживаний минувшего дня.
Полдень. Мужчина в майке – тельняшке и чёрных атласных штанах судорожно перебирал дрожащими неуклюжими руками вещи в шкафу. Его лысина и лоб покрылись потом, выпученные глаза бегали.
– Ну где же они? Где? – бубнил он себе под нос, но никак не мог найти то, что искал, и это привело его в бешенство. Он раздражённо стал швырять вещи на пол, то были поеденное молью женское пальто, старинные и давно неношеные платья и кофточки, пионерский галстук, несколько дырявых зонтиков. Опустошив весь шкаф и ничего не найдя, мужчина принялся рыться по полкам шифоньера и тумбочек.
– Ну куда же ты их упрятала? – недовольно вопил он. Тут в комнату вошла Антонина. Увидев разбросанные вещи по всему полу, она пришла в ужас.
– Борис Александрович! Вы что-то ищете? – спросила девушка. Он бросил в её сторону грозный взгляд, что ей стало как-то не по себе. Внешний вид этого мужчины был ужасен. Красный от алкоголя нос, опухшие глаза, рот его напоминал оскал дикого взбешённого зверя.
– Где деньги? Где они? Куда старуха упрятала деньги? – закричал он на бедную перепуганную девушку.
– Какие деньги? – робко спросила она.
– Деньги, бабкина пенсия… Где? Я знаю, что мать моя пенсию копила, это ты её взяла? – грозно допрашивал Борис. Он подбежал к оцепеневшей от ужаса девушке, вцепился в неё и стал трясти, в надежде, что она во всём сознается. У Тони возникла в голове мысль, что дядя схватил белую горячку, потому как его поведение было неадекватным.
– Гадина!!! Сознавайся, ты их украла?! Отвечай! – не успокаивался он, девушка всеми силами пыталась вырваться из его хватких лап.
– Я не знаю, я не знаю, где они… я ничего не брала, – жалобно выкрикивала она. Тогда дядя Борис разгневано швырнул её на пол.
– Ну, смотри у меня! – строго пригрозил он ей указательным пальцем и стремительно выбежал из дому во двор, громко хлопнув дверью.
Антонина медленно поднялась на ноги, осмысливая произошедшее. Так значит, вот почему вчера ночью у них дома было так спокойно. Дядя Боря окончательно пропил все деньги и припомнилось ему, что наверняка, если хорошенько поискать по углам-закоулкам в бабушкиной комнате, то можно было найти пенсию. Тоня ничего о ней не знала, она просто даже никогда не задумывалась об этом. Всё, чем они жили с бабулей, так это огород. Редко тратили они на что-то деньги. Тоня и одевалась-то довольно скромно, иногда даже донашивала одежду прошедшей эпохи советского союза – это всё, что сохранилось с тех времён у пожилой женщины. Да, жили они бедно. И деньги, если и были, то тратились только на самые нужные вещи первой необходимости. Странно, откуда дядя Боря мог знать, что бабушка копила пенсию? Если даже сама Тоня об этом не догадывалась, хотя как ей казалось, у бабули не было никаких секретов от неё. Девушка по-быстрому навела в комнате порядок и пошла в огород, поливать огурцы и помидоры. Близился вечер, но на улице стояла духота. И вдруг девушку осенило! Она вспомнила бабушкины слова перед смертью:
«Под яблоней закопано…».
– Боже! Неужели это то, о чём я думаю? – удивлённо прошептала Тоня. Она ведь совсем забыла в суматохе последних дней об этих странных словах. Девушка побежала в сарай за лопатой, затем бросилась она к яблоне. Да-да, к той самой яблоне, сидя на скамейке, у которой она частенько любила помечтать. Осмотрев почву вокруг ствола яблони, она обнаружила небольшой участочек мягкой и рыхлой земли. Сидя на корточках с лопатой, она легонько надавила на землю ладонью, и действительно, земля опала вниз под нажимом руки, образовав впадину. Тоня схватила в обе руки лопату и начала копать, оглядываясь по сторонам, во избежание столкновения со свирепым дядей. После некоторых усилий, лопата внезапно упёрлась во что-то твёрдое. Она потрогала – на ощупь это был предмет по очертаниям похожий на коробочку, обёрнутую в мешковину. Всю оставшуюся землю по бокам этого предмета девушка откопала руками и достала найденный клад наружу. Развернула его и увидела перед собой деревянную шкатулку с резьбой, в которой хозяйки-рукодельницы обычно хранят всякие домашние мелочи, такие как нитки, иголки и напёрстки. Она немедленно открыла шкатулку и увидела записку, которая лежала поверх завёрнутой в целлофановый пакет пачки денег. Девушка сразу догадалась, что эти деньги были не простые, а накопленная с годами бабушкина пенсия. Так же в шкатулке находились две золотых цепочки, несколько пар золотых серёг и два перстня. Тоня пришла в изумление от увиденного: не уж то бабушка додумалась до такого? И зачем? Девушка прочитала записку:
«Тонечка, моя милая внученька! Спасибо за твою заботу и за стакан воды! Я очень тебе благодарна за твоё внимание! Возьми эти деньги и украшения в знак моей благодарности тебе! Это всё, чем я могу помочь тебе, дорогуша моя, в твоей предстоящей самостоятельной жизни. Потрать их с умом, и будь счастлива! Господь милостив! Твоя бабушка Варя.»
У Антонины на глазах выступили слёзы. Она ощутила, как на самом деле в последнее время ей не хватало тёплых слов близкого человека. Она была поражена добротой и мудростью этой прекрасной женщины. Как бабуся могла знать всё наперёд, что да как произойдёт? Девушка запихнула записку обратно в шкатулку, захлопнула крышку, завернула в мешковину и закопала свой клад в землю, на всякий случай, чтобы упрятать от греха подальше. В тот момент Тоне показалось, что у неё не оставалось других шансов, как только ехать на эти деньги в столицу, пробовать своё счастье. Нет, она твёрдо решила не отдавать деньги дяде Боре, ведь он всё равно их пропьёт. Она прекрасно понимала, что в деревне её больше ничего не держало, даже Тёма не держал… «Эх, Тёма-Тёма? Почему у нас с тобой ничего не вышло?», – подумала она про себя.
Антонина собралась с духом и приняла решение. Всё. Отступать было некуда. Она сделает свой первый шаг во взрослую жизнь. Конец мечтам и грёзам!
Антонина отправилась к своей лучшей подруге. По дороге она размышляла о том, что Катя, пожалуй, единственный близкий ей человек. Катюшу она знала с самого детства, с того момента, как сама оказалась в этой деревне. Характерами они были разные, но всё же, что-то их связывало. Катя такая шебутная, задорная, искрящаяся – всё время придумывала всякие разные шалости, а доверчивая Тоня их тут же выполняла, понимая в итоге, что ей не стоило бы этого делать. Зато было весело и они никогда не скучали. Тоня в свою очередь была спокойной и вдумчивой девочкой, что нравилось Катерине, потому что Тоня могла выслушать и понять всё, что творилось в Катькиной мятежной душе и чего ей так не хватало. В общем, с детства они были подругами – не разлей вода. Вместе они мечтали, вместе они надеялись и верили в сказочное будущее. И хоть они и были разными, но как хорошо друг друга понимали!
Вот уже виднелся Катин дом. Катерина сидела на скамейке, прислонившись спиной к забору, и красила ногти на руках красным лаком, иногда вглядываясь в глянцевый журнал, лежащий у неё на коленях.
– Привет! – сказала ей Тоня.
– О-о-о! Какие люди в Голливуде! Не уж то к нам пожаловала мисс «Скрытность» и леди-невидимка Тоня? – улыбчиво и с иронией произнесла та.
– Кать! Это не смешно… ты же знаешь, как всё сложно в моей жизни…
– Да брось ты! Жизнь прекрасна и она только начинается! Эх, как же весело было на выпускном, никогда не забуду.
Тоне сделалось от этих слов горько и обидно, она-то весь вечер страдала! Девушка присела рядом с подругой и насупилась.
– Я уже во всю вещи собираю, готовлюсь к отъезду, – сказала Катя.
– Мать знает?
– Неа… я ей ничего не сказала, это не её дело…
– Кать, знаешь, я тоже поеду с тобой!
Катя вся встрепенулась, широко улыбнулась и глаза её засияли, она тут же обняла Тоньку с возгласами:
– Я знала, что ты меня не бросишь!!! Класс! Круто! Мы всё-таки поедем!
Радости девушек не было предела! Впереди их ожидала неопределённость, но в тот момент она их завораживала. О чём они мечтали в ту самую минуту? Какие надежды и мечты должны были исполниться в Москве? Безусловно, то были – любовь, приключения, самореализация и богатство. Всё, о чём они мечтали, когда были маленькими девочками. Догадывались ли они, какую цену за своё благополучие им придётся заплатить? Нет, конечно же. В ту минуту девушки верили, что им обязательно должно повезти.
Ну вот и настал тот самый день. Чемоданы были собраны, билеты куплены. Ранним – приранним утром, когда ещё дремали сами петухи, Антонина тихонько вынесла небольшой, потёртый и старинный бабушкин чемоданчик во двор. Оставив его на крыльце, сама побежала в огород к своей любимой яблоне. В её корнях была закопана шкатулка с деньгами. Тоня аккуратно отрыла её и положила в сумку. Девушка нежно обняла ствол яблони и прислонилась к ней щекой. Ей было грустно из-за отъезда. Она не хотела расставаться с любимой деревней, с яблоней, со вспаханным её непомерным трудом огородом и родным домом. Антонина любила деревню, считала её своей родиной. Как же трудно ей было сейчас расставаться с родным краем! Её сердце ёкало от страха перед неизвестностью бытия на чужой земле. На горизонте заливалась алой краской заря, а из груди девушки так и рвался отчаянный возглас: «Край! Родной край! Я не хочу покидать тебя!». Но надо было идти. Она постаралась взять себя в руки и настроила себя на предвкушение предстоящих событий. Она постаралась поверить в тот миг в свои силы и, чтобы не случилось, она хотела бы побороться за лучший путь и счастье. Затем, Тоня оторвалась от яблони и бросила последний взгляд всему, окружающему её просыпающемуся пейзажу, как бы сказав – «прощай!». И ушла…
Какая же рань стояла на дворе! Вся деревня ещё с поздней ночи погрузилась в тишину. Веяло утренней прохладой, и капельки росы поблёскивали на пышно растущей траве. Девушка потихоньку везла за собой маленькую тележку, к которой был привязан найденный на чердаке чемоданчик. И вот она подкатила к дому подружки – а та её уже заждалась! Зевая, она тёрла сонные глаза кулаком и злилась на раннее утро:
– Бяк! Я чувствую себя убитой… Фу, ненавижу вставать спозаранку!
После этой неоднозначной фразы, они пешком направились к станции, которая находилась на окраине деревни. Так они и шли, не пророня ни слова. Когда они добрались до места, то уселись на скамейку и завели разговор.
– Мне даже не верится, что мы уезжаем в Москву! Как мы только смогли на это решиться? – произнесла Антонина.
– Ты знаешь, если честно, то мне тоже не верится…
И обе одновременно подумали о том, что поездка в столицу для них настолько невероятна, что её можно было сравнить разве что с полётом в открытый космос. Ни в первом, ни во втором месте они ни разу не бывали, и поэтому одно было равно другому. Они не могли даже представить себе, что их ожидает там. Что они увидят, услышат, узнают? Будущее было затянуто дымкой, и они испытывали небольшой страх перед ним. Но любопытство всё же преобладало от того, что они были так юны и наивны, как незрелые овощи в огороде. Именно так.
На станцию пришло ещё несколько человек, две бабульки с огромными кульками, молодой парень в кепке и с сигаретой во рту и женщина с журналом. Все ждали поезда.
Вот уже и день разогревался под жаркими лучами солнца. Поезд гнал во всю мочь, что за окнами только и успевали мелкать пейзажи полей, лугов, рек и деревушек. Настроение у пассажиров было прекрасное, так как любое путешествие – это всегда радость. Да и компания подобралась весёлая. Незнакомые люди запросто общались между собой, как будто давно друг друга знали. Под стук железных колёс поезда рассказывали интересные истории и шутили. Мужчина с седыми усами в фуражке достал аккордеон, заиграл на нём, и полилась задушевная песня. Две подружки радостно принялись подпевать, а соседние бабки с кульками аж чуть не бросились в пляс. Всем было весело и хорошо!
Антонине развлечение легло как бальзам на душу. Сразу же вся грусть и самоедство вылетели вон из её головы и мигом позабылись, а Катерине и вовсе, как говорится – «крышу снесло», потому как дала она всем угара, танцуя и прыгая по всему вагону. Вот так весь вагон и стоял на «ушах» до тех пор, пока не пришла проводница и не присмирила буйных пассажиров.
3
– Ой, девки! Обчистят до нитки и глазом не моргнут. А Лёшка мой бедный – тот ещё лопух, – причитала пожилая женщина в цветочном платье и с косынкой на голове, – так что девки, сами понимаете, что Москва – это вам не хухры – мухры. Жулики и аферисты там на каждом углу, да и одно сплошное воровство! Мой вам совет – не зевайте и ворон не считайте! Глаз да глаз! Ухо востро!
– Хорошо. Спасибо Вам за совет! – поблагодарила Тоня.
– Да не за что! – приговорила женщина и отчаянно махнула рукой в сторону собеседницы.
– Как же? Есть за что, а то мы в первый раз едем в столицу и ничего о ней не знаем, а она вон оказывается какая! – сказала Катя.
– Ой, девоньки! Девчушки – хохотушки! Пойду – ка я свои вещички собирать, кажись, прибываем уже.
Подруги сразу же подлетели к окну, чтобы посмотреть на улицу. И правда, ландшафт поменялся. Поля, леса, реки да пригорки исчезли, а вместо них появились железнодорожные пути, телеграфные столбы с тянущимися проводами, стоящие на месте старые вагоны, проплывающие мимо моноликие дома и изрисованные цветными баллончиками каменные ограждения и стены. Поезд незаметно замедлил свой ход и все пассажиры стали потихоньку копошиться: доставать с верхних полок и из-под сидений чемоданы и сумки, одеваться, проверять деньги и документы, выбрасывать мусор в урну, одним словом – собираться с собственными мыслями. На улице стоял ясный день. Было тепло и солнечно, и всем уже не терпелось выйти наружу, чтобы подышать свежим воздухом и вступить ногами на твердую землю. Катя с Тоней немного понаблюдали за людьми и потом тоже стали собираться. Катя позёвывала, потому что не выспалась, да и Тоня утомилась за всю поездку. Усталость гудела по всему телу, хотя вроде они обе ничего и не делали, только сидели, а причина той усталости была качка и духота.
Вот уже поезд и приблизился к перрону и ещё больше замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Пассажиры повскакивали с мест и двинулись толпой к выходу. Выстроилась очередь. Две путешественницы смотрели в окно: на перроне была суматоха, много народу передвигалось в разные стороны с чемоданами и кульками, близко подойдя к поезду, улыбались и махали руками родственники приезжих, те же в ответ приветствовали их счастливой мимикой лиц, показывая тем самым, что очень рады их видеть, и что очень соскучились по ним. Наблюдая эту сцену, Антонина произнесла:
– Жаль, что нас никто не встречает!
– Эх да… некому…
Москва. Москва? Москва! Двум лучшим подругам не верилось, что они прибыли в этот необычный по их представлениям город своей мечты, грёз и воздушных замков. Выйдя на перрон, они тут же ощутили на себе отчётливый пульс мегаполиса. Здесь жизнь била ключом и их мгновенно снесло стремительным потоком людей. Они подчинились течению и зашагали вместе с остальными прохожими к вокзалу. Глядя по сторонам и «считая ворон», подруги словили себя на мысли, что совет, который дала им их недавняя соседка в поезде, оказался абсолютно бесполезным – они были не в состоянии уследить за собственной реакцией. Всё, что их окружало, было им в новинку и всё восторгало: будь то нескончаемый людской поток, высокие и большие здания, шлифованный пол вокзала, киоски пестрящие глянцевыми журналами, дисками, напитками и другой разной всячиной съедобной и несъедобной, и конечно же лица… Множество разных лиц, разных контингентов, других национальностей. Люди толкались, наступали друг другу на ноги, запинались при ходьбе, спешили куда-то, но всё равно каждый шёл или бежал своей дорогой.
Вскоре девушки добрались до метро и опять пришли в восторг и изумление. Они недоумевали, что это за средство передвижение такое – метро? И как им пользоваться? Они долго всматривались в схему метрополитена, раскрыв рты. Ничего не было понятно. И они не знали, куда им отправиться. В итоге, поехали они прямиком в театральное училище, в которое решили поступать. Их путеводителями становились случайные прохожие, встречающиеся им по пути. Не зря же в пословице говориться, что язык до Киева доведёт!
Прибыв на место они и не догадывались, что им небывало повезёт с проживанием в столице на первое время, и что это такая сложность для других провинциалов как они. Удачным образом им разрешили заселиться в общежитие, куда они сразу же и отправились. Тоня с Катей весь день промотались с чемоданами по пыльному городу, что и речи даже не возникло, чтобы толком осмотреть Москву. Этим они решили заняться завтра, а сегодня, когда они обе переступили порог общежитской комнаты, на улицу уже опустился вечер, и невыносимая усталость подкосила ноги путешественниц.
Комната общежития, в которую заселились приезжие, была небольшой, с низкими потолками. Она была скромно обставлена. Хитрым образом были впихнуты три кровати – две по одну сторону окна, и одна вместе со шкафом по другую, между двумя кроватями, рядом с подоконником находился письменный стол, на котором одиноко стояла настольная лампа. В комнате было тесновато, но уютно. Стены были обклеены тусклыми выцветшими обоями зеленоватого оттенка, покрытые тёмными разводами плесени на углах под потолком. Обшарпанный, тёмный пол скрипел под ногами, когда по нему ходили. Старая оконная рама была вся покрыта мелкими трещинками, и поэтому ночью из неё сквозило прохладой. В комнатушке пахло сыростью и затхлостью, и этот застойный запах было невозможно ни выветрить, ни перебить другими более приятными ароматами. Как ни странно, но Тоня почувствовала себя как дома, потому что в её деревенском доме пахло также, от того, что он полностью изнутри был набит старинным барахлом, уже давно пережившим свою эпоху и потерявшим первоначальную свежесть.
Как только две провинциалки вошли в эту комнату, то увидели спящую на одной из кроватей девчушку. Но они не стали её беспокоить, им самим хотелось отдохнуть. Рухнув каждая на свою кровать, подруги тут же задремали. На улице уже совсем стемнело и по оконному стеклу жалобно застучали капельки начинающегося дождя.
Так пролетел их первый день в Москве. Он оказался таким насыщенным, что даже вся их отчасти спокойная деревенская жизнь не могла с этим единственным днём сравниться. По крайней мере, им так показалось тогда. Всего было много: новых мест, людей и впечатлений.
Сделать первый шаг в жизни для осуществления своей мечты необычайно сложно. Неопределённость и страх перед будущим затмевают разум, и не у каждого хватит сил с этим справиться. Две лучшие подружки – Катя и Тоня, всё-таки решились на отчаянный поступок. Они решились запросить больше, нежели им было дано. И вот с этого самого момента, когда они прибыли в город мечты, началась их главная история жизни, она была неотъемлемо связана с их прошлым и будущим.
Москва, безусловно открывала возможности, о которых можно было только мечтать, и которых не встретишь в провинции. Москва как огромный муравейник жила своей особой жизнью. Каждый в этом муравейнике делал то, что умел: красиво жить, играть, бороться, учиться, стремиться к прекрасному, строить, ублажать желания, зарабатывать деньги, купаться в лучах славы и т. д. И каждый получал то, что заслуживал. Многие пытались покорить столицу, многим удавалось, а других она ломала и те покидали её не солоно хлебавши. Этот город вбирал в себя самых талантливых, активных, наглых и выдающихся. Москва и сейчас прижимает к своему сердцу лучших, тем самым даря им красивую жизнь, а остальным – новые идеи, замыслы, творчество и оригинальность.
Эх, как же сложно было занять нужную себе ячейку в городе-мечте. Вот и эти приезжие девушки желали найти свой путь. Они не думали о том, что становились всего лишь очередными провинциальными девушками в поисках своего счастья. Очередными жертвами или победительницами?
За окном кто-то громко хлопнул железной крышкой мусорного бака, выбрасывая пакет с отходами. От резких звуков тут же проснулась Катя. Она нехотя приподнялась с кровати, сладко вытянулась и уселась на ней поудобней, прислонясь спиной к стенке. В голове у неё крутилась лишь одна мысль: «где я?». В солнечном свете вся комнатка преобразилась и как-будто поменяла декорацию, представ взору в более ярких оттенках, что Катя не сразу смогла сообразить своё новое месторасположение. Немного погодя, она подошла к окну, выглянула во двор и улыбнулась – ну вот она и в Москве! Вслед за ней проснулась и Антонина. Она посмотрела на подругу – та уже вернулась на своё место, уселась, положила ногу на ногу, запрокинув голень на колено, и начала пристально вглядываться в пятку, держа её обеими руками.
– Мозоли натёрла? – спросила сонная Тонечка.
– И не говори! Все пятки в кровь стёрла после вчерашнего похода.
– И у меня та же история.
– У тебя есть пластырь?
Вдруг третья девчушка в этой комнате, с которой они ещё не были знакомы, зашевелилась под одеялом. Разговор двух подруг разбудил её. Она поднялась с вопросом:
– Кто здеся?
