скачать книгу бесплатно
Константин Новиков ко всему этому относился спокойно: служба в Вооруженных Силах России научила его философскому отношению к жизни. И, тем не менее, несмотря на этот бардак, вскоре старший лейтенант оказался приписанным к 4077-му Отдельному медицинскому батальону. Поскольку он был уже офицером, в графе «назначение» значилось: «командир мобильного медицинского отряда».
Что такое мобильный медотряд, старшему лейтенанту доступно и подробно, с минимумом армейских идиоматических выражений (интеллигентная военная профессия все-таки) объяснил командир медсанбата подполковник медицинской службы Юрий Гаврилович Авраимов.
– Мобильный медотряд, или сокращенно ММО, – это, образно говоря, военная «Скорая помощь». Подразделение в структуре Медицинской службы МО РФ экспериментальное, и предназначено оно для службы как раз в этих самых проклятых «конфликтах малой интенсивности», – пространно, как на лекции, излагал новый командир, отхлебывая из граненого стакана в потемневшем серебряном подстаканнике крепкий чай. – А иначе ведь и не получается. В войну ведь как было? Есть отдельные медроты, есть медсанбаты, эвакогоспитали, клинические госпитали. Линия фронта, тыл и все такое… А сейчас нашим солдатам-миротворцам в спину стреляют. Убивают заложников. И вообще во всей этой мясорубке под названием «локальный конфликт» нет ни линии фронта, ни тыла, а есть одни лишь пострадавшие. Ими ты и будешь заниматься.
– Товарищ полковник[6 - В МВД и Армии России принято хорошим тоном всех подполковников в разговорах именовать полковниками. Естественно, не при старших по званию офицерах.], а как же хирургическая практика?
– О, Костя! Можно вас так называть, молодой человек? Можно, да… Так вот, практики у вас будет – хоть отбавляй! Как сказал еще старик Гиппократ: «Война – самая лучшая школа для хирурга!» Ну, ладно, идите пока, знакомьтесь с коллективом, собирайтесь в дальнюю дорогу… Ну, последнее – это я образно.
Коллектив, кстати, подобрался весьма интересный и неоднозначный. Два капитана – Федор Асмолов и Александр Максименко – производили впечатление клоунов-разгильдяев, попавших в армию исключительно благодаря халатности кадровиков и призывной комиссии. Их объединяло хобби – химия, и это были не просто теоретики, а именно химики-практики. Они постоянно экспериментировали со своей перегонной установкой, создавая невообразимые по вкусу и крепости алкогольные смеси. И охотно дегустировали их, попутно угощая всех желающих. Не обделяли они благосклонным вниманием и прекрасный пол, благо девушек в медсанбате хватало.
– Будешь? – с порога приветствовали они старшего лейтенанта.
– Огнетушитель прилагается?
– О, для начала – неплохо!..
Костя Новиков смело взял наполненный на две трети пластиковый стаканчик. В конце концов, он отучился в знаменитой ВМА имени Кирова, успел послужить на Кавказе… Чем еще в отношении пития его можно было удивить? Хватанул залпом и понял – удивить есть чем! Когда диафрагму и межреберные мышцы перестало сводить судорогами, а глаза наконец-то удалось сфокусировать, старший лейтенант витиевато выматерился, а потом поинтересовался, не будет ли это нарушением субординации. Его похлопали по плечу и предложили ломоть хлеба с тушенкой. Обильная закуска окончательно привела молодой организм в чувство.
– Подполковник сказал, что у вас можно многому поучиться – не знаю как практика, но теория впечатляет!
– Что-то мне подсказывает, что практика нам предстоит немалая, – кивнул капитан Асмолов, специалист по грудной хирургии. В его глазах на секунду промелькнуло непонятное выражение: растерянность пополам с горечью.
– Ладно, не заморачивайтесь, – поднял очередной стаканчик Александр Максименко. – Еще по одной, и пойдем собираться в путь-дорогу.
– Нет, спасибо, пока достаточно, иначе мою печень уже можно будет выставлять в анатомическом театре без консервации в формалине.
* * *
Сборы были недолгими, все необходимое оборудование и снаряжение было уже получено и разложено по полочкам. Удивительно, но и во всем этом «броуновском движении цвета хаки» присутствовала логика! Поскольку миротворческие подразделения направлялись в другую страну, то и от показухи можно было кое-что урвать.
Старший лейтенант Новиков урвал новенький бронежилет с элементами разгрузочной системы. Множество кармашков и подсумков в сочетании с металлокерамическими пластинами и вентилируемым подбоем делали его просто незаменимым для медика.
Каптер с хитрым прищуром сообщил, что хорошо знает оружейника и может поспособствовать… Цена договора – пара абдоминальных перевязочных пакетов и пяток обычных, нового образца. Перевязочным материалом медсанбат загрузили, что называется, выше крыши, и не грех было им воспользоваться. Да и взял каптер еще по-божески…
Седоволосый, уже в летах оружейник критически оглядел старшего лейтенанта.
– Каким оружием предпочитаешь пользоваться?
– «Стечкиным», – во время службы на Кавказе молодой офицер привык к этому надежному двадцатизарядному пистолету.
Оружейник одобрительно кивнул:
– Пистолет Ярыгина, конечно, тоже неплох: легкий, довольно точный и скорострельный. Да вот только пока его до ума не шибко-то и довели. Может, со временем, а так – «сыроват» еще. А вот АПС – дело другое. Надежней и эффективней «Стечкина», по-моему, и нет! Тяжеловат, правда, так ведь и ты – не барышня! Автомат какой будешь брать?
Тут старший лейтенант задумался. Он – военврач, а потому обычный «калашников» ему не нужен. Брать что-то специализированное, вроде компактного 9-миллиметрового «Вихря-М» СР-3М, тоже не особенно и хотелось. Автомат, спору нет, всем хорош: мощный, удобный… Да вот только специальные патроны 9Ч39 миллиметров на территории Донбасса не шибко-то и «водятся». А те, что есть, наверняка спецназовцы себе заберут. Остается только старенький АКС-74У, хотя он и не так удобен.
– Слушай, старлей, а возьми-ка ты «Кедр»! – предложил видавший виды вояка. – Пистолет-пулемет легче, чем автомат, простой и надежный, как «калаш». Очередями шарашит – мама не горюй! Да и патронов 9Ч18 миллиметров ПМ везде – как грязи.
– Заметано! Как раз то, что нужно. Тем более что я – левша.
– А вот тут, браток, не сильно тебе повезло: у «Кедра» затвор – слева.
– Ладно, разберусь.
* * *
– А это наша жрица Морфея! Прошу любить и жаловать – Ирина Митько! – торжественно представил высокую белокурую девушку Федор Асмолов. И в его шутке, как всегда, была только доля шутки.
Очаровательная майор медицинской службы была анестезиологом-реаниматологом и пятым врачом их небольшого медицинского коллектива. Специализация у нее была не самой простой: анестезиолог должен подобрать наркоз в зависимости от типа операции и физиологических особенностей пациента и точно рассчитать дозировку. А потом ведь еще и нужно возвращать прооперированного с другого берега Стикса…
– Не нужно таких церемоний, – невольно засмущалась девушка.
– Будем знакомы, Змей… э-э, то есть старший лейтенант Константин Новиков. Можно просто – Костя.
– Хорошо, просто – Змей!
Глава 3. «Три дня морем, два дня полем!»
Все имущество медсанбата было еще с вечера загружено в бронированные машины. С рассветом колонна выдвинулась своим ходом на погрузку в десантные корабли. Серые громады стояли у причальной стенки, готовые принять на борт людей и технику.
– Повезло нам, на флагмане идем! – с изрядной долей иронии отметил капитан Асмолов. – Ненавижу такие вот «морские прогулки».
Флагманом был новейший, только что вошедший в состав Черноморского флота России десантный вертолетоносец «Севастополь» класса «Мистраль». Два корабля этого проекта Франция построила совместно с Россией, невзирая ни на какие «экономические санкции» со стороны США и их прихлебателей. Работы велись в полном соответствии с международным договором, подписанным Игорем Сечиным и Аленом Жюппе 25 января 2011 года в Сен-Назере.
Десантный вертолетоносец «Севастополь» оснащался полностью русскими системами вооружения. А оно было весьма внушительным: четыре зенитных ракетно-артиллерийских комплекса «Кортик», зенитно-ракетная система С-400Ф «Редут» и авиагруппа из тридцати вертолетов Ка-52К «Аллигатор», «Ка-27М» и «Ка-29». К тому же русские «Мистрали» вооружались еще и универсальным комплексом ракетного тактического оружия «Калибр». Так что «Севастополь» приближался по своим параметрам к легким ракетным крейсерам!
И, что самое главное, «Севастополь» помимо плавучего штаба являлся еще и кораблем-госпиталем. На его борту были оборудованы операционные и палаты интенсивной терапии. Имелись все необходимые медицинские припасы, оборудование, инструменты для проведения хирургических операций разной степени сложности. В госпитальных отсеках развернуто шестьдесят девять коек для перевозки раненых.
Это был первый корабль такого класса за сорок лет новой истории Черноморского флота. Конечно, в составе флота находился еще и плавучий госпиталь «Енисей» проекта 320, но он уже довольно долгое время не покидал причальной стенки.
– Какого черта мы вообще идем морем? Перебросили бы военно-транспортными самолетами или через тот же Чонгар… – пожала плечами Ирина Митько.
– Я думаю, потому что на море мы обладаем подавляющим преимуществом. А с воздуха нас вполне могут атаковать украинские истребители. Не поймешь, за кого они сейчас, – задумчиво ответил Костя. – Своим ходом тоже нежелательно: нарвемся на засаду «Правого сектора».
– Товарищ генерал Новиков, вам нужно в Генеральном штабе служить, а не у нас! – восхитился Александр Максименко. – Вот уж действительно – Змей.
– Эй, чего расселись! А ну быстро на погрузку! – главврач медсанбата для наглядности пристукнул увесистым кулаком по бронированному борту «Тигра».
Приказ был настолько убедителен, что исполнять его принялись молча. Даже капитан Асмолов не отпустил по такому случаю надлежащей шуточки.
Бронированные грузовики и угловатые джипы с красными крестами заползали по носовой аппарели в стальное нутро «Севастополя». На его танковой палубе длиной 122 метра и шириной 13 метров могут размещаться любые грузы общей массой 1100 тонн. Сейчас там стояли закрепленные стальными тросами автомобили 4077-го медбата и контейнеры с гуманитарной помощью.
Врачи, медсестры и остальной медперсонал разместились в удобных комфортабельных каютах.
Поскольку в море им находиться было недолго, то еще и сверх того нагрузили много всякого добра. В хозяйстве все пригодится. Погрузку закончили за ночь и еще до рассвета отдали швартовы.
Старший лейтенант Новиков поднялся на верхнюю палубу. Светало. Позади остались Михайловский и Константиновский равелины, прикрывающие вход в бухту. Белоснежные бастионы, ровесники первой героической обороны Севастополя, провожали в ратную дорогу современные боевые корабли. Справа в кильватерном строю шел большой десантный корабль «Николай Фильченков». В его объемистых трюмах находилось около двух тысяч тонн техники и грузов МЧС, необходимых для оказания гуманитарной помощи. Следом за ним шел третий корабль каравана, тоже «десантник» – «Крымский Комсомолец».
Караван прикрывало «каре» из двух малых ракетных кораблей и пары ракетных катеров класса «Молния». Головным в дозоре шел «ветеран» войны в Осетии, малый ракетный корабль «Мираж». Тогда в бою близ побережья Грузии он потопил один ракетный катер ВМС Грузии, а второй – подбил. История повторялась, только теперь уже у берегов Новороссии.
Константин Новиков невольно вжал голову в плечи, когда над ордером кораблей на малой высоте с грохотом прошла пара многоцелевых истребителей «Су-27СМ3», на подвеске отчетливо были видны не только ракеты воздушного боя. Но и пара «сигар» покрупнее – класса «воздух-поверхность». Воздушное прикрытие над кораблями было весьма основательным: с Крыма барражировали истребители-бомбардировщики «Су-24М2» и «Су-34», а из Ростова вылетали многоцелевые машины «Су-27СМ3». Это чтобы у «желто-блакитных соколов» и мысли не было приближаться к русской корабельной группировке.
– Вот как нас берегут! – заметил Новиков.
Подполковник Авраимов был настроен более скептически:
– Это они не нас берегут, а корабль. «Севастополь» только вошел в состав флота, так что за ним, как за малым ребенком, приглядывают.
– Так это вполне нормально, – не стал спорить, тем более – с командиром, старший лейтенант. – Но ведь я сейчас нахожусь на борту этого корабля, и эти самолеты и меня защищают.
Где-то на пределе видимости маячил «незалежный флагман» – фрегат жалких остатков ВМС Украины «Гетман Сагайдачный». У летчиков ВВС России чесались пальцы на гашетках – пустить по нему парочку противокорабельных ракет, что висели под крыльями истребителей-бомбардировщиков «Су-34»! Но «желто-блакитные» особой смелостью не отличались. Они предпочитали бомбить собственных мирных граждан, заранее объявив восемь миллионов жителей Донбасса «сепаратистами». Причем от мала до велика: женщин, стариков, детей, еще не родившихся младенцев.
Ребенок во чреве матери ведь еще не может взять в руки автомат, но он родится и вырастет… В какой Украине он будет жить? Старший лейтенант тяжело вздохнул, такие мысли оптимизма не прибавляли.
К военврачам пришлепал капитан Асмолов, вид у него был, как у утопленника. Перегнувшись через фальшборт, он утробно заурчал.
– Проклятая морская болезнь! Вот веришь, Костян, ничего меня не берет, кроме этой окаянной хвори.
– Крепкого чаю выпей. А то пропустишь все красоты круиза вокруг Крымского полуострова.
– Спасибо, за красотами и прочей романтикой – к нашей Ирочке. Ладно, у меня есть кое-что покрепче… Пойдем в кубрик, пока есть время, нужно не на чаек любоваться, а отсыпаться. Потом некогда будет.
* * *
Караван больших десантных кораблей под конвоем «москитного флота» обогнул Крымский полуостров и вошел в Керченский пролив. Здесь к ним присоединился тральщик «Валентин Пикуль» из состава 184-й бригады кораблей охраны водного района Новороссийской военно-морской базы. Как известно, мины – оружие бедных, а в мелководном Азовском море их могли накидать десятки, если не сотни с борта любой шаланды.
Азовское море – совсем маленькое, и провести туда целый десантный вертолетоносец было, наверное, не совсем тактически верным решением. Но с другой стороны – города Донбасса бомбила и обстреливала армия «Киевского Рейха». Под видом «Антитеррористической операции» фашистская киевская власть проводила политику «дерусификации» Украины. А вертолетоносец «Севастополь» как раз и проектировался как своеобразный «корабль-миротворец». В плавучем госпитале на его борту могут разместиться раненые и беженцы, из доковой камеры выйдут катера на воздушной подушке с грузом и десантом, а боевые вертолеты охладят пыл любого террориста жарким дыханием высокоточных ракет.
На переходе морем медперсоналу делать было совершенно нечего, врачи под ручку с медсестрами прогуливались по палубе, вызывая неодобрительные взгляды «мореманов». Мало того, что без дела слоняются, да еще и женщины на корабле! Моряки суеверно плевали через левое плечо и вполголоса поминали черта. Между тем «круиз» продолжался.
От безделья в сотый раз проверяли снаряжение, коим так щедро наделила армия своих сынов и дочерей в белых халатах.
– Постарайтесь побольше чего-нибудь стибрить, – подал свежую идею Юрий Гаврилович Авраимов. – Морякам все равно выдадут еще, а нам в хозяйстве пригодится.
– Уже – Хитрый Грек, любимец Аполлона! – ответствовал Федор Асмолов.
В отношениях между врачами главным был профессионализм, а уж потом, где-то в конце – армейская субординация. Вообще-то служители Асклепия в камуфляже не слишком-то и жаловали армейские порядки, наверное, потому, что слишком часто видели их последствия… К тому же Юрий Гаврилович абсолютно соответствовал своему прозвищу и не слишком обижался.
– А где Ирина?
– Жрица Морфея сейчас в его же объятиях… Да спит она.
– А, ясно…
– Ага, и солнечно.
* * *
Война вторглась в их жизнь еще на подходе. За полночь всех на кораблях разбудил близкий грохот взрывов. Корабли уже были на подходе к порту Мариуполь, вдали виднелись огни города и высокие трубы металлургических заводов. И тут по идущему головным тральщику «Валентин Пикуль» с берега ударили пушки! Корабль находился на расстоянии чуть больше морской мили от берега[7 - Морская миля равна 1862 метрам.], когда цепочки трассирующих снарядов пронзили черноту южной ночи. Вокруг по бортам поднялись всплески, несколько снарядов разорвалось на палубе, пробоины появились и в надстройке.
Из динамика принудительной трансляции над дверью в каюту раздались прерывистые звуки сирены.
– Боевая тревога! Экипажу занять свои места согласно боевому расписанию! Задраить люки, доложить в отсеках, – вещал громкоговоритель под аккомпанемент топота матросских ботинок по стальным трапам и грохота задраиваемых люков.
– Что случилось? – капитан Максименко поднял от подушки голову, моргая спросонья.
– Боевая тревога, скорее всего, скоро будет нам работа, – Федор Асмолов быстро оделся.
Константин Новиков тоже быстро натянул на себя форму. Медики были заперты в относительно небольшом помещении внутри стальной громады десантного корабля и не знали, что происходит. Но понимали – необъявленная война шлет миротворцам свой огненный привет.
Тем временем с берега ударила огненная стрела самонаводящейся ракеты. Переносной противотанковый комплекс может поражать танки на дальностях до двух с половиной километров, так что по кораблю, хоть и небольшому, промахнуться довольно трудно. Взрыв полыхнул на корме, уничтожив шестиствольную тридцатимиллиметровую артустановку. На тральщике начался пожар.
Тут же с идущего рядом «Миража» запустили огненным салютом ложные цели – и вовремя. Вторая противотанковая управляемая ракета сошла с курса. И врезалась в водную гладь, подняв пенный фонтан.
А потом заработала артиллерия малого ракетного корабля – ветерана боя у грузинского побережья! На корме «Миража» располагалась артиллерийская установка АК-176, а над ней линейно-возвышенно размещалась шестиствольная 30-миллиметровая «шинковка». И теперь обе эти артустановки добросовестно перепахивали снарядами землю. На темном фоне огненным ковром расстелились взрывы. С неба спикировал ревущий огненный шар – «летуны» запустили управляемую ракету класса «воздух-поверхность», окончательно превратив эту самую поверхность в выжженную пустыню!
В боевом информационном центре десантного вертолетоносца «Севастополь», который шел мателотом – головным кораблем в строю, контр-адмирал принимал доклады от конвоя и поврежденного «Валентина Пикуля».
Капитан третьего ранга Александр Бойко рапортовал:
– Повреждены кормовая артиллерийская установка и дымовая труба. На корме – пожар. Пробоины в надводной части корпуса и в рубке. Аварийные партии ведут борьбу за живучесть корабля. Погибли рулевой матрос и вахтенный офицер. Ранено семь человек, еще трое – обожжены.
– Кораблям конвоя обеспечить помощь в борьбе за живучесть «Валентина Пикуля», направить дополнительные аварийные партии. Медикам срочно прибыть в боевой информационный центр «Севастополя» для получения дальнейших приказаний.
* * *
Полутемные коридоры, переходы, гулкие стальные перекладины трапов, дыхание сбивается, но им уступают дорогу, подхватывают под руки. И вот врачи в полном составе по стойке «смирно» перед контр-адмиралом.
– Ситуация критическая, на тральщике – убитые и раненые. Нужна ваша помощь.
– Есть!
– Кто пойдет на тральщик? – подполковник Авраимов оглядел своих врачей.
– Разрешите! – сделал шаг вперед Константин Новиков.
– Ишь ты, какой прыткий! – усмехается капитан Асмолов. – Товарищ подполковник, разрешите мне со Змеем, ну со старшим лейтенантом переправиться на тральщик.
– Разрешаю. Остальным вместе с персоналом корабельного госпиталя – готовить операционный блок.
– Есть!
Путь капитана Асмолова и старшего лейтенанта Новикова лежал на корму, в доковую камеру десантного вертолетоносца – и в неизвестность. Оба офицера-медика забрались на борт катера на воздушной подушке. Каждый тащил на себе рюкзак с реанимационным комплектом, в руках легкие складные носилки, через плечо – сумки с фельдшерскими укладками.
За спиной тонко взвыли двигатели, рулевой взял курс на терпящий бедствие тральщик. С борта «Валентина Пикуля» спустили жесткий трап.
– Дорогу дайте, доктора на борту!
