скачать книгу бесплатно
Основой для кассет служил катализатор АК-62 производства научного объединения «Неорганика», расположенного там же, в Электростали. А в качестве сырья использовался хлористый палладий, его поставки на «Неорганику» и осуществлял московский «Gold and Platinum» во главе с Геннадием Владимировичем.
Бывший гендиректор сидел напротив за железным столом, жевал бутерброд и пытался разъяснить нам суть дела.
В структуре кассет ФК-П стоимость палладия превышала 80%, чтобы исключить из цепочки ненужных посредников, «Gold and Platinum» предложил «Севмашу» работать напрямую. На вопрос «А как ты создашь кассеты? Ведь это лицензии, разрешения и прочее, ими обладают только ЭХМЗ и «Неорганика» и вообще дело военное – не хухры-мухры» Геннадий Владимирович безапелляционно отвечал, что вступит в переговоры с «Неорганикой», а она по договору уже с ним произведет катализатор. ЭХМЗ, также в рамках договорных отношений с его фирмой набьет этим катализатором кассеты.
– «Севмаш» благодаря моей гениальной схеме избавился от ненужных посредников и мог бы сэкономить глобальные деньги! – Геннадий Владимирович с грустью глядел в даль сквозь пыльное окно камеры, туда, где за кирпичными постройками возвышались холмы оптимизированного бюджета.
Договор на поставку 530 кассет и семнадцати металлических ящиков для них был подписан. Были у Геннадия Владимировича подельники на самом «Севмаше», помогавшие ему заключить это сомнительное соглашение? Суд посчитал, что были, но предъявил обвинения только одному – Владимиру Зубцову. Первый заместитель генерального директора, подписавший бумаги, на скамье подсудимых замечен не был.
Имея твердое намерение безукоризненно выполнить условия крупного и важного контракта, Геннадий Владимирович вступил в переговоры с «Неорганикой» и ЭХМЗ. Директора предприятий, опешив от такой прыти, сообразили, что их бесцеремонно отодвинули от прямых отношений с гигантом атомного судостроения. Кто на их месте не затаил бы нешуточную обиду? Это что за дела? Поставщик какого-то хлористого палладия подмёл всех с дороги и стал любимой женой генерального подрядчика!
ЭХМЗ и «Неорганика» долго пудрили Геннадию Владимировичу мозги, а когда надоело, выставили за свои услуги цену, намного превышающую всю стоимость контракта с «Севмашем». 112 миллионов предоплаты Геннадий Зеленцов уже получил, но без ЭХМЗ и «Неорганики» выполнить условия договора не мог. Был, конечно, вариант – вернуть деньги обратно и расторгнуть контракт от греха подальше. Но не таков был выпускник Физтеха 1982 года.
– Получить деньги на руки и вернуть? – он поднимал на нас недоумевающий взгляд, – Это, господа, противоестественно, богопротивно и противоречит законам квантовой механики! – мы с полным пониманием, кивали в ответ.
Геннадий Владимирович решил создать собственный катализатор! «И без «Неорганики» справимся», – думал он – «На 112 миллионов можно развернуть поле эксперимента».
Но суд пришёл к выводу, что у «Gold and Platinum» не имелось ни финансовой, ни технической, ни юридической возможности для создания катализаторов. Прокурор же позволил усомниться в наличии у господина Зеленцова желания передать их военно-морскому флоту России.
Государственные стандарты, а по ним производить катализатор могла только «Неорганика», Геннадий Владимирович считал устаревшими, а техническое задание на опытно-конструкторские разработки прошлогодним снегом, что был обязан растаять ещё до миллениума.
Коллеги убеждали, создание нового типа катализатора – долгий и сложный путь, придётся проводить длительные испытания на подводной лодке, находящейся на боевом дежурстве. Только после них можно ставить вопрос о постановке на производство.
– Ген, реалии не перепрыгнешь, – ворчал главный инженер.
Геннадий Владимирович мотал головой. Он загорелся идеей нового изобретения и футуристическим проектом с собой в главной роли.
– Оставьте вы свои упаднические настроения! Если я хочу, значит, гипотетическая возможность желаемого уже существует в пространстве и времени.
Генеральный директор «Gold and Platinum» убеждал нас, сокамерников, что им двигали исключительно патриотические цели и сугубо научный интерес. Состряпать материю из чистой идеи и отдать на общее, чтоб польза всем была и универсум обогатился новой крутой фишечкой.
Мы слушали, открыв рот. Подводные лодки, как и хлористый палладий вызывали в моей гуманитарной голове глобальные, тёмные образы – мрачные вагнеровские регистры контрабасов и зловещие вопли валторн. Становилось понятно, что история не банальная, а человек перед нами как минимум интересный.
– В настоящее время на подводные лодки устанавливается оборудование, изготовленное из иностранного сырья. Наполнитель фильтров, катализатор АК-62 делается из украинского колотого оксида алюминия. Россия не может позволить себе попасть в зависимость! – восклицал Геннадий Владимирович и мы с пониманием кивали в ответ, хотя понимали едва ли.
– Ну что такое АК-62? – вопрошал он, пытливо поглядывая на нас, – Катализатор 1962 года! Как можно в XXI веке продолжать его использовать? Мы чё, питекантропы на Яве и синантропы в Китае? – что возразить мы опять же не находили.
– Почему суд решил, что попытки создать катализатор на другом предприятии бессмысленны и бесперспективны? – уточнял я.
– Точно! Почему министерство обороны не могло его принять? – подхватил Сеня. Он сидел на шконке в позе лотоса, грыз барбариски, вытирая мокнущий нос рукавом и пытался уловить суть крупной аферы.
– Да в улучшенном катализаторе нуждается не только подводный флот России! Очищать воздух жизненно необходимо в автомобилях, противогазах и много, где еще, – терпеливо пояснял директор «Gold and Platinum», – Весь цивилизованный мир уже перешел на новые технологии, на новое качество жизни с современной очисткой воздуха. А это, парни – многомиллионные контракты и я во главе корпорации, – чуете, чем пахнет? Зеленцов водил носом, – Наверху такого не допустят, там только свои. Получается России катализатор нужен, а правителям России статус-кво нужнее.
Геннадий Владимирович, изучив базу, лично слетал в Гамбург, где закупил глиноземные шарики – новейшее сырье для катализатора. Фирма «Sasol GmbH» качество гарантировала. Долго беседовал с представителями – молодыми парнями в дорогих костюмах и при этом в каких-то нелепых наколках и пирсинге, сетуя на отсталость России. Эти непатриотические посиделки не добавили ему очков в глазах судьи.
Вернувшись, предприимчивый физик нашёл предприятие, способное создать что нужно – Новокуйбышевский завод катализаторов. Поставил сырье, хлористый палладий и глиноземные шарики из Гамбурга и стал ждать результатов.
– Вот она – моя работа, моя миссия! – с гордостью восклицал Геннадий Владимирович, – три кассеты прошли испытания по пяти показаниям и признаны соответствующими требованиям ТУ.
Опытные функционеры предупреждали, что без техзадания от генерального заказчика производить новый катализатор на одном заводе, а испытывать на другом нельзя.
Зеленцов упорствовал – профильные должностные лица не желают вводить инновации и цепляются за наработки сорокалетней давности!
Поколение мечтателей, к которому принадлежал Геннадий Владимирович уже давно проиграло поколению потребителей, но ещё трепыхалось в своих потугах протащить из небытия на российские просторы что-то, помимо прибыльных франшиз.
– Призрак подступающего пиздеца кружит над Россией! У чиновников, имейте в виду, дела по части самообладания гораздо хуже, чем у рабочих. Простой человек он как рассуждает: «Денег нет – у соседа займу, с друзьями скинемся, до аванса на кефире перекантуюсь». А чиновник другое – покажется, что в следующем году обед не из четырёх блюд, а из трёх с половиной и без соуса бешамель, сразу паника. Работать не может, жену трахать не может, друзей на всякий случай игнорирует. Можешь что угодно полезное изобретать, на ходу перекусывая раз в день, но, если чиновник заподозрит, что его продовольственной корзине угрожаешь, хода делу не даст и пропади оно всё пропадом. Атлант расправил плечи и должен жрать здесь и сейчас, и гарантированно завтра!
Как мы поняли, чиновничья бюрократия сгруппировалась на пути чистых помыслов и светлых идей, а они, хоть и были мощны, но не сумели пробить стену бюргерства и чванства.
– Хотя я полагаю, ваше изобретение может иметь неплохие показатели, но использование импортного сырья для изготовления кассет само по себе исключает возможность их применения для нужд военно-морского флота России, – заявил прокурор и судья одобрительно качнул головой, – рассказывал Геннадий Владимирович с возмущением.
– Я создал уникальную технологию, используя её Россия может слезть с иглы украинского сырья и шагнуть в будущее! Времени для полноценного испытания не хватило, – упоенно оправдывался изобретатель, поглядывая на адвоката.
Тот отводил взгляд, а судья сидел с непроницаемым лицом борца за чистку военно-промышленного комплекса от пошлых западных влияний.
– Согласно договору с северодвинским гигантом индустрии надо произвести 530 кассет, а господин Зеленцов успел только три, – ехидно вставил прокурор.
Представитель научно-исследовательского института военно-морского флота, его вызвали свидетелем обвинения, заявил, что продукция Зеленцова не представляет практического интереса. Но понимая, что эти «три несчастные изобретенные им кассеты» после судебного разбирательства должны где-то находиться НИИ ВМФ готов взять на хранение, то есть просто украл то, что «Gold and Platinum» не успел запатентовать.
– Выбора у меня не было, но секрет производства нового катализатора я унесу с собой в могилу! – торжественно заключал Геннадий Владимирович и мы прониклись ещё большим уважением к масштабам личности.
– Моя продукция по техническим характеристикам четырехкратно превосходит воздушные фильтры, что сейчас стоят на подлодках. Показатели очистки воздуха, срока службы, износостойкости значительно выше исходника. При этом их стоимость ниже на 60%, – разъяснял нам детали гений очистных сооружений, – Между различными инстанциями министерства обороны ведётся переписка, в ней обсуждают возможность проведения испытаний моих кассет! Обидно, парни, но я готов – пусть берут, пусть пользуют, если додумаются как по аналогии произвести. Помогать не буду, вот тут увольте!
От него мы узнали, что в СИЗО систематически наведывается щуплый сотрудник органов безопасности не только с традиционными предложениями кого-нибудь «сдать», но и с совершенно непристойными попытками добиться раскрытия информации об изобретении. Геннадий Владимирович хранил молчание.
Такой интерес со стороны органов убеждал нас, его сокамерников, что уголовное дело сфабриковано и имеет на своей роскошной шкуре ярко выраженный политический окрас. К тому же, приказ верховного главнокомандующего генеральному прокурору придавал ему особый диссидентский дух.
Судья к сантиментам не был склонен и в романтических иллюзиях не пребывал, потому расценил действия, связанные с попытками разработать и произвести собственный катализатор как «имитацию деятельности по исполнению договорных обязательств, направленную на сокрытие его истинных намерений, нацеленных на хищение денежных средств».
– Особо хочу отметить, что вся эта имитационная деятельность не была связана с серьезными финансовыми вложениями. Изготовленные «Gold and Platinum» образцы катализатора составляют лишь пятьдесят килограмм, в то время как для всей партии кассет требуется более трех тонн, – припечатал владыка, вынося приговор.
Представленные Геннадием Владимировичем доказательства о понесенных им финансовых затратах в сумме 22 миллионов рублей учитывать отказался, сославшись на то, что проведение исследовательских работ «Gold and Platinum» никто не поручал. Опытно-конструкторские разработки в контракте не предусмотрены и их проведение по инициативе подсудимого не освобождает от исполнения обязательств.
Свидетель обвинения, бывший друг и главный бухгалтер «Gold and Platinum» утверждал, что после получения предоплаты господин Зеленцов приобрел 36 килограмм золота.
***
Геннадий Владимирович в двойственной природе своего существа имел полярные начала, перемешанные в нём, как глинозёмные шарики с палладием в разных пропорциях. Одно – внешнее, дикое, воплощающее некую смеховую субстанцию, исходящую из глубины его сознания. Второе – нервное, трагическое, надрывно-эмоциональное, направленное вовнутрь, на саморазрушение и поэтому на первый взгляд незаметное.
Он постоянно повторял:
– Хорошо в тюрьме! Знал бы как тут круто, на пару лет пораньше бы зашёл. Ну почему не сидеть? Ведь так хорошо!
При этих словах арестанты косились и непонимающе качали головами, «Дурак, что ли?»
Один из вновь прибывших подёргал меня за рукав и шёпотом спросил:
– Не знаешь, чего ему здесь так нравится? Еда ведь хреновая, сидим как дибилойды в четырех стенах? – Он уже слышал, что дядя Гена Зеленый – человек серьёзный, по уши в золоте и хотел понять, может миллионерам и вправду такое времяпровождение приятно.
Открывалась кормушка и Геннадий Владимирович, не смотря на тучность мотыльком летел к ней и не давая продольному возможности начать разговор с ходу выпаливал:
– Как у тебя дела? Как сам?
– Нормально все. А вы? – пучил глаза продольный, на всякий случай отодвигаясь подальше.
– Да лучше всех! Ты только представь себе, в тюрьме ведь сидим, в тюрьме! Ёбаный в рот! Только подумай! Ты чего хотел то, родной?
– Я и не помню уже, – пугался сотрудник и захлопывал кормушку.
Ему нравилось принимать баланду на всю хату, и донимать конвоира Федю, который был чист помыслами и всё принимал всерьёз.
– А шашлык? А стейки? А овощи гриль? Ведь по 150 красного обещали! Федя, где наши блага? Где принцип распределения по потребностям?
– Завтра будет, – мрачно отвечал страдающий баландёр, а конвоир конфузился, соображая, как ответить на дерзкий выпад, но не находил слов.
Через нашу камеру прошло много разных людей. Весёлых и не слишком, трезво мыслящих и дурноголовых, пофигистов и философов и от отношения к ним Геннадия Владимировича зависел климат в тюремном общежитии. Он серьезно поддерживал тех, кого считал людьми своего образа мыслей, но и к ним долго присматривался, опасаясь специально подсаженных, с целью узнать пропорции глинозёмных шариков и палладия. Меня сразу идентифицировал типичным майорчиком и первое время сторонился, чтоб не выболтать секрет изобретения.
Одним из вечеров, вернувшись с очередного заседания суда, он, сияя протянул областную газету «Правда Севера». Жирным шрифтом на её передовой полосе значилось: «Депутат задержан за вымогательство» и моя классово-отвратительная физиономия на полстраницы. Газету ему подарил подельник Вова Зубцов, с ним я провел два дня перед переездом в хату 39. В клетке, в перерыве заседания суда тот и рассказал, что я никакой не майор, а довольно приятный в общении неудачник.
Геннадий Владимирович стал со мной куда более словоохотлив и даже посвятил в некоторые детали изобретения, которые я и под пытками не смогу воспроизвести, поскольку, признаться, ничего не понял.
– Тюрьма, Санечка – это хорошо! Мы здесь просто отдыхаем! Здоровый образ жизни, физкультура, режим дня, круглосуточная охрана, никакого алкоголя. Ты на свободе мог себе это позволить? Нет! А здесь – каждый день.
Пришлось согласиться. На воле я частенько задумывался, что моё времяпровождение стремительно увеличивает шансы умереть от инфаркта в сорок лет, но ничего с этим поделать не мог, положение обязывало.
– У нас хорошая тюрьма, трехзвездочная. С комфортом, конечно, не очень, подушки не эргономичные, но благодаря охране на три звезды точно потянет, – заявлял Геннадий Владимирович предовольным голосом, удобно устроившись на шконке. Лицо приобретало выражение благостное, а взгляд становился полон абсолютной уверенности, что он достоин этого великолепия. С таким обычно фотографируются для инстаграма из салонов частных самолётов.
Это помогало не сойти с ума, особенно в первое время. Пройдя через шок посадки и терапию самоуспокоения я неожиданно получил в приятели индивидуальность высшего порядка и начал приходить в себя.
– Какая статья у тебя, сынок? – спрашивал он вновь прибывшего пацана.
– Два-два-восемь.
– А лет тебе сколько?
– Восемнадцать.
– На подписке был?
– Да.
– А сейчас из суда?
– Час назад закончили оглашать приговор.
– Сколько дали?
– Семь строгого…
Парень оцепенел, глаза его смотрели перед собой и внутрь себя одновременно.
– Ты только не расстраивайся, – продолжал Геннадий Владимирович, – В хату попал нормальную, лучшую на «Белке». Маме скажешь, что у тебя тут все в порядке.
– А как мне эти семь лет пережить? Что делать?
– Учиться. Ты школу закончил?
– Только девять классов.
– Тем более учиться. Аз, буки, веди страшат как медведи! Приедешь на строгий режим в Холмогоры, найдешь Дениса Таскаева по кличке «Властелин колец», я с ним сидел. Передашь привет от Геннадия Владимировича и все у тебя сложится блестяще. Главное, за эти семь лет получить хоть какую-нибудь профессию. Обещаешь?
– Парень кивал и в глазах его появлялась искра надежды.
Но надежду сидельцы вырабатывали сами, Геннадий Владимирович её отнюдь не дарил.
– Два-два-восемь. Не знаю, какого хуя меня сюда притащили, – сказал черноволосый ушастый пацанчик, его затолкнули в камеру после ужина, – Процесс еще идет, я был на подписке. Правда, не явился на суд пару раз.
– А почему не явился? – заинтересовался изобретатель.
– Были дела поважнее…
– Женат, безответственный?
– Да, двое детей…
Переключая каналы, он наткнулся на мультфильм.
– «Свинка Пеппа». Любимый мультик дочери. Я хочу домой, к детям, – он готов был разрыдаться, – Неужели посадят?
– Десять лет дадут, – громко чеканил Геннадий Владимирович. Тебя же с целым граммом взяли. Крупный размер! В стране кампания – наркоторговцев сажают всех без разбора. И, кстати, минимум шансов на УДО[9 - УДО – условно-досрочное освобождение.]. Это ж особо тяжкая статья. И радуйся, что мало.
Ушастому было тяжко, но вселенная не хотела униматься, сразу после пророчеств начался ливень. Тучи сгустились над шконкой, потолок протек и сперва частые капли, а затем и сплошной поток начал литься прямо на лоб наркомана. Он пытался спрятаться под одеялом, но оно быстро намокло и неприятно прилипло к коже. Всхлипывая, пришлось взять в руки тазик. Так и проспал до утра с шайкой в руках.
– Благодаря тюрьме я остался жив, – за чаем Геннадий Владимирович пускался в воспоминания, – Что было на воле? Работа? Три вечно звонящих мобильника? Нескончаемые попойки с приятелями? Никуда не успевал. Сто лет в Чёрном море не плавал. Мне стало тяжело, когда я перевалил за 130 килограмм. Потом 140, 150, 160… Не мог остановиться. Я бы умер! А здесь – никакой водки. Каждый день по часу бега. Мой вес уже 126,50 – тоже немало, но видел бы ты меня год назад! Так что я жив только благодаря несправедливости!
Мы выходили в тюремный дворик на прогулку и человек гигантского по моим понятиям веса начинал тренировку. Он мог без остановки бегать целый час.
Для наводнивших тюрьму наркоманов и торговцев веществами ежедневная прогулка, положенная каждому заключенному – время попинать бумажки во дворике, выкурить пару сигарет и, замерзнув, кричать продольному:
– Начальник! Веди нас назад!
Геннадий Владимирович, лишние килограммы которого я вначале принял за тотальную слабость воли, с поразительным упорством ежедневно наматывал круги, смущая всех трясущимися телесами. Он превратил тесный и душный тюремный дворик с бетонным полом в царство физкультуры.
– Спорт калечит, физкультура лечит! – кричал он, пробегая мимо меня.
Узкая скамейка посреди периметра сделалась тренажером для пресса и штангой, а сам дворик – беговым стадионом.
Мы с Сеней, первое время переминались с ноги на ногу, стараясь поглубже дышать, но толстяк вдохновлял. Он может.
